– Машина, грязь, костюм – все неважно.

– Откуда вы?.. – Евгений попятился.

– Все очень просто: когда я прислонился к машине, вы, молодой человек, посмотрели на мои брюки, пиджак, потом на машину, потом опять на брюки. Видите, ничего сверхестественного. Не упадите, у вас сзади, под ногой, доска!

Евгений обернулся и посмотрел под ноги.

– Но что вы хотите от меня?

– От вас, Евгений Максимович, я хотел бы, чтобы вы сели в машину и поехали домой.

– Но?.. – ошарашенно уставился на незнакомца Евгений.

– Евгений Максимович, послушайтесь моего совета: езжайте домой, отдохните. Зинаида Витальевна не та, кто вам нужен. Я вам честно говорю.

– Я, кажется, понял, – в Евгении начала просыпаться злость. Он сделал шаг навстречу незнакомцу, судорожно сжимая кулаки. – Вы один из ее ухажеров, так?

– Совершенно не так, – мужчина выпрямился и, засунув руки в карманы, пристально поглядел Евгению в глаза. Тот смутился, потом ему стало вдруг стыдно: человек помог ему, вытащил машину из колодца, а он на него с кулаками.

– Простите, – извинился Евгений.

– Ничего, я понимаю. Но, поверьте мне, Евгений Максимович, она вам не пара.

– Вы что, ее хорошо знаете?

– Более чем.

– А если я не послушаюсь вашего совета? – с вызовом спросил Евгений.

– Будете биты.

– Вами?

– Нет, ими, – незнакомец ткнул большим пальцем за спину, в сторону кафе. – Езжайте домой, – он вдруг развернулся и пошел вдоль улицы.

– Постойте! Куда же вы? – крикнул ему вслед Евгений.

– Это неважно, – прощально махнул рукой мужчина.

– Но я хотел спросить?..

– Мы еще пообщаемся с вами, – донесся до Евгения издалека голос странного незнакомца. Его шаги стихли.

Евгений постоял, вглядываясь в темноту, пожал плечами и обернулся к кафе.

За одним из столиков у окна сидела пара развязных молодых людей. Парни курили, разливали по рюмкам «Столичную», оживленно болтали и хохотали, закидывая далеко назад патлатые головы. Рядом с их столиком стояла Зинка, обеими руками прижимая к груди поднос, улыбалась и что-то говорила парням. Им всем было весело.

Евгению было грустно.

Он вздохнул и забрался в машину. Вставил ключ в замок зажигания и вдруг понял, что Зинка ему действительно не нужна и совершенно безразлична. Красивая пустышка, хихикающий ноль с вписанной в него привлекательной рожицей. Бабочка, беззаботно порхающая с цветка на цветок – избитая, конечно, аллегория, но зато какая точная! Нет, прав был незнакомец.

А все-таки интересно, кто это был, откуда он здесь взялся и куда так спешно исчез? И как, черт возьми, он вытащил машину?!

Рядом с машиной Евгения остановился старенький грузовик-ЗИЛ. Из кабины на землю спрыгнул немолодой шофер и, приблизившись к Опелю, все еще озаряющему окрестности пронзительными желтыми вспышками аварийки, нагнулся и заглянул внутрь, постучав костяшками пальцев в  стекло.

Стук вернул Евгения к реальности. Он заметил в правом окне незнакомое лицо с дряблыми щеками, покрытыми двухдневной щетиной, и опустил стекло.

– Шеф, проблемы? – спросил мужчина.

– Нет, все в порядке, – ответил Евгений, попытавшись улыбнуться. Он выключил аварийку и завел двигатель. – Спасибо.

Шофер козырнул и вернулся в кабину грузовика. Скрежетнула передача, двигатель взревел, и ЗИЛ унесся вперед, оставив за собой медленно тающее облако сизого дыма.

Проехав три обшарпанных кирпичных дома, школу и детсад, Евгений развернулся, проехал назад и свернул во двор своего дома. Парковочные места у его подъезда были заняты. Пришлось отогнать машину дальше, в конец дома, к мусорным бакам.

