Черная Дама

За окном завывала вьюга, в неистовой злобе бросая заряды снега в окна. Лубяной домишко содрогался под порывами ветра, но, построенный умелой лапой Шерлока Зая, упорно противостоял непогоде. Я с грустью взирал через расписанное ледяными узорами стекло на укрытый белым покрывалом лес. На улице было очень холодно, намело солидные сугробы, и ветки деревьев сильно клонились к земле под тяжестью снежных шапок, но в доме у нас царили тепло и уют. В жарком камине потрескивали березовые полешки, распространяя приятное сухое тепло по комнате. Сырость пряталась лишь где-то в углах, образуя ветвистые разбеги плесени, но с этим ничего не поделаешь до весны.

Шерлок Зай сидел в кресле и безуспешно пытался извлечь из неизвестно где раздобытой им скрипки мало-мальски чистые звуки. Пока выходило не очень. Скрипка подвывала, шипела, порой визжала, будто сопротивляясь неловкому обращению с ней, но Шерлок Зай продолжал мучить и ее, и мой несчастный слух. Наконец это ему наскучило, и, отложив скрипку в сторону (я украдкой вздохнул с облегчением), сыщик потянулся к другой напасти – курительной трубке. Но лучше уж противный дым, нежели совершенно невыносимое завывание, которое сам Шерлок Зай гордо именовал музыкой.

– Дорогой Уотерсон, – обратился ко мне Шерлок Зай, плотно набив и раскурив трубку, – что вы можете сказать о личности того, кто написал это письмо?

Я отвернулся от окна.

Мой друг протягивал мне распечатанный конверт из плотной желтоватой бумаги. Я подошел к креслу, взял конверт, извлек из него сложенный вдвое лист бересты и, развернув, вгляделся в написанный корявым почерком текст письма:

«Уважаемый Шеррлок Зай!

Всвязи с вазникшей у миня прраблемой, вынуждина пррасить вашей помащи в рраследовании однаво очинь непрриятнава дела, кррайне дасаждающева мине. Я уверрина, вы найдете вазможным выслушать миня. Я буду у вас завтрра вечиррам.

С уважением, инкогнита».

– Я получил это загадочное послание со вчерашней почтой и вынужден был признать, что оно меня крайне заинтриговало.

– Возможно, я ошибаюсь, но, мне кажется, что письмо писал какой-то безграмотный двоечник-подросток, решивший подшутить над вами. К тому же написано как курица лапой, – сделал я осторожное предположение.

– И это все, что вы можете сказать?

– А что же еще? – пожал я плечами, возвращая письмо сыщику.

Тот взял кусок бересты и хитро прищурился.

– Насчет курицы лапой вы почти угадали. Письмо писала ворона, старая подслеповатая ворона. И относительно учебы в школе вы тоже верно подметили – от силы два-три класса. Но еще могу добавить следующее: эта дама крайне своевольна, спесива, не терпит возражений – в общем, обладает очень дурным характером. К тому же она, несомненно, богата. У нее слабое зрение, как я уже говорил, тремор конечностей, и она просто обожает сыр.

– Невероятно! – воскликнул я, не уставая удивляться своему другу. – Как вам удалось выжать столько из клочка бересты? Это похоже на магию.

– Глупости! – отмахнулся Шерлок Зай, выпустив в потолок колечко дыма. – Но сначала давайте проверим истинность моих умозаключений. А после я поясню ход рассуждений, и вы убедитесь, что в моих выводах нет ничего экстраординарного – всего лишь обычная наблюдательность.

– С трудом верится, – проворчал я, но, зная непреклонность своего друга, мне оставалось лишь опуститься на стул в ожидании визита таинственной особы.

Время тянулось медленно. За окном начинало смеркаться, когда раздался громкий стук в дверь. Я вскочил со стула, бросился к ней и резким движением распахнул настежь. На пороге, зябко кутаясь в шаль, топталась старая ворона. На пальцах ее лап поблескивали два перстня – один с бриллиантом, а второй с изумрудом. И еще золотая печатка с вензелем. Ворона таращила на меня подслеповатые глаза, подернутые поволокой, и мелко дрожала от холода.

