Он почти не помнил свою семью, свой клан. Ушёл бродяжничать, едва стал чётко различать запахи. Ну, как ушёл… Отправился на охоту, позвала жажда крови, весенние ароматы леса… Сдуру попал в капкан. От страха забыл, как оборачиваться. Пришедший охотник сразу понял, кого поймал – не бывало у настоящих волков таких зеленющих глаз. Вытащил щена из капкана и собирался прибить, опасаясь мести клана. Забывший, как оборачиваться, Рахен звериный инстинкт выживания, однако, не потерял. Вывернулся, укусил, сам не помня куда, ненавистного пленителя и бежал, прихрамывая, прочь-прочь-прочь… Пришёл в себя в телеге, медленно едущей в сторону Вишенрога. Нога была туго перетянута обрывком рубахи. Старый крестьянин нашёл мальчишку у обочины дороги, пожалел, взял с собой. Его Рахен не боялся, но и не доверял ему. Помнил прищуренные недобро глаза того охотника, помнил свою судьбу в них – оборванную коротким ударом иззубренного ножа. Едва представилась возможность сбежать – сбежал. Огромный город для него, такого маленького, был тем же лесом, полным капканов и охотников, но он становился умнее, быстрее, сильнее и учился выживать. Встречались и в его жизни ласковые голоса, руки, протягивающие хлеб и мясо, кружку с молоком, монетку, однако тот прищур на всю жизнь остался шрамом на сердце. Единственный человек, которому он почему-то поверил сразу и безоговорочно, была Матушка Бруни. То ли пахло от неё, как от матери, оставшейся в памяти не лицом, а запахом и ощущением тепла и объятий, то ли не было в её серо-голубых глазах вечного вопроса человека, разглядывающего оборотня: «А вдруг бросится?»

– Не прав, брат! – коротко ответил Весь. – Подумай!

Рахен раздражённо махнул рукой. Что тут думать? Доверять можно только себе… или другим оборотням! «А Матушка Бруни? – вкрадчиво шепнул внутренний голос. – А её вафли, от одного запаха которых слюна начинает капать с клыков, её улыбка – простая, кажется, только тебе предназначенная, её внимание, когда она слушает, подперев щёку рукой? И эта острая зависть к Весю, который может быть рядом с ней, стоит только захотеть?»

– Не бывает правил без исключений! – сердито буркнул сероволосый, отвечая не столько другу, сколько себе самому. – Пойдём, что ли, брат? Нам ещё доклад по Военной истории делать!

Весь захлопнул книгу не без раздражения.

– Вот ведь какую чушь пишут иногда! – сказал он, направляясь следом за Рахеном. – Мол, нет ничего лучше, как лобызаться под Луной!

– Что делать? – удивился друг.

– Лобызаться, – повторил Весь.

Мальчишки с недоумением посмотрели друг на друга и покраснели. Рахен, стремясь скрыть смущение, сказал несколько неприличных слов и захохотал первым. Весь присоединился.

Гогоча, выбрались на крышу через чердачное окно. Перескочили на соседний дом, с него – на другой, откуда можно было спуститься вниз. Пошли в сторону громады университета, видной даже отсюда. Через час должны были закрыть общежитие: Свониш каждый вечер собственноручно вешал на двери огромный амбарный замок – наглядное подтверждение режимности объекта. Впрочем, поговаривали, что у старшекурсников есть свои способы выбраться наружу во внеуставное время.

Уже на подходе к университету на шедший из подворотни звук – возни, горячего дыхания – оба навострили уши. Переглянулись, дрогнули ноздрями. Там, в темноте, несколько мальчишек с их курса били другого. Чужого. Новенький приступил к занятиям позже, пропустив начало учебного года. Худой, неразговорчивый, смуглый мальчишка с чёрными глазами по имени Карс Астун. Его мать была крейкой, вышедшей замуж за ласурского купца. И в этом ему крупно не повезло.

