Майор

Фигаро. Чем труднее добиться успеха, ваше сиятельство, тем решительнее надо приниматься за дело.

Бомарше «Севильский цирюльник»

Майор Уилкинсон подошел к стене и оторвал вчерашний листок календаря: сегодня двенадцатое число, четверг. Следовательно, завтра будет пятница тринадцатое, а важные дела в такой день лучше не начинать! Значит, начинать нужно сегодня и немедленно!

Сегодняшний листок напоминал, что ровно сто сорок один год назад адмирал Родни разбил лягушатников у Всех Святых. Славные, должно быть, были времена, славные! А ещё сегодня годовщина «Юнион Джека» – тоже весьма знаменательный день! Можно сказать, что триста семнадцать лет назад Британия сделала первый шажок к тому, чтобы стать империей. Ныне это Империя, над которой не заходит солнце. Или все-таки уже заходит? Это зависит только от неустанных трудов служителей Империи. Чтобы солнце над Империей не заходило, как самому майору, так и всем его сотрудникам, и сослуживцам нужно, как фермерам из сказки, упрямо сидеть на высокой крыше и неустанно, изо всех сил вилами удерживать это проклятое палящее солнце в небе над горизонтом. Безумно тяжело удерживать Империю от заката, но кто-то же должен делать эту работу… Вокруг важного дела порхает туча бездельников, а настоящих помощников чертовски мало! Да еще душит проклятая бюрократия… Майор расстегнул тесный воротник френча и помассировал шею. Подошел к окну и поднял раму. В кабинет хлынул прохладный апрельский воздух с легким запахом городской дымной гари. Слышался отдаленный пасхальный колокольный звон, грохот и веселые звонки трамваев, кряканье автомобильных клаксонов. Весело чирикали беспечные воробьи, которым не нужно заботиться о судьбах империй. Майор остро ощутил свежесть внешнего мира по контрасту с пыльной затхлостью своего кабинета. Позади распахнулась дверь, и послышался знакомый голос:

– Разрешите войти, саед-миджар?

Майор обернулся. На пороге кабинета возник лукаво улыбающийся молодой мужчина, лет двадцати семи, высокий – около шести с половиной футов росту, с голубыми глазами, соломенными волосами и пшеничного цвета усами. Одет в дорогой твидовый клетчатый костюм, на ногах – светло-коричневые ботинки с гетрами.

– Ну наконец-то, Грегсон! – майор живо зашагал навстречу и обменялся с гостем крепким рукопожатием. – Чертовски рад снова вас видеть у себя, лейтенант! Давно, давно не виделись!

– Сабах эль кхайр, саед-миджар, – Грегсон поклонился, приложив правую руку к сердцу и широко улыбнулся. – Давно не виделись. Как обстоят дела на фронтах Империи?

– Империя снова отчаянно нуждается в вас, Грегсон. Садитесь. Давайте сразу к делу, – майор застегнул воротничок френча. – Но сперва расскажите, как вы устроились после того, как уволились со службы?

Они вдвоем расположились рядом у крытого протертым зеленым сукном стола, заваленного книгами и бумагами. Гость уселся нога на ногу и не спеша ответил:

– По-разному, саед-миджар. Работал в разных конторах. Скука там смертная, особенно после наших с вами подвигов! Но в конце концов мне повезло: меня пригласили на службу в одно детективное агентство. Там мои дела пошли в гору: сейчас же все вокруг как помешались на Шерлоке Холмсе. Думаю, мне уже пора открыть свою частную детективную фирму «Грегсон и Лестрейд». Пока, правда, никакого Лестрейда у меня нет и в помине, да и не предвидится, но зато Грегсон сам готов пахать один за двоих и, надеюсь, он справится.

– Это хорошо, – улыбнулся Уилкинсон, – потому что я как раз хочу предложить вам одно дело. А выделенных мне фондов никак не хватит, чтобы разделить их еще и на Лестрейда. Но, если вы достигните успеха, это будет неплохой старт для собственной конторы.

– А зачем вам именно я, майор? – прищурился гость.

– Не кокетничайте, Грегсон!

– У вас не хватает своих подчиненных?

