6.

Спрыгнув с последнего балкончика, охотник легко и бесшумно приземлился на траву и, быстро оглядевшись, пошел вглубь сада, туда, где среди фруктовых деревьев виднелось похожее на крохотную пагоду жилище сторожа.

Собственно, вот уж кого он совсем не боялся, так это сторожа сада. Да и вряд ли тот станет на него нападать. Наверняка сразу определит, что нарушитель вверенной его попечению территории слишком силен, чтобы пытаться его схватить. Однако с него вполне станет потом, днем, выследить его благодаря великолепному обонянию и привести с собой дэвов. А Герхарду в любом случае, даже если удастся этой ночью убить мага, придется задержаться в городе еще хотя бы на пару дней. Это нужно для того, чтобы проследить за сетью черного мага. Как правило, лишившись своего хозяина, она просто за день-два исчезает, перестает существовать. Но иногда этого не происходит, и тогда – жди беды. Герхард совсем недавно слышал о подобном случае от одного из своих друзей – охотников. Так тот вообще рассказал нечто невероятное.

Заглянув в жилище сторожа, Герхард увидел, что оно пусто.

Ну, так и есть. Спрятался, значит.

Еще раз оглядевшись, охотник стал лицом к ближайшему фруктовому дереву и тихо сказал:

– Не стоит прятаться. Я не причиню тебе зла. Мне нужно с тобой поговорить.

Сторож сада, а он, конечно, был где-то поблизости, молчал.

– Хорошо, – сказал Герхард. – Вот, видишь, я кладу свое оружие на землю. Мне нужно с тобой поговорить.

Он действительно положил на траву пистолет, немного помедлил и добавил к нему магический кинжал.

У самой вершины дерева, к которому охотник стоял лицом, шевельнулась неясная тень и слегка шепелявый голос сказал:

– Отойди на три шага в сторону.

Герхард исполнил приказание в точности.

Страж сада чуть ли не кубарем скатился с дерева. Он походил на довольно крупного медвежонка – коалу. Единственное отличие состояло в том, что лапы были гораздо длиннее медвежьих, но тоже имели внушительные, острые когти.

– Зачем ты забрался в сад моего хозяина? – спросил страж. – Какой вред ты ему намерен нанести?

– Никакой, – сказал Герхард. – А если бы хотел, то разве стал бы я с тобой разговаривать?

– Кто вас знает, любителей нарушать границы чужой собственности?

– Я не собирался этого делать. Видишь, какая сегодня ночь? А для того чтобы попасть домой, мне необходимо пройти через этот сад. На улице творится черт-те что. Понимаешь?

– И все-таки это не служит оправданием твоему поступку. Частная собственность – неприкосновенна, и нарушение ее карается очень серьезно. Может быть, у тебя есть какие-то другие оправдания?

Герхард ухмыльнулся.

Ну вот, разговор перешел в достаточно стандартное русло. И это неплохо.

– Конечно, есть.

Охотник вытащил из кармана серебряный суворик и кинул его медвежонку. Он знал, что стражи сада бумажных денег не признают. Поймав монету на лету пастью, тот переместил ее в защечный мешок и сказал:

– Хорошее оправдание, но не очень веское.

– А ты жаден, – промолвил Герхард.

Страж сада приоткрыл пасть, готовясь ловить следующую монету. К счастью, она у охотника была.

– Больше – нет, – сказал тот, расставшись с сувориком. – Честно.

– Хватит, – сообщил медвежонок. – Забирай свое оружие и уматывай. Только учти, нанесешь вред хоть одному дереву, и наше соглашение расторгнуто.

Герхард молча подобрал оружие и, спрятав его, двинулся дальше. Ему надо было пересечь весь сад, добраться до окружавшей его стены и перемахнуть через нее.

Он думал о том, что лучше бы в следующем саду сторожа не было. Серебряных монет у него и в самом деле больше не осталось.

Заметно подобревший медвежонок на некотором отдалении топал за ним и вполголоса бубнил:

– Ур…ур… Пойми, я так – не жадный. И если у тебя такие обстоятельства… Только хозяин попался какой-то жлоб. Второй уже месяц не платит жалованья. А у самого денег куры не клюют. Но не платит. Все время отговаривается то тем, то этим. Вот почему так? Что, ему жалко?

– Угу, жалко, – сказал Герхард.

– Почему? – спросил сторож. – Ведь у него их много. За моим прежним хозяином подобного не замечалось. Всегда плата – в срок.