Новенький, судя по запахам и звукам, чувства страха не испытывал, терпел молча, сопротивлялся яростно. Хоть и был человеком, хоть и имел примесь крейской крови, в сложившихся обстоятельствах заслуживал помощи. Ещё раз переглянувшись, Рахен и Весь ринулись в подворотню, вбились в остро пахнущую агрессией толпу. Кулак Веся заехал под чьи-то рёбра, чей-то кулак ударил его в подбородок. Звериная интуиция не подвела, в последний момент он успел отдёрнуть голову, и удар пришёлся по касательной. Мощный такой удар толстого кулака. Веславу Гродену из Чёрных Ловцов не нужно было видеть его владельца, чтобы узнать Сандра рю Кравица, сына одного из высокопоставленных ласурских вельмож. С самого начала слияния потоков людей и оборотней тот вместе со своей компанией, состоящий из таких же сынков богатеев, задирал оборотней и тех из человеческих мальчишек, что были слабее.

– Ну, блохастый!.. – дёрнулся под рукой рю Кравиц, разворачиваясь тяжёлым туловом.

Сзади на него набросился Рахен, взял в жёсткий захват, не обращая внимания на двух подручных Сандра, с азартом бивших его по почкам.

С земли поднимался, размазывая кровь по лицу, новичок. Мельком глянув на него – уж очень хотелось завалить толстяка и надавать по откормленным мордасам! – Весь подумал, что тот сейчас сбежит, пользуясь суматохой. Однако Карс обтёр лицо краем разорванной рубахи и ринулся в бой, напав на подручных рю Кравица. Драка перешла из категории «трое на одного» в категорию «на равных». Впрочем, соотношение сил оказалось в пользу пострадавшей стороны, потому что оборотни всяко были сильнее людей. Спустя несколько минут Сандр со товарищи позорно отступили, посылая на голову «блохастых» страшные проклятия. Рахен даже пробежал за ними немного, тоже посыпая оскорблениями, а когда вернулся, Весь и Карс, стоя друг против друга, одинаковым движением стирали кровавую юшку, текущую из носов.

– Хороши! – засмеялся сероволосый, под глазом которого стремительно набухал сиреневый синяк. – Красавцы!

– На себя посмотри! – неожиданно улыбнулся новенький.

Весь не выдержал, хмыкнул. Поинтересовался:

– За что они тебя?

Карс помрачнел, глядя в сторону.

– Нам можешь сказать, – подошедший Рахен стукнул его по плечу. – А ты хорошо дерёшься! о боли не думаешь! Прямо как оборотень!

Даже сквозь кровавые разводы был виден румянец покрасневшего от похвалы Карса.

– Время! – спохватился Весь. – Мы опаздываем!

* * *

Из резко открытой Вительей двери выпала… Торусилья. Обиженно шмыгнув носом, поднялась на ноги, вперила вызывающий взгляд в волшебницу:

– С кем вы тут разговаривали? Я слышала ещё чей-то голос!

– Тебе показалось! – попыталась успокоить её Виньо.

– А вот и нет! Клещами Торуса клянусь, тут кто-то был! – Поводя носом, рубака прошлась по комнате. – Палёным пахнет! Вы чем тут занимались вообще?

Вита и Виньо переглянулись. Обе прекрасно понимали, что не удастся скрыть от новых спутников тайны, ведомые Хорькам.

– В общем, так! – решила девушка. – Виньо, дождись Таришу, позови Руфусилью и расскажи им о том… как мы познакомились. Ну и обо всём прочем! Слово возьми – не болтать! Такое слово, как у вас, гномов, принято, нерушимое! А я – к архимагистру. Дробуш?

– Уже иду!

Оставив изумлённых гномелл одних, Вита решительно зашагала в направлении Золотой башни.

К удивлению волшебницы, её там уже ждали.

– Опаздываете, девушка! – Бруттобрут посмотрел на неё из-под густых бровей осуждающе. – Уже все собрались!

Изумлённая Вителья встала на портальные плитки и, оказавшись в покоях Ники, обнаружила второй портал, в котором эффектным знаком вопроса застыла архимагистр собственной персоной.

– Вителья, – строго сказала она, – где ты ходишь? Я тебе Зов ещё час назад отправила!

Виновато кивнув, волшебница шмыгнула мимо неё, понятия не имея, куда попадёт. Час назад она пыталась вытащить Кипиша из… чего-то, блуждая разумом и сознанием в таких местах, куда, видимо, магическому заклинанию Зова пути не было.

Подняв голову, она увидела его высочество Аркея, сидящего за большим столом, на котором лежала карта. Вокруг него в креслах расположились Варгас Серафин, Грой Вирош и герцог рю Вилль, уже знакомый ей по инструктажу перед поездкой в Вожедан. Не зная, как следует себя вести, она поклонилась принцу и оглянулась на Ники.