Майор тяжело вздохнул:

– Это чертовски больной вопрос, лейтенант. После войны нам сильно урезали штаты. Кто-то из умников там решил, что раз война победоносно закончена, то врагов у Британии стало меньше! А ведь дело обстоит с точностью до наоборот! Их стало гораздо больше! Со многими лучшими людьми мне пришлось расстаться, ибо они ушли делать свои дела, поскольку у лучших свои дела как раз есть, и они умеют их делать. Теперь их места заняты бездарными родственниками больших шишек. А работать некому! Слава богу, в моем распоряжении еще остались некоторые фонды на специальные операции. Поэтому в особых случаях мы можем привлекать опытных людей со стороны. Вас, например.

– Но почему именно меня?

Вместо ответа майор поднялся и прошел к стене, раздернул шторку, которая скрывала большую карту, и ткнул пальцем в юго-восточный угол Средиземноморья:

– Ближний Восток.

– Вот как? – гость явно оживился. Майор это заметил и улыбнулся:

– Через неделю намечено принятие конституции в Египте. Большие торжества у туземцев. Там будет весело. Не хотите ли за казенный счет прокатиться в Египет?

– Все газеты сейчас так галдят о Тутанхамоне, что даже мне стало любопытно взглянуть, – признался Грегсон. – Но не за свой счет, разумеется. Если оплатите мой вояж по таксе частного детектива, я согласен.

– Оплатим двойной тариф – с учетом сложности и удаленности места работы. Плюс за ваше знание арабского. Плюс, на необходимые расходы. Мне нужен человек, который сможет разобраться в одном весьма щекотливом деле. Тот, кто подойдет к делу не формально, а добьется настоящего результата. Кто сможет ориентироваться и эффективно действовать в арабской стране, где наше влияние шатается. И при этом действовать деликатно и быстро, а своего человека у меня сейчас там нет. Короче говоря, это вы.

Грегсон понимающе кивнул:

– Сроки операции?

– Неделя. Если не разберетесь за неделю, то после уже никто никогда не разберется. С дорогой туда и обратно – максимум три недели. И потом, вы же не захотите застрять там до летней жары и хамсина?

– Покорнейше благодарю, – поморщился Грегсон, – терпеть не могу жару и хамсин. Изложите мне суть вашего дела.

Майор задернул шторки карты и зашагал по кабинету:

– Политическое положение у Британии сейчас очень сложное. Мы почти было проиграли войну.

– Я полагаю, британцы – единственный народ на свете, который любит, когда им говорят, что дела обстоят хуже некуда, – ухмыльнулся Грегсон.

Майор проигнорировал дерзкую реплику:

– И когда мы ее уже безнадежно проигрывали, нас спасли американцы. Но цена их помощи оказалась для нас слишком высока: мы своими руками вырастили себе нового сильного противника. Во всех наших колониях происходит неприятное шевеление. Везде нам пытаются гадить проклятые янки, лягушатники, и даже, прости Господи, макаронники. Да им и стараться особо не надо: увы, нас нигде, нигде не любят! Очевидно, это цена величия Британии, – майор тяжело вздохнул и тут же одернул сам себя. – Но это все – лирика. Ближний Восток – ключевая точка во внешней политике Британии. Мы по итогам войны получили мандат на управление Палестиной и Транс-Иорданией. Казалось бы, лакомый кусочек? Но проблем с ним будет столько, что мы в конце концов, возможно, об этом пожалеем. Мы пока еще контролируем Египет, но там очень сильны тенденции к независимости. А отдать Суэц мы не можем ни при каких обстоятельствах! Поэтому Египет приходится держать под неусыпным контролем и оперативно реагировать на любые попытки подорвать там наше влияние. Сейчас нам пришлось уступить аборигенам и разрешить Египту формальную независимость, принять там конституцию и даже допустить некоторое самоуправление. Многие у нас считают это большой ошибкой. Скоро аборигены захотят полной и настоящей независимости! Будут пытаться играть на наших противоречиях с другими державами. К нам стекаются сведения о возможных вооруженных выступлениях против британских войск, а также о готовящихся террористических актах против наших чиновников и просто британских подданных. К примеру, вы, разумеется, слышали о недавней странной смерти лорда Карнарвона?