Заглушив двигатель и выбравшись из машины, Евгений поставил ее на сигнализацию и неспешной походкой, помахивая борсеткой, прошел к ларьку, выкрашенному в цвета родного российского флага.

Ларек был старый, сваренный из стальных листов. Краска на нем кое-где вздулась пузырями, некоторые из них лопнули, в прорехах бурой пеной проступила ржавчина. Левое стекло за лучами решетки расползлось кривой трещиной, и было заклеено широкими полосами скотча с обеих сторон.

За стеклом, сквозь плотный ряд бутылок со спиртным, лимонадами и сигаретами, виднелось одутловатое, с мешками под глазами лицо продавщицы. Лицо грустно жевало бутерброд с двумя кружками сервелата.

Евгений пошарил в борсетке, выудил пятьдесят рублей и сунул их в окошко.

– Два «Карлсберга», пожалуйста, – сказал он, аккуратно, чтобы не запачкать рукав, облокачиваясь на узкую подставку у окошка.

Продавщица, продолжая жевать, свободной рукой отсчитала сдачу, кинула монеты на плексигласовую тарелочку, покрытую сеткой царапин и криво прикрученную саморезом, и выставила перед Евгением две жестянки с пивом.

Евгений собрал монеты – столичная привычка не давать сдачу в руки (как будто это может кого-то оскорбить!), а кидать ее на тарелочку, с которой монеты приходится стягивать по одной, добралась и сюда, – рассовал банки по вместительным карманам куртки и огляделся.

Домой идти не хотелось.

Пройдя через полдвора, Евгений уселся на рассохшуюся и потемневшую от времени скамейку под молодой липой, достал жестянку с пивом, дернул за кольцо и быстро поднес банку ко рту.

Сделав пару глотков, он отставил банку в сторону, достал пачку «Винстон» и закурил. Курил Евгений мало, под настроение, и сейчас был как раз такой момент.

За спиной послышалось тихое шуршание опавшей листвы, как будто кто-то осторожно ступал по ней, стараясь при этом как можно меньше шуметь. Евгений обернулся через плечо.

Рядом со скамейкой, справа, стояла девочка лет восьми-девяти в поношенном клетчатом коротком пальтишке. Из-под пальтишка торчали две худые, словно палки, ноги в серых колготках со вздувшимися грязными коленками и разноцветных сапожках. С чумазого худенького личика на Евгения смотрели настороженные карие глаза.

– Ты кто, чудо, и откуда? – спросил шутливо Евгений, облокачиваясь на спинку скамейки.

– Светка, – шмыгнув носом, сказало чудо, теребя руками подол пальто. – Я в том доме живу, – она кивнула влево, не сводя с Евгения глаз.

– Светка-конфетка… Шла бы ты, Света, домой. Темно уже. Мамка, небось, волнуется, а?

– Нет, я ее как раз жду. Она за Алешкой в садик пошла, – с детской беспечностью выложила все как на духу девочка. – А я с Чернышом гуляла, а он на дерево залез, – она указала рукой на дерево, под которым сидел Евгений. – И слезать, проказник, не хочет.

Евгений задрал голову и посмотрел в указанном направлении. Сначала он ничего не увидел, но потом в остатках желтой листвы, на нижней толстой ветке, различил небольшое темное пятно и две светящиеся бусины кошачьих глаз.

– Дяденька, вы не достанете его, а? – и, видя сомнение в глазах Евгения, жалобно, просительным тоном протянула: – Ну, пожа-алуйста.

– О-хо-хо, – Евгений еще раз посмотрел на дерево, потом на девочку.

Лезть на дерево ему совершенно не хотелось, но ведь эта пигалица явно не оставит его в покое.

Нехотя стянув куртку, Евгений забрался на спинку скамейки, упираясь в ствол липы руками. Котенок теперь был в метре над ним и чуть ближе к стволу. Он всем телом прижался к ветке, поджал хвост и круглыми глазами наблюдал за Евгением.

– Кис, кис, кис, – позвал тот, протягивая руку к котенку. Котенок отодвинулся чуть назад, распластался на ветке, вытянув шею, и еще больше округлил глаза. – Иди сюда, киса!

Евгений привстал на носочки и, дотянувшись пальцами до ветки, дернул ее. Ветка закачалась. На Евгения посыпались листья и мелкие веточки. Котенок вцепился в ветку острыми коготками и втянул голову, а девочка серебристо засмеялась, прикрывая грязной ладошкой рот.

– Очень смешно, – буркнул Евгений, стряхивая с волос сор. – Ну-ка, черный, давай слазь! – Он опять дотянулся до ветки и потряс ее. Котенок начал сползать вбок, судорожно пытаясь удержаться на ходящей ходуном ветке.

– Ой, дяденька, осторожней! – испугалась Света.

– Может, тогда сама попробуешь? – зло спросил Евгений, оборачиваясь к девочке и продолжая изо всех сил трясти ветку.

Стоять на носочках на узкой доске было неудобно.

– Ой, сейчас упадет! – вскрикнула девочка.

– Я? – пошутил Евгений.

– Нет, Черныш, – девочка не оценила шутку, всерьез переживая за котенка.

– Тогда лови, чего стоишь-то?!

Девочка подбежала к дереву и, задрав голову, растопырила руки.

– Ловлю!

И тут, болтавшийся вниз головой Черныш, соскользнул с ветки, извернулся в воздухе и с перепугу вцепился в первое, что подвернулось под лапы.

Подвернулось лицо Евгения.

Тот взвыл нечеловеческим голосом, оступился и полетел на землю. Грохнувшись спиной на кучу листьев, Евгений катался, подвывая от нестерпимой боли и пытаясь отодрать от лица очумевшего от страха котенка.

– Черныш, дурак! Отпусти, слышишь! – девочка где-то раздобыла прутик и хлестала им по котенку, но все больше попадала по рукам Евгения. – Отпусти, кому говорю! Черныш!

Из окон поблизости начали осторожно выглядывать люди, прижимаясь лицами к мгновенно запотевающим стеклам, но в темноте, за кустарниками и деревьями, ничего не было видно.

Котенок наконец пришел в себя и сиганул под скамейку, где свернулся клубком и затих.

Евгений приподнялся, поджав ноги, и сел. Потом медленно поднялся с земли. Девочка помогла ему, поддержав под локоть, и проводила до скамейки.

Евгений ощупал лицо, поморщился от боли и посмотрел на руку – та была вся в крови. Лицо щипало и чесалось.

– Ой, дяденька, вы весь в крови! – вскрикнула девочка, прижимая ладошки к своим щекам.

– Спасибо, я в курсе, – проворчал Евгений, вытягивая двумя пальцами платок из кармана брюк. – Хорошо еще глаза целы.

Из-под скамейки выглянул любопытный Черныш.

– А все ты! – злобно рыкнул на него Евгений, встряхивая платок, чтобы тот развернулся. – Чего вылупился, собака бешеная?

– Это котенок, – сказала девочка. Евгений закатил глаза и только вздохнул. – Дайте я, – протянула девочка руку.

Евгений отдал девочке платок.

– Смочи из банки, – сказал он. – Нет, погоди!

Подняв банку и сделав три больших глотка, он обильно смочил пивом подставленный девочкой платок.

– Дезинфекция, – сообщил он, чуть наклоняясь вперед. – Только осторожно.

– Уберите руки, они у вас грязные, – серьезно сказала девочка и принялась аккуратно промакивать платком сочащиеся кровью царапины на левой щеке, на лбу и на носу.

Евгений сильно стискивал зубы и шипел.

Черныш, осмелев, выбрался из-под скамейки и, урча, терся об ногу спасителя.

– Эй! – разнесся вдруг по двору женский крик. – А ну, урод, отпусти ребенка! Я же тебя сейчас!..

Евгений отодвинул Светкину руку в сторону и выглянул из-за ее плеча.

К ним через весь двор наперерез неслась разъяренная наседка в человеческом обличии. За ней бежал мальчишка лет пяти-шести.

