Сталин начал речь словами:
«Товарищи! Граждане! Братья и сёстры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои! Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, – продолжается».
Сталин не скрывал волнения, говорил правду, укреплял веру в грядущую победу. «Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражений, враг продолжает лезть вперёд, бросая на фронт новые силы. Гитлеровским войскам удалось захватить Литву, значительную часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины. Фашистская авиация расширяет районы действия своих бомбардировщиков, подвергая бомбардировкам Мурманск, Оршу, Могилёв, Смоленск, Киев, Одессу, Севастополь. Над нашей Родиной нависла серьёзная опасность.
Как могло случиться, что наша славная Красная Армия сдала фашистским войскам ряд наших городов и районов? Неужели немецко—фашистские войска в самом деле являются непобедимыми войсками, как об этом трубят неустанно фашистские хвастливые пропагандисты?
Конечно, нет! История показывает, что непобедимых армий нет и не бывало… То же самое нужно сказать о нынешней немецко—фашистской армии Гитлера. Эта армия не встречала ещё серьёзного сопротивления на континенте Европы. Только на нашей территории встретила она серьёзное сопротивление. И если в результате этого сопротивления лучшие дивизии немецко—фашистской армии оказались разбитыми нашей Красной Армией, то это значит, что гитлеровская фашистская армия так же может быть разбита и будет разбита, как были разбиты армии Наполеона и Вильгельма».
Далее И. В. Сталин анализирует причину временного успеха фашистской Германии, целесообразности заключения пакта о ненападении в 1939 году, говоря о том, что Германия, нарушив пакт, разоблачила «себя в глазах всего мира как кровавого агрессора… Вот почему вся наша доблестная армия, весь наш доблестный военно-морской флот, все наши лётчики-соколы, все народы нашей страны, все лучшие люди Европы, Америки и Азии, наконец, все лучшие люди Германии – клеймят вероломные действия германских фашистов… и видят, что наше дело правое, что враг будет разбит, что мы должны победить.
В силу навязанной нам войны наша страна вступила в смертельную схватку со своим злейшим и коварным врагом – германским фашизмом… Что требуется для того, чтобы ликвидировать опасность, нависшую над нашей Родиной, и какие меры нужно принять для того, чтобы разгромить врага?
Прежде всего, необходимо, чтобы наши люди, советские люди, поняли всю глубину опасности, которая угрожает нашей стране, и отрешились от благодушия, от беспечности, от настроений мирного строительства, вполне понятных в довоенное время, но пагубных в настоящее время, когда война коренным образом изменила положение. Враг жесток и неумолим».
Сталин разъясняет цели врага, призывает перестать быть беззаботными, мобилизовать себя и перестроить всю свою работу на новый, военный лад, «не знающий пощады врагу»; не допускать нытья, трусости, паникёрства и дезертирства.
«Народы Советского Союза должны подняться на защиту своих прав, своей земли против врага. Красная Армия, Красный флот и все граждане Советского Союза должны отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и сёла, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу».
Далее И. В. Сталин говорил о помощи Красной Армии, помощи раненым, об укреплении тыла, о помощи нашим истребительным батальонам в борьбе с диверсантами, вражескими парашютистами, о необходимости при отходе угонять весь подвижной железнодорожный состав, не оставлять врагу ценного имущества, продовольствия, горючего, угонять весь скот, о создании партизанских отрядов, о характере нашей войны, как войны «всенародной Отечественной» и освободительной, о том, что «мы будем иметь верных союзников», о передаче всей полноты власти в государстве созданному Государственному Комитету Обороны, о необходимости всему народу сплотиться вокруг партии и правительства для разгрома врага, для победы.
В конце речи И. В. Сталин обратился к народу с призывами: «Все наши силы – на поддержку нашей героической Красной Армии, нашего славного Красного Флота! Все силы народа на разгром врага! Вперёд, за нашу победу!» [128, с. 427—433].
Народ поверил в свои силы, силу страны, в победу. Поверил Сталину, как верят родному отцу. А он и был для народа мудрым, справедливым отцом, живущим его чаяниями.
О. А. Платонов пишет: «Фактически в своём обращении к народу Сталин изложил программу общенародной борьбы с врагом. Его простой и доступный язык позволил донести многие важные задачи войны до сердца и ума многих русских людей. Моральное значение его выступления было огромно. Слова „наше дело правое, враг будет разбит“ стали главным лозунгом всей Великой Отечественной войны. Твёрдость и уверенность в победе воодушевили русских людей» [103, с. 128].
