Цитаты из книги «Самодержец пустыни. Барон Р.Ф.Унгерн-Штернберг и мир, в котором он жил»

В боевом отношении выше всяких похвал”, – свидетельствует выданная ему аттестация. Врангель тоже признавал за ним поразительное бесстрашие при отсутствии дисциплины

Кто-то, к примеру, пустил слух, будто он командовал личным конвоем Николая II. Унгерна повышали в чинах, осыпали орденами, назначали на должности, о которых ему не приходилось и мечтать. В действительности за два года войны он дослужился до есаула, а выше командира сотни так и не поднялся.

Однажды Унгерна ранило, когда он перерезал колючую проволоку перед австрийскими позициями, для чего нужно было находиться в первых рядах атакующих. Потеряв сознание, он повис на проволочных заграждениях и остался бы там висеть, если бы не любовь к нему казаков его сотни. Они вынесли своего командира с поля боя.

В том же полку командиром сотни, а затем полковым адъютантом служил Григорий Семенов; тогда Унгерн с ним и подружился. Будущий атаман был пятью годами младше, но в этой паре ему всегда принадлежала роль старшего.

“Это только за последние тридцать лет выдумали, чтобы воевать за какую-то идею”, – говорил впоследствии Унгерн, а причину своей симпатии к монголам объяснял следующим образом: “У них психология совсем другая, чем у белых; у них высоко стоит верность, война; солдат – это почетная вещь, и им нравится сражение”. Опять же русским он не доверял потому, в частности, что они “из всех народов самые антимилитаристские” и “заставить их воевать может только то, что некуда деваться, кушать надо”.

Рассказывали, будто в Урге он приказал расстрелять человека, на людях неосторожно заговорившего с ним по-немецки. При всей недостоверности этой истории сам по себе факт ее возникновения явно не случаен .

один его глаз выше другого, что их взгляд свидетельствует о “зловещем безумии” и “опасной силе читать мысли людей”. Шрам на лбу, который вовсе не бросался в глаза, Алешин описывает как “ужасный, пульсирующий налитыми кровью венами”.

голос остался тонким, высоким, соответствующим физическому облику его обладателя. Порой кажется, что война Унгерна с погрязшим в хаосе и нечестии миром – продолжение борьбы с изъянами собственного тела, которой он, видимо, в молодости отдал немало сил.

необыкновенная выносливость и энергия были даны ему не от природы, а стали результатом сознательных усилий. Будучи не в состоянии изменить свою анатомию, Унгерн сумел приспособить ее к требованиям души.

В 1913 или 1914 году, в Благовещенске или в Ревеле фотограф запечатлел Унгерна затянутым в парадный мундир: молодой человек на этом снимке напоминает кузнечика – длинные конечности, узкое тело, непропорционально маленькая голова.