– Сотни лет назад здесь был Источник Силы, – заговорила волшебница, – очень мощный, но нестабильный. Местоположение – та полуразрушенная скала. Можно провести аналогию между ним и великаном. Местные жители, не понимающие, что находится рядом, наверняка, считали то место проклятым. Из слухов постепенно сложился миф…

Архимагистр помолчала, глядя в небо.

– Неплохо, Вителья, – наконец, сказала она. – Смотри, здесь мы видим прямую зависимость: опасность – миф или сказка, потому что в основе любого мифа или сказки лежит неизведанное, которого человек боится, поскольку его короткой жизни не хватает, чтобы понять, что оно из себя представляет… Подумай над этим. А сейчас давай-ка позанимаемся! Иди к той скале и попробуй защитить ее от меня так, как будто это люди, за которых ты отвечаешь.

Вита встала и послушно пошла в указанном направлении. Если в занятиях с архимагистром это была теория, то какова же будет практика?

⁂

Проводив Вителью до Золотой башни Дробуш Вырвиглот принялся бесцельно слоняться по улицам, глазея на открывающиеся лавки и спешащих по делам людей. Суета его утомила. Покрутив головой, он приглядел скромный трактир, из тех, в которых еда вкусная и дешевая, и зашел внутрь. Честно говоря, еда его не интересовала – он искал удобный уголок, в котором можно было примоститься, чтобы почитать увлекательнейшую книгу, попавшуюся ему на глаза, а именно Ласурский Магический кодекс. Обилие сложно произносимых и абсолютно непонятных предложений совершенно заворожило Вырвиглота, однако он решил, что раз Вита осилила их, то и у него получится.

Чтобы не показаться подозрительным среди активно жующих свои завтраки людей, Дробуш заказал яичницу и большую кружку морса. Еда его организму не требовалось – тролли получали силу от матери-земли, но к вкусу некоторых продуктов он уже успел привыкнуть, а некоторые даже полюбил. Например, морс – тот пах свободой: лесом, полем, разнотравьем… Тем, чего Вырвиглот был так долго лишен.

Когда служка принес заказ, Дробуш сдвинул поднос в сторону, водрузил на стол серьезную книгу в красной обложке с золотым тиснением – кодекс, прихваченный им вчера в Орденской библиотеке, – и углубился в чтение. Многие слова ему были незнакомы, поэтому он запоминал их, чтобы, снова попав в библиотеку, покопаться в словарях – это изобретение человечества приводило его в дикий восторг. Он так зачитался, что не замечал ничего вокруг, а между тем в трактир вошел высокий лысый бородач, огляделся, присматривая столик, и вдруг застыл, глядя на склонившегося над книгой Вырвиглота. Он смотрел на Дробуша так, словно не верил своим глазам. Так, будто встретил близкого родственника, давно пропавшего без вести.

Здоровяк сделал шаг, еще один, крякнул, сжал кулаки и решительно направился в направлении столика, за которым Дробуш наслаждался хитросплетениями юридического сленга.

– Ищу компанию, чтобы выпить! – воскликнул незнакомец, садясь напротив. – Вижу, ты добрый человек, раз книжки читаешь, а значит, выпить любишь.

– Не люблю, – ответил Вырвиглот, не поднимая глаз: бояться ему было некого, к скандалам, в отличие от Кипиша, он нежных чувств не питал.

– Я угощаю, брат, – не отставал назойливый посетитель. – Давай, соглашайся! Под хороший гномий самогон ты расскажешь мне… о мосте, под которым сидел.

Несколько мгновений Вырвиглот еще смотрел в книгу, но строк не видел. Перед глазами с неожиданной ясностью поднялся туман с реки, завихрился в опорах моста, отчего казалось, что он шевелится.

– Что ты сказал? – переспросил Дробуш, и впервые взглянул на говорившего.

Шириной плеч и груди сидящий напротив мужчина мог бы поспорить с Дикраем, однако только и это было с оборотнем общим. Черноволосый – если судить по окладистой бороде, обрамляющей лицо с грубыми, будто высеченными резцом чертами. С крупным, скульптурно слепленным лысым череп. Череп поблескивал в свете лампадки, висящей над столом. В темных глазах незнакомца ничего нельзя было прочесть. Однако в мощных руках, сейчас спокойно лежащих на столе, таилась настоящая сила, та, что позволяла легко завязывать в узел каленые железные прутья и поднимать быков.

– Ты здорово замаскировался, – подмигнул тот, – но я-то знаю, что ты самый настоящий тролль-под-мостом. И я тебе рад, брат!

Вырвиглот разглядывал незнакомца, и на его невзрачном лице не отражались никакие эмоции. Однако он всерьез раздумывал, как бы убить нахала, не поднимая паники среди окружающих. В том, что его следует убить, у Дробуша сомнений не было.

– Ой, прости! – дернул себя за бороду здоровяк. – Я не представился. Гент Мертвая голова, артист, акробат, силач и даже, если это нужно мэтру Иживолису, певец. Наш передвижной цирк колесит по всему Тикрею, а нынче мы прибыли в Вишенрог на Большой Поэтический турнир. Как ты понимаешь, стихи мы читать не собираемся, однако деньжат подзаработаем.

Дробушу пришла в голову мысль, что неплохо бы разобраться, как незнакомец догадался, что он – тролль. А потом уже убить его. Поэтому он закрыл книгу и негромко спросил:

– Откуда ты узнал?

Гент воровато огляделся, наклонился к собеседнику и произнес несколько странных слов низким рычащим голосом.

Зрачки Вырвиглота непроизвольно расширились. Он уже начал забывать родную речь. В один миг мысли об убийстве растворились как дым, а в сердце заплясала дикая необузданная радость от того, что он не один. Только всегдашняя осторожность да выдержка существа, долгие столетия прикованного к мосту, не позволила Дробушу вскочить и заорать.

– Я и правда рад тебе, брат, – в глазах Гента светилась искренняя теплота. – Давай все-таки выпьем гномьего самогона, ведь это единственный напиток, от которого мы пьянеем, и я расскажу тебе свою историю, а ты поделишься своей?

И Вырвиглот кивнул.

⁂

В Вишенроге вечерело.

Ощутив под ногами прохладные плиты Золотой башни, Вителья скрыла облегченный вздох. Ладно, пусть она мокрая, как мышь, волосы перепутались, руки и ноги дрожат от магического перенапряжения, но рухнуть в обморок перед Ласурским архимагистром было бы уж совсем нехорошо. А ведь Вита собиралась! Никорин подвергла ее магическим атакам такой интенсивности, какая магистру Кучину и не снилась.

– Вита, как хорошо, что я встретил тебя здесь! – раздался знакомый голос, и со скамьи для посетителей поднялся высокий светловолосый оборотень, ослепительно сверкая белозубой улыбкой – Грой Вирош Солнечный Бродяга.

Архимагистр стояла рядом с крейской волшебницей, разглядывая оборотня своими невозможными глазами с таким выражением, словно обдумывала способы его убийства.

– Твое Могущество, добрых улыбок и теплых объятий! – не выказывая никакого почтения, усмехнулся Вирош. – Позволь тебя не несколько слов? А потом мы с моей бывшей напарницей отправимся на ужин к нашим друзьям-гномам. О, нам будет, что обсудить!

Ники прищурилась и взглянула на стол, за которым заседал объемный Бруттобрут.

– Я чего-то не знаю, Брут?

– Виньогрет Охтинский избран королем Подгорного царства и Драгобужского наземья, – не отрываясь от изучения бумаг, доложил гном.

Вителья, ахнув, зажала рот ладонями. Грой взглянул на нее смеющимися глазами и протянул руку архимагистру.

– Идешь, Твое Могущество?

Ники, не отвечая, исчезла.

– Похоже, я сегодня без сладкого, – ничуть не расстроившись, констатировал Вирош и повернулся к волшебнице. – Йож с Виньо, если уже узнали, места себе не находят. Вот, думаю, зайти к ним, поддержать. Нашел бы сам их новый дом – по запаху, но раз мне подвернулась ты, проводишь?

Вита с готовностью кивнула.

– Я как раз собиралась к ним. Боги, бедная Виньо! Что-то теперь будет, а, Грой?

Тот пожал плечами и предложил ей руку.

– «Что-то» происходит всегда, Вителья! Вопрос – как к этому относиться? Идем.