Вспоминая о силе воздействия речи Сталина 3 июля 1941 года на советских людей, поэт и писатель С. В. Михалков писал: «Хотим мы сегодня признать или не хотим, но ведь именно его речь, начавшаяся словами „Братья и сёстры!“, в сорок первом вызвала невиданный энтузиазм у людей самых разных возрастов. Они пошли на призывные пункты добровольцами. Вера в слово – огромная вера, если произносит его авторитетный человек. А то, что Сталин был для миллионов авторитетной личностью, отрицать можно либо по скудоумию, либо по злому умыслу» [132, с. 56].
По злому умыслу пишут и о Сталине, и о беспорядочном бегстве советских войск летом 1941 года. И этот «злой умысел» направлен против всех нас, сегодня живущих в России и любящих свою страну. Они хотят, чтобы мы ненавидели свою Родину, стеснялись своего прошлого и презирали свой народ. Только в этом случае они смогут окончательно одолеть Россию.
Но давайте послушаем, как и ранее, не болтунов-злопыхателей, а маршала артиллерии Н. Д. Яковлева. «Слово Верховного было законом, – писал Яковлев. В первый год войны я часто, почти каждый день вызывался в Ставку и убеждался в безукоснительном выполнении всеми его указаний. В разговоре с ним можно было приводить доводы в обоснование своих предложений. Можно было просить согласиться с тем, что можно выполнить, и не соглашаться, если Сталин иногда настаивал на невозможном. Твёрдо, не отступая перед острым в случае необходимости спором, всегда отстаивал перед Сталиным свою точку зрения нарком вооружения Д. Ф. Устинов. Работу в Ставке отличала простота, интеллигентность. Никаких показных речей, повышенного тона, разговоры вполголоса» [128, с. 449].
Великая Отечественная война разгоралась, поглощая все новые территории СССР. 26 сентября 1941 года в сводке германского верховного командования сообщалось о победе под Киевом. Говорилось, что взято в плен 665 тысяч человек, захвачено 3718 орудий и 884 танка.
Раньше об этих заявлениях Геббельса не писали, но с началом перестройки они начали проникать во многие исторические труды и даже в учебники. Многие историки опровергали эти сведения, указывая на то, что перед началом Киевской операции в составе Юго-Западного фронта насчитывалось 677 085 человек. К концу операции только в соединениях фронта, избежавших окружения и отошедших с боями на тыловые рубежи, насчитывалось 150 541 человек.
Если учесть, что войска Юго-Западного фронта в ходе ожесточённых боёв, длившихся с 7 июля по 26 сентября 1941 года, понесли большие потери, значительное количество войск избежало окружения, немалая часть прорвалась через вражеское кольцо, то немцы могли взять в плен под Киевом на порядок меньше советских военнослужащих, чем Геббельсом было объявлено.
Окружение частей Красной Армии под Киевом не связано с неправильными действиями советских военных и Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Они понимали, что держащие оборону под Киевом войска советского Юго-Западного фронта начали «дышать в затылок» немецким войскам, наступающим на Москву. В этой ситуации немцы просто не могли не внести изменения в план «Барбаросса» и не приостановить наступления на Москву, направив освободившиеся части в помощь своим войскам, пытающимся взять Киев. Так и произошло – вторая танковая группа Гудериана и вторая полевая армия с московского направления были развёрнуты на юг – в тыл советского Юго-Западного фронта, с целью окружения и уничтожения советских войск.
«Сталин видел эту опасность и принял меры: был создан Брянский фронт в составе двух армий под командованием генерал—лейтенанта А. И. Ерёменко восточнее того места, откуда немцы могли нанести удар в тыл Юго-Западного фронта. Предполагалось, что ударом с запада войск Юго-Западного фронта и с востока Брянского фронта прорыв немцев на юг будет смят и ликвидирован… Ерёменко остановить Гудериана не смог, и тот, пусть и с трудом, прорвался (что впоследствии закончилось окружением и гибелью части войск Юго-Западного фронта)» [98, с. 78].
Сталин, конечно, делал всё возможное для того, чтобы не сдать немцам Москву, Ленинград и Киев, но Будённому согласие на отвод войск Красной Армии от Киева Сталин дал, внеся свои поправки. «Надо пояснить, чего боялся Сталин. Когда 30 июня 1941 года Ставка разрешила Юго-Западному фронту отвести войска от новой границы к укрепрайонам на старой границе, то фронт этот манёвр произвести не смог. Отвод всех войск сразу привёл к тому, что немцы (немецкие танки – Л. М.) опередили колонны наших отступающих войск и едва не ворвались в Киев. Закрепиться на УРах старой границы не удалось, пришлось отступать дальше – до Днепра.