– Да что же за день-то сегодня такой, – простонал Евгений, качая головой.

– Мама, стой! – девочка повернулась к матери и широко расставила руки, загораживая собой Евгения.

– Света, отойди от этого извращенца! – Женщина, красная от ярости, с нависшей на глаза прядью волос, замахнулась на Евгения тяжелой сумкой с продуктами. – Ты что здесь творишь, гад?!

Котенок опять спрятался, только теперь за ноги Евгения.

– Мама! – выкрикнула девочка и топнула ногой. – Ты будешь слушать? Он не извращенец! Он нашего Черныша с дерева снимал, а Черныш ему лицо исцарапал. Видишь? А я его платком протираю, для дезинфекции.

– Ой, простите, – как-то быстро остыла женщина, отбросила прядь со лба и опустилась на скамейку, вглядываясь в лицо Евгения. – Господи, это вас так наш кот? – спросила она, прижав руку к груди. – Подождите, я вас сейчас духами, – она полезла было в сумочку.

– Не надо, – остановил ее Евгений, – ваша дочь уже обработала.

Он полез в карман куртки, достал сигарету и, морщась от боли, закурил.

– Пойдемте ко мне, – предложила женщина, поднимаясь со скамейки. – Я вас посмотрю. Я медсестра.

– Спасибо, не надо. Все нормально. Кота держите, а то опять куда-нибудь залезет.

Девочка кинулась под скамейку и вытащила упирающегося Черныша. Тот ни в какую не хотел расставаться с Евгением.

– Если что, мы вон в том доме живем, сорок пятая квартира. – Женщина никак не решалась уйти, вертя в руках ридикюль и поскрипывая ручками тяжелого пакета. – Меня Леной зовут.

– Ничего не надо, благодарю… Елена.

– Ну, тогда… – она постояла, переминаясь с ноги на ногу. – Спасибо за котенка и… извините, что набросилась на вас. И за лицо тоже.

– Все в полном порядке. До свидания.

– До свидания, дяденька. Спасибо, – девочка вдруг подбежала к Евгению и чмокнула в здоровую щеку. – Это за Черныша. Пошли, мам?

– Пошли. – Елена, прижала к себе дочь, державшую на руках присмиревшего Черныша, взяла за руку ее брата и, кивнув Евгению, медленно удалилась. Она пару раз обернулась через плечо, потом скрылась за деревьями.

Евгений допил пиво, докурил и, подхватив куртку, побрел домой.

Соседи уже потеряли интерес к происходящему во дворе, и только Авдотья Никифоровна – вредная и пренеприятная особа преклонного возраста с первого этажа по прозвищу «Рупор гласности» – таращилась во двор из-за едва отогнутой в сторону занавески.

–Дватцать три – один – Центру.

– Центр на связи. Что у вас?

– Чудики свели «ЕМ» и «ЕТ». С «СТ» у «ЕМ» тоже был контакт.

– Чего и следовало ожидать. Как прошла встреча?

– Чистый цирк! Это надо было видеть.

– Посерьезней, Витольд! Носитель уже передан?

– Предположительно – да.

– Что значит «предположительно»?

– Непонятно что, собственно, искать, но поблизости вертится странный тип, вынюхивает что-то. Похоже, «хамелеон», а они просто так шебуршиться не будут.

– Подключите эшелон поддержки, пусть пощупают.

– Я, думаю, пока сами справимся. Кстати, мне тут Гарик подсказывает…

– Кто?

– Семенович, один из технарей видеофиксации. На записи углядели, как «ЕМ» подобрал что-то, похожее на карточку. Возможно, носитель.

– Вышлите запись, проанализируем. Что еще?

– «Гость» вертится поблизости. Прямого давления на «ЕМ» нет: ни физического, ни ментального. Было несколько легких коррекций поведения окружающих «ЕМ» объектов. Вышлю отчет вместе с записью.

– Хорошо. Продолжайте пассивное наблюдение за главными объектами. «Хамелеона» – в обработку.

– Слушаюсь…