Дробуш встретил их на улице. У него было странное выражение лица, на которое Вита, занятая переживаниями за Виньовинью, не обратила внимания. Втроем они дошли до нужного дома и, войдя, услышали:

– Какие последствия может иметь сей поворот судьбы для нашего с Виньо брака, други?

Задавший вопрос почтенный Йожевиж, Синих гор мастер, уныло тыкал вилкой в жаркое.

– Для брака – никаких! – воскликнул Грой, и все обернулись.

– Грой! – обрадовалась Виньо. Выглядела гномелла подавленной. – Где ты был все это время?

– Бродяжничал, – тот, войдя, поклонился хозяину дома. – Пригласишь к столу, уважаемый мастер?

– Какой я теперь мастер, подмастерье у кузнеца! – махнул рукой тот. – Но тебя бы пригласил, будь даже учеником.

Вирош засмеялся и сел рядом с Яго. Вита опустилась с другой стороны, и рука Ягорая сразу же обвила ее плечи. Они переглянулись, короткий безмолвный обмен взглядами был понятен только им двоим, однако рю Воронн чуть нахмурился, будто Вителья только что сообщила ему о проблеме.

– Ветчина! – обрадовался Дробуш.

– Руки не мыли! – вспомнил Йожевиж. – Быстро к рукомойнику!

Посмеиваясь, «хорьки» выстроились на санитарно-гигиенические процедуры.

– А в походах ты, почтенный мастер, руки мыть нас не заставлял, – шутливо возмутилась волшебница.

– В походах мы – аки звери дикие! – степенно пояснил Йож. – А под крышей – следует уважать порядок в доме.

– Правда, что ли? – раздалось со стола.

В пустом блюде из-под ветчины сидел Кипиш и довольно оглаживал округлившийся животик, с быстротой меняя личины.

– Ветчина! – загрустил Вырвиглот.

– Вот никакого порядка! – присоединился к нему Йожевиж.

– Опомнись, гноме, – басом сказал свирепый воин, – какой может быть порядок с богом Хаоса?

– Кто-то утверждал, что он еще и Абсолютный закон, а закон – всегда порядок! – Вителья совершенно по-девчоночьи показала божку язык и вернулась на свое место.

Кипиш в ответ зевнул ей в лицо наглой кошачьей мордой и почесал себя за ухом.

– Думаю, – заговорил Вирош, – вам с Виньо не нужно беспокоиться. Вы находитесь в официальном браке, заверенном по всем правилам лицом, имеющим на то полномочия. Если почтенный Цеховой старшина Виньогрет уважает законы своей страны – а он их уважает, иначе Великий Мастеровой сход никогда не выбрал бы его королем! – он не станет препятствовать вашему союзу, едва узнает о нем. Но нужно, чтобы узнал он о нем как можно быстрее!

– Я сам поеду! – стукнул кулаком по столу Йожевиж, а Виньо, ахнув, вцепилась в него так, как будто он должен был отправляться сию минуту.

– Вот уж этого точно не нужно делать, – подал голос рю Воронн, – предлагаю отправить в Драгобужье заверенную стряпчим копию вашего брачного договора, для чего задействовать диппочту. Выходы на нее у меня есть.

– Нет! – Виньо встала, удивив всех своей бледностью, и повернулась к мужу. – Прощения прошу у тебя, Йожевиж Агатский, Синих гор мастер, муж мой! Не так давно я написала отцу о нашей свадьбе и, как советует Яго, приложила заверенную копию брачного договора, о чем тебе не стала говорить. Думаю, отец уже получил письмо и еще думаю – он никогда мне этого не простит, но в покое нас оставит.

На последних словах ее голос дрогнул.

Йож растерянно смотрел на нее.

– А ты ему почему не сказала? – простодушно поинтересовался Дробуш, заменивший ветчину сыром, отчего тарелка пустела с ужасающей скоростью.

– Я думала, ты будешь против, – Виньо опустила глаза и села, – прости, Йож…

– Молодец, что отправила, – вмешался Вирош, – сам хотел предложить такой вариант, да Яго опередил. Однако вы должны быть готовы к тому, что Его Величество Виньогрет Первый может призвать вас в Драгобужье.

– Зачем? – удивился Йож.

Вирош только плечами пожал.