Поэтому Сталин, поддержав в целом предложение Будённого, расширил его и разбил на этапы: сначала нужно было войска с правого берега Днепра, с Киевского УРа немедленно перебросить навстречу Гудериану и не дать тому замкнуть окружение; одновременно отвести часть войск на Псёл и начать готовить оборонительные позиции, а затем на эти позиции отводить и весь фронт. Сам маршал Баграмян это решение Сталина прокомментировал так: «Своей железной логикой Верховный главнокомандующий мог обезоружить кого угодно» [98, с. 81].
Предложение Будённого не поддержали и от своевременного отвода войск от Киева отказались командующий Юго-Западным фронтом М. П. Кирпонос и члены Военного совета фронта М. А. Бурмистенко и Н. С. Хрущёв (член совета фронта с сентября 1941 по июль 1942 года). Конечно, они были уверены в том, что выиграют сражение и не считали необходимым отводить войска от Киева.
Самое неприятное в этой истории, что, вероятно, они дали Будённому согласие на отвод войск, а Сталина заверили, как Сталина заверил и Ерёменко, что Киев удержат. Тем самым они поставили в неловкое положение Будённого и самого Сталина, который считал, что решение о необходимости отвода войск является единогласным и поэтому единственно правильным. Будённый был отстранён от должности, а войска оставлены на занимаемых позициях. Такое решение привело к окружению 15 сентября 1941 года значительной части войск фронта. 19 сентября по приказу Ставки Киев был оставлен.
Если бы Ерёменко войсками Брянского фронта разбил Гудериана, то, вероятно, немцы остались бы зимовать под Киевом, как остались зимовать под Ленинградом. Но Ерёменко не смог выполнить данного Сталину обещания. Если бы Кирпонос поддержал Будённого, то, возможно, советским войскам удалось бы избежать окружения. Однозначно предсказать развитие событий трудно, потому что силы немцев были очень велики. Ведь по существу для одержания победы под Киевом был изменён весь план летней кампании по ведению военных действий против СССР. С московского направления на юг, на Киев немцами были брошены огромные силы.
Вместе с тем надо отметить, что войска Юго-Западного и вновь созданного для защиты Киева Брянского фронтов фактически остановили у Ромн наступление войск Г. Гудериана, но танковый удар с Кременчугского плацдарма скрытно сосредоточенных там 4-х немецких танковых дивизий навстречу Гудериану решил исход сражения Юго-Западного фронта под Киевом в пользу германских войск.
При выходе из окружения в бою погибли генерал—полковник М. П. Кирпонос, М. А. Бурмистенко и начальник штаба генерал—майор В. И. Тупиков. Хрущёв не погиб.
После поражения под Киевом советские войска сумели восстановить фронт и в дальнейшем не раз успешно контратаковали противника. Когда же войска Юго-Западного фронта отступали, это отступление не носило неорганизованного характера.
После падения Киева труднее стало держать оборону Одессе, которая в течение 73 дней сражалась с 18 германскими и румынскими дивизиями, и только 16 октября советские части организованно оставили город. Немцам не давал покоя и Крым, с территории которого советская авиация могла уничтожить румынские нефтяные промыслы. Поэтому 18 октября гитлеровские войска начали наступление и к середине ноября заняли территорию Крыма, кроме города русской славы – Севастополя. В 1941 году Севастополь оказался немцам не по силам. Красная Армия и Черноморский Флот обороняли город 250 дней, с 30 октября 1941 года по 4 июля 1942 года.
О Киевском оборонительном сражении А. М. Василевский писал: «Враг добился успеха дорогой ценой. Красная Армия в ожесточённых боях разгромила 10 кадровых дивизий противника. Он потерял более 100 тысяч солдат и офицеров. Потери врага продолжали расти. Более месяца сдерживали советские войска группу армий „Центр“ действиями на Киевском направлении. Это было очень важно для подготовки битвы под Москвой». [13, с. 147].
Киевское оборонительное сражение, как понятно из вышесказанного, длилось с 7 июля по 26 сентября 1941 года, а на Москву немецкие части не имели возможности наступать более месяца. Советские войска под Киевом стояли насмерть. Вермахт не видел такой стойкости ни в одной из развязанных Германией войн. Любимец Гитлера фельдмаршал Фон Бок 15.09.1941 года, после того как кольцо окружения немецкими войсками части советских войск под Киевом замкнулось, написал в своём дневнике следующее: «Так что эту стадию «Битвы за Киев» можно назвать чрезвычайно успешной.
Но главные силы русской армии продолжают, как и раньше, удерживать свои позиции перед моим фронтом. Вопрос, сможем ли мы быстро их разбить и добиться победы над русскими до наступления зимы, остается открытым» [7, с. 33].
О проекте
О подписке