– Садись, – та кивнула на одно из двух оставшихся свободными кресел и сама устроилась рядом.

– Итак, – начальник Тайной канцелярии качнул указательным пальцем серёжку в ухе, – прежде всего хочу сообщить, что его величество чрезвычайно доволен тем, как вы провернули операцию в Вожедане. Соответствующее денежное вознаграждение уже зачислено на ваши счета от имени короны.

Принц едва заметно кивнул, подтверждая его слова. Вителья разглядывала его высочество Аркея во все глаза – в тронной зале, когда подавала прошение о гражданстве, не до того было. Не сказать, что чрезвычайно красив, однако лицо приятное, тёмные глаза полны не равнодушием и холодом, свойственным вельможам, но уверенностью в себе и спокойствием, присущим тем, кто редко сомневается в собственных решениях. Руки красивые и сильные. Счастлива та женщина, что ощущает их на своём теле…

Вителья Таркан ан Денец вспыхнула и отвела взгляд. Тоска по Яго превращалась в самый настоящий голод, творящий невесть что с её мыслями.

«Во-во! – тут же “включился” ехидный голосок. – Так тебе и надо!»

Сжав зубы, волшебница постаралась не отвлекаться.

– Ваши слаженные действия при устранении демона, – герцог тонко улыбнулся, – убедили нас в том, что вам следует работать в команде, выполняя… нестандартные поручения. Думаю, не стоит говорить, что всё вами услышанное в этой комнате строго конфиденциально, а за разглашение можно потерять жизнь? Не стоит?

Варгас с Витой, переглянувшись, одновременно качнули головами. Грой Вирош ухмыльнулся уголком губ.

– Королевский эмиссар был отправлен в Драгобужье за весьма ценной информацией. Документ с этой информацией он получил и отправился обратно, но пропал в пути. Естественно, на нём был магический маячок, однако установить его местонахождение мы не можем: маячок неактивен. От вас требуется узнать, что с случилось с нашим посланником, в идеале – найти его живым, а информацию, которую он везёт – в сохранности. Нет – так хотя бы понять, что произошло и кто в этом виноват. Задача ясна?

– Каков маршрут? – не отвечая, спросил Вирош. Ноздри прямого носа подрагивали, словно он уже встал на след.

Рю Вилль, поднявшись, подошёл к столу, Грой потянулся следом. Именно потянулся – Вита заворожённо следила за его движениями залежавшегося на солнцепёке кота. Он выгнул спину, сцепив руки сзади, потянулся, и всё это – не смущаясь присутствием человека, на чьём челе взблёскивал алмазными искрами королевский венец.

Разглядывая карту, где смешными игрушечными солдатиками был помечен путь королевского эмиссара туда и обратно, волшебница насторожилась. Она знала этот маршрут!

* * *

Бруни заходила в свою комнату со стеснённым сердцем. Тёмные стены, тяжёлые несущие балки потолка, на одной из которых вон в том углу обретался старый паук, чью паутину у неё не поднималась рука порушить, ведь плёл он её, когда в этой комнате ещё жили родители… Мамин туалетный столик с брошенной на нём щёткой, тазиком и кувшинчиком для умываний, вазочкой, полной нехитрых бус… Кровать, в которой ей дарил ночи, полные любви, её Кай…

Сестрички Гретель молча стояли за спиной, и под их взглядами Матушка ощущала себя почти так же, как под охраной целого караула гвардейцев. Снизу, с кухни, доносились оживлённые голоса Питера Коноха, Ваниллы и Пипа. В последнее время дядя у плиты почти не стоял, в ожидании открытия нового трактира устроил себе в углу «лежбище», почти как мастер Понсил в королевской кухне, откуда следил за Конохом, постигающим нелёгкое искусство приготовления вкусных и простых блюд для мастерового люда.

– Вы скажите, если нужно помочь собрать что, ваше высочество! – подала голос Ровенна, которая была смелее сестры.

– Хозяйка, – не оборачиваясь, поправила Бруни, – девочки, я даже не знаю, что мне брать…

Сёстры переглянулись. Во всегда спокойном голосе владелицы трактира будто собирались прорваться слёзы.