⁂

Разошлись далеко за полночь. Вителья шла рядом с Яго, прижималась к нему плечом, и, несмотря на беспокойство за Виньо с Йожем, ощущала, что на душе у нее хорошо. Мама была права, когда говорила: «Первый мужчина для волшебницы важнее первого учителя магии, он – тот, кто увеличит ее силу стократ, заставив воссиять негасимой звездой, или наоборот – отнимет, надолго присыпав песком пустыни!»

Дробуш топал сзади.

Яго сжал пальцы Виты:

– Переживаешь?

Она кивнула. И так ясно, о ком речь.

Рю Воронн тихо рассмеялся:

– Неожиданный поворот событий!

– Никогда не знаешь, чего ждать от этих гномов, – пробурчал из-за его спины Вырвиглот, – то ли дело тролли…

Ягорай обернулся к нему:

– Дробуш, я очень надеюсь на благоразумие нового короля! – И снова посмотрел на волшебницу: – Как прошло твое занятие с архимагистром?

Ягорай рю Воронн от магии был далек, с волшебниками дело имел только в ходе вылазок или боевых операций. Но успехами Вительи всегда интересовался от и до, и ей это было приятно. Благодарно сжав его ладонь, она рассказала о том, как провела утро на границе с Драгобужьем. Яго слушал очень внимательно, и даже Дробуш ускорил шаг, желая лучше слышать рассказ.

– Все, что я знаю о Ники Никорин, так это то, что она ничего не делает просто так, – качнул головой рю Воронн, когда девушка замолчала. – Разговор о сказках Тикрейской земли неспроста. Ласурского архимагистра что-то беспокоит!

Вырвиглот кашлянул. Вита и Яго дружно посмотрели на него.

– Ну… – Дробуш казался смущенным и тщательно подбирал слова, – люди слабые – боятся многого. Особенно тех живых существ, что сильнее их – оборотней, богов.

– Это правда, – вздохнула Вителья, – был бы здесь Кипиш – порадовался бы твоему наблюдению.

Ягорай прислушался к ночным звукам города и констатировал:

– Его нет. А ты, Дробуш, прав – Ее Могущество связала сказки с опасностью. Если мы поймем, о чем она говорит…

Вителья и Дробуш с нетерпением следили за ним – знали, что рю Воронн обязательно что-нибудь придумает!

– Давайте представим, – заговорил Яго, – что опасность существует. Она просто есть, мы не знаем, какая, и не знаем, где ее искать. Итак, архимагистр рассказала тебе историю о Риммеле. Ты посредством магического анализа выявила событие, связанное с Источником Силы, которое произошло в прошлом и унесло множество человеческих жизней, и привязала его к этой истории. То есть установила наличие потенциальной опасности, опираясь на… сказку!

Волшебница пораженно смотрела на него. Логичные рассуждения Яго были созвучны ее собственным размышлениям о прошедшем уроке, вот только она никак не могла вычленить в них главное, а теперь, благодаря ласурцу, поняла.

– Думаешь, она хочет поручить мне изучать сказки Тикрейской земли, чтобы найти в них то, что может представлять опасность?..

Вителья замолчала. Мысль, только что пришедшая ей в голову, показалась безумной.

– Как ты сказал, Дробушек? – медленно спросила она. – Про слабых людей? Как ты сказал, повтори!

– Люди слабые – боятся многого. Особенно тех живых существ, что сильнее их – оборотней, богов, – послушно повторил Вырвиглот.

– Могильники! – воскликнули Вита и Яго в один голос, и посмотрели друг на друга, изумленные одновременным озарением.

– Боги… – проворчал Дробуш. В его ворчании одобрение звучало так явно, что Вителья с удивлением спросила:

– Ты рад тому, что архимагистр Никорин идет против старых богов, Дробуш? Но почему? Ведь они – из твоего времени.

Рю Воронн неожиданно шагнул вперед, закрывая девушку собой и пристально глядя в наливающиеся мрачным красным светом глаза Вырвиглота.

– Дробуш! – произнес он успокаивающим тоном. – Дробуш, что происходит?

Костлявый мастеровой, в виде которого ходил по улицам города бывший тролль-под-мостом, развернулся и порысил в узкий проход между домами. Яго и Вита, переглянувшись, бросились за ним, но он бежал слишком быстро. Когда они выскочили на задний двор, Вырвиглот уже ломал какой-то старый сарай – с остервенением, молча. Бил в стену наотмашь, заставляя ее оседать у его ног, а крышу – обваливаться внутрь, поднимая тучи пыли.

