Аппас плевался, ругался и грозил страшными карами.
Крысиный король подобрал лампу и, сунув ее в сумку, подошел к рыкающему льву сиреневой пустыни, поигрывая отобранной у него саблей. Некоторое время он молча рассматривал сидевшего на песке правителя, прикидывая что с ним надлежит сделать. Очевидно, угадав, о чем тот думает, Аппас вдруг замолчал и вскочил на ноги.
Крысиный король взмахнул саблей и сказал:
– Ты уже убедился, что я сильнее. Имеет ли смысл еще раз испытывать судьбу?
Аппас снова сел на песок и промолвил:
– Тебе не пройти живым мимо моих воинов. И даже если это случится, они будут охотится за тобой по всей пустыне. Нет, живым уйти не надейся.
– А мне почему-то кажется, что ты не совсем понимаешь положение, в котором оказался.
– Как это? – поинтересовался Аппас.
– А вот послушай. Ты хотел меня убить, поскольку я стал тебе бесполезен и слишком много знаю. Не правда ли?
– Это так.
– Ты не подумал об одной, достаточно очевидной проблеме.
– Какой? – Аппас прищурился.
– Убив меня, ты останешься один на один с проблемой лампы. И помочь тебе решить ее могу только я.
– Что за проблема?
– Сама лампа. О том, что она у тебя есть, знает кое-кто из твоих воинов. И значит, рано или поздно, об этом узнают все.
– Тут ты действительно прав, – задумчиво сказал Аппас.
– Если оставишь лампу у себя, она здорово осложнит твою жизнь. Другие люди будут пытаться ее украсть или отвоевать. Таким образом, наличие лампы в твоей сокровищнице значительно повысит вероятность, что тебя обворуют, что на тебя пойдут войной, что кто-то, для того чтобы ей завладеть, устроит дворцовый переворот. Понимаешь?
– И тут ты прав, – промолвил Аппас.
– Значит, тебе нужно от нее избавится. Не забывай, что тот, кто завладеет этой лампой, может оказаться хитроумнее меня. А еще ему может просто повезти. И вот, один из жителей пустыни получит возможность загадать парочку желаний. Почти наверняка это будет твой враг. И даже если ему не повезет, и он превратится в джинна, одно его желание все равно будет исполнено. У тебя есть уверенность, что он не пожелает твоей смерти?
– Любопытно, – сказал Аппас. – Однако ты не учитываешь, что я теперь знаю, как правильно загадывать желания.
– А об этом подумал, – заверил его крысиный король. – И что тебе это дает? Неужели ты рассчитываешь заставить хоть кого-то подарить тебе свои три желания? Каким образом? Кому из своих придворных ты настолько доверяешь, что позволишь хотя бы прикоснуться к лампе? Даже если ты сам будешь стоять над ним с саблей в руке, есть ли гарантия, что услышав как правильно формулировать желания, он не попытается тебя убить или обхитрить?
– Нет, – честно признал Аппас.
– В таком случае, что ты сделаешь с лампой? Уничтожить ее невозможно, поскольку она является магическим предметом. Выкинуть? Но где гарантия, что ее кто-нибудь не найдет? И даже если ты спрячешь ее в каком-то тайном месте, всегда найдутся люди, которые сумеют его обнаружить.
– Хорошо, ты меня убедил, – сказал Аппас. – Что предлагаешь?
– Достаточно простой выход. Ты отпускаешь меня, и я увожу с собой лампу в один из других миров. По крайней мере, в следующий, а то и дальше. Там я ее где-нибудь спрячу. Даже если ее с течением времени кто-то и найдет, то это не принесет тебе ни малейшего вреда.
– Неужели я произвожу впечатление такого глупца? – спросил Аппас. – Ты знаешь слишком много. Тебе осталось только загадать одно желание, и ты узнаешь исключения из правил. После этого ты можешь использовать оставшиеся два желания по своему усмотрению. А что, если одно из них будет касаться моей особы?
– Я не сделаю этого, – сказал крысиный король.
– И ты думаешь, я тебе поверю?
– Поверишь. У тебя нет иного выхода. Пойми, я тебе уже говорил и еще раз повторяю, что состязаться в хитроумии с джиннами хватает глупости только у людей. Я – не человек, и на такой риск я не пойду.
– Даже после того, как я, с твоей помощью сумел у него выиграть?
– Это не выигрыш. Это всего лишь ничья. Выиграть у джинна невозможно.
– А как же исключения из правил?
– Наверное, мне было бы интересно их узнать, – признался крысиный король. – Но только не ценой состязания с джинном в хитроумии. Нет, на такой риск я не пойду. И ты можешь мне не верить, но тогда тебе придется самому решать проблему лампы.
Окинув его испытующим взглядом, Аппас сказал:
– Ладно, пусть будет так. Тебе вернут все твое имущество, песчаную рыбу, а также снабдят запасами воды и пищи. Более того, мои воины проводят тебя до ближайшей караванной дороги и будут сопровождать до границ сиреневой пустыни. Удовлетворен?
– Почти, – сказал крысиный король.
– Не знаю почему, но я тебе верю, – сказал Аппас. – Кстати, сопровождающие тебя стражники не должны знать у кого на самом деле находится лампа.
– Зачем мне об этом им говорить? Неужели я произвожу впечатление безумца?
– Хорошо, – кивнул Аппас. – В таком случае, ты должен вернуть мне саблю. Им не понравится, если они увидят, что она сменила владельца.
– Ты прав. Вот, держи.
Сунув саблю в ножны, Аппас встал и, стряхнув со своего богатого одеяния песок, сказал:
– Все-таки, кое-что от этого приключения с лампой я выиграл.
– Хаддас, – промолвил крысиный король.
– Он самый. Как только задуют холодные ветры, а песчаные духи удалятся в подземные, заброшенные города, я обрушу свои войска на его владения. Думаю, эта война будет достаточно интересной.
– Это меня уже не касается, – сказал крысиный король.
– Вот именно. Кстати, что ты имел в виду, когда сказал, что почти удовлетворен?
– Ты поступил очень разумно, когда решил вернуть мне имущество и разрешил уехать. Однако, если ты еще выдашь мне некоторую сумму золотом, это позволит мне увезти лампу дальше. Тебе не кажется, что ты в этом заинтересован?
Песчаная рыба хрустела песком и ритмично работала плавниками.
У джинна слегка болела голова. Он даже отказался купаться в бассейне и прогнал гурий в дальний конец лампы, подальше с глаз.
Голова у джинна болела потому, что он не любил тряски, неизбежно возникающей при переездах. Впрочем, еще меньше он любил, когда его лампа веками лежала в какой-нибудь сокровищнице или просто, например, в расщелине скалы. Еще ему не нравилось ждать, хотя почти все свое время он занимался именно этим.
Впрочем, возможно, скоро его долгому ожиданию придет конец. На крысиного короля у джинна надежды было мало. Все-таки тот, и в самом деле, не был человеком. И значит, в старую как мир ловушку трех желаний он не попадется.
Но все-таки… кто знает? Вдруг крысиный король соблазнится? Уж больно условия для этого идеальные.
Загадать лишь одно желание… А что, если он все-таки решится? И если такое случится, то хватит ли у крысиного короля ума, узнав исключения из правил, сообразить, что из исключений могут быть свои исключения?
Если этого не произойдет, то один джинн, очень уставший сидеть в лампе, получит свободу. Крысиный король слишком часто общается с людьми. Кто знает, вдруг он, хотя бы в небольшой степени, заразился их безумием, хотя бы немного стал на них похожим?
И еще… Он не имеет права без разрешения владельца лампы читать его мысли, а уж тем более, пытаться на него как-то воздействовать.
Но кто может ему запретить наблюдать за происходящим вне лампы, а также читать мысли тех, кто находится достаточно близко? И даже не только читать, но и иногда незаметно подсказывать какие-то действия.
Почему бы не попытаться это использовать?
Раз он не может воздействовать своим колдовством на крысиного короля, то почему бы не попытаться использовать кого-то другого? Кто запретит попробовать? Кто может ему помешать вернуть себе свободу именно таким образом?
Последняя мысль понравилась джинну настолько, что он даже хихикнул.
Проснувшись, Миротворица сейчас же оказалась в реальном мире.
Ощущение соприкосновения с ним, словно грубой наждачкой содрало с нее обрывки воспоминаний о самых сладостных снах, вернуло некие забытые на время, за ненадобностью, умения.
За ненадобностью? Теперь она в них нуждалась, поскольку настало время применить их на практике. Торопиться она не собиралась. К чему бы это? Но и слишком медлить не стоило. Иначе ее любимые сны могли развеяться, исчезнуть, сменить хозяина. А терять их не хотелось.
И значит…
Она мысленно улыбнулась.
Нет, нет, она не поддастся недостойной торопливости. Иначе ее пробуждение может закончиться неудачей. А вот довести все до конца, до логического завершения… Это было в ее стиле. В стиле Миротворицы. Причем, остальные воплощения об этом великолепно знали. И надеялись.
Нет, она не могла их разочаровать, уронить свой с таким трудом заработанный авторитет. Авторитет – великая штука. Сначала ты работаешь на него, потом – он работает на тебя.
Впрочем, промахнуться она могла. При ее работе обойтись без промахов было невозможно, но отнестись к своему делу спустя рукава…
Такому – не бывать. Особенно если учесть, что враг в этот раз не идеален, далеко не идеален. И опыта у него маловато. А вот у нее опыт просто огромный. И это имеет значение.
Сиреневая пустыня закончилась. Песчаные бури, редкие оазисы, миражи неведомых городов, задумчивые, греющиеся на барханах ящерицы, призраки торговцев родниковой водой, и неистребимый запах сирени остались позади.
Песчаная рыба последний раз взмахнула хвостом и остановилась. Крысиный король спрыгнул на землю, хлопнул ее по голове и, поправив кожаную, прочную перевязь, на которой висел кривой заркурианский меч, пристроив на спину не очень тяжелый мешок с пожитками, осторожно ступая по горячему песку, зашагал к четкой, слово прочерченной циркулем, неширокой черной полосе. За ней начинался сплошной ковер из фиолетовой травы и кустарника, здорово смахивающего на заросли колючей проволоки, усеянные узкими розовыми листочками и огромными цветами с толстыми, желтыми лепестками.
Шагая к границе пустыни, крысиный король пытался прикинуть, как далеко находятся ворота в следующий мир. Скорее всего, до них было еще далековато. Хотя кто знает? Миры цепи – разнообразны и разительно отличаются друг от друга. Возможно, этот – маленький и достичь его конца удастся завтра, а то и сегодня? Таким образом, количество ворот, отделявших его от родного мира, станет меньше на одну единицу.
Всего лишь на одну.
Сколько их осталось? Около десятка? Немало, действительно – немало.
Вздохнув, крысиный король прислушался к тому, как за спиной тяжело дышит песчаная рыба. Похоже, за границу пустыни она выползать не хотела. Или не могла. И значит, далее ему предстоит идти пешком.
Что ж, не в первый раз.
Он подумал, что негоже просто так бросать того, на чьей спине пересек пустыню и вернулся. Рыба заурчала и медленно, устало, зашевелила хвостом. Крысиный король снял с нее седло, поставил его на песок и сильно хлопнул по покрытому крупной, желтой чешуей боку.
– Пора расставаться. Спасибо за службу, – сказал он. – Отпускаю тебя.
Эти слова разрушили заклинание подчинения и песчаная рыба, вдруг забыв об усталости, отчаянно работая плавниками и хвостом, стала погружаться и буквально ввинтилась в песок. Ее бывший владелец едва успел отскочить в сторону, как она уже исчезла.
Усмехнувшись, крысиный король двинулся прочь. Немного не дойдя до черной полосы, он не удержался и все-таки оглянулся, окинув взглядом воронку, образовавшуюся на том месте, где исчезла рыба и стоявшее на ее краю седло.
Гм… седло…
Представив, как трудно будет тащить на себе огромное, тяжелое седло, крысиный король покачал головой.
Ну, нет. Пусть оно останется здесь. Возможно, оно понадобится кому-нибудь, кто вознамерится преодолеть пустыню. А ему… да, ему придется дальше идти пешком. Ничего не поделаешь. Да и впервой ли такое? Ох, не впервой.
Продолжив путь, он еще подумал о том, что за спиной у него, в мешке, лежит некая лампа. И будь у него возможность обвести вокруг пальца сидящего внутри нее джина, уж он бы знал, что с того потребовать. Так же, как и любой другой, оказавшийся на его месте. Но вот заставить джинна выполнять свои пожелания, умудрится не попасть на его место, в лампу, может не каждый. А у него, лично, есть в этом приличная фора. И конечно, из исключений могут быть свои исключения, но что, если нет?
Крысиный король тряхнул головой.
Нет уж, прочь искушения. На подобный риск он не пойдет. Пусть этим занимаются люди. Это их дело. А он лучше доберется домой своими силами. Так безопаснее, чем состязаться в хитроумии с настоящим, хорошо выдержанным в лампе джинном. А учитывая опыт в различных путешествиях по миру-цепи, так ему и беспокоиться-то не о чем. Десять миров? Он их преодолеет. Случалось оказываться и в худших обстоятельствах.
Крысиный король остановился.
До границы пустыни оставалось буквально пара шагов, но вот здесь, возле его ног, было нечто интересное. И почему бы не остановиться, не полюбопытствовать? Особенно, если это интересное является небольшим, появившимся несколько мгновений назад, все увеличивающимся в размерах холмиком?
Что под ним скрывается? Может это удастся как-то использовать в своих целях? А если не получится, то, может быть, повезет узнать нечто новое об окружающем мире?
Думая об этом, крысиной король сделал несколько шагов назад. Извечно присущее его племени любопытство – штука хорошая, но и об осторожности забывать не стоило. Вдруг эта выползающая из-под земли штука опасна для жизни?
Холмик между тем вырос до размеров мяча для игры в лупинболл и вдруг замер, словно у того, что было под толщей песка и, пытаясь выбратья наружу, его породило, кончился завод. Впрочем, если это живое существо, то оно могло устроить себе отдых или задуматься о чем-то.
Осторожно обойдя холмик по окружности, крысиный король миновал границу, отделявшую пустыню от саванны, и присев на траву, приготовился ждать. Вот это он тоже любил и умел. Ждать в засаде, пока случится некое событие. Ждать и продумывать различные варианты своих действий, на случай, если из-под песка появится нечто совсем необычное.
К тому времени, когда холмик лопнул, он успел их придумать целых шесть. Ни в одном из этих вариантов не нашлось места существу, в конце концов появившемуся перед его глазами. Более всего оно смахивало на тираннозавра. Все как и положено. Крохотные передние лапки и гораздо более массивные задние, а также пасть, усеянная острыми зубами. Как есть, маленький тираннозавр.
Как он попал под толщу песка?
Хотя догадаться нетрудно. Там, в глубине, остались обломки яйца, из которого этот малыш вылупился.
Крысиной король осторожно понюхал воздух, а потом, еще раз окинув кроху испытующим взглядом, пробормотал:
– Так, юный тираннозавр. Что дальше?
– Есть! – сказал детеныш хищника, так и не попавшего в первую шеренгу самых опасных созданий мира-цепи, возглавляемую великими магами, но уж во второй-то утвердившегося достаточно прочно. Где-то рядом с кровожданым ночным ужастиком, весь смысл жизни которого умещался в слово «убийство», и сверхпрожорливым зубастом, способным за один присест слопать средних размеров слона.
– Ну да, – пробормотал вождь крысиного племени. – А что еще ты мог сказать?
– Есть! – настойчиво повторил тиранозаврик. – Хочу есть! Сейчас хочу есть!
– Нетушки, – сказал ему крысиный король. – Вот еще! Не хватало мне подкармливать всяких там малолетних хищников. Вон у тебя даже зубы есть. Отправляйся на охоту. Каждый должен заботиться о себе сам. Мне кажется, это хороший принцип.
– Есть! – промолвил тиранозаврик и щелкнул крохотными зубами, нежнейшей, девственной белизны.
Крысиный король почесал лапой за ухом и не спеша встал.
Нет, здесь ничем интересным не пахло. А значит, надо было уходить прочь. Причем, чем скорее – тем лучше. Того и гляди, сюда заглянет мама этого хищного малыша. И вот тогда…
Последняя мысль венценосной крысе не понравилась. Совсем не понравилась.
– Дай есть! – взвыл тиранозаврик и смешно переваливаясь с боку на бок, побежал к крысиному королю.
Тот не испугался. При желании, он мог бы расправиться с крохой одним пинком. Но вот если поблизости появится его мама…
– Ладно, парень, – сказал крысиный король. – Предоставляю тебя твоей судьбе. Надеюсь, ты сможешь выжить. Сам. Если у тебя этого не получится… что ж, значит… ну, значит, старушка судьба решила именно так. Я на себя ее обязанности не возьму. Это не в моих правилах.
– Немедленно дай мне поесть! – выл тиранозаврик. – Немедленно! Хочу есть!
Ну да, как же! Он хочет.
Крысиному королю, с рождения, было дано умение понимать языки всех других животных. В данный момент он об этом пожалел. Не будь у него подобного умения, вопль тиранозаврика стал бы для него ничего не значащим писком. И что тогда могло помешать уйти?
Собственно, а почему не сделать это сейчас? Рано или поздно явится мамочка малыша, и его будущее будет устроено. Кстати, услышав его вой, она первым делом отправится на поиски пищи, и тот, кто окажется в этот момент неподалеку, рискует в нее превратиться.
Вот эта мысль крысиному королю не понравилась вовсе.
Быстро повернувшись, он двинулся прочь от тиранозаврика, так озабоченного состоянием собственного желудка.
И чем дальше он окажется…
Прямо за спиной крысиного короля раздался истошный писк, а мгновением позже в его правую заднюю лапу что-то вцепилось.
Предводитель крысиного племени остановился и ошарашено посмотрел вниз. Так и есть. Малыш цеплялся за его лапу с отчаянием утопающего, вдруг обнаружившего рядом спасательный круг. Он обхватил ее не только задними и передними лапами, но и пустил в ход зубы. Боли крысиный король не чувствовал. Зубы тиранозаврика пока еще были так малы, что не могли прокусить его шкуру. Но вот отцепить маленького…
Гм… а как его отцепить?
Нет, это было сделать нетрудно и без больших усилий. Но что, если при этом детеныш пострадает? И как на это прореагирует его мама? Как долго она будет преследовать обидчика и что с ним сделает, настигнув? Крысиный король осторожно потряс лапой, и это привело лишь к тому, что детеныш вцепился в нее сильнее.
Вот так история!
– Эй, – сказал предводитель крыс. – Брысь, малявка. У меня и так куча неприятностей. Чего ты ко мне пристал?
Тиранозаврик безмолвствовал.
Хорошо же… ну, сейчас…
О проекте
О подписке