– Да я о другом, – скривился Лобо, – У нас смерть – трагедия, а для них это возможность пожрать…

– Тс-с-с! Нас заметил стрелок, – оборвал Феликс.

Коронер поднял руки и держал их на виду, пока не подъехал ближе к охранявшему проезд.

– Что вы тут забыли? – спросил заросший по глаза мужик с двустволкой за спиной.

– Не хворай, беста, – спокойно отозвался Феликс. – Мы ищем шамана Эспе, он пропал во время ярмарки.

– Какое вам дело до Эспе?

– Исчезновение гражданина – дело серьёзное, – приосанился Лобо. – Вдруг он в беде?

Мужик скривился, кусая щёку, и отвёл взгляд.

– Сюда он не приходил уже месяц. А от гражданства сам давно отказался. Шарить в деревне вам не дадут, занесёте ещё какую-нибудь хворь. Но если вы видели его недавно…

– Мы бы просто со старостой перекинулись парой слов, если бы ты нас проводил. Пачка патронов ведь не порвёт тебе карман?

– И табак! – сверкнули из-под шляпы вороватые тёмные глаза. – От вас табаком пахнет.

Коронер безропотно отдал и то и другое. Офицерам велели спешиться, и вскоре они вышли на широкую чистую улицу. Дома по обе стороны были приземисты, но все новые и из хорошего леса. Уют и тишина деревни, тем не менее, отдавали угрозой.

– Не смейте никуда метнуться, – предупредил провожатый, который шёл позади.

Перед входом в постройку с пологой камышовой крышей им велели ждать. Лобо бросил на напарника короткий взгляд. Феликс, как обычно, оставался невозмутим и медленно осматривался, раз уж предоставилась возможность. Назревали хорошие темы для путевых бесед. Зимуют ли дикари прямо здесь, в этих домах? Откуда у них деньги и оружие? Как с ними быть, чего от них ждать?..

– Проходите, вас ждёт староста, – бросил охранник и поспешил обратно на пост.

Под притолокой полутьма на секунду заволокла зрение капитана, и он беспомощно потупился прямо на того, кто сидел за длинным столом у противоположной стены. Феликс стянул шляпу и снова заговорил первым:

– В добрый час, уважаемый…

– Кеф. Это не имя. Моё имя вам без надобности, – сипло отозвался староста, – Кто вы такие, я уже понял.

Это был рослый и смуглый мужчина с недобрым рубленым лицом. Руки, испещренной татуировками, он не протянул, только кивнул, указав место напротив себя на длинной лавке.

Помещение, по всей видимости, было смесью ратуши, кафе и игорного дома. Стены украшали рисунки и светописи, планы окрестностей, на полках лежали безделушки, стопки карт, кости, а количество рогов, шкур и черепов по стенам посрамило бы любой скотомогильник.

– Вы пришли за Эспе, – продолжил кеф, дабы гости меньше глазели по сторонам, – Но я до сих пор не понимаю, что он делает в Экзеси и не живёт здесь, у нас, как положено мудрому вольному беста. Если вы изволите мне объяснить, на ваш главный вопрос я тоже отвечу.

«Если изволите! Ничего себе изъясняется дикарь! – подумал Лобо, – Только бы не прочухал, что шамана мы ищем для допроса. А если выманим, то точно арестуем».

– Вероятно, у него в городе больше клиентов, – сказал Феликс.

– И больше проблем, судя по всему, – кеф склонил голову к плечу, – Шамана не было уже давно, и он не явился на растущем месяце провести свои обряды. Мы не знаем, где он, когда так нужен деревне. Довольны? Теперь моя очередь спрашивать. Кто заявил о пропаже?

Лобо пришлось напрячь все силы, чтобы не выдать смятения.

– Клиенты, – ответил Феликс, не моргнув глазом.

Кеф замер на пару секунд, но возражать не стал.

– Выходит, его дело и правда процветает. Глядите-ка, даже наняли служивых. Я удивлён. Если, конечно… – его взгляд под нависшими веками маятником перемещался между гостями, – вы не скрыли каких-нибудь важных деталей.

С самого начала разговора староста крутил что-то блестящее в тонких пальцах. Теперь Лобо присмотрелся и увидел крошечные песочные часы, мелькавшие между наколок-перстней.

Пришло время закинуть главную удочку, и коронер осторожно спросил:

– У вас на этой неделе, случайно, не было гостей? Никто извне не просил помощи?