Когда здание было полностью разрушено, тролль обернулся. Красный огонь в его глазах угасал, на лицо возвращалось обычное глуповато-спокойное выражение.

Вителья решительно шагнула вперед, взяла его за руку и спросила, взволнованно заглядывая в глаза:

– Дробушек, что случилось? Что с тобой?

– Боги… – с трудом произнес тот. Казалось, ему хотелось рычать, а не говорить. – Я никогда не говорил почему… Почему мы сидим под мостами… или у горных перевалов… у переправ… на перекрестках… Сидим, и не можем уйти!

Ягорай остановился рядом с Витой.

– В этом виноваты боги? – спросил он. – Да?

– Да! – все-таки рыкнул Вырвиглот, после чего виновато посмотрел на Вителью. – Прости! Я напугал!

– Ничего страшного, – улыбнулась она. – Только успокойся, прошу тебя!

– Спокоен, – мрачно уверил тролль.

– Почему так вышло? – Яго хотел знать все до конца. – Вы были наказаны? За что?

Дробуш отрицательно качнул головой.

– Не наказаны… Обезврежены. Старые боги хотели использовать нас в качестве оружия друг против друга, когда начали войну. Для этого обманом заманили в ловушку и заточили на долгие годы нашего создателя… Они надеялись, что без него мы станем покорны. Но мы не стали! И тогда они наложили заклятье, которое привязало каждого из нас к тому месту, где нашло. Делая нас рабами этого места. Рабами мостов, горных перевалов, переправ, перекрестков… Ты, Вита, смогла разгадать тайну заклятья: нет места, нет цепей. Ты!

Волшебнице показалось, что в глазах Вырвиглота блеснули слезы. Она судорожно вздохнула и обняла его, длинного, нескладного, ощущая, что тролль-под-мостом в этот миг стал для нее чем-то большим, чем друг.

Ягорай хлопнул его по плечу.

– Ты молодец, парень, что рассказал нам об этом! Но домик все-таки не стоило ломать.

– У-у-у! – поморщился Дробуш. – Надо быстро уходить!

– Точно! – повеселела Вителья и, взяв их обоих за руки, приказала. – Бежим!

⁂

Архимагистр занималась с Витой почти каждый день, заставляя ее доводить до автоматизма владение истинной Силой и тренируя выдержку. Однако разговора о сказках Тикрейской земли больше не заводила, и Вителья решила, что Ники передумала.

Между тем в Вишенрог прокралась весна. Растопила снег, обнажая влажную черную землю, покрасила кору молодых ветвей в зелень, хотя почки еще не набухли, наигрывала мелодичной капелью жизнеутверждающие мелодии.

Йожевиж уходил на работу затемно, когда Виньо еще спала. После того, как мэтр Райдо Оживалов, легендарный преподаватель «Теории целительства», обратил на сообразительную и усердную гномеллу внимание, учиться ей стало сложнее, но она, стиснув зубы, терпела. Ставка была высока – после одной из лекций вызвав студентку Агатскую, мэтр Оживалов сообщил, что она его заинтересовала и коли не разочарует, может рассчитывать на ординатуру у него после прохождения основного курса. Виньо тогда прибежала домой такая радостная, словно вышла замуж за Йожа еще раз.

Супруга порывалась кормить гнома завтраками, но он видел, что она полночи проводит за книгами. Потому не будил по утрам, давая выспаться. Виньо сердилась, Йож тоже, и в конце концов они нашли компромисс: она стала собирать завтрак с вечера с тем, чтобы Йожевиж только подогрел его.

Почтенному Синих гор мастеру нравились предрассветные часы покоя. Неторопливые сборы на работу, по которым он, честно говоря, соскучился. Уютное сопение Виньовиньи, доносящееся из спальни. Крики петухов с улицы, утренние переклички городской стражи. Иногда он просто стоял у окна, покуривая трубку, и боялся спугнуть ощущение тихого счастья, наполнявшее его сердце. И тогда приключения «хорьков» казались сном, странным сном, иногда смешным, иногда пугающим. Сном, в котором не было ничего реального, кроме друзей.