Отзывы на книги автора «Леонид Юзефович»

Первая половина книги — рассказы про отношения автора с героями его документальных романов "Самодержец пустыни" и "Зимняя дорога". Фабула рассказов — истории о том, как автор после выхода книг общался с потомками своих героев.
Когда я прочитал об этом факте в какой-то рецензии, то засомневался, стоит ли покупать данный сборник. Однако книгу все-таки купил, и теперь, по прочтении, чрезвычайно раз этому. Такое ощущение, будто после тонн впустую перемытой породы (это я про купленные мной впрок книги) вдруг нашел огромный золотой самородок.
Оказалось, что книга об отношениях Юзефовича с тенями давно сгинувших Унгерна, Пепеляева и Строда гораздо увлекательней, чем разные современные "детективы" и "триллеры" типа распиаренных пустышек "Тайное место" или "Книга Балтиморов". Закрыть рассказ Юзефовича, не дочитав его, мне было очень сложно. Читал в метро, и, если не успевал прочесть рассказ до своей станции, выходил, отходил в сторонку и дочитывал.
Больше всего поразила интонация автора. Сдержанность, отстраненность, достоинство. Ощущение такое, будто автору известно о жизни что-то такое, что тебе лишь предстоит узнать. И что именно это знание позволяет автору найти ту самую завораживающую тональность и последовательность аккордов для своего повествования и до самого конца рассказа ни разу не сфальшивить. Помнится, герой Довлатова писал о своем замысле:

Несчастная любовь, долги, женитьба, творчество, конфликт с государством. Плюс, как говорил Достоевский – оттенок высшего значения.

Вот у Юзефовича этот самый оттенок присутствует в каждом абзаце.
Вторая часть книги — "Рассказы разных лет". Время действия — начало 90-х. Пересказ этих историй наверняка отобьет желание читать их. В рассказе "Гроза" речь идет о лекции, которую пожилой гаишник читает пятиклассникам. В "Бабочке" два российских ученых выпивают со своим заокеанским коллегой. В "Колокольчике" изменивший жене муж посещает музей местного поэта, о котором в юности писал диссертацию. А на самом деле каждый из этих рассказов является кристаллом, из которого в воображении читателя может вырасти большой многофигурный роман, действие которого растягивается на несколько десятилетий. Такова плотность и качество этих текстов.
После этой книги я подумал о том, как сильно нас меняет возраст и рекламные технологии. В молодости у меня было простое отношение к литературе. Я делил ее на настоящую и ненастояющую. Вот Фолкнер и презиравший его Набоков — настоящие, а, скажем, "Жребий Салема" Стивена Кинга — труха и отстой. Потом меня за эту категоричность стали обзывать снобом, потом появились издательства-монополисты и купленные ими книжные обозреватели, которые научились выдавать за настоящую литературу то, что ею не является. Я потихоньку сдавал позиции и в конце концов начал почитывать модных авторов типа Френч или Диккера. Надеялся, что они меня сильно увлекут, и, соответственно, качественно развлекут. Увы, с большинством разрекламированных бестселлеров эти надежды не оправдывались — даже увлечься не получалось, не говоря уж о каком-либо послевкусии.
Книга Юзефовича напомнила мне о пользе снобизма и категоричности. То есть о том, что не надо тратить время на книги ремесленников, написанные в расчете на продажи и прибыли. Лучше потратить время на то, чтобы найти и прочесть книги, написанные авторами для чего-то (или кого-то) другого.

До этого был прочитан большой романа Леонида Юзефовича «Журавли и карлики». А больше как-то на читательских перекрёстках нас судьба не сводила. Но вот тут родная библиотека подсунула совсем другого рода книгу — отечественный детектив в старорежимном стиле. Тем более, что фамилию главного героя я слышал (наверное телесериал подсказал, хотя я не телевизионный человек и фильмы не видел) и потому было любопытно, как автор подаст такого рода материал.

Дальше...