– Конечно, – кивнул Грегсон, – все газеты сейчас только и трубят о проклятии фараона Тутанхамона.

– Я хочу просить вас провести собственное расследование и выяснить, кто на самом деле стоит за «проклятием фараона Тутанхамона», а именно: кто и зачем убил лорда Карнарвона?

Грегсон удивленно посмотрел в глаза майору:

– Но почему…

Тут он замолчал в нерешительности. Майор утвердительно кивнул. Грегсон овладел собой и задал вопрос уже деловым тоном:

– Почему вы решили, что смерть лорда не была естественной?

– Это пока только предположение, но к нему есть определенные основания. В свое время вы ознакомитесь с нашими материалами. Там есть любопытные слова сына – младшего графа Карнарвона, у который считает, что его отца могли отравить. С другой стороны, есть и намеки на политические мотивы.

– В таком случае, это, скорее всего, семейные дрязги Карнарвонов. Но при чем же здесь политика?

– Может быть, и ни при чем, – кивнул майор, – но лорд Карнарвон – видный британский подданный – открыл миру Тутанхамона и привлек внимание мировой общественности к Египту. Из-за него Египет сейчас словно в лучах прожекторов. Соответственно, наши слабости и промахи тоже у всех на виду. Но есть еще одно немаловажное обстоятельство: лорд Карнарвон негласно работал на наш МИД и на нашу разведку. И до войны, и во время войны, и после.

– Как, неужели, и он тоже? – усмехнулся Грегсон. – А я слыхал, что он был инвалидом.

– Что же вас удивляет? – пожал плечами майор. – Настоящих британцев в Британской Империи очень мало, поэтому все обязаны служить. Даже такие очевидные инвалиды, как Карнарвон. Даже формально не принятые на службу, все так или иначе в меру своих сил и средств исполняют свой долг перед Короной. Как, кстати, напоминаю, и вы, Грегсон. Лорд Карнарвон любил много путешествовать. А любой путешественник – это всегда разведчик.

– Шпион? – поднял брови Грегсон.

– Нет, – улыбнулся майор, – в нашем случае, просто разведчик – в хорошем смысле слова. Так уж в этот раз получилось.

– Профессионал?

– Дилетант. Слово «дилетант» в данном случае я употребил не в уничижительном смысле, а чтобы подчеркнуть независимый статус самостоятельного исследователя. Любитель – в лучшем смысле этого слова. Англичане – нация любителей, а не профессионалов. Все наши генералы, дипломаты, равно как и писатели, – любители. Именно поэтому мы всегда выигрывали войны и создали величайшую на свете литературу.

– Дилетант-египтолог…

– Не только египтолог. Наш лорд Карнарвон когда-то любил и бокс, и морское дело, как типичный британский дилетант. Но когда здоровье уже не позволило уже ходить по морям и гонять на мотоциклах, наш аристократ-авантюрист и сорвиголова почему-то полез в тихую и пыльную египтологию. Надо понимать, из чистого спортивного интереса, – майор словно многозначительно посмотрел прямо в глаза Грегсону и после паузы продолжил. – И кто бы мог подумать, что именно ему так повезет: найти первую и единственную до сих пор не разграбленную гробницу древнего фараона!

– Вы полагаете, только из спортивного? – прищурился Грегсон. – И он не имел в деле никакого коммерческого интереса?

Майор рассмеялся:

– Вы словно спешите напомнить мне, что вы не настоящий, а временный джентльмен, Грегсон. Так и норовите все свести к деньгам!

– Таков уж я есть, нищий выскочка, – развел руками Грегсон и с притворной скромностью опустил глаза.

– Не обижайтесь на мою шутку! – дружески потрепал его по плечу майор. – Дилетанты-аристократы, разумеется, тоже очень хорошо умеют считать деньги, просто об этом редко говорят вслух. Когда они планируют гранд-тур себе или своим отпрыскам, они прекрасно знают, на чем впоследствии отобьют деньги. Кстати, большинство первых археологов – скрытые антиквары. Стоимость их коллекций, как правило, значительно превосходит понесенные ими затраты. Я уже не говорю про укрепление их личных позиций в социальной иерархии и теневые доходы. Я уверен, что дилетантское увлечение нашего лорда уже многократно компенсировало его расходы на раскопки, а в будущем принесет его наследникам еще больше. Так что, новоиспеченным наследникам лорда есть за что поспорить!

