трактористы

До Советской власти, кулаками, торговцами, перекупщиками кишело, как тараканами в крестьянских избах. Там их было все черным черно, не отмыть не отскоблить. Их сметали в посуду и заливали кипятком. Советская власть начала прижимать кулаков, они тайно арендуют землю, батраков стали держать меньше.

До революции, до 20 батраков было в каждом хозяйстве. Теперь осторожничали, выдавая их за родственников. Стали образовываться колхозы гиганты, которые начали распадаться на мелкие. Люди хотели работать сообща, в колхозах.

Стали появляться трактора. Кулаки вредили, как могли, боролись с колхозами и трактористами, обливали их керосином, ломали, топили технику, убивали активистов. Появились артели, по совместной обработке земли. Народ потянулся в колхоз.

Пять с лишнем лет отработала Тася на богачей. Война все больше мужчин забирала на фронт. В селе оставались женщины, старики, дети и подростки. Открылись вечерние курсы трактористов. Тася пошла днем работать на почту письмоносцем, а вечером ходила на курсы. Вся молодежь пошла на курсы трактористов. Пришли новые трактора, девчата и парни взялись за работу. Когда в первый раз Тася пришла домой с работы, ее не узнали дети.

– Ой нянька! Какая ты черная вся, ты как будто в земле ковырялась головой. Все свободные поля изрезали на балки. Пахали и днем, и ночью, ночью светили фонарями, чтобы не упасть в обрыв. Строили полевые станы, там отдыхала одна смена, пока другие работали

Молодежь работала с задором, бригады соревновались. Пахали землю и в дождь, и в снег, пока земля совсем не замерзала. Пахали так, что с ног валились, хоть и молодые, а что делать, всем нужен хлеб. Не выдерживала техника, приходилось ее ремонтировать прямо в поле, не хватало горючего. Трактористам выделили хорошую денежную премию в благодарность, выделили продукты. Маша плакала от радости обнимала и целовала дочь.

– Таюша, дочка, кормилица наша, что бы мы без тебя делали, давно бы уже с голоду померли. Ты нам заменила умершего отца. Про нее в селе говорили:

– Отчаянная девка. Повезло тебе Машка с дочкой. Ей нужно было парнем родиться, она берегов не видит. Мужская и женская работа, ей все по плечу. Не девка, а мужик в юбке. Хотя уже и не в юбке. Трактористам выдали синие комбинезоны, хотя они уже давно были не синие. Пропитанные соляркой и солидолом, цвет их был не синий, а уже совсем не понятно какой. Наверно это был просто цвет, свободного рабочего класса. На веселых гулянка Тася позже частенько пела частушку:

– Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик.

Весна выдалась как по заказу, дождик, когда надо, тепло и солнце вовремя. Подрастали подростки, парни и девушки старались закончить курсы и садились за трактора. Вот и Ваня, и Саша, тоже уже сели на трактор.

Позже в селах начали строится коровники и свинофермы. Маша пошла работать дояркой на молочную ферму. На полях прорастала и колосилась пшеница и рожь. Тася между домашней работой и работой по хозяйству, успевала работать на почте. Она разносила по домам сельчан долгожданные треугольники с фронта и госпиталей. Ее ждали в каждой избе как маленькую Божничку. Люди, завидев ее еще издалека, выходили из своих изб.

– Таюша, милая, нет ли нам весточки в твоей большой сумочке. Люди были ей очень рады за хорошие известия, благодарили, как могли. Давали хлеб, картошку, поили молоком, угощали гостинцами. Особенно со слезами на глазах и с болью в сердце, Тася несла похоронки.

Она так сильно расстраивалась, ей не хотелось приносить в избы плохие новости. Ей хотелось собирать их у себя и сжигать. Ноги не слушались хозяйку, но она терпеливо и мужественно шла к людям с чужой бедой. Она уже знала, что последует за этим крик, слезы, истерика, обморок.

– Слышь-ка мать, Таисия идет по дороге со слезами и с опущенной головой. Ой только бы не к нам, только бы обошла наш дом стороной. Пошла дальше, слава Богу. Через две избы остановилась, стоит, значит похоронка. Это же к Федосеевым. Ох Боже! Горе то какое. Глашка-то как заголосила. Но не многие избы обходила похоронка стороной.

С фронта начали возвращаться подранки. У кого нет руки, кисти, у кого ноги, у кого и того и другого, контуженые, после тяжелого ранения. Люди радовались, что пришел, пусть раненый, пусть инвалид, главное, что живой. Для этих людей война уже закончилась, она уже была за плечами.

В конце ноября 1943 года в семье Плугиных внезапно появляется новый член семьи. Маша родила девочку. Няньки подросли, Аня и Витя заботились о сестренке. Маша прибегала с фермы и кормила малышку грудью, сцеживала молоко, няньки докармливали. Когда Лидочка подросла, няньки носили ее на руках как куклу, любили и заботились о ней. Машу в селе не осуждали, все понимали, только иногда подсмеивались над ней.

– Машка. Как это ты умудрилась?

– Ведь ничего не видно было, взяла и родила. Мы думали, что ты просто поправилась.

– Где ты ее прятала, как ты ее выносила? Никто даже не заметил беременность.

– Вот так вот! Уметь надо.

– А кто отец то? От кого ты ее родила?

– От Святого Духа. Смеялась Маша.

Молодежь подрастала. Подростки становились парнями. Осенью многих ребят из сел призывали в армию, все понимали, что они сразу попадут на фронт. Осенью призвали Ваню. Подростки заканчивали курсы и садились на трактора. Работая как всегда днем и ночью, в дождь и холод, сменяя друг друга, ремонтируя трактора прямо в поле, работая на износ, до самых холодов, пока не замерзнет земля. Молодые, задорные, им ничего не страшно. Хотя уже падали с ног, но норму свою выполняли по 1600 гектар на трактор.

И вот наконец пришла она, долгожданная Победа. Всеобщей радости не было конца. Люди плакали, обнимали друг друга. В старом клубе заиграла гармонь. Молодежь плясала, пела частушки. Из домов по высыпали и стар, и млад. Люди шли с цветами, поздравляли фронтовиков, заходили в дома, дарили цветы, продукты. Только одно слово было на устах. Все во весь голос кричали:

– Победа! Победа! Победа! Люди выносили на улицы столы, сдвигали их, делали длинный стол. На стол из домов тащили у кого что было: хлеб, капусту квашеную, картофель в мундире, огурцы соленые, яблоки моченые, свеклу, редьку, репу, тащили скамейки, усаживались за столы, бились гранеными стаканами.

– За Победу! За Победу! За Победу! Ура! Ура! Ура! Пили садились и плакали, кто навзрыд, кто вытирал слезы, но равнодушных не было. Потом пели песни, пили и снова плакали. Мужчины выходила из-за стола плясали, громко топая ногами, поднимая пыль. Люди выходили из-за столов, подходили образовывая круг.

Когда мужчины отходили пускались в пляс женщины, размахивая руками как крыльями, на них были большие цветные платки, они плыли по кругу подбочениваясь, топали ногами выкрикивая частушки. Вечером разожгли небольшие костерки и до глубокой ночи пели и плакали. Это были не только слезы печали о погибших, это были слезы радости, слезы надежды. Каждый думал о своем, о муже, о сыне, о тех, кто еще не дома, о тех, кто еще в пути.

И каждый надеялся и молился, что их семью, минут беда, что все вернутся домой, каждый думал об ужасах войны, но никто даже в страшных снах не мог видеть и крохотной доли того, что происходило на самом деле на фронте. А кто там побывал и выжил, никогда не сможет забыть и стереть из памяти все ужасы оскала смерти той страшной трагедии, охватившей многие народы. Кто-то оплакивал своих близких, на которых уже пришли похоронки, они понимали, что уже никогда не обнимут своих мужей или сыновей.

часть 2

кукла

Тася шла по широкой дороге села. У нее было хорошее настроение. В ее сумке сегодня не было похоронок, только треугольники. Война уже как год закончилась, но люди еще не все вернулись домой. Кто-то долечивался в госпиталях, кто-то ушел на фронт в конце войны, дослуживали положенное время.

Светило ласковое теплое солнце, начали распускаться первые яркие, блестящие листочки, распускались первые мелкие цветочки. И от этого в воздухе стоял аромат хмельной, пьянящий, будоражил все чувства. Тася расстегнула телогрейку, опустила на плечи платок, весело шагая, подставляя солнышку лицо, наслаждаясь весной.

Она по пути разносили треугольники, люди радовались хорошей весточки. У Тасе еще больше поднималось настроение. Она думала, что занесет последний треугольник и весело зашагает домой в обратную сторону. Сквозь забор она увидела женщину. Наклонившись она капалась в огороде.

– Вам весточка, радуйтесь. Улыбалась Тася.

– Мне? От кого? Удивленно пожала плечами женщина. Она медленно, устало подошла к калитке, удивленно взяла в руки треугольник. Трясущимися руками открыла его, закричала и заплакала, оседая на землю.

– Что? Что случилось? Недоумевала Тася.

– Живой! Живой! Кричала женщина, целуя письмо и заливая его горячими слезами.

– Живой, мой сокол ясный. Она, заикаясь и всхлипывая рассказала, что на мужа пришла похоронка в 44, а тут он пишет, что произошла ошибка с его однофамильцем, а он живой, был контужен, амнезия, лежал в госпиталях, сейчас пошел на поправку и скоро приедет домой.

– Счастье то какое! Спасибо вам за такую весть. Нет, я вас так никуда не отпущу. Пожалуйста зайдите в дом, я вас хоть чаем травяным угощу. Пожалуйста не обижайте меня. Женщина обнимала Тасю и почти силой завела ее в дом, налила чаю, поставила на стол угощение. Она все плакала и плакала от радости никак не могла успокоиться. Она рассказывала о муже.

– У вас такие волосы хорошие, длинные, густые, жесткие. Я вам сейчас сделаю шестимесячную завивку.

– Не надо. Что через шесть месяцев они опять будут прямые?

– Нет. Это так называется. Просто они у вас отрастут через полгода, если не будите срезать, несколько лет будите носить локоны. А когда отрастут, можно на корни накручивать. Я ведь до войны в городе работала парикмахером. У Гоши мама приболела, мы переехали в деревню присмотреть за ней, когда она умерла, мы так тут и остались Она все рассказывала и рассказывала про свою жизнь пока делала химию.

– Дети то как обрадуются. Ну вот и все, просто принцесса. Нет, только не надевайте эту телогрейку с такими шикарными волосами она не пойдет. Нужна приличная одежда. И не возражайте. У меня от свекрови осталось много вещей, она модница была та еще. Знаете, я уже половину раздала. Сейчас я вам что-нибудь подберу. Сейчас весна, счастье, любовь. Вот это платье, это полупальто, а вот и полусапожки, и эти туфли возьмите. Здорово! Вам все в пору. На танцы теперь будете в клуб ходить. Все парни теперь ваши. Вот этот платочек на шею. Пожалуйста не отказывайтесь, не омрачайте мой праздник, что-то тут не хватает. Ах вот же чего, сумочки, радостно воскликнула женщина.

Тася шла по дороге, а в ее глазах стоял ее образ, который она только что видела в большом зеркале. Ей хотелось не идти, бежать, лететь.

– Какое счастье, это разве я там была, нет это не я. Она забежала домой, бросила мешок, в котором были ее старые вещи, побежала к маме на ферму похвастаться.

– Мань. Маня, глянь-ка, твоя кукла пришла, ты прям городская стала.

– Таюша, дочка, какая же ты красивая! Мать обнимала дочь и плакала. Женщины обступили девушку.

– Это у тебя свои такие волосу?

– Ну а чьи же, конечно мои.

– Что ж ты такую красоту под платком прятала? Так и ходи теперь.

– Так и буду теперь ходить, весна. Тася возгордилась своей красотой, она теперь не ходила, она летала, нет порхала, она знала, что она теперь самая красивая девушка в деревне, да нет не в деревне, по всей округе нет ее краше.

залетный

По асфальтированной дороге мчался автобус по маршруту Саратов-Верхнее озеро. Все посадочные места были заняты. У окна сидел молодой красноармеец Антон. Он смотрел в окно на села и деревни, потом начались поля, поля. Он вспоминал, как его вызвал капитан Госбезопасности.

– Старший лейтенант Полеванов, завтра утром выезжаете на задание в Саратовскую область, село Степное. У вас там тетя живет, навестите ее. Пообщайтесь с крестьянами, охватите соседние села. Поступил сигнал от местного жителя, что в этом районе скрывается от людей подозрительный тип. Похоже дезертир. Вот словесный портрет. Вам выдадут красноармейскую форму. О всех подозрительных лицах немедленно докладывать.

Посевная закончилась, Тася работала на почте. В село возвращались с фронта парни, мужчины. Они были совсем другие, задумчивые и много курили. Война никого не пощадила. Много было искалечено тел и судеб. Ваню забрали на фронт осенью 44, Сашу забрали весной 46, ему повезло, он даже, как говорят порох не понюхал и не увидел войну. Родные уже получили от него письмо, он служил в Алма-Ате.

– Маманя, здесь хорошо, тепло, яблоки апорт такие большие, как репа у нас в огороде по осени. Хочу остаться здесь жить после военной службы, присмотрюсь, может вас всех сюда со временем заберу.

Витя был ранен осколком в плечо и ногу, лежал в госпитале, сейчас идет на поправку. Осенью родные ждут его домой. Аня и Витя пошли в школу, первый раз в первый класс. Они сидели за одной партой. Построили новый клуб. На 1 Мая и День Победы было там шумно и весело.

Тася вечером ходила с подружками на танцы, но ребята были все или младше нее, или пришедшие с фронта раненые, инвалиды или контуженые, они были грустные, задумчивые, много курили. В основном они собирались своей компанией, пили по выходным самогон и обсуждали события фронта или политику в мире. На танцы приходили в основном девчонки и малолетки. А девушкам на выданье, таким как Тася, нужен был принц.

И однажды такой появился. Красивый, высокий, статный, подтянутый, веселый и общительный. Он приглашал всех девушек на танцы и мило всем улыбался. Антон пригласил на танец Тасю. Она, как только заглянула в его голубые, глубокие, полные жизни глаза, обрамленные черными, густыми, длинными ресницами, сразу же утонула в этих озерах безвозвратно и не собиралась ни за что из них выплывать.

Куда пропал ее по натуре дерзкий, задиристый, даже немного хамский характер. Она была перед ним как суслик перед удавом. А он ей все время что-то говорил, спрашивал, что-то рассказывал, потом вышел покурить, она за ним. Потом они долго гуляли по деревне, вышли на полянку, присели у подножья высокой копны, пахнувшей свежескошенной травой, смотрели на звезды, целовались и любили друг друга всю ночь.

Тася спала до обеда, как проснулась, сразу же вспомнила своего принца в красноармейской форме, такого стройного, статного, подтянутого, аккуратно причесанного, выбритого. Таких парней, она еще никогда не видела. А где она еще увидит, кроме своей деревни и деревенских, неопрятных, чумазых, сельских ребят или трактористов в промасленных комбинезонах она же больше никого не видела потому, что нигде кроме своего поселка она не была. Тася не могла дождаться, когда наступит долгожданный вечер и она в клубе снова увидит своего прекрасного принца.

– Какое счастье вдруг свалилось мне на голову. Наверно он скоро посватается, потому, что я самая красивая девушка в области, кроме меня никого краше нет. И он мне сам это сказал.

Тася управлялась по хозяйству, гуляла с маленькой Лидочкой по огороду, срывала помидоры, огурцы, складывала их в корзину, подносила их к губам, а сама думала о прошедшей ночи, о его нежных и страстных поцелуях, о его теплых, сладких губах, о его жарких, крепких объятьях. У нее от счастья кружилась голова.

Далеко и ярко горел свет, играла музыка с пластинки. Сердце в груди стучало, как отбойный молоток, лицо горело. Танцевали парочки, кто-то сидел на скамейках рядом с танцплощадкой. Тася присела, обвела всех глазами, но его не было.

– Еще не пришел, наверно собирается, наряжается, скоро придет мой ненаглядный. Ух! Потанцуем. Радовалась и улыбалась Тася. Стали подходить и садится ее подружки трактористки. Все были нарядные и веселые. Девушки танцевали с девушками или с парнями подростками. Тася немного повеселела, но в душе была боль, она как белая голубка билась о край клетки.

Тася глазами искала Антона, приглядывалась к парням в армейской форме. Но его не было. Девушка пол ночи проплакала, даже не помнит, когда уснула. Проснулась с отекшим лицом и красными опухшими глазами. Но утром появилась надежда, что может сегодня вечером она его увидит.

Тася каждый вечер ходила на танцы в клуб, но ни сегодня, ни завтра его не было, он не приходил. Надежда таяла с каждым вечером. И вот через неделю, когда совсем отчаявшись, она увидела его. Он сидел на скамейке, сразу пригласил ее на танец и весь вечер танцевал только с ней. Потом он пошел ее провожать. Они оказались снова рядом со своей копной.

– Я думала, что больше тебя никогда не увижу.

– Что ты Таюша, милая, разве я мог не прийти к тебе. Сегодня ты бала еще краше, чем в прошлый раз, в этом светлом, легком, ситцевом платьице, ты похожа на парящую над цветами бабочку. Он снова целовал, обнимал и любил ее всю ночь.

– Таюша. Дочка, ты снова собираешься в клуб?

– Да маманя. А что? Что-то нужно делать? Я Лидочку уложили спать, одежду постирала, все прибрала, всех накормила.