– Мы не помогаем, – меланхолично мотнул головой староста. – И гостей у нас не бывает. Вас бы тоже не пустили на порог, если бы вы не назвали нужного имени. Вы тащите за собой грязь, которую порой не смыть. Сейчас я рискнул ради Эспе. Думаю, разговор окончен. Ступайте.

В дверях капитан попрощался и заметил, как кеф осторожно поставил часы на стол, песок полился на дно струйкой не толще иглы.

Идти хотелось быстро, не оборачиваясь, будто от этого зависит хрупкое перемирие. Когда до коновязи осталось полпути, раздался лязг железа. Сразу несколько женщин выбежали из домов и старательно засыпали следы золой, поднимая в воздух облака пыли.

– Инкриза здесь точно нет, – проговорил капитан, – раз они так боятся чужаков. Глянь. То ли ритуал, то ли дезинфекция такая.

– Набожные язычники эти понятия не разделяют. Выходит, циркачей здесь не было, а Эспе и правда пропал либо незадолго до убийства, либо сразу после. Осталось понять, как он связан с происшествием.

Только офицеры оказались в сёдлах, Феликс внезапно рванул с места, кинув через плечо:

– Уходим! Кеф зачем-то засёк время, чую, это не к добру.

– Думал, я один заметил! – крикнул Лобо и дал в галоп.

Вытекавшая из ущелья тропа быстро влилась в широкий тракт, на котором беста уже не стали бы их преследовать. Когда лошади перешли на рысь, капитан перевёл дух и опустил голову. Ткань его форменной рубашки, по которой тёмным галстуком сочился с шеи пот, дрожала на груди. Если у кефа и были на них кровожадные планы, то шакал промахнулся, но его дурная слава всё равно дрожала у других в коленях, стекала между лопатками и выступала крупными каплями на лбу.

Дорога к Грейс не пустовала, хотя уже воцарился беспощадный, бледный от зноя полдень. Лобо провожал взглядом повозки и прикидывал, насколько удобно сбежать под тентом вшестером. Или даже всемером, если шаман был в сговоре с шайкой. Кто-то из Хопс давал им лошадей, а значит, мог пригнать и транспорт поудобнее.

До ферм оставалось полчаса, когда офицеры решили свернуть к безымянному тонкому ручью, проделывавшему путь в низине. Судя по пологому спуску, давным-давно это была река приличной ширины, либо она сильно разливалась.

– Привал! – скомандовал Феликс, слезая с лошади на влажный песок.

Натянули походный полог и развернули пайки. Лобо захватил с собой ломтики вяленой свиной вырезки – единственное, кроме хлеба, что бы не испортилось до первой передышки. Они были хорошо просолены, сразу захотелось пить. В бурдюке вода сильно нагрелась, и Лобо поморщился от неё, как от горькой браги. Свежий и холодный ручей был в двух шагах, но лень не давала встать.

– Итак, их шестеро, – заговорил Феликс, задумчиво сложив мелкие сухари в жестяную крышку от котелка. – Инкриз – брюнет с бородкой, без проседи, рост ниже среднего, голос высокий, чисто звучит, как и речь. Ему сорок с небольшим. Фринни – его ровесница, видная женщина с волнистыми, как от кос, волосами, чуть выше его ростом, глаза серые. Про детей: первый мальчик высокий и крепкий, короткие кудрявые волосы. Это их барабанщик. Второй – факир, волосы заплетены в гладкие локи, на публике его иногда видели в гриме. Тощий, неприметный. Он же автор рисунка, сам себя подписал, но не именем, просто «я». Две девушки, одна из них изображала чертовку, другая… хм-м, нимфу или пери, в общем, всегда в светлом, и часто к ней липнет малышня. Имена их я записал отдельно, причём у каждого минимум два. Горожане сказали, что у детей заметна разница в возрасте, им может быть от семнадцати до двадцати с небольшим.

– Какие же это тогда дети? Взрослые люди, – буркнул Лобо.

– Делай скидку, для меня это младенцы. Как бы там ни было, не уверен, что они осмелятся разбежаться кто куда. Их труппа существует очень давно, их постоянно видели или вместе, или в непосредственной близости. Я всё время думаю: свести таких разных ребят в одну семью, да ещё чтобы обходилось без срывов представлений, побегов, хулиганства и прочих проблем… – Коронер покачал головой. – Тут нужна железная дисциплина или сильное увлечение. Может, общая мечта.

Лобо хмыкнул, вспомнив историю, которую слышал в детстве:

– Была какая-то банда ещё до Закатных лет, ею командовал махровый психопат. К нему присоединялись самые отчаянные отщепенцы и верили, что вот-вот они вместе наворуют денег на райскую жизнь и бросят разбой. Да только план затянулся на десятилетия, потому что на самом деле этот умник наслаждался процессом. Сказки он рассказывал очень убедительно, сам в них верил, вот и создал чуть ли не самую дикую шайку в истории. В итоге они все перегрызлись.

К его радости, коронер сразу согласился:

– Сумасбродная идея и куча обещаний – отличный клей для тех, кому терять нечего, а жить хочется хорошо. Этот цирк будет выступать под угрозой тюрьмы или смерти, иначе он просто развалится. Чем дольше они просидят без дела, тем вернее кто-то кого-то сдаст или сбежит. Не поймаем на подмостках – возьмём измором.

Продолжать путь не было никаких сил, а возле ферм слепни могли налететь целой тучей и закусать до кровавых волдырей. Феликс устроился на спине в спасительной тени тента и задремал под своей шляпой. Лобо рассудил, что тоже приляжет. Уснуть днём, да ещё в малознакомом месте, ему так и не удалось.

Даль вскоре порозовела, вытянулись тени деревьев, обрамлявших берега ручья. Старик проснулся, с минуту посидел, вглядываясь в блеск воды, и засобирался в путь, не говоря ни слова. Капитан не стал ждать указаний, сам свернул тент и подстилки.

Лошади были уже навьючены, когда Феликс присел на корточки, увидев что-то мелкое в жухлой траве. Он осторожно выцепил находку и положил на ладонь.

– Смотри.

Такую крошечную вещицу капитан бы в жизни не обнаружил сам, тем более у себя под ногами.

– Рыбья чешуйка.

– Сам ты чешуйка, – крякнул коронер. – Это пайетка. Блёстка такая. Видишь в середине отверстие для иглы? Отвалилась от одежды. Она совсем затёртая, но затоптать не успели. Значит, со старой одежды, а не пролежала всю зиму под снегом.

– Чёрт тебя дери! – изумился Лобо. – Страшно подумать, как ты с таким орлиным зрением стреляешь.

– Тебе ответить скромно или правду сказать?

Капитан понимающе хохотнул, но усмешка быстро сползла с его лица. Он тоже стрелял отлично, иначе не возглавил бы своих молодчиков. Замечательных, во всех смыслах, ребят, если бы их разгульный нрав не стал проблемой. Паиньки становились чертями, собираясь вместе, а уж сдобренный порохом свежий ветер быстро уносил остатки здравомыслия.

Чем более знакомыми казались изгибы дороги, тем сильнее Лобо теребил пальцами повод. Он мог сменить одежду на гражданскую, но снять форму означало сдаться смердам без боя. Феликс же, наоборот, спешил, пёстрые соколиные перья на его тулье могли вызвать ненависть только у того, кто сильно отличился по части убийств и воровства.

– Отец, слушай, – не выдержал капитан, – тут меня, мягко говоря, не жалуют, а нас всего двое.

Коронер покосился на Лобо:

– А ты веди себя так, будто тебя десять штук, а не один. Самоуверенность пугает. В крайнем случае, ты-то получишь по заслугам, а я за что? В годы моей службы фермеры были рады накормить нас и напоить, да положить спать на чистую солому. Не догадываешься, почему? Вести себя прилично было более дальновидным решением, чем пытаться их раскрутить на молоко и мясо.

– Да, да, – энергично закивал Лобо, – спасибо за проповедь, куда уж служивому поесть нормально и выпить капельку.

Феликс проигнорировал ехидство и с ленцой уронил:

– Можешь быть спокоен, в Хопс я свой, поеду впереди. Ни с кем не говори и не спешивайся.

Под копыта бросилась свежая трава, вскоре впереди распахнулся зелёный атлас долины, которую обжили фермеры. У воды в вечерней дымке ещё паслись под присмотром собак овцы. Житные поля, с которых на днях убрали озимые злаки, стояли пожелтевшие и лохматые, кое-где кукуруза уже вымахала выше человеческого роста и стеной заслоняла наливающуюся синевой даль. Деревенская картинка казалась после города безлюдной, но Лобо знал: не успеешь подъехать к первому дому, как о твоём появлении будут знать в последнем.