– Хорошо, – кивнул Грегсон, – предположим, что лорда действительно убили. Но зачем вам это расследование? То есть, я хотел спросить, какой смысл именно вам играть роль полиции?

– Мы не играем в полицию, – посерьезнел майор. – Люди, которые на самом деле принимают важные решения в британской политике, остро нуждаются в правдивой информации по этому делу. Если вдруг выясниться, что это террористический акт, инспирированный определенными египетскими политическими силами, возможно, нынешней египетской конституции Историей уготовано не более полугода. И нам следует предотвратить повторение подобного в будущем. Но могут вскрыться и другие обстоятельства, может быть, весьма неожиданные…

– Но, если мы говорим о тайном отравлении, то это мало похоже на террористический акт. Терроризм подразумевает публичность, – заметил Грегсон.

– Публичность – публичности рознь. Наши офицеры и чиновники периодически получают анонимные угрозы расправы предположительно от радикальных мусульманских фанатиков. Возможно, это расправа после тайных угроз.

Грегсон задумался на некоторое время, а затем спросил:

– А с чего вы решили, что у меня получится выполнить расследование? Я лицо неофициальное, права на расследование в чужой стране у меня нет. Если я буду расспрашивать людей, они с полным правом могут меня игнорировать. Я не родственник и даже не знакомый покойного. И, кроме того, я ничего не понимаю ни в фараонах, ни в их проклятиях.

– Не скромничайте, Грегсон, – досадливо отмахнулся майор. – Вы умны и очень сообразительны. Кроме того, вы настойчивы и упрямы в достижении цели. И я ни за что не поверю, что за четыре года вы могли растерять все эти качества.

– Мне тоже хочется в это верить, майор, – улыбнулся Грегсон.

– Мы дадим вам контакты с нашими людьми в Египте. Они окажут вам содействие на месте. Досье на лорда Карнарвона и его ближайшее окружение получите сейчас и изучите по дороге. Необходимые материалы по Египту и египтологии – тоже.

– Моя легенда?

– Она вам и не нужна. Точнее, у вас уже есть своя: вы писатель, автор детективов, собираете материал для новой книги. Заинтересовались египтологией, что с учетом нынешней шумихи совершенно естественно. Поедете под своим именем со своими документами.

– Сколько времени вы даете мне на сборы?

– Нисколько. Оружие у вас, конечно же, с собой есть?

– Браунинг, – хлопнул себя по карману Грегсон.

– Это хорошо, – кивнул майор, – может пригодиться. Сейчас получите деньги и саквояж с нужными бумагами. Всё остальное, что вам необходимо, купите либо в Марселе перед посадкой на пароход, либо уже сразу в Каире.

– А как же необходимое для дороги во Францию?

– Вам ничего не понадобится. Вы летите аэропланом до Парижа через два часа. Оттуда – аэропланом сразу до Марселя. Автомобиль на аэродром вас уже ждет.

Грегсон хотел было что-то возразить, но смолчал. Майор удивленно поднял брови:

– У вас есть возражения, лейтенант?

– Честно говоря, сэр, я не горю желанием летать после прошлогодней катастрофы с аэропланами над Парижем.

– Джентльмен не имеет права бояться таких пустяков, Грегсон!

Грегсон рассмеялся в ответ:

– Вы иногда забываете, что я не настоящий джентльмен, майор.

– В таком случае получите от меня ваши презренные деньги! И выполняйте порученное задание, лейтенант Грегсон. Желаю успеха. И сломайте ногу.

Грегсон поднялся, коротко кивнул и направился к выходу. На полдороги он обернулся:

– Майор, еще два вопроса. Первый: почему вы были так уверены, что соглашусь принять ваше предложение?

– Второй вопрос?

– Что будет, если мне не удастся найти причину смерти лорда Карнарвона? Или же эта причина окажется банальна? Вы не станете винить меня в этом?

– Нет, не стану, – улыбнулся майор. – Потому что я вас слишком хорошо знаю. Это ответ также и на ваш первый вопрос.