Цитаты из книг автора «Лев Симкин»

Из Москвы поступил приказ о сдаче золотых вещей. Руководству донесли, что одна еврейская девушка прячет кольцо. Они нашли злополучное кольцо – оно принадлежало ее матери, которая умерла в гетто. Они застрелили девушку на месте. Позднее выяснилось, что кольцо было не из золота, а из позолоченного серебра.

Пантелеймон Пономаренко осенью 1942 года направил командирам партизанских формирований позорную радиограмму, запрещавшую принимать в отряды евреев, бежавших из гетто. Якобы потому, что среди них могли оказаться немецкие шпионы. Командир отряда имени Щорса Виктор Федорович Гужевский, бывший летчик, этот приказ проигнорировал и беглецов в отряд принял. Его подпись стоит на справке, выданной Печерскому 24 июня 1947 года: “За время пребывания в отряде участвовал в двух спусках под откос воинских эшелонов противника”.

У любого, кто читает об этом, не может не возникать вопрос: почему миллионы людей не оказывали сопротивления и позволяли отправить себя в газовые камеры, почему столь редко приговоренные к смерти предпринимали попытки взять с собой одного из мучителей? Ханна Арендт объясняет это феноменом разрушения индивидуальности, тем, что нивелировка человеческой личности начиналась с ужасающих условий транспортировки в лагерь, когда замерзших нагих людей набивали в вагоны для перевозки скота, потом по прибытии – “безукоризненным шоковым воздействием первых часов”, “манипулированием человеческим телом с его бесконечной способностью страдать”. К тому же “героизм не является естественным свойством человеческой натуры, – отмечала Симона де Бовуар. – Не беспомощность жертв перед лицом палачей должна удивлять нас, а то, что они ее преодолели”.

Известна история, случившаяся в Освенциме-Биркенау, куда в мае 1944 года в группе евреев из Салоник прибыл молодой архитектор Менахем Личи. Будучи отобранным в зондеркоманду и увидев, какая работа предстоит, он подошел к печи крематория и прыгнул в нее.

Коллаборационисты – вчерашние враги – ненадежны по своей природе: предав однажды, они способны предать снова. Поэтому отвести им второстепенную роль недостаточно, надо повесить на них вину, запачкать кровью, скомпрометировать, насколько только возможно, сделать из них соучастников преступлений, чтобы отрезать им путь назад. Примо Леви

По подсчетам Павла Поляна, попав в плен, советский солдат умирал с вероятностью 60 % – если он не еврей и 100 % – если еврей. Немцы уничтожили до 80 тысяч евреев-военнопленных, причем чаще всего свои предавали своих, и вынести это было едва ли не труднее всех физических мук.

Клянусь до самой смерти мстить этим подлым сукам, Чью гнусную науку я до конца постиг. Я вражескою кровью свои омою руки, Когда наступит этот благословенный миг.

Как писал Борис Слуцкий, “пересматривается война по заношенным старым картам, по заброшенным кинокадрам пересматривается она…Тонны документов просматриваются, снятые с насиженных мест, и внимательно пересматриваются. Никогда это не надоест”.

Так что все-таки прав был Карл Радек, заметивший однажды: “Вершина знаний о человеке – архивы НКВД”.

Оказывается, слухи об изготовлении в Германии мыла из человеческих трупов, появившиеся в начале войны, основывались вот на чем. Аббревиатуру RJF на ящиках с мылом, производившимся в Германии, расшифровывали как Reines Jüdisches Fett – “чистый еврейский жир”. Либо как RIP – “евреи, покойтесь с миром”. В действительности она означала Reichsstelle für industrielle Fettversorgung (Государственное управление по снабжению промышленным жиром)