Цитаты из книг автора «Леопольд Захер-Мазох»

Во мне дремали опасные наклонности – ты пробудил их. Если я нахожу теперь удовольствие в том, чтобы мучить, оскорблять тебя, – виноват в этом ты один! Ты сделал меня такой, какова я теперь, и ты так малодушен, бесхарактерен и жалок, что обвиняешь меня.

Ты находил высочайшее наслаждение в том, чтобы получать пинки, удары хлыстом от высокомерной, жестокой женщины

– Знаешь, ты надоел мне… – апатично проговорила Ванда. Я вскочил. Во мне разгорелось возмущение. – Это уже не жестокость, это – низость, пошлость! – сказал я, отчетливо и резко отчеканивая каждое слово. – Все это вы сказали в своем письме, – надменно отрезала она, с гордым пожатием плеч. – Умному человеку не следует повторяться.

– Я все ему сказала! Рассказала всю историю наших отношений – все странности твои, все… и он… вместо того чтобы расхохотаться, рассердился… топнул ногой… – И пригрозил ударить тебя? Ванда молчала, глядя в землю. – Да, да, Ванда, – воскликнул я с горькой насмешкой, – ты боишься его! Бросившись перед ней на колени, я заговорил взволнованно, обнимая ее колени: – Ведь я ничего от тебя не хочу, ничего! Только быть всегда вблизи тебя, твоим рабом… твоей собакой!..

– Да, слава богу! Не нового раба – довольно с меня их! – господина! Женщине нужен господин, его она может боготворить. – И ты боготворишь его! – воскликнул я. – Этого грубого человека! – Я люблю его так, как еще никого никогда не любила!

Ну пусть она убьет меня! Сам я не могу – но жить далее не хочу.

Перебрав в памяти всю свою жизнь, я нахожу, что она была весьма бедной и жалкой. Редкие радостные мгновения, бесконечно много бесцветного, вздорного, неинтересного… в промежутках бездна страданий, горя, тоски, разочарований, погибших надежд, досады, забот и печали.

«Милостивая государыня! Я любил Вас как безумный, я отдался Вам душой и телом, так, как никогда еще мужчина не отдавался женщине, а Вы глумились над моими священнейшими чувствами и недостойно, легкомысленно, постыдно играли мной. Но пока Вы были только жестоки и безжалостны, я все же мог еще любить Вас. Теперь же Вы становитесь низменны, пошлы. И я не раб Ваш более – Вам более не топтать меня ногами и не хлестать хлыстом. Вы сами меня освободили – я ухожу от женщины, которую могу теперь только ненавидеть и презирать.

Решившись избавиться от этой бессердечной женщины, которая была так жестока со мной и теперь, в награду за все мое рабское обожание, за все, что я терпел от нее, готова коварно изменить мне, – я складываю в узел свои скудные пожитки и сажусь за письмо к ней.

– Я убью себя здесь, на твоих глазах… – глухо пробормотал я. – Делай что хочешь… – с совершенным равнодушием ответила она, – только не мешай мне спать.