Ну, что ж, получилось вполне занятно. И наш главный питерский сыщик вполне оригинален и искусен в своём сыщицком деле, и извивы сюжета вполне затейливы, и фигуры второго плана вызывают нужные чувства и эмоции, и ситуационно-временная политическая подкладка под описываемые расследуемые обстоятельства разъясняется автором в достаточном объёме, чтобы понимать все опасения как жандармерии, так и криминальной полиции — в общем, книга читается легко и непринуждённо, а небольшой объём позволяет читателю сделать короткую передышку между большими сложными циклами и романами (у меня это Умберто Эко и Дмитрий Мережковский).

Тот мир сгинул навсегда, но из него вышел  хитрый честный человек с рыжими бакенбардами, искатель истины, заступник невинных, знаток женского сердца и любитель соленых грибочков.

Что вы знаете о ретродетективе? Вошел в моду на рубеже веков с акунинскими романами о Фандорине и Пелагии,  имел подражателей, самым заметным из которых стал Свечин со своими опусами (весьма скромных достоинств). Пожалуй - все. Нет, я слышала, у Юзефовича было что-то о дореволюционном сыщике, но, будучи  поклонницей Эраста Петровича, даже не рассматривала возможности приобщиться...  Пока не взяла первую книгу трилогии о сыщике Путилине.

Но по порядку. "Костюм Арлекина" - это уже третье название романа, увидевшего свет в 1982 (за двадцать лет до Фандорина, на минутку) под заглавием "Ситуация на Балканах", спустя девять лет по нему был снят фильм "Сыщик петербургской полиции" (1991) с Борисом Щербаковым. После та же книга выходила как "Триумф Венеры" и наконец в две тысячи первом - в нынешнем варианте. В свою очередь став основой для сериала "Сыщик Путилин" с Владимиром Ильиным.  Такая замысловатая траектория.

В отличие от полностью вымышленного москвича Фандорина, Иван Дмитриевич Путилин реальная историческая личность, начальник сыскной полиции Санкт-Петербурга с 1866 по 1889 годы, умер от инфлюэнцы спустя полгода после выхода на пенсию. Но за это время успел написать мемуары "Сорок лет среди убийц и грабителей".  Легенда русского сыска, культовый персонаж еще при жизни, а после смерти герой множества книг  и фильмов.

В то время, как Фандорин расследует преступления, руководствуясь логикой (помните: "это раз, это два, это три"?), романный Путилин, как и его прототип, во многих случаях опирается на интуицию,  чрезвычайное шестое чувство, о котором говорили все, знавшие его, в придачу к необычайно развитой наблюдательности  и тонкому вниманию. Фандорин женолюб и красавец, Путилин семьянин и внешность имел приятную, но ничего экстраординарного, кроме разве, внушительных бакенбардов.

Фандорин блестяще образованный полиглот и космополит, Путилин учился на медные деньги, за границами не бывал, языками не владел. Сказочная удачливость Эраста Петровича и способность так устроить материальные дела, чтобы и будучи на службе государевой ни в чем не нуждаться, и на вольных хлебах быть образцом дендизма, против скромных финансовых возможностей  Путилина, который и с мемуарами затеялся, чтобы поправить финансовые дела, и умерев, ничего, кроме записок, детям не оставил, а именьице вовсе продано было с молотка.

Фандоринская щепетильность в вопросах чести, а в отношениях с окружающими руководство конфуцианскими принципами благородного мужа. В то время, как Путилин мелкий  коррупционер того толка, когда бесплатно проезжают на извозчике, пользуясь служебным положением или берут взятку маринованными грибочками.  Замечательные физические качества Фандорина, который тело свое граненное японской гимнастикой мучил, владеет восточными единоборствами и навыками ниндзяцу супротив скромных  кондиций Путилина. Он и не стреляет за все время ни разу, что уж по потолку бегать.

