Этот день Вера запомнила на всю жизнь. Ее принимали в комсомол. Молодой секретарь райкома ВЛКСМ вручил билет и спросил:
– Вижу по глазам, ты, Вера, рада. Как записано в уставе, так и живи.
– Я пойду дальше.
– Объясни.
– Наступит время, вступлю в партию.
– Похвально. А дальше как?
– Всю жизнь посвящу делу социализма. Даже если придется страдать.
– Девочка, мыслишь патриотично, но жизнь нужно построить так, чтобы в ней было больше радости.
Вера бросила хищный взгляд на секретаря:
– Павка Корчагин, Матросов, Космодемьянская, помните их? Они что, жили гладко? Нет! Их жизнь – сплошная борьба. Не борись они – не было бы и нас.
– Ясно, Вера! Но сейчас другие времена. Под танки никто не бросается. Учитесь, обретайте профессию и стройте не социализм, а коммунизм.
– Вы правы, но черепашьими шагами мы коммунизм не построим. Суп не сварится, пока не закипит.
Новоявленные комсомольцы засмеялись. Секретарь райкома поднял руки:
– Сдаюсь! Твоя, Вера, позиция привлекательна. Успехов вам, ребята!
В выходной решили идти в поход.
На огромной поляне разожгли костер, мальчишки наловили рыбы, девочки сварили уху.
Перед трапезой парни исчезли в кустах. Оттуда вышли с улыбками, говорливыми.
Люся Грекова поманила пальчиком своего парня Кольку:
– Дыхни!
– Ты что, Люська!
– Я что сказала?
Колька повиновался. Звонкая пощечина оглушила округу:
– Как не стыдно, а еще комсомолец.
Парни обступили бунтарку, наперебой заговорили:
– Люся! У нас такой день, такой праздник. Мы глотнули по стопочке.
Девушка отрезала:
– Вы хоть ужритесь. Но я не хочу, чтоб Колька увлекался спиртным.
– Но он не твой муж.
– Это как посмотреть. Может, и станет моим суженым.
Вера с интересом наблюдала за происходящим. В душе она поддерживала подругу, но и не осуждала ребят. Они взрослеют, со временем станут опорами своих семей. У них в селе три тысячи человек. Среди них нет ни одного алкоголика. И одноклассники вырастут нормальными людьми.
Вера пошла по тропинке, углубилась в лес. Хотелось посидеть в тишине, на время забыть пеленки, борщи, плач детишек, поздние сидения за уроками.
Тишину нарушил треск веток. Девушка осторожно раздвинула молоденькие кустики. Поодаль стоял мужчина с ружьем. На другой стороне поляны из-за деревьев выглядывал молоденький лось.
Мужчина сделал несколько шагов и вскинул ружье. Вера тигрицей выскочила из засады и всей грудью упала на ствол. Грохнул выстрел. Пуля ушла в сторону, а Вера полетела на коряги. Острая боль пронзила лицо, руки. На щеках почувствовала теплую кровь.
Мужчина от неожиданности охнул и завизжал:
– Едрена корень, откуда такая прилетела?
Приглянулся и отошел в сторону:
– Верка? Каюк мне. Бате расскажешь – посадят. Без отца останутся восемь ребятишек.
Испуганная Вера вытерла листьями папоротника кровь. Она с ненавистью взглянула на браконьера:
– Ты, дядя Игорь, незаконной охотой не прокормишь семью.
Она подумала и повысила голос:
– Дай слово, что перестанешь бегать с места на место и начнешь по-настоящему работать.
– Ты никому об этом случае не проболтаешься?
– Даю слово.
– И я тогда даю слово, что начну трудиться на одном месте, словом, возьмусь за ум.
Дядя Игорь закурил и буркнул:
– Перед пигалицей расчувствовался. Верка, ты что, можешь людишек убеждать?
– Могу, ох, как могу, дядя Игорь. Обманешь – Бог тебя люто накажет.
Вера развернулась и направилась к ребятам. Ее распирала гордость: смогла помочь оступившемуся человеку.
Друзья с недоумением разглядывали исцарапанную девушку.
– Кто так тебя разукрасил?
– Леший гнался за мной.
– Не чуди, лешие днем спят.
– Все просто, ребята. Увидела лося, побежала к нему и упала.
Одноклассники не унимались:
– Мы слышали выстрел.
– Я тоже. Видно, браконьеры баловались. Поесть что-нибудь осталось?
Девушки налили холодную уху, открыли банку с килькой.
Мальчишки еще раз разожгли костер, на углях приготовили картошку. Праздник удался на славу.
Уже темнело, когда Вера пришла домой и собралась лечь спать.
Сонная мать приказала:
– Дочь, я устала. Почисти на утро картошки, замочи пеленки, вынеси грязную воду.
– Мама, я тоже еле на ногах держусь.
Пелагея не слышала дочь. Она уже храпела. Вера молча начала работать. Отдыхать легла в два часа ночи.
В семье родился очередной ребенок. Гриша рос крикливым, часто болел.
Пелагея днем хозяйствовала, ночью не отходила от орущего Гриши. Когда силы иссякали, Пелагея засыпала, и на вахту заступала Вера. Она баюкала ребенка, совала пустышку, но это мало помогало.
Утром бежала в школу. Нередко на уроке засыпала. Учителя не будили ее: знали обстановку в семье.
Виктор с работы приходил хмурый: на воспитание детей зарплаты не хватало. В выходные он садился на коня, брал пару сетей и ехал к озерам.
Из каждого похода приносил по два мешка карасей. После очередной рыбалки сказал Вере:
– Сейчас я отвезу тебя к магазину, продашь рыбу.
Вера от неожиданности, возмущения покраснела:
– Никогда, папа! Я комсомолка, а не мелкий спекулянт.
Отец вскипел:
– А жрать тебе можно, не стыдно?
– Но, папа…
Вера заревела:
– Если так, я уйду из дома.
Отец враз остыл:
– Прости, дочка. Сорвался. Потонул я в заботах и делах.
– Папа, зачем столько детей рожаете?
– Ты ж историю изучаешь. Война выкосила миллионы человек. Страна у нас огромная. Если мы не восполним население, не нарастим его, нас опять могут поработить враги. И землю надо облагораживать, выращивать урожаи. Понятно?
– Ясно, папа. Но у меня столько детей не будет.
Отец рассмеялся:
– Мы за вас стараемся.
Наступила осень. Мать отпустила Веру к подружке Люсе. Та вскипятила чай, разогрела пироги.
Уютная обстановка располагала к откровенности.
– Люсь, а у тебя с Колькой серьезно?
– Очень! Мы даже целовались. Вера, ты не представляешь, как это приятно. Тело плывет в облаках, сердце выскакивает из груди.
– Завидую тебе.
– Так влюбись.
– В кого? У всех наших сопли на носу.
– Фу, ты принца ищешь?
– Да, и найду. Все, подруга, поздно уже, домой пора.
Вера медленно шла по дороге. Светила луна, дул теплый ветерок. Она вздохнула. Все-таки подруга счастливая: Люся любит.
Мысли прервал шорох, стук. Звуки доносились из магазина.
Кошачьей походкой девушка подошла ближе. Двое мужчин ломали ставни.
Вера пошарила вокруг. Рука наткнулась на кирпич. Не думая о последствиях, девушка закричала и бросила кирпич в воришек.
Они выпрямились, стали озираться. При свете луны заметили фигуру человека.
Один смачно выругался и направился в сторону Веры. В руках воров она заметила лом, от ужаса вскрикнула и бросилась к своему дому.
Девичий визг разорвал тишину. Вера оглянулась, ее настигали. Что было сил закричала:
– Папа, папа…
Отцовское сердце почувствовало беду. Среди ночи Виктор захотел покурить. Он достал из пиджака папиросы и вышел во двор. Едва зажег спичку, услышал крик дочери.
Под руки попался кнут. Виктор открыл калитку, в нее кубарем влетела Вера.
Перед отцом возникли две фигуры. Они изрыгали мат. Виктор ударом кнута повалил одного бандита, второго уложил рядом на землю.
– Вера, тащи веревку.
Девушка, дрожа всем телом, скрылась в сенях, принесла вожжи. Отец скрутил воров, заткнул орущие глотки тряпками и по телефону вызвал милицию.
Вера вбежала в дом, умылась, присела на лавку. Мать подала кружку с водой:
– Слушаю тебя.
Стуча зубами, Вера рассказала матери о происшествии. Пелагея покачала головой:
– Эх, Верка, Верка. А если б тебя порешили, кто бы мне помогал?
Вера, глотая слезы, прошептала:
– Мама, я тебе как раба нужна, да? Но я твоя дочь.
– Не болтай чепухи, ложись спать.
Вера до утра не сомкнула глаз. Сегодня она поняла, что мама относится к ней холодно. Сколько помнит себя, она ни разу ее не обняла, не поцеловала. Разговоры сводились к одному:
– Учись хорошо, помогай мне, старайся не болеть, иначе некому будет смотреть за сестрами и братьями.
В школе Вера пошла в библиотеку. Полистала подшивку областной газеты: на завод холодильников требовались специалисты и ученики. Принятым предоставлялось общежитие.
Вера решила после восьмого класса перебраться в город. Она устроится на работу, учебу закончит в вечерней школе.
В селе Борки праздник: восьмиклассники получали аттестаты. Нарядные парни и девушки танцевали под магнитофон, пили лимонад, делились планами на будущее. Половина класса решила продолжать учебу. Другие – работать.
Когда Веру спросили о планах, она ответила:
– Уеду в город.
Троечница Галя удивилась:
– На кого семью покинешь? Там мал мала меньше.
– А ты куда, Галя, пойдешь?
– На ферму дояркой.
– Похвально, но это мне не по душе. Останусь в селе – стану рожать, как моя, да и твоя мать. Я хочу устроить другую жизнь.
– Не страшно?
– Страшновато, но я не отступлю от задуманного.
Дома случился грандиозный скандал. Мать причитала:
– На кого меня покидаешь? Много ребятишек останется на моей шее.
– Но я уеду, мама.
– Прокляну!
Отец заявил:
– Денег не дам. Иди пешком.
– Сто пятьдесят километров?
– Хоть двести.
Вера тихо закрыла дверь и направилась к дальней родственнице Варваре. Та вскипятила самовар, высыпала на стол горстку конфет:
– Пей и рассказывай. Чую, неспроста пришла. Ты у меня редкий гость.
Девушка осторожно начала разговор:
– Школу я закончила. Решила начать новую жизнь в городе. Буду работать и учиться.
– А как смотрят на твои планы родители?
– Плохо. Не отпускают.
– Что от меня надо?
– Одолжите денег на дорогу и на первое время.
Тетка внимательно поглядела на Веру:
– Это твое окончательное решение?
– Да!
Варвара достала из-за иконы тощий сверток с деньгами:
– Много не дам. Но с голоду до первой получки не умрешь.
Вера взяла купюры:
– Спасибо вам!
Тетка засмеялась:
– Кушай на здоровье.
Серьезно добавила:
– На родителей обиду не держи. Тяжко им с такой оравой. Сама знаешь: живут на зарплату отца. Он хоть и при хлебной должности, а воровать не научился.
Рано утром, когда все спали, Вера написала записку, взяла холщовый баул с вещами и покинула отчий дом.
Город встретил ее ласковой тишиной. По улицам изредка проносились легковые машины, громыхая на стыках, медленно шли трамваи. На первом маршруте добралась до машиностроительного завода.
Кадровичка заполнила анкету, с интересом спросила Веру:
– Ты не врешь, что у тебя много сестер и братьев?
– Какой резон мне вас обманывать?
– И то верно. Раз так, я тебе помогу. Пойдешь учиться на токаря. Получишь документ об окончании – зарплату начислят приличную. Держи направление в общежитие.
Комендант общежития, пожилой и неповоротливый мужчина, ворчал:
– Сбегают из села, мучаются в городе, потом пропадают невесть куда.
Вера ехидно спросила:
– Дедушка, куда пропадают?
– Я тебе не дедушка. Мне всего полтинник. А исчезают в замужество, возвращаются обратно домой.
– В чем здесь трагедия?
– Понаблюдаю я за тобой, больно красивая и бойкая. Тебе и до беды недалеко.
Девушка постучала по дереву:
– Не кликайте мне эту беду. Я от нее сбежала.
– Объясни.
– Как-нибудь потом, я спать хочу.
– Бери постельное белье, спокойной ночи! Да, меня зовут Кузьма Кузьмич.
В токарном цехе трудилось человек пятьдесят. От шума у Веры заложило уши. Наставник, парень лет тридцати, посоветовал:
– Уши заткни ватой. Кличь меня Борисом. Ну, начнем, девонька. И не торопись. Учиться тебе почти год.
– С чего начнем?
– С первой заповеди.
– Молиться?
– Дурочка. С чистоты и теории. Я напишу список, возьмешь книги в библиотеке. Пока начинай драить станок.
– Не поняла!
– Я бывший моряк. Драить – значит наводить чистоту до блеска. И так каждый день, запомни.
К вечеру у девушки разболелась голова. Она думала, что сразу начнет точить сложные детали. Увы! До этого еще далеко.
Целый день к Борису подходили парни и девушки, задавали пустяковые вопросы, с интересом разглядывали новенькую. От всеобщего внимания девушка краснела, злилась.
Один токарь, рыжий парень с огромными руками, ехидно спросил:
– Надолго к нам? Не сбежишь через недельку-другую?
Вера резко ответила:
– Сбегу тогда, когда твою голову перекрашу в черный цвет.
– Не дождешься, ехидна.
– И ты не дождешься моего побега.
Присутствующие одобрительно загудели. Было видно: они на стороне девушки.
Смены летели быстро. Вера уже училась в вечерней школе, все свободное время отдавала работе. Иногда приходила в выходные дни и втихую включала станок.
Наступила очередная суббота. Девушка позавтракала и направилась в цех. На удивление, за перегородкой в дальнем углом гудел токарный станок.
Вера украдкой подобралась к прозрачной перегородке. Над деталью склонился рыжий парень.
Вера поднялась на цыпочки и обомлела. В руках рыжего Гоши увидела ствол пистолета.
Почти ползком добралась до выхода и помчалась в милицию.
Дежурный выслушал девушку и вызвал оперативника. Старший лейтенант пригласил посетительницу в своей кабинет:
– Пиши подробнее, – подвинул к ней лист бумаги.
Вера подробно изложила виденное на казенном листке.
Хозяин кабинета кому-то позвонил и пригласил девушку с собой.
Седой полковник поднялся со стула:
– Спасибо, товарищ Игонина! Прошу за этими стенами никому ничего не рассказывать. У тебя могут быть неприятности. Ты настоящая комсомолка. Молодец!
Вера с трудом добралась до общежития и рухнула в кровать.
Комсомольское собрание цеха посетил директор завода Ивашов. Обсуждали случай изготовления оружия.
Рабочие были обескуражены: Гоша, отец двоих детей, запятнал позором весь коллектив.
Выступили почти все комсомольцы. Молчала только Вера.
Борис наблюдал за ней. Наконец не выдержал:
– Ты что воды в рот набрала?
Девушка почти равнодушно ответила:
– Здесь и так все ясно.
– Ты осуждаешь преступника?
– Да!
Диалог прервал директор завода:
– Не наседайте на молодую девушку. Она у нас новичок, видимо, стесняется.
И хитро бросил взгляд на Веру. Он знал подноготную этого случая и решил помочь девушке.
– Я предлагаю следующее, – повысил голос Ивашов, – комсомольцам активизироваться, еще раз проверить биографии работающих, создать «комсомольский прожектор». Сегодня я издал приказ, где сказано, что ваш начальник цеха снят с должности и переведен в мастера.
Гул возмущения прокатился по залу. Все знали и любили честного начальника Василия Ивановича. Но поделать ничего не могли. Ситуация была из ряда вон выходящей.
Директор оглядел зал:
– И последнее. Через час жду в своем кабинете ученика токаря Веру Игонину.
Все взоры устремились в сторону Веры. Она недоуменно пожала плечами и выскочила из цеха.
В кабинете директора у окна стоял полковник милиции. Он улыбнулся, приобнял Веру и торжественно сказал:
– За помощь в поимке преступника товарищ Игонина награждается почетной грамотой и денежной премией.
Когда торжественная часть закончилась, полковник посоветовал:
– Ребятам из цеха скажешь, что приезжал твой отец, справлялся у директора о твоем житье-бытье. И еще: спрячь у родителей грамоту и тоже слукавь: мол, оказала милиции одну услугу. Спросят – ответь, что дала подписку о неразглашении государственной тайны.
Весь день Вера ходила окрыленная. В юные годы она оказалась нужной своей родине, не побоялась разоблачить преступника.
Вечером долго не могла уснуть. Ее и тянуло домой, и останавливало. Все из-за отца, которого любила и ненавидела.
…Это произошло несколько лет назад. Мать узнала, что у отца есть любовница, она родила от него ребенка. Пелагея сходила к разлучнице, убедилась, что слухи – правда, и сказала:
– Забирай к себе кобеля, он мне не нужен.
Отцу указала на дверь:
– Вон отсюда! Завтра подаю на развод.
Виктор ошалело смотрел на жену, закашлялся и рыкнул:
– Убью тебя и себя!
Он схватил со стены ружье.
Вера чайником ударила отца по лицу, выхватила оружие и забросила в кусты.
Отец рассвирепел еще сильнее. Под лавкой нашарил топор.
Дочь встала перед ним:
– Сначала убей меня.
Виктор обмяк, заплакал:
– Простите меня, если можете.
Долго в семье царили смятение, страх, боль.
Постепенно все встало на свои места. Отец вымолил прощение и больше никогда не занимался амурными делами.
– Надо съездить домой, – пробормотала Вера и провалилась в сон.
Но поездку пришлось отложить. В цех пришла заплаканная жена арестованного Гоши, Ганна. Она почему-то обратилась к Вере:
– Помоги моему горю.
– Я здесь при чем?
– Ты деревенская, у тебя доброе сердце.
– Что дальше?
– Мне надо семью кормить. Ухожу на работу, детей не с кем оставить.
– Но и я работаю.
– У тебя, Вера, первая смена. Я договорилась, меня поставят во вторую.
– Надолго?
– Я вызвала из Хабаровска свою мать. Дней через десять приедет.
О проекте
О подписке