– Р-разр-решите? – спросила она и, не дожидаясь приглашения, отодвинула меня крылом и ворвалась в дверь. – Шер-рлок Зай, если не ошибаюсь?

– Ошибаетесь. – Я затворил дверь, задвинул засов и указал крылом на сидящего в кресле друга. – Шерлок Зай – он, а я, с вашего позволения…

– Ах, неважно! – отмахнулась ворона и проковыляла к столу, где бесцеремонно взобралась на стул, закинула лапу на лапу и уставилась на сыщика.

– Чем могу быть полезен, мадам? – учтиво спросил сыщик, поднимаясь из кресла и откладывая в сторонку трубку.

– Значит, вы будете Шерлок Зай! Мне о вас много говор-рили, – всплеснула ворона крыльями. И тут я обратил внимание на ее ноги – когтистые пальцы действительно мелко подрагивали.

– Надеюсь, только хорошее? – Шерлок Зай, покончив с учтивостями, опустился обратно в кресло.

– Исключительно хор-рошее, – согласилась ворона.

– В таком случае я вас внимательно слушаю, мадам…

– Кар-рконта. Фьюить Кар-рконта, – назвалась ворона и распушила перья, отчего стала похожей на шарик с клювом и лапками.

– Очень приятно, мадам Карконта, – кивнул Шерлок Зай. – Итак, чем могу, так сказать?

– Ах, это ужасно! Кошмар-р! Пр-росто невыносимый кошмар-р! Я так подавлена, так стр-радаю!

– Ближе к делу, пожалуйста.

– Вы так нетер-рпеливы, молодой человек! – обиделась ворона и щелкнула клювом.

– Видите ли, мадам, у меня не слишком много свободного времени.

– Ах, понимаю! Тогда конечно, да-да. Значит, дело в следующем: мне иногда бог посылает кусочек-др-ругой сыр-ра. Ах, сыр-р, я его так обожаю! – Ворона прижала крылья к груди и закрыла глаза.

При упоминании о сыре я вздрогнул и бросил взгляд на Шерлока Зая, но тот оставался невозмутимым и, казалось, был полностью поглощен повествованием гостьи.

– Но случилось беда, – между тем продолжала ворона. – Кто-то повадился таскать у меня сыр-р. Пр-ричем неизвестный нахал умудр-ряется стащить его пр-рямо из-под моего клюва каждый р-раз, как я собир-раюсь им полакомиться. Ах, мой сыр-р…

– Итак, у вас кто-то крадет сыр. Дальше, мадам…

– Ах, как вы пр-равы! Именно кр-радет. Я бы хотела, чтобы вы изловили вор-ришку и положили конец безобр-разию.

– Скажите, мадам Карконта, вы обращались в полицию?

– Ах, какая там полиция! – отмахнулась ворона. – Р-разве от нее дождешься помощи! Они только посмеялись над бедной стар-рой вор-роной.

– Бедной? – уточнил Шерлок Зай.

– Не цепляйтесь к словам, молодой человек! Пусть я и достаточно обеспечена, но, согласитесь, это вовсе не повод кор-рмиться кому-либо еще за мой счет, тем более без моего ведома.

– О, разумеется, вы правы, мадам! – поспешно согласился Шерлок Зай. – Значит, кража происходит каждый раз в вашем доме во время завтрака?

– Пр-ри чем здесь дом? – округлила глаза ворона. – Р-разве я говор-рила о доме? Вы, сэр-р, по-моему, туги на ухо! Сыр-р у меня пр-ропадает, когда я собир-раюсь им полакомиться на пр-рир-роде.

– Ага! Выходит, сыр пропадает у вас на пикнике?

– Пикник? – задумалась Карконта. – Можно и так сказать. Я обычно усаживаюсь на ель и ем сыр-р. Нет, знаете ли, ничего лучше, чем вкушать ар-роматный нежный сыр-р, сидя на ели.

– Возможно, ни разу не пробовал.

– А вы попр-робуйте.

– Нет уж, покорнейше благодарю, – смущенно закашлялся Шерлок Зай. – Давайте лучше вернемся к пикникам и уточним некоторые детали.

– Давайте, – согласилась ворона, склонив голову набок.

– В какой момент пропадает сыр?

– В самый неподходящий, – с серьезным видом ответила ворона.

– Кхм-м… Вероятно, я не совсем точно выразился. Меня интересует, при каких именно обстоятельствах пропадает сыр?

– Пр-ри самых загадочных, – похлопала круглыми глазищами Карконта. – Он есть – и его нет!

– Мадам Карконта, – Шерлок Зай потер лапой лоб, – так не бывает.

– Ах, какое неуважение! – надулась ворона, вновь распушив ухоженные перья. – Молодой человек, вы сомневаетесь в моих словах?

– И в мыслях не было! – воскликнул Шерлок Зай, прижимая уши к голове. Он явно терял терпение. Мне нечасто приходилось видеть моего друга в столь раздраженном состоянии, однако ворона действительно могла вывести из себя кого угодно. – Но я не смогу помочь вам, если не буду знать всех подробностей дела.

– Так спр-рашивайте!

– Хорошо, – обреченно вздохнул Шерлок Зай. – Расскажите, пожалуйста, обо всем, что происходит с вами до самого момента пропажи сыра.

– Вам не кажется, что это несколько интимные подр-робности?

– Не понимаю. Что может быть интимного в поедании сыра?

– Ах, я гр-решным делом подумала… – обмахнулась крылом ворона, будто ей стало вдруг невыносимо жарко.

– Нет-нет, – запротестовал Шерлок Зай, – меня интересует исключительно время с момента начала вашего пикника и до исчезновения сыра.

– Вот вы о чем! Что же вас конкр-ретно интересует?

– Все.

– Все? Значит, так… – Карконта задумчиво покачала лапой. – Обычно в полдень я вылетаю из дома пер-рекусить на пр-рир-роде. Пер-ред моим домом р-растет высокая пушистая ель, и я всегда устр-раиваюсь на тр-ретьей ветви слева. Понимаете ли, она самая удобная, более пр-рямая, более пр-рочная и не так качается. Я, знаете ли, уже не в том возрасте, молодой человек…

– Я понимаю, – нетерпеливо кивнул Шерлок Зай. – Продолжайте, прошу вас.

– Значит, я сажусь на ветвь, достаю сыр-р. Ах, сыр-р… – вновь мечтательно зажмурила глаза Карконта.

– Простите, что перебиваю, но мне хотелось бы уточнить, откуда вы его достаете?

– Как откуда? – встрепенулась ворона. – Из кор-рзинки, р-разумеется! Откуда же еще?

– Выходит, вы берете с собой корзинку?

– Именно! Не в клюве же мне сыр-р тащить, – пожала крыльями Карконта. – А вы действительно Шер-рлок Зай?

– У вас есть сомнения на сей счет?

– Знаете, начинают возникать. Мне говор-рили, вы зр-рите в кор-рень, а на самом деле спр-рашиваете какие-то глупости.

– Ну, знаете ли! – развел лапами Шерлок Зай, с трудом сдерживая порыв негодования. – Смею напомнить, что именно вы обратились ко мне, а не наоборот. Поэтому если вас что-либо не устраивает, мадам…

– Ну что вы! – повела крылом Карконта. – Ах, какие все обидчивые, слова сказать нельзя. Мр-рак!

– Мадам Карконта, давайте договоримся сразу: или я веду расследование так, как считаю нужным, и задаю вам те вопросы, которые считаю нужным задать, а вы на них прямо и недвусмысленно отвечаете, или я вам ничем не смогу помочь.

– Какой вы, пр-раво… – буркнула ворона. – Хор-рошо, задавайте ваши вопр-росы!

– Насколько я понял, вы достаете сыр из корзинки. И что происходит дальше?