Но, в отличие от любезного моего (и, что греха таить, целлулоидного) Эраста Петровича, Иван Дмитриевич живой и действует в реальном мире. Где жена, кормя завтраком, ворчит между делом, что супруг не думает о здоровье, а тот прячет от нее штоф. Где скаредные хозяева делают насечку на палочке, вставленной в банку варенья, дабы воспрепятствовать прислуге лакомиться втихомолку. Где конспирологические теории о международном заговоре вдребезги разбиваются  чугунной гирей русского пьянства. Расползаются на куски, как сметанный на живую нитку костюм Арлекина в балаганчике.

И все же к роману. Сюжет об убийстве австрийского атташе барона фон Аренсберга взят из записок "Сорок лет среди убийц и грабителей".  Структура достаточно непростая: основное действие оплетено историей написания мемуаров, для чего в путилинское имение приглашен литератор Сафронов; включает вставную новеллу о сервизе; вплетает в главную линию несколько побочных (о грабителе Пупыре и его несчастной сожительнице, об украденной голове, об афере с ружьями).

Интрига закручена мастерски. Ручаюсь, вы до конца не узнаете кто убийца. Язык чистое наслаждение.  Абсурдизм российской жизни, когда это был особенный чисто российский демократизм всякий норовил заняться не своим делом. выписан бесподобно. С той разницей, что Леонид Юзефович делает свое превосходно, и с субжанром так же хорош, как с большой литературой.

Первая книга в трилогии про сыщика Путилина.

Вообще я люблю ретро-детективы. Мне нравится атмосфера Российской Империи конца 19 века, нравится антураж дворцов и трущоб, галантность мужчин и женщины, окутанные шармом, словно газовым шарфиком.

Но "Костюм Арлекина" не просто ретро-детектив. Здесь Юзефович использует не только атмосферу прошлого. Это детектив, основанный на реальных событиях.

Иван Дмитриевич Путилин действительно был главой сыскной полиции Петербурга. И он действительно, уйдя в отставку, в 1893 году издал свои мемуары, и даже Сафронов в действительности существовал.

Итак, убит австрийский военный атташе фон Аренсберг. Связан и задушен в собственной спальне подушками.

В ходе расследования Иван Дмитриевич открывает интересные подробности личной жизни Аренсберга, приподнимает занавес над кулуарными интригами австро-венгерского посольства, нечистоплотные сделки с оружием, когда кому война, а кому мать родная и ещё много всего.

Герои у Юзефовича вышли колоритные, яркие. за каждым узнаётся присущий только ему характер.

Единственное, с чем мне было сложно- большое количество действующих лиц и параллельных сюжетных линий. Хотя все они по итогу сошлись в одну и в конце стало понятно что для чего, но в ходе чтения меня постоянно отвлекали второстепенные истории и иногда даже приходилось возвращаться и петречитывать, чтобы ничего не упустить.

Написать про книгу Леонида Юзефовича (папы Галины Ю) легко и сложно одновременно. Легко потому что художественно она построена на лейтмотивах, значит их сразу видно. Сложно, потому что послание автора многоуровневое и я не уверен, что понял его целиком и полностью.
Итак, два временных слоя в настоящем - 1993 год, Россия, нищета материальная и духовная, штурм Белого дома..., середина двухтысячных, Монголия, нищета материальная и духовная, посещение достопримечательностей, и почти два в прошлом - вторая половина семнадцатого века, плутовской роман о похождениях самозванца Ивана Шуйского по всему миру, и начало двадцатого - разные хвосты историй о чудом выжившем царевиче Алексее.
Приключения Жохова из современности во множестве эпизодов повторяют приключения "Шуйского" из прошлого, в том числе и его нравственную эволюцию. Вообще, тема параллелей это ключевой композиционный элемент. Это интересно и само по себе, но мне показался более важным смысл этого приема - показать, как происходившее в России в девяностые было вписано в мировой исторический контекст. О том, какие по разному реагируют люди на разрушение привычного мира. О том, как по разному реагирует мир на действия людей. О том, как повторяются истории - о скитаниях, о женщинах, о сокровищах, об обретении мудрости, о лжи и правде, о журавлях и карликах...
Птицы и пигмеи, или, как догадывается один протестантский пастор, символы высокого и низкого, играют очень важную роль в романе. Единство и борьба противоположностей, инь и янь, раскрывают здесь оба свои смысла - неизбежность вечного со-существования и неизбежность взаимопроникновения.
Вообще, мне кажется, что книга получилась очень буддийской, хотя никакого экзотического антуража в ней нет (ну, почти нет). И, значит, авторское послание вполне может быть таково: благо в избавлении от одержимости и журавлями и карликами, в том, чтобы стать карликом среди журавлей и журавлем среди карликов. Звучит, возможно, малопонятно, но так я чувствую, прочитав эту книгу.