Коронер попросил его подождать на первом перекрёстке улиц, возле крохотной белокаменной часовни, а сам уехал куда-то вглубь деревни. Егерский капитан не стал перечить, в этот раз его оставляли не у дел, дабы не смущал информаторов.

«А ещё убийца может в панике ливануть», – подумал капитан, стягивая винтовку со спины.

Он задышал медленно и ровно, чтобы слышать каждый шорох. За ним совершенно точно наблюдали в окна, сквозь выпавшие сучки и щели в стенах, это он чувствовал всем телом, звенящим от усталости. Время потянулось очень медленно, но расслабляться было нельзя ни на секунду.

Лобо замер, весь растворился в окружающем мире, пробуждая своё чутьё. Некогда оно и подарило скромному егерю новый капитанский китель. Он один мог подолгу выслеживать хищников, никогда не ошибался. Вот и теперь ему казалось, что он слышит обрывки испуганного разговора, чувствует ту самую розовую воду и тяжёлый, горячий кровавый смрад, от которого всё пытается отмыться беглец.

Буланая кобыла Феликса, наконец, показалась из-за поворота. Лобо сразу накинулся на него, еле успевая выговаривать слова:

– Арестовываем? Они здесь. Они точно здесь.

Коронер не стал на это отвечать, только доложил:

– Я узнал, что хотел. Инкриза видели по дороге в Грейс, куда мы и едем. Кто-то помог ему. Уж ясное дело, мне не расскажут, кто. Если поспешим, успеем выспаться в чистых постелях. До таверны два часа езды. Там тоже не мешало бы спросить.

– Не может быть! – капитан тряхнул головой, слепо уставившись перед собой, лошадь под ним заволновалась. – У меня предчувствие.

Феликс повёл бровью:

– Ты за эти десять минут наклюкаться успел? Приходи в себя и едем, нечего здесь крутиться.

Ещё никогда капитану не сбивали настрой так беспощадно.

– Здесь прямо-таки воняет керосином! – с досадой крикнул он Феликсу, снова как ни в чём не бывало поехавшему впереди.

– Представь себе, им пользуются не только фокусники.

Каменистые обочины окаймляли ровную грунтовую дорогу, за которой мало-помалу растеклись пустоши, казавшиеся бескрайними. Изредка на глаза попадались руины больших и мелких строений, разменявших несколько столетий. Уже и угадать было нельзя, чем они служили: жилищем, лавкой или фабрикой. Одну из этих кирпичных коробок превратили в приличный постоялый двор, где офицеры решили закончить свой день. Тусклый электрический свет говорил о том, что дела у заведения идут хорошо и таких точек на пути в Грейс будет мало.

Внутри дремал за стойкой ночной работник. Игла музыкального проигрывателя, уже потерявшего завод, с тихим шорохом царапала бесконечный круг у яблока.

– Добрый вечер, господа! – внезапно поднял голову бармен.

Видимо, он приучился просыпаться на скрип двери, как мать – на малейший писк младенца.

– И тебе того же. Есть две постели? – коронер выразительно кинул на стойку свою форменную шляпу.

– Для вас найдутся.

– Уф! – Лобо повторил жест напарника. – Неси виски, мальчик. Меня что-то растрясло.

– Чаю и жареных яиц, – заказал Феликс.

Когда бармен подал им ужин, егерский капитан начал его допрашивать. Парень вздыхал, мотал головой, честно пытался припомнить хоть что-то, но не смог. Зато выяснилось: одну из комнат уже не первый день занимал продавец кухонной утвари, у которого не задалась ярмарка. Его повозка стояла во внутреннем дворе, а сам он беспробудно пил.

– Здесь только одна дорога, – не отступал Лобо, всё сильнее раздражаясь. – Не растворились же они в воздухе! Может, твой информатор из Хопс наплёл, Феликс?

Тот отозвался веско и без всякого чувства:

– Исключено, более преданного ещё поискать.

– Я имею право знать, кто он, между прочим.

– Моя бывшая жена по имени Анна, – примирительно произнёс коронер, – ты доволен?

– Вот как. Фермерша.

Лобо придвинул стакан с янтарным виски и колотым льдом, брезгливо его осмотрел.

– Порция как для маленькой девочки. Эй, я похож на соплячку, которую с одного глотка выполощет? – крикнул капитан, навалившись на стойку.

– Никак нет, одну минутку, – испугался бармен, схватил бутылку и долил стакан ещё на палец.

Лобо сопроводил добавку ворчанием:

– Чем ближе к столице, тем жаднее поят.

– Правильно делают, – обронил коронер. – Не налегай, выезжаем засветло.

– Как не налегать в такую дивную ночку? Поедет-то конь, а я на нём верхом.

Феликс не оценил шутки, только нахмурился и перевёл тему:

– Мы должны хорошенько обшарить Грейс. Потребуем оцепить город.

– А что, так можно? – удивлённо моргнул Лобо.

– А мы разве не относимся к государственному войску? На свободе убийца, возможно, у него не все дома, и он продолжит умерщвлять и покушаться на людей при деньгах просто из мести.

– Получается, если Инкриз спешит в Юстифи, пытаясь обогнать наших курьеров с приказами, то он мог сегодня уже смыться из Грейс.

– Нет. Жена говорит, что сегодня он проезжал Хопс часов за пять до нас.

Капитан ударил ладонью по стойке.

– Вот потеха, если это брехня и он в Хопс прямо сейчас. На чьей-нибудь ферме попивает молочко. Смерды с радостью пустят к себе убийцу, но не егеря-защитника, нет.

– Я бы вас тоже не пустил на порог и вообще не связывался, будь я хорошим семьянином. Но я хреновый. Поэтому сегодня на работе мы вместе.

– Стало быть, Грейс мы оцепить можем, а какую-то фермерскую пердь – никак? – почти крикнул капитан.

– Ты забываешь, что тогда Экзеси останется без продуктов, они просто откажутся в таких условиях торговать.

– Вот суки! – показал клыки Лобо.

Он отхлебнул виски, на удивление зрелого и питкого. В глубинке люди жить не спешат, вот и виски у них долго ждёт своего часа в бочке, пропитываясь дубом. Работяги любят накатить хорошенько для здорового сна. В городе всё пойло мутное и вместо расслабления приносит одну грусть. Пожевав губами, Лобо выпил ещё. И чего он на бармена взъелся? Всё от лишних нервов. Незапланированный визит к беста, злополучная деревня Хопс, с которой связано слишком много…

Чуть успокоившись, он попробовал завести разговор с коронером:

– И что же, при тебе Экзеси кипел?

– Да. – Феликс безучастно разглядывал пар на поверхности чая.

– Кто и что делил?

– Ничего особенного, чаще местные с залётными. Экзеси – место сбыта. Сам знаешь, там до сих пор можно купить всё, что душе угодно. Детали, патроны, топливо, наркотики, лекарства. Где деньги, там и грабёж.

– Помню, я был щенком ещё, лет пяти, – помотал головой Лобо. – Отец однажды ночью заколотил дверь досками изнутри. А утром оторвал и приделал здоровенный засов.

– Твой отец – не промах.

– Был, – поправил Лобо. – Даже не знаю, жив ли он сейчас. Уехал на заработки и не вернулся.

– Вот как, – старик опустил бесцветные ресницы и отхлебнул чая.

– Мамка осталась на мне. Я старался, чтобы мы жили как люди, и никто не смел нас обидеть. Как только стукнуло шестнадцать – пошёл в егеря.

– Ясно.

Лобо скрипнул ремнём, поправляя. Повисшая тишина ему не нравилась. Старику было совершенно всё равно, с кем он имеет дело, да и сам он не спешил откровенничать. Капитан задал бы ему пару интересных вопросов, но побаивался перейти одному коронеру ведомую грань, за которой тот просто пошлёт его подальше.

Спирт ворвался в кровь, и уют забегаловки показался безбрежным. Пахло деревом и мастикой, видно, часто подновляли интерьер. В проходимом месте деньги на это должны были водиться. «Чертовник» тоже считался приличным заведением, но не дотягивал до такого комфорта, и Лобо решил, что не уйдёт спать, пока не грянет полночь. Тем более думалось охотно и легко, пусть и не о деле.

«Не умеешь, значит, давать взяток, – капитан глядел на Феликса, снова листавшего синюю тетрадку. – Сразу отдал беста и патроны, и табак, хотя стоило послать дикаря подальше, он всё равно бы проводил. А брать умеешь? Не разбираешься в грибах. Не по этим делам разнюхивал раньше? Да, эльтая стало много только в последние годы. Объяснимо. Дважды пытался провернуть опрос один. Привычка или попытка меня списать со счетов?»

Наверху, в отдельной комнате, от которой получил ключ, он забылся без снов в мягкой койке, пахшей свежим сеном.