– Берите памятное, хозяйка, – тихо ответила Виеленна, – такое, от чего сердце радуется или плачет. А с остальными вещами как скажете, так и поступим!

Матушка обернулась и посмотрела на неё. За прошедшее время младшая Гретель расцвела, будто сиреневый куст, неожиданно пошедший в рост. Расправила плечи, не сутулилась более, пряча внушительный бюст, на щеках её играл здоровый румянец, на губах – нежная улыбка, всегда тусклые волосы неопределённого цвета заблестели, приобретя красивый пепельно-русый цвет, а новая причёска делала овал лица привлекательным, не утяжеляя его.

– Спасибо, Вилен, – улыбнулась Бруни, – я так и поступлю! Угостите меня и Ванильку ужином? Мой муж будет занят сегодня допоздна, а есть в одиночестве мне не хочется…

Сказала и оборвала фразу. Сколько раз ужинала здесь, в этом доме, одна! Жевала, глядя перед собой, как корова на поле. Ни на что не надеясь, думая лишь о завтрашнем меню и списке продуктов, которые надо закупить на рынке!..

На миг стало так себя жалко, что сердце зашлось!

Ещё раз переглянувшись, служанки подхватили её под руки и потащили вниз, приговаривая:

– Угостим, хозяйка, ещё как угостим! Чего вашей душеньке угодно? Есть куриные желудочки, тушённые в сметане, жареная картоха, репа, паренная в меду, а хотите, сообразим омлет, как вы с господином Каем любили покушать? С помидорами, ветчиной и зеленью?

Пока готовили омлет, толкаясь у плиты, переругиваясь – каждый хотел поучаствовать, Матушка сквозь занавесь за стойкой разглядывала зал. Стены, столы, скамьи и табуреты казались чужими и родными одновременно, и от этого было впору сойти с ума. Она чуть переместилась, чтобы разглядеть любимое место мужа, и вдруг увидела левее и позади, за столиком, что всегда занимал Григо Турмалин, знакомую густую шевелюру. С недоумением посмотрела на ходившую по залу Виеленну с подносом в руках – та словно не замечала человека, считавшегося пропавшим без вести при пожаре старого дома.

Решительно активировав свиток с иллюзорным обликом, притащенный Дрюней и превращавший её в хрупкую блондинку средних лет, Бруни вышла в зал и направилась к посетителю.

* * *

Бежали так, что забыли, как кого зовут. За минуту до закрытия дверей в общежитие ворвались внутрь и… заскользили на гладком каменном полу, едва не въехав в Его Высокоблагородие Торхаша.

Тот, переглянувшись с комендантом, перевёл на расхристанных мальчишек взгляд прищуренных глаз, от которого сделалось нехорошо всем, включая Веслава. Его личные отношения с Лихаем на наказания, накладываемые тем как деканом Факультета оборотней, никак не влияли! Пожалуй, ему доставалось даже больше других.

– Ну? – поинтересовался Лихо, умудрившись вложить в короткое слово всё, что грозило нарушителям режима.

– На нас напали кошки! – буркнул Рахен, уставившись в пол. – Помойные, голодные кошки!

– Вы имеете в виду Вира Фрисбена из Белых Смертей, курсант? – невозмутимо уточнил Лихо.

Белые Смерти были одним из немногих оборотнических кланов, что в царствие человеков не пропали, не рассеялись по Тикрею, а преуспели. Тигры владели соляными шахтами, имели свои торговые корабли для доставки соли в Узамор и Весеречье… Несмотря на серьёзность ситуации, Весь едва не заржал в голос: обозвать белых тигров помойными, голодными кошками – это было здорово!

Рахен молчал.

– Выпороть, – приказал полковник коменданту, – этих и предыдущих. И всем пять нарядов вне очереди – канализация ждёт своих героев!

Весь тяжело вздохнул – опять чистить клозеты и канализационные шахты, полные трупиков дохлых крыс, которых периодически морили городские алхимики. Но вдруг сообразил, что услышал только что. Лихо сказал: «Этих и предыдущих!» Значит, Сандр тоже попался! Вот здорово! Представив толстяка чистящим обувной щёткой нужники, мальчишка расплылся в улыбке – так хорошо они смотрелись друг с другом!

– Выполняйте! – приказал Торхаш и покинул здание общежития.

Капитан Свониш ласково улыбнулся и вдруг рявкнул не хуже мастера Понсила:

– Смир-р-рна! Кр-р-ругом! В дисциплинарный кабинет шагом ар-р-рш!

– Придумали тоже название, – тихонько хмыкнул Карс, – сказали бы проще: пыточная!

Весь покосился на него с удивлением: юморит парень… Никогда не пороли его, что ли?

Рахен вскинул голову, откидывая длинные волосы с лица. Оборотней стричься не заставляли, лишь стягивать волосы в хвосты или косы на занятиях. И отрапортовал:

– Есть, господин комендант!

Весь тихонько улыбнулся: любил сероволосый позёрство. Наверное, представлял себя этаким страдающим за правду героем или рыцарем, томящимся в застенках Аркаеша.

В дисциплинарной комнате стояли в ряд пять скамей. На настенной вешалке следовало оставлять мундиры и рубахи, обнажая спины.

Вдоль стены, потупившись в пол, как девицы на выданье, уже томились Сандр рю Кравиц со товарищи.

Новая троица нарушителей разделась и улеглась на скамьи, сцепив руки под ними. В связи с поздним временем Свониш не стал вызывать дежурных для приведения наказания в исполнение, а сам вытащил из стоящего в углу ведра свеженькую связку ивовых розог.

Рядом улеглись Сандр и один из его друзей. Оба старались казаться невозмутимыми.

– О-хо-хо! – одними губами прошептал Рахен.

Порол Свониш знатно – сказывался большой административно-хозяйственный опыт.

– За нарушение параграфа пятнадцать Устава Военного университета… – капитан прошёлся вдоль скамей, отвешивая каждому положенных ударов, – за неуставной вид и нарушение режима пребывания в общежитии… – он двинулся в обратную сторону.

Сцепивший зубы Весь покосился на новенького. Тот упрямо уткнулся лбом в скамью и не издавал ни звука.

Розги свистели, вбивая номера параграфов и правила в непокорные мальчишеские спины.

* * *

Тариша слушала рассказ Виньо и ушам своим не верила! Ах, как жалела, что не познакомилась с ней раньше, – увидела бы своими глазами и воскрешённого бога, и бешеную росомаху, тот самый, третий опытный образец. Да и охота в камышах на шайлу ей пришлась бы по вкусу! Она представила, как крадётся бесшумно, посверкивая жёлтыми глазищами, вдоль реки, как ловит запахи разгорячённых погоней мужских тел, как мягким ударом лапы валит на землю одно из них и лёгким движением челюстей переламывает шейные позвонки или рвёт горло… Как гонится за обезумевшими от страха людьми, ловя восхитительный аромат скорой смерти!

Сёстры-рубаки слушали соплеменницу сосредоточенно и серьёзно.

Когда Виньо закончила, Руфусилья, тяжело вздохнув, потянула из-за лифа свёрток пергамента, развернула, пробежала по нему глазами. Невесело посмотрела на Виньовинью.

– Что ты? – забеспокоилась та.

– Опасное это дело – с богами шутки шутить, – снова вздохнула рубака. – Знала бы, что с тобой, Виньо, такая муть связана, – отказала бы герцогинюшке в контракте и Тори бы не пустила!

– Да ты!.. – вскинулась младшая.

– Молчать! – рявкнула старшая, стукнув обухом топора по полу. – В игры я тоже поиграть люблю, сеструха, но с богами ни люди, ни гномы, ни оборотни не играют! Это они играют с нами! И, как правило, для игрушек это заканчивается печально!

Виньо, отвернувшись, посмотрела в окно. Что она могла ответить гномелле, видевшей гораздо больше неё самой?

Помолчали.

Тариша широко зевнула, намекая на позднее время. Виньовинья благодарно посмотрела на неё – умеет подруга разрядить обстановку! И обнаружила, что старшая рубака внимательно её разглядывает. А та вдруг добродушно усмехнулась, помахав свитком у неё перед носом:

– Не боись, Виньо! Контракт – вот он, подписан! Половину платы мы от герцогинюшки получили, наёмнический сбор в Гильдию выплатили. Так что никуда ты от нас не денешься! Хоть и не лежит у меня сердце к этой прогулке, мы отправляемся с тобой и Витой!

– Уря-я-я! – завопила Торусилья.

Старшая только головой покачала.

Виньовинья поднялась и поклонилась ей.