…полицейская пикареска…

…ядро «Костюма Арлекина» писателя Леонида Юзефовича — Иван Дмитриевич Путилин, шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга. Реально существовавший в царской России девятнадцатого столетия дознаватель. Насколько нынешняя проекция орденоносного полицейского соответствует историческому прообразу — вопрос сложный. И, в общем-то — дело десятое. Есть некоторая порция параллелей: даровитость, проницательность, смекалка — и то ладно. Всё же тут у нас не исторический талмуд, а вполне себе кассовый, плутовской ретродетектив. Сюжетно Юзефович упрятал главную историю во второстепенную: отставной Путилин надиктовывает свои мемуары борзописцу Сафонову. Основной линией проходит дело об убийстве австро-венгерского военного атташе. А ради контрасту временами бывший начальник сыска потчует гостя полицейскими байками…

…ни композиция, ни интрига здесь, впрочем, бал не правят. Да и первоочередная для ретродетектива роль реконструкции ощущения «того времени» — тоже. Затмевающе интересен оказывается сам главный герой. Иван Дмитриевич настолько далеко отстоит от классического «книжного» сыскаря, что непосвященному в тонкости реального положения дел реальной же криминалистики и следственных мероприятий обязательно покажется антиподом всего, что должен являть собой сыщик в массовом сознании. Путилин очаровательно циничен. Вместо идейных соображений — сугубо меркантильные: хорошо бы по результатам следствия орден получить не только царский, но ещё и австро-венгерский. Свинину жареную доесть за покойником, хоть и мерзко малость — но не пропадать же. Любовника супруги доверенного агента в каталажку засадить — само собой токмо для повышения служебного рвения. Не могем найти украденный у заграничного дипломата сервиз — закажем подделку. Путилин день напропалую ходит с банкой маринованных грибов в кармане заместо револьвера. Ночным татем караулит в кустах и сигает через заборы в переулках…

…и всё же, сыщик у Юзефовича вышел, хоть и простоватым, но ярким, густым и колоритным. В меру шельмец, немного коррупционер, чуточку лентяй; оружия в руках отродясь не державши. Плюс — Путилин напрочь антиконспирологичен. Там, где особистам-контрразведчикам из царской жандармерии на каждом шагу видятся заговоры и геополитические мотивы, у него сплошняком получается только лишь рядовая, затрапезная бытовуха. Хотя, на самом-то деле, знающее люди могут подтвердить — герой Юзефовича самый что ни на есть настоящий следователь. За вычетом, может только, особо цветистых приключенческих подробностей. Да и то, наверняка не всех: время действительно было авантюрное. Конец эпохи империй, как никак…

…при подведении итогов не следует слишком уж обольщаться: «Костюм» не тянет в общелитературном зачёте ни на отлично, ни даже на хорошо. Тем не менее и приуменьшать достоинства здесь нет нужды — первая история из трилогии о сыщике Путилине доброе дорожное чтиво. Возьмите его с собой в путешествие — этот детективчик как пить дать поможет вам скоротать любой утомительной продолжительности километраж…

Первая книга Юзефовича, которую я прочитал. Про Унгерна и Пепеляева – впереди. Но из рассказов первой части сборника понятно, о чем пишет Юзефович в своих главных книгах. О хладе и ужасе жизни перед лицом вечности. О том, что человек песчинка. Но песчинка с собственной волей. И о том, куда заводит человека его воля. Куда заводят обстоятельства или роковой случай. Особенно на перекрестке эпох, когда эту волевую песчинку обдувают сразу два мощных, перекрещивающихся потока и непонятно, куда сдует ее с дороги, на какую обочину, в какой кювет. И это тема не только рассказов из первой части, но и из второй части сборника – рассказов художественных. Девяностые были тоже перекрестком, и кого куда только не посдувало.
 