– А у этого денег много, потому что жалко. Богатые, они тоже приобретают свое богатство по-разному. Этот, значит, приобрел свое, хапая по мелочам то тут то там, обжуливая, обманывая всех, кто оказался в пределах досягаемости. Ну, и привык. Теперь отвыкнуть уже не может. Таким образом и будет сшибать монету на монету, до самой смерти.

– Так, может, мне поискать другого хозяина?

– Попробуй.

Стена, разделяющая два сада, оказалась не такой высокой, как наружная, и, значит, перемахнуть ее не составит труда. Остановившись возле нее, Герхард спросил:

– Значит, договорились?

– Да, тебя здесь не было. Я тебя не видел. Кстати, спасибо за совет.

– Прощай.

Забравшись на стену, охотник внимательно оглядел открывшийся ему следующий сад. Никаких признаков сторожа в нем не было. И вообще, сад казался совсем неухоженным, заброшенным. Это Герхарда более чем устраивало. Если еще удастся перебраться через дом, к которому этот сад примыкает, то он окажется на следующей улице.

А если не удастся? Ну, какой-нибудь выход обязательно найдется.

Он спрыгнул на траву и пошел к дому. В ветвях ближайшего дерева резвились потешные огоньки. Проходя мимо него, охотник услышал, как огоньки над ним потешаются. Впрочем, делали они это вполне беззлобно, и, значит, обращать на них внимания не стоило.

В высокой, давно не подстригавшейся траве оказался прорва докушек. Они попадались буквально на каждом шагу. Очевидно, у них здесь было что-то вроде коллективного сборища. Иного объяснения Герхард придумать не мог. Еще это подтверждалось тем, что, вместо того чтобы, как обычно, докать, они все время обсуждали регламент и состав какого-то комитета, который, кажется, должен был заниматься упорядочиванием нотной азбуки.

К тому времени, когда Герхард обнаружил узкую, ведущую прямиком к дому тропинку, прения, кажется, уже подходили к концу и только одна из докушек, обладательница более громкого и басовитого голоса, чем ее товарки, все еще упорно пыталась доказать, что трогать нотную азбуку не нужно, поскольку это запросто может закончиться тем, что всем придется вместо привычного звука «до» издавать другие, неблагозвучные, а временами даже и совершенно непотребные звуки.

Чем этот спор закончился, охотник так и не узнал.

Идти по тропинке было гораздо легче, чем по траве и в первую очередь потому, что не нужно было все время напряженно глядеть себе под ноги, опасаясь задавить кого-нибудь из членов законодательного собрания докушек.

Правда, когда до дома оставалось совсем немного, на тропинку перед ним, совершенно неожиданно, как чертик из коробочки, выскочил лепрехун в визитке и с изящной тросточкой в руке.

– Вот дуры, – сказал он Герхарду. – И ведь это уже которое собрание, заканчивающееся ничем. А тот, который орет громче всех, подкуплен гнилыми цаплями. Они пообещали ему, что оставят его на развод, а если и цапнут, то самым последним. Вот он и старается. Что греха таить, каждому охота остаться на развод.

– Мне кажется, они его обманут, – авторитетно сказал Герхард.

– Ну кончено, – воскликнул лепрехун и от волнения едва не сломал тросточку. – Как пить дать обманут. Они же гнилые и полосатые. Если бы железные… Вот тем верить можно. А эти…

Он махнул рукой и, сойдя с тропинки, исчез в траве.

Герхард пожал плечами и двинулся дальше.

Собственно говоря, лично его все эти интриги докушечного общества совсем не трогали. Единственное, что его сейчас интересовало, – это местонахождение дома черного мага. Если он его не обнаружит этой ночью, то придется, в очередной раз уйти несолоно хлебавши. Вернуться же удастся только через год, когда наступит новая ночь забытых богов. Причем вот уж тогда, она наверняка не войдет в опасную фазу. Но год, целый год, в течении которого черный маг будет безраздельно владеть этим городом… Не слишком ли это много? Сколько он за этот год совершит преступлений, сколько людей, которых он посчитает нежелательными, неожиданно умрут, например, от банального разрыва сердца. А их знакомые, ни о чем так и не догадываясь, будут продолжать верить в то, что живут в достаточно свободном городе, в котором существует поддерживаемый дэвами закон, даже не подозревая, кто является его настоящим хозяином. И еще – опасная нечисть… Почему-то так получается, что в городах, захваченных черными магами, всякие там вампиры, оборотни, вурдалаки и прочие любители поохотиться на живых людей встречаются гораздо чаще.

Нет, кончено, о существовании в этом городе черного мага они не знают. Но все же факт остается фактом. Чаще, гораздо чаще.