– Он пр-ропадает! Тр-рах, и его нету!

– Прямо из клюва? Невероятно!

– Не говор-рите глупостей, молодой человек! – огрызнулась ворона. – Я еще пока в своем уме. Сыр-р пр-ропадает, когда я его кладу на ветку.

– На ветку? – воспрял духом Шерлок Зай. – Тогда, быть может, он падает вниз?

– Ах, я не такая дур-ра, в самом деле! Неужели я бы не заметила, упади сыр-р на землю?

– Я имел в виду, что вы могли отвлечься и не заметить его падения.

– Нет, не могла. Под елью живет бар-рсук, и он всегда выходит поболтать со мной, когда я пр-рилетаю пер-рекусить. Он бы обязательно заметил, если бы сыр-р упал ему прямо на голову. Вы же не думаете, будто сыр-р у меня таскает он? – Ворона подозрительно скосила правый глаз на Шерлока Зая.

– Барсук? – Сыщик недоуменно воззрился на ворону.

– А еще ему нр-равится, как я пою.

– Вы ему поете? – Вид у Шерлока Зая был совершенно растерянный.

– А что здесь такого? – озадаченно моргнула ворона. – У меня, между пр-рочим, кр-расивый контр-ральто.

– Любопытно… – Шерлок Зай помял лапой подбородок, прикидывая варианты.

– Может, вы хотите, чтобы я вам спела? – Ворона, не дожидаясь ответа, раскрыла клюв, но Шерлок Зай протестующе замахал лапами.

– Нет-нет, покорнейше благодарю, мадам Карконта! Давайте сбережем и ваше, и мое время. Получается, сыр пропадает в тот самый момент, когда вы поете?

– Стр-ранно… – уставилась ворона в потолок. – Я почему-то никогда над этим не задумывалась… Знаете, а ведь вы пр-равы, господин Зай! Все именно так. Енот пр-росит меня спеть, я откладываю сыр-р на ветку, а после уже не могу его найти.

– Постойте, – спохватился сыщик. – Если мне не изменяет память, вы только что утверждали, будто под елью живет барсук, а теперь говорите про какого-то енота.

– Р-разве? – Карконта удивленно уставилась на Шерлока Зая. – Хотя, знаете, я их постоянно путаю. У одного из них есть полоски на голове, а у др-ругого – на хвосте. А вот кто из них кто – ума не пр-риложу.

– А у того, с кем вы общаетесь во время пикника, – где у него полоски?

– Ах, молодой человек! У меня слабое зр-рение. Иногда мне кажется, будто у моего собеседника полоски на голове, а иногда – на хвосте. Я уж и сама не знаю, в чем истина.

– Значит, вы не можете с уверенностью утверждать, разговаривает с вами барсук или енот? Вернее, кто конкретно из них?

– Не могу, – согласилась ворона. – Но р-разве это так важно?

– Все может быть, – уклончиво ответил Шерлок Зай. – Ну что ж, суть проблемы я уловил. Осталось уточнить, где конкретно находится ель, на которой вы изволите проводить свои пикники?

– На кр-раю леса, у р-речки, – неопределенно махнула крылом ворона. – Она самая высокая, не ошибетесь. Так вы поможете мне?

– Постараюсь. – Шерлок Зай, судя по его задумчивой морде, уже утратил всякий интерес к гостье, пытаясь мысленно разложить по полочкам в голове те скудные крохи информации, которые ему удалось вытянуть из вороны. – Скажите, мадам, а вы не пробовали есть сыр дома? В таком случае проблема разрешилась бы сама собой.

– Вы никак вздумали меня учить, молодой человек! – вспыхнула ворона, словно пропитанный сосновой смолой трут от случайной искры.

– Ну что вы, мадам! Как вы могли подумать такое? И в мыслях не было! – Шерлок Зай поднялся из кресла, давая тем самым понять Карконте, что разговор завершен, и той волей-неволей пришлось сползти со стула. – Я берусь за ваше дело и буду держать вас в курсе.

