Украденное прощание

Мой дядя, как ураганным ветром врывающийся в глубины моей памяти и рубящий на куски остатки моего детского доверия, выкрал мое письмо. Именно выкрал, не иначе.

Грустная весть дошла до меня спустя двадцать лет, когда я уже и не думала о том дне, когда оставила письмо на могиле моей дорогой нэнэйки. Двадцать лет прошло. Разумеется, он прочитал его, прочитал против моей воли, влез в мою самую сокровенную и личную переписку. И все это потому, что считал, что имеет какое-то моральное право на это. Почему? Потому что он ее сын? Да, но разве этого достаточно?

Я не могу подавить стона, который рассекает мое сердце на две части. Я была ее внучкой, ее кровью и плотью. Ее душой и сердцем. Один из немногих лучиков света в ее жизни, если не считать моей младшей сестры, и тех редких, крайне редких визитов других внуков. Моя связь с нэнэйкой была особенной. Мы говорили по душам, смеялись, плакали вместе. Мы сидели за столом и делились историями, как путешествующие по дорогам прошлого и будущего. Пожалуй, таких внуков, как я, можно пересчитать по пальцам. А сколько вообще из них регулярно посещали ее? Ведь их было много. Двадцать пять? Тридцать? Кто из них вникал в ее душу, кто слушал ее с таким вниманием, как я?

Боль обволокла мое сердце, когда я вспоминаю те похороны. Пестрые толпы разрисованных лиц, устраивающих целый спектакль своим видом. Это было обидно и отвратительно до глубины души. Они пришли на похороны, как на карнавал, яркие и кричащие в своей бездушности. Никакой благодарности от меня за их присутствие не было – лишь холодное презрение.

Люди всегда были любопытными созданиями, читали чужие письма из своей темной привязанности к сплетням и секретам. Вспоминается почтмейстер из «Ревизора», с его слабо устроенными делами и любовью к чтению чужих писем.

Но ведь это чужая жизнь, чужая душа! Кто дал ему право влезать без спросу в человеческую жизнь? Это – грязное дело, которому приличный человек никогда не предастся. Открывать и читать чужие письма – самая низкая форма воровства, пафосная по своей сути и отвратительная по своему замыслу. Читая чужие письма, даже близких людей, нарушаешь некий священный договор доверия. Это недопустимо и стыдно.

И что же было в моем письме, что спустя двадцать лет оно всплыло на поверхность, вопреки законам времени и забвения? Почему именно в день ее памяти кто-то решил напомнить об этом эпизоде? Все это кажется мне нелепым. Дурость, не иначе.

Но чему же я до сих пор удивляюсь? Вспоминаю другой яркий момент, как один из ее сыновей, мой дядя, поместил золотые украшения нэнэйки в ее гроб. Эти украшения она приобрела в последние годы своей жизни. Нэнэйка открыто говорила, что все это золото после ее ухода должно достаться мне и сестре. Тогда я не придала этому значения. Даже в тот год, когда она умерла, данное действие от моего дяди было принято с пофигизмом. Это теперь, спустя годы, я осознаю всю мелочность и ничтожность такого поступка. У меня замирает в груди от одной мысли о том, как легко тогда манипулировали ее минувшими желаниями.

И неудивительно уже, что один из ее внуков, женившись, взял фамилию супруги. Иногда я задумывалась, почему он так поступил. Это что, знак конца рода? Или, как говорят, что некоторые мужчины только номинально остаются мужчинами. И таких «мужчин» продолжение СОБСТВЕННОГО РОДА, согласно заветам предков, волнует меньше, чем подчинение желаниям контролирующей их жены. Непонятно, зачем тогда оставаться зарегистрированным в доме моей нэнэйки. Логичнее быть зарегистрированным в доме супруги, не так ли? Какой цинизм.

Все это переплетается в моей памяти, оставляя тягостное ощущение горечи. Детали одного поступка открывают всю сущность другого, и я вновь и вновь осознаю, как глубоко может уязвить человек, если в его руках оказывается ключ к чужой душе.

Маски и истинные лица

«Если тебе нужны деньги, иди к чужим; если тебе нужны советы, иди к друзьям; а если тебе ничего не нужно – иди к родственникам».

Марк Твен

Много лет прошло с тех пор. Много лет, полных жизни, трудностей и побед. Но в последнее время как-то часто вспоминается тот сбор на операцию, который будто бы застрял в прошлом, как мелкий кусок стекла в ноге, вызывая лишь раздражение и неприятные воспоминания.

Когда я была молода, у меня была небольшая близорукость, которая мешала мне воплотить свою мечту – поступить на военную службу. Операция стала необходимостью, без которой моя мечта могла бы так и остаться нереализованной. Моя мать тогда рассказала об этом своему старшему брату, