Ближний круг

– Ты все просмотрела за предшествующие года? – динамики ноутбука шипели, известив о перегрузке. Коннор пролистывал распечатки звонков с телефона Мак-Кинли, снова находясь по другую сторону экрана. Эванс в свою очередь делала то же самое перед ноутбуком у себя дома и параллельно выпадала из реальности, глядя в одну точку невидящим взглядом, как умела только она.

– Да, все, на чем я заострила внимание, тебе уже отправлено. Прогоню по базам телефонных компаний, – она вышла из прострации и вернулась к работе – делала пометки на полях листов из стопы распечаток и отправляла проверенные листы в сканер для Уэста.

– По законам штата Нью-Джерси взлом федеральных баз данных… – начал он, но Эванс тут же перехватила инициативу.

– Уголовное преступление, предусматривающее тюремное заключение, – закончила она мысль, которую Уэст собирался донести нудным лекторским тоном.

– Именно, – он уже прогонял вычисленные номера по базам, но не стал об этом сообщать.

– Хорошо. Не буду. Давай и дальше жить в бассейне с аллигаторами, – Эванс не поднимала головы и продолжала делать пометки.

– Интересно, но не долго? – хмыкнул Коннор, и динамик ее ноутбука скрипнул от искаженного смешка.

– Именно.

Они просидели так около часа, а стопка уменьшилась только на треть, но поиски «Кельта» не сдвинулись с мертвой точки.

– Эванс! Где мои чистые футболки, – на вопль возмущения из спальни она так и не оторвалась от работы.

– В холодильнике! – грубее, чем следовало, ответила она, скрипя карандашом по бумаге.

– Не-а, я там уже искал, – Ларссон продолжил хлопать ящиками.

– Как тебе твой новый-старый сосед? – из вежливости поинтересовался Уэст, покосившись на нее. Эванс упорно игнорировала присутствие Ларссона у себя дома.

– У меня чувство, что я вернулась на девять лет назад, и завтра опять на занятия, – она сняла очки и потерла пальцами уголки глаз.

– Когда найдем киллера, он съедет, – Коннор обнадежил больше себя, чем ее.

– Тогда давай быстрее покончим с этим, – Эванс приободрилась и снова вернулась к делу, набросив дужки очков.

– Я нашёл! Они были в шкафу! – радостный крик из спальни.

– Ты же мой супер-сыщик! Твой приз в дуле моего Кольта, посмотри в него и нажми на спуск, – она принялась с двойным усердием просматривать распечатки.

– Эванс, – тихо одернул Уэст, и получил недовольный взгляд поверх очков в веб-камеру.

– Что? Можешь взять его себе. Но предупреждаю, сухой корм он не ест, я пробовала, потом вдобавок капризничает и закапывает.

– Эванс, – немного мягче продолжил Коннор, но искажение голоса через динамики скрыло сочувствующие нотки.

– Зато к лотку приучен. Уверенна, у тебя ему понравится. Ты главное ходи без майки, – с надеждой в голосе закивала она, – хочешь, сумку ему соберу прямо сейчас?

– Один – ноль, Костлявая, – подытожил Коннор и вернулся к стопе распечаток перед ним.

– Эванс! – все никак не унимался Ларссон.

– Я тебя уже покормила, что еще? – Эванс выглядела раздраженной, что было ей совсем несвойственно.

Это виделось странным. Чем дольше Ларссон находился рядом с ней, тем больше Костлявая походила на обычную девушку, и, судя по отсканированным файлам, сделала уже три ошибки. Ли отвлекал ее и мешал работать, но пока копы все еще подозревали их в смерти Томпсона, капризный засранец не сдвинется с места из ее обители. Уэст рассудил, что с этим пора заканчивать и добавил номера для поиска в базе. В гостиной показался Ларссон в майке с надписью «Секс-инструктор» и держал вешалку с мятым лабораторным халатом, забрызганным сине-фиолетовыми пятнами.

– Сладкое на ночь вредно. Ноутбук занят. Сядь и почитай, посмотри телевизор, выпей чай или просто – выпей, сходи покурить, – тон ее голоса постепенно нарастал, но она так не подняла голову от бумаг.

Ли подошел ближе. Уэст рассмотрел на нагрудном кармане халата знакомую эмблему «Криминалистическая лаборатория Нордэм-Сити».

– Эванс, что это? – непонимающе спросил Ларссон.

Наконец, она оторвала взгляд от документов. За мгновение раздражение на лице сменил гнев. Серая лава в ее глазах начала вскипать алыми всполохами, грозя разлиться и испепелить все вокруг.

– Повесь на место. Немедленно, – предостерегла она, но Ларссон не слушал: держал халат на вытянутой руке и внимательно рассматривал.

– Это же твой старый халат… – словно что-то вспомнив, сказал Лиам.

– Я сказала, повесь на место! Не смей рыться в моих вещах! – Коннору пришлось убавить громкость, чтобы не оглохнуть.

– Я думал, ты его выбросила. Он же испорчен. Пятна не вывести… – рассуждал Ларссон, не слушая ее. – А он все висит у тебя в шкафу. Это странно даже для тебя, – он задумчиво вертел вешалку и осматривал халат со всех сторон.

– Да как же вы меня все достали! Это мой дом, Ларссон! Какого хрена ты вообще здесь торчишь! Твой дружок двинул кони, и больше некому вытирать тебе сопли? – Эванс бросила карандаш на стол и поднялась на ноги.

– Причём здесь Ричард? – нахмурился Лиам, опустив вешалку. – Я просто спросил тебя, почему ты не выбросила халат, а ты уже орешь на меня? – негодовал он, разводя руками.

– Выбрось! И это тоже выбрось, – Эванс подошла к полке с книгами и достала потрепанный учебник. – Выбрось, как все выбрасываешь, когда тебе становится ненужным! Как вы все это делаете! – в Ларссона полетела книга.

Ли стоял с виноватым видом и не мог вымолвить ни слова, глядя под ноги.

– Ми, я не хотел, – попытался извиниться он, но Эванс уже развернулась спиной.

– Отвяжись, – она взяла с вешалки пальто и ушла, хлопнув дверью.

– Что я такого сказал-то? – Ларссон уставился в ноутбук, обратившись к невольному свидетелю их ругани.

– Это не шутки, Ларссон. Поить антидепрессантами без ее ведома – очень опасно для психики, особенно для неустойчивой, – отчитал его Коннор за самодеятельность.

– Я же помочь хотел, – Лиам даже не отрицал. Вздохнул и пожал плечами.

– Так отправь ее к специалисту, а не пичкай втихую таблетками, – тон Уэста оставался осуждающим даже после оцифровки и вывод на динамики. Он нашел еще один неотмеченный номер, который Эванс пропустила из-за ругани с Ларссоном. – Ей сейчас необходима холодная голова и трезвый рассудок, а ты ставишь над ней эксперименты, как над лаборат… – взгляд остановился на халате, и Коннор замолчал.

– Мышью, – закончил Лиам. – Чему удивляться, когда у нее вместо фотоальбома – гора пустых бутылок, вместо свадебного платья – мятый халат, а напоминание о бывшем – старый учебник, – пробормотал он под нос.

– Вместо чего? – удивленно спросил Уэст.

– Проехали, – Ли бросил учебник на стол, поднимая в воздух распечатки листов.

– Найди ее и успокой. Она нужна готовой к работе, – Уэст решил, что Ларссону пора бы уже познакомиться с понятием ответственности, а не пускать все на самотек и ждать, что разрешится само собой. Особенно, когда штурман его корабля пришел в негодность по вине самого Лиама.

– Скоро вернется, – сказал Ларссон, и посмотрел листы бумаги на столе, зашевелившиеся от сквозняка. – Уже вернулась.

– Попробуй ее успокоить, – Уэст не понимал, откуда в квартире взялся сквозняк. Входную дверь никто не открывал. – И постепенно уменьшай дозу, – к удивлению Ларссон не стал спорить и кивнул.

Коннор выключил свет, но не прервал соединения, наблюдая за Ларссоном в целях его же безопасности. Лиам положил халат на диван и прошел к огромному шкафу у дальней стены гостиной. Он обернулся посмотреть погашен ли экран ноутбука и, когда решил, что наблюдатель его покинул, со всей силы толкнул шкаф вдоль стены. Тот едва двинулся с места, но Лиам продолжал толкать. Деревянные ножки царапали неровный пол. Убрав препятствие, загораживавшее еще одну дверь, Ли замер в нерешительности, затем повернул дверную ручку и щелкнул выключателем. Мягкий теплый свет под потолком осветил короткий коридор с двумя дверьми напротив. Одна из них оказалась открыта. Из-за нее в коридор лился приглушенный свет.

– Ми, это я, – позвал Лиам, но ему не ответили. Только музыка ветра звучала вдалеке переливами колокольчиков. – Могу я войти? – вновь тишина.

Сквозняк в гостиной усилился и приподнимал листы бумаги на столе. Звонкие переливы растревоженных ветром колокольчиков стали громче и слышались почти зловеще в тишине квартиры. Ларссон осторожно шагнул в коридор и остановился перед открытой дверью комнаты, откуда шел свет и доносился тихий звон, пронзая высокими нотками повисшую тишину. На этом моменте Коннор отключил соединение, оставив этих двоих разбираться с созданными ими же самими проблемами.

Неслучайные случайности

Телефон Эндрю лежал перед ним на столе в пластиковом пакете. Он уже наизусть выучил распечатку звонков: номера клиентов, дилеров, родных и друзей, но ни один из них не приблизил ни на шаг к цели – найти хоть какие-то следы «Кельта». Толку от Костлявой было мало. «Спасибо» следовало сказать ее дружку, превратившего расчетливого манипулятора в конченого невротика с уймой пограничных состояний. Коннор пометил в ежедневнике «настучать Ларссону по голове» за подобное и продолжил изучать улики.

Эванс прислала телефон Мак-Кинли прямо в руки без каких-либо дополнительных пояснений: упакован в пластиковый пакет с надписью «от А. Эванс». Коннор внимательно осмотрел аппарат. На смартфоне все еще остались следы засохшей крови Эндрю с момента его смерти. Уэст достал телефон из пакета и, зарядив его, разблокировал силиконовой имитацией отпечатков пальца, сделать который не составило для Салли проблемы. Какого же было удивление Уэста, когда он обнаружил, что номер до сих пор принадлежит прежнему владельцу. Баланс стабильно пополнялся на сущие гроши. Телефонная компания не закрыла текущий договор, несмотря на то, что с этого номера два с половиной года не поступало звонков. Голосовая почта оказалась переполнена. От входящих текстовых сообщений телефон буквально раскалился, постоянно вибрируя. Но Уэста сейчас интересовало другое – номера в телефонной книге.

Номера родных и друзей Коннор исключил из списка практически сразу. Далее последовали номера дилеров, имена которых частенько фигурировали в базе данных полиции. Самой сложной и одновременно самой важной частью стало выявление номеров клиентов Эндрю. Они редко звонили с настоящих номеров, но у многих в записной книжке имелись обозначения или хотя бы клички, но никто из них не носил имени «Кельт», или хоть что-то отдаленно похожее.

Коннор потер глаза красные от недосыпания после многочасового изучения улик. У него возникло чувство, будто он смотрел, но не видел. Создавалось впечатление, будто все, что было нужно, он уже знал, но не мог объединить в одно целое. Последнюю неделю он спал по три часа в сутки. Неудивительно, что когнитивные навыки оставляли желать лучшего. Уэст обвел стол взглядом. Перед ним лежала детализация звонков номера Мак-Кинли, записная книжка Эндрю, его телефон и никаких следов якобы Кельта.

С чего он вообще взял, что киллер носил именно это имя? Да, его так назвали на встрече с Доном Романо. Но, как заметила Эванс, если бы фрилансером был настоящий Кельт, его семья давно была бы мертва. Романо бы об этом позаботился. Коннор нехотя принялся за кофе, который не лез в горло после воспоминаний с места убийства банды Гарсиа.

Кельт всего лишь кличка – фокус, иллюзия. За ней все видели только то, что показывали, точнее, хотели показать. Уэст проигрывал в голове перестрелку на автостраде после встречи с Доном Романо. Он закрыл глаза и сосредоточился. В памяти всплыли огненные всполохи, запах горелой резины, скрежет металла и обезображенное лицо Хейза.

«Северный ветер, что дует с моря на Кровавый Залив», – вторил Уэст словам поехавшего змееныша. Имя киллера, что стал новым орудием Хейза, могло быть скрыто в них. Слишком очевидно, чтобы оказаться на поверхности, но Хейз любил покрасоваться. Значит, не мог не похвастаться новым приобретением – безжалостным убийцей и психопатом в своем стане. В телефонной книге Эндрю Уэст не нашёл ничего похожего на «Северный ветер». Если только автомастерская в старом городе не филиал места работы убийцы под прикрытием. Как выяснилось – нет. Уэст уже позвонил туда. Кстати, цены у них приемлемые.

Уэст вернулся к началу и начал выстраивать связь. Эндрю Мак-Кинли был связным «Кельта» и школьным другом Костлявой. В мыслях Уэст тут же поправил себя, что следовало называть ее по фамилии и все же вернуть ей украденный снимок, как велел комиссар. Морган прав, улики, добытые незаконным путем, не представить в суде. Ричард Томпсон пытался выйти на личность киллера и, по официальной версии следствия, убивал парней по вызову, работавших на Ронье, как лишних свидетелей. После чего Томпсон застрелен, как и член банды Зелёных Змей, из одного оружия. Здесь начинались сложности. Требовалось копать еще глубже.

Ближний круг Мак-Кинли. Таковых немного. Из одноклассников кто-то не дожил до двадцати или успел сесть в окружную тюрьму. Их Уэст исключил сразу. На украденном из квартиры Эванс снимке рядом с Мак-Кинли было еще четверо подростков. Из узнанных, кроме Эванс, оставались Форман и Мастерс. Открыв знакомый табель успеваемости класса Формана и Мастерса, Уэст не нашел фамилии Мак-Кинли рядом с ними. Эванс точно сказала, что Эндрю ее одноклассник и «заплетал ей косички». Что-то не сходилось. Беглым взглядом осмотрев досье на фигурантов дела, Уэст понял, что.

Дата рождения Мак-Кинли. Он ровесник Эванс, а не Формана, что на год старше. Уэст окончательно запутался. Эванс училась с Форманом. Ее имя было в табеле успеваемости его класса. Мак-Кинли же учился в одном классе… с ней же, что отмечено в табелях учеников на год младше. Бред. В списках класса Эндрю точно такая же запись «А. Эванс», как и в классе Формана. Вот теперь все выглядело очень подозрительно.

«Родственники», – первая здравая мысль. Из живых у Эванс только мать. Она в центре реабилитации для душевнобольных Санспринг. Оставалось вероятность, что в класс Формана затесался однофамилец. Эванс одна из самых распространения фамилий в Штатах, в Нордэме особенно. Форт Альбертус перешёл под власть английской короны, когда… Уэста словно прошибло током. Он посмотрел на фотографию, где пятеро подростков сидели на ступеньках местной церкви. Его внимание привлек единственный до сих пор неизвестный парень рядом с Форманом. Это было настолько очевидно, что Уэст едва не ударил себя ладонью по лбу, ведь он мог догадаться намного раньше.

Белый подросток лет шестнадцати. Ничего примечательного, если не всматриваться, для представителя каких кровей его внешность виделась наиболее типичной. Черты присущие, скорее всего, потомку выходцев из общей с Уэстом исторической родины. Из Старого Света, точнее. Хотя куда уж точнее, чем конкретный остров в Европе. Эванс – настолько распространенная фамилия в Нордэме, потому что из графства Уэльс сюда и прибыли первые корабли. И прибыли они в форт Альбертус… С северным ветром, что дул с Залива. Со снимка, сидя на ступенях старой церкви, смотрел тот самый мнимый Кельт. Вернее, настоящий кельт по праву происхождения – молодой человек, закрывавшегося рукой от такого редкого в Нордэме, как и в Уэльсе, Солнца.

Почему именно он, ведь совпадения все же случаются. Схожие фамилии и инициалы не редкость. Вот только киллер был близко знаком с Эндрю, кому доверял. Даже самое сокровенное – свое имя. Кельт – липовый псевдоним. Из истории вспомнилось, что кельты населяли по большей части Уэльс, откуда и пошла фамилия Эванс. Колонисты из Уэльса приплыли в Новый Свет. Киллер взял имя того, кто заработал репутацию, а затем исчез. Коннор открыл список имен из телефонной книги Эндрю. Ему открылось настоящее сценическое имя умелого иллюзиониста. Норзер – северный ветер, что дул на город с Залива.

Монитор вывел список контактов Мак-Кинли. Коннор взял в руки телефон Эндрю и смотрел на пакет с надписью «А. Эванс», которые доктор Салли принес в отдел. Не Миа прислала телефон, хотя кто-то старательно намекал на нее и еще больше запутывал. Посылка лежала в пакете для вещдоков похожие на те, которые Уэст неоднократно получал из рук Пирса. Коннор отложил пластик в сторону и задумался. Теперь все казалось еще подозрительнее: примелькавшийся глазу пакет, который использовали криминалисты, знакомое имя на нем… Убийца настолько умело рассеял внимание Уэста и использовал его знакомство с Эванс, ее бывшее и нынешнее место работы, что Коннор не заметил подвоха. Норзер прошел под замыленным глазом, умело использовав полунамеки и недомолвки. Сознание само додумывало выгодную для киллера версию, чтобы он смог оказаться под самым носом у копов и уйти незамеченным. Все это было настолько знакомо и привычно, что Коннор уже догадывался, что будет дальше. Этот почерк… Хождение по крайностям на самом виду у полиции, у Ронье, у Романо… Уэст не мог описать ситуацию никак иначе, что ощутил лёгкое чувство дежавю, скребущее глубоко внутри.

Сомнений не осталось. Собрав разрозненные факты воедино, Уэст прочел послание к диалогу. Спустя годы киллер решился заговорить. Коннор нашел нужный контакт в телефоне Эндрю, нажал на кнопку «вызов» и затаил дыхание. Слушая долгие гудки, Уэст сопоставил даты исходящих звонков на этот номер и даты совершенных киллером убийств. Все они совпадали по хронологии. Убийца оказался настолько самоуверен, что прислал телефон копам. Видимо, ему действительно было, что сказать. Бесконечные гудки вместо ответа возводили теорию в разряд бреда шизофреника во время сезонного обострения. Коннор решил, что подхватил от Костлявой что-то вроде «синдрома поиска глубокого смысла» воздушно-капельным путем, конечно же, а никак не при более близком контакте. Ответа на вызов не последовало, и Уэст его повторил. За вторым звонком последовал третий, четвертый.… Коннор смирился с неудачей, но неожиданно вызов оказался принят.

– Никак мой покойный друг вдруг воскрес из мёртвых… – голос, отдававший шорохом осенних листьев, прошелся током по нервам. Ответивший точно знал, что Мак-Кинли мертв, но принял вызов. Значит, Уэст верно истолковал послание.

– Почему ты молчишь? Разве тебе нечего сказать? – шорох листьев становился громче и отчетливее.

Коннор не верил, что говорит действительно с ним, и не нашел слов для ответа, но и прекратить разговор казалось непозволительной роскошью. Любая информация была важна.

– Я знаю, что ты слышишь меня, знаю, – киллер нарочно говорил медленно, нараспев, растягивал слова, не боялся, что его найдут, и тянул время, – и мне есть, что сказать им…

Уэст сжал телефон, вслушиваясь в каждое слово, и продолжал молчать.

– Идёт Северный Ветер. Никому в Нордэме от него не спрятаться, – голос оборвался.

Тишина в трубке стала оглушающей. Уэст пытался отследить звонок, и боялся, что киллер все просчитал и ждал, когда копы поведутся на уловку. Он мог оборвать вызов в самый неподходящий момент.

– Ах, да, и для тебя у меня тоже есть кое-что, – интонации стали игривыми и казались очень знакомыми, словно Уэст слышал их совсем недавно.

– Мой друг просил передать, что он – в доме 330 на Lincoln Garden, а она – на 11 Pearl Street в Бруствере, – чарующий голос разразился мелодичным смехом со звон стальных колоколов, бьющих тревогу на башнях во время пожара.