– Ах, я так надеюсь на вас! – расчувствовавшись, ворона полезла было целоваться, но Шерлок Зай предупредительно выставил перед собой лапу.

– Всего доброго, мадам Карконта!

Когда я, проводив гостью и затворив за ней дверь, вернулся к столу, Шерлок Зай уже снова сидел в своем кресле, раскуривая давно погасшую трубку.

– Крайне неприятная, вредная и сварливая особа, – произнес он. – Как вы считаете, Уотерсон?

– Полностью с вами согласен, Шерлок, – ответил я. – Но вы обещали объяснить, каким образом по записке вам так детально удалось охарактеризовать ее. Особенно мне неясно про сыр.

– Вы до сих пор не догадались? – Шерлок Зай уставился на меня, распрямив уши.

Под его пристальным, изучающим взглядом я, честно говоря, почему-то почувствовал себя исключительным болваном.

– Честно признаться, нет.

– Это же тривиально, Уотерсон! Вы просто невнимательно изучили записку. Во-первых, почерк. – Шерлок Зай взял со стола письмо. – Взгляните еще раз: буквы гуляют вверх и вниз, нет четкой опорной линии, иногда Карконта пытается дорисовать прерванную букву, но не попадает точно на кончик линии, что однозначно указывает на слабое зрение. Все линии как бы дрожат, и здесь налицо тремор. То, что письмо писала ворона, предельно понятно становится из желания подчеркнуть, сделать акцент на раскатистости звука «р» в словах – как видите, Карконта ставит их сразу по два. И вообще, пишет она так, как говорит, следовательно, с образованием у нее не ахти. Безграмотная бездельница, которой повезло в одночасье разбогатеть? Скорее всего, так. Многие выскочки считают образование совершенно никчемной вещью, недостойной их положения. А на статус Карконты указывает оттиснутый печаткой вензель в верхнем левом углу листа – так поступают богачи, чтобы подчеркнуть свою значимость. Характер же вороны просматривается в ее стиле письма. Вы обратили внимание, как она обращается с просьбой: «Я уверена, вы найдете возможным…»? Она уверена, Уотерсон! Тон, не терпящий возражений. Что же касается любви к сыру, так в надломах бересты и между ее чешуйками застряли крошки сыра, причем разных сортов. Сам листок также пропах сыром насквозь, и его поверхность покрывают жирные отпечатки от левой лапы. Как видите, Уотерсон, ничего сложного.

– Гениально! – взмахнул я крыльями. – И вы были правы: ничего сложного.

– Вам обязательно нужно тренировать наблюдательность – очень полезное качество, и не только для детектива, смею заметить.

– Я стараюсь, но у меня пока ничего не выходит. Видимо, мне не дано.

Я расстроенно повесил клюв.

– Глупости! Вы способны на многое, друг мой, но вам мешает пессимистичный настрой.

– Возможно, вы и правы. Но что вы думаете об этом деле? По-моему, совершенно пустая трата времени.

– В нем много странного. – Алый огонек лизнул табак в трубке, и из пасти сыщика вырвалось густое облачко дыма. – Очень много.

– Вы так считаете?

– Уверен, Уотерсон! Если сыр пропадает, значит, это кому-нибудь нужно. Здесь определенно что-то нечисто, начиная с престранных пикников зимой и кончая двуликим барсуком-енотом.

– Мне тоже показалась крайне необычной странная двуликость. Неужели ворона настолько слепа, чтобы не отличить одно животное от другого?

– Здесь кроется какая-то загадка, и нам с вами предстоит ее разгадать, дорогой Уотерсон!..

Следующее утро выдалось солнечное, безветренное и морозное. Пришлось одеться потеплее, и я нацепил клювогрейку и шарф, а Шерлок Зай ограничился меховыми наушниками.

Нет, не люблю я все-таки зиму. Холодно, голодно и вообще… Но дело не могло ждать, и я, утеплив тело и скрепя сердце, поплелся за моим другом на край света, то бишь на другой край леса.