Может, они как-то чуют, в каких городах жить безопаснее? Возможно, черные маги их каким-то образом приманивают? Для чего? Неужели из чистой любви к этим тварям? Или из расчета?

Впрочем, не время и не место сейчас все это обдумывать. Но мысль любопытна, надо ее запомнить.

Герхард остановился и задумчиво оглядел заднюю стену дома.

Н-да, взобраться по ней будет, конечно, потруднее, чем по стене предыдущего. Никаких балкончиков, ниш и украшений. Обычная стена, обычного дома. Конечно, если использовать магический кинжал… Нет, тут даже и он не поможет. Вот если бы у него их было два, тогда могло бы что-то и получиться. Все-таки – две опоры.

Но что же предпринять?

Он провернулся к стене спиной и внимательно оглядел сад.

Стоп, а это что такое? Вон там, где трава растет не так густо. Что там лежит? Надо бы посмотреть.

А лежала там садовая лестница, правда такая гнилая, что, взяв ее в руки, Герхард усомнился, что она выдержит его вес.

Хотя попытка – не пытка.

Он приставил лестницу к стене и обнаружил, что та коротковата. До края крыши она не доставала, причем довольно прилично. Ну да тут уж ничего не попишешь. На худой конец все же придется воспользоваться магическим кинжалом. Главное – теперь можно попытаться вскарабкаться. А насколько эта попытка окажется удачной, зависит уже от чистого везения.

Лестница каким-то чудом выдержала, хотя, вступив на нее, Герхард почти тотчас уверился, что она сию секунду развалится. Она и развалилась, но только немного погодя, после того как он перенес половину тяжести своего тела на воткнутый в стену магический кинжал.

И конечно, Герхард некоторое время висел на краю крыши, но все же сумел через него перевалиться. А потом надо было еще как-то умудриться выдернуть кинжал из стены и не загреметь вниз. Он это сумел. И даже позволил себе немного отдохнуть, полежать рядом с краем крыши, разглядывая небо, усеянное по случаю ночи забытых божков квадратными звездами.

Но только – совсем немного.

После этого Герхард перебрался на другой край крыши и взглянул на улицу. Надежды его не оправдались. Улица была не пустынна.

Как раз возле дома, на крыше которого он находился, происходило весьма любопытное событие. Ссора двух божков.

Один из них, почти нормального, человеческого роста, был зато очень широк в плечах и имел туловище раза в три толще, чем у обычного мужчины. При этом голова у него здорово смахивала на голову носорога. По крайней мере, длинная морда, и находящийся на ее конце огромный рог вполне могли принадлежать именно этому животному. Второй значительно превосходил своего противника ростом, но зато был тоньше и на вид несколько слабее, изнеженнее. Зато почти никаких отклонений от человеческого в его облике не наблюдалось.

Ссора пока еще не переросла в драку, но это вот-вот могло случиться.

Впрочем…

Герхард попытался прикинуть шансы противников на победу. У одного было преимущество в силе, у другого – в росте и, возможно, в реакции. В драке это немаловажно. Адептов и у того и у другого божка было примерно поровну, причем все они, как на подбор были крепкие, мускулистые, да и кое-какое оружие у них имелось. Конечно, до профессиональных воинов им было далеко, но в сумятице уличной драки засапожный нож или крепкий посох с металлическим набалдашником иногда оказываются не менее действенными, чем меч или боевой топор.

Таким образом, получалось, что силы божков примерно равны. Возможно, драка пока не началась именно благодаря этому. Но только – пока. В любой момент одному из спорщиков могло прийти в голову, что настала пора хорошенько проучить наглого противника. И вот тогда начнется… Пока же божки только ругались.

Поскольку ничего иного ему не оставалось, то, устроившись на крыше поудобнее, Герхард стал наблюдать за перепалкой.

– … Матери, выказавшей благоволение одному из наименее священных животных и несвоевременно внушившей себе глупый тезис о единении всего сущего под знаменем бесконечного развития, – верещал божок, которого Герхард мысленно прозвал «Верзилой».

– Докажи! – гудел ему в ответ божок, удостоившийся от Герхарда прозвища «Носорогоголовый».

– Доказательства – удел сомневающихся в своей правоте! – изрек Верзила.

– Ах, так…

– Да, так!

– В таком случае, я объявляю тебя бессовестным мошенником, не имеющим понятия о самых изначальных элементах познания мира и сущности дарованных нам возможностей. И не только мошенником, но и круглым неучем, неспособным видеть дальше своего носа.

– И это все?

– А тебе мало? – презрительно спросил Носорогоголовый.

– Конечно, – язвительно ухмыльнулся Верзила. – Кстати, начет носа… Кое-кому вообще не грозит разглядеть что-то, кроме собственного шнобеля. И в доказательствах это не нуждается. Разве можно разглядеть сияющий, словно утренняя заря, ореол истины тот, кому его заслоняет уродливый, костяной вырост.

Герхард подумал, что последние слова Верзилы – прекрасный повод к драке.

Закурив сигарету, он сел поудобнее и приготовился наблюдать. Собственно, сражений между божками он еще не видел.

Возможно, ему следовало проявить осторожность и спрятаться. Но все-таки божкам, как бы они ни пыжились, до настоящих богов примерно как до черной стены пешком. И значит, если действительно дойдет до драки, он успеет спрятаться, должен успеть. А пока можно и посидеть на самом краю крыши, понаблюдать.

– Хм… хм… хм… значит, ты вынуждаешь меня сказать слово?

– Какое слово?

– То самое, с которого все началось, являющееся основанием всего сущего. Ты хочешь, чтобы я его произнес и заставил тебя жалеть о нанесенном мне оскорблении?

– А ты его знаешь?

Сказано это с большой долей скепсиса.

– Знаю.

– В таком случае что тебя удерживает от того, чтобы стать богом?

– Всего лишь скромность.

– Ах, скромность…

Герхард покачал головой.

Нет, не подерутся. И значит, опять начнут сотрясать воздух. Сколько это продлится? Кажется, достаточно долго. Может, попытаться что-то придумать? Либо спровоцировать их на драку, либо пустится в обход. Что лучше? Скорее всего – второе.

Он докурил сигарету и встал.

Да, ничего не попишешь, придется отправится в обход. Как там крыши соседних домов? Можно ли на одну из них перепрыгнуть? Кажется, вон та, справа, для этого вполне подходит. Причем, она плоская и, значит, шагать по ней будет удобнее.

В тот момент, когда Герхард собрался прыгать, Верзила объявил:

– Ну, в таком случае мне не о чем больше с тобой разговаривать.

Охотник решил, что стоит еще немого переждать.

– А мне – с тобой! – сообщил носорогоголовый. – По крайней мере, сейчас. Но я знаю, где, при каких обстоятельствах мы встретимся с тобой вновь, каким будет этот разговор и, самое главное, в чьем присутствие.

– Отлично. Пусть будет так.

Резко повернувшись друг к другу спинами, божки потопали прочь, каждый в свою сторону. Адепты, обменявшись несколькими достаточно выразительными фразами, последовали за своими повелителями.

После того как они удалились на достаточное расстояние, Герхард спрыгнул вниз. Он умудрился приземлиться на мостовую почти бесшумно. Правда, при этом напомнил о себе палец, ушибленный им во время бегства от мары, но это являлось уже мелочью, и ей можно было в данный момент пренебречь.

Главное сейчас – найти след сторожевой нити. А для этого ему нужно миновать несколько домов в том направлении, в котором удалялся Верзила.

Поскольку божок шел важно и медленно, Герхард отправился вслед за ним тоже не очень быстро. Его это даже устраивало. По крайней мере, есть возможность получше рассмотреть все свежие следы нитей судьбы.

Занимаясь этим, Герхард попутно пытался прикинуть, о каком разговоре в другом месте упоминали божки. Вероятно, есть еще кто-то, более могущественный, чем они, кому они могут друг на друга накапать? Хотя, возможно, они имели в виду, например, последний и окончательный бой? В таком случае тем высшим свидетелем, в присутствии которого они сведут последние счеты, будет смерть.

Однако если все-таки предположить, что у божков существует какая-то иерархия, то, значит, есть и деление на высшие и низшие. И соответственно неизбежная борьба за свое место на социальной лестнице, борьба безжалостная, с интригами, предательствами, частенько трагичная и, конечно, комичная, по всем самым суровым житейским законам.

Вот любопытно… Борьба богов и божков за верховное владычество и в конечном итоге над теми, кто о них уже давным–давно забыл. Забавно, очень забавно…

Хотя, возможно, эти божки не относились к числу забытых? Может быть, они явились этой ночью из неведомых, расположенных очень далеко отсюда миров? Да нет, адепты у них были самые обыкновенные люди. И это указывает, на то, что божки все-таки…

Герхард остановился.

В стене фасадов домов, мимо которой он шел, зияла брешь. Если точнее, это было что-то вроде пустыря. Видимо, кто-то скупил три стоявших рядом дома, снес их, а также прилегавшие к ним сады. В центре получившегося таким образом пустыря стоял не очень большой, двухэтажный дом.

Судя по многочисленным свежим следам сторожевых нитей, он принадлежал черному магу.