«Околоунгерновские» рассказы Юзефовича строятся как расследование обстоятельств, которые привели персонажа к его жизненному финалу. Автор показывает процесс своего расследования – в этом соль. Построения автора психологичны, витиеваты, не всегда верны, что обнаруживается порой много лет спустя… Собственно, вот на этом неожиданном развороте выводов и строится драматургия этих рассказов. Очень неожиданные развороты.
 
Художественные рассказы (всего их во второй части сборника четыре) строятся на неожиданной концовке («Бабочка», «Гроза») или неожиданной детали («Колокольчик», «Филэллин»). Но эта неожиданность – не самоцель, а долгожданный, хоть и неожиданный для героя выход из жизненного тупика. Даже в финале «Филэллина» экстравагантное содержимое письма, полученного полковником Фабье на прощание от его временной подруги, явно будет для него, застрявшего на службе у греческих повстанцев, выходом, хотя мы так и не узнаем каким. Но уж точно не тем, которым судьба наградила лорда Байрона. Рассказ «Филэллин» из всех четырех – самый недавний; он совсем другой по фактуре, и это здорово, потому что тот, кто не меняется… тот не меняется.
 
Стиль Юзефовича – сдержанный, без кудряшек, но не сухой, а образный, ёмкий, плотный, упругий. Персонажам автор не дает снисхождения – даже детям. Никакого сюсюканья. Тема Гражданской войны, основная в его творчестве, накладывает отпечаток и на рассказы про жизнь провинциальной советской предпрестроечной интеллигенции: они, эти рассказы среднерусской полосы о совсем других временах, парадоксально продуваются насквозь ветрами монгольской степи и подсвечиваются обреченной безысходностью Белого движения. Все герои у Юзефовича разобщены, отдельны, и любовь их друг к другу скрыта глубоко внутри, не напоказ. Суровый такой стиль. Ну, как в нормальной жизни.
 
Если бы я был писателем, я бы хотел писать как Юзефович.
 
* * *
 
В рассказе «Колокольчик» герой, филолог средних лет с кризисом среднего возраста, рассказывает про кризис жизни поэта-футуриста Каминского. По фамилии легко угадывается прототип – поэт-футурист Василий Каменский. Тоже пермяк, только канва второй половины жизни у него существенно отличается от героя рассказа Юзефовича. Даже интересно, насколько вымышлены эти полжизни Каминского по сравнению с Каменским, а если полностью вымышлены, то почему он в рассказе именно Каминский? Только потому, что в юности летал на первых самолетах?

При чтении романа в памяти не раз всплывал читанный давеча "Каменный мост" - тоже вроде и эпоха интересная, и пишет автор хорошо, и язык у него богатый, но вот за нагромождением красивых слов теряется смысл. Переплетаются истории из разных эпох, местами захватывающе, а местами вязнешь в утомительных деталях, как муха в сиропе, некоторые линии повисают без ответов, где-то бы подсократить и добавить динамики - и вышло бы отлично. Но увы.

Сюжетных линий три с половиной:
1) Историческая: исследование историком Шубиным жизненного пути лже-сына Василия Шуйского, подъячего Тимошки Анкудинова. Жизнь у Тимошки, надо сказать, выдалась авантюрная, попутешествовал для простолюдина 17 века он на славу, хоть и опасно оно было, зато интересно.
1,5) Маленький виток событий от Гражданской войны до японской оккупации Манчжурии и образ лже-царевича Алексея Пуцято.
2) Недавняя история: 1993 год, люди копошатся на обломках рухнувшей империи и пытаются понять, как жить дальше. Историк Шубин пишет очерки в газеты-однодневки - зачастую от момента заказа до сдачи текста перестающие существовать, - а его давний знакомец, геолог Жохов, пытается в бизнес, да все не складывается. Сначала попытался посредничать при сбыте сахара, в итоге оказался должен 1000 долларов и выставлен на счетчик, подался в бега. Потом завел мутки с редкоземельным металлом, за который обещали одни деньги, по факту дали другие, и без тех чуть не остался. Так и не поняла, что в итоге с его жилплощадью.
3) Ближе к современности, 2004 год. Страна худо-бедно оправилась от болевого шока девяностых, появились деньги, ушел разгул бандитизма и уличной преступности. Шубин с женой путешествуют по Монголии, смотрят древние святыни, а в Монголии свои девяностые и свои хитренькие бизнесмены вроде Баатара с его картой икорных заводов, которую он зачем-то всем вокруг показывает и пытается сторговать цену, но в итоге решает оставить у себя и заниматься торговлей икрой самому.

Название отсылает к "Илиаде", вечному противостоянию небесных журавлей и земных карликов, которые обречены вечно сходиться в битве, потому что побеждают (и проигрывают) то одни, то другие. Но в книге-то по факту мы видим многократно увеличенные судьбы отдельных мошек, которые как-то пытаются выжить в смутное время. Отдельный жирный минус за описание сцен близости - что у вышепомянутого Терехова, что у Юзефовича они выглядят тоскливыми, унылыми и противными.

Странное слово Казароза вынесенное в название - (casa rosa, в переводе с испанского "розовый дом") - псевдоним певицы Зинаиды Казарозы, которая была загадочно убита прямо во время выступления на сцене в 1920 г.
Это не детектив в прямом понимании слова, попытка разобраться в странных событиях ведется в двух временных плоскостях - в те самые послереволюционные годы, а также в 1975 г, и события давнего и не такого давнего прошлого плотно переплетаются.
Также в романе важную роль занимает линия связанная с языком эсперанто (в разодранной на части революцией и гражданской войной стране еще были люди, которых всерьез волновали перспективы распространения эсперанто!).
Неблагодарное это дело писать рецензии на детективы, но хочу сказать, что книга Юзефовича мне понравилась. Помимо чисто детективной линии в книге получилось воссоздать атмосферу сложных и неоднозначных постреволюционных лет, особенно интересно, что события происходят не в неоднократно описанных Москве или Питере, а в сибирской глубинке.

Отличная книга. Сделана людьми с юмором и любовью к агломерации. При том, что книга собрана из разножанровых кусков, является цельным монолитом. Я ее не буду, конечно, использовать для домашних диктантов (хотя, кто знает?) и прочитал прежде всего как дайджест лучших современных российских авторов. Лишний раз убедился в том, что Прилепин – озабоченный, что Яхина – суперписатель, у Рубиной абсолютная память на жизненные детали. Ну, а Стругацких, Быкова, Алексея Иванова, Водолазкина, Усачёва, Юзефовича – я и так люблю. Ну и Ева Даласкина дает посмеяться…

Купил книгу только потому, что весной довольно случайно попал на Тотальный диктант, который был рядом с домом. Текста диктанта 2019 года в книге нет, значит, будут другие хрестоматии.

Команда Тотального диктанта пошла вширь: начала издавать книги, то есть пошла путем конгломерации. Правда, одной книгой у них оказалась не книга, а ежедневник со вставками-правилами – «Тотальный помощник». Покупал как книгу, подарил жене. Сейчас как раз идет краудфандинг на их новую книгу. И всё это стоящее дело. Это не экспорт оружия и ненависти, это экспорт и реэкспорт культуры.

На Тотальный диктант я буду ходить впредь. И на другие их книги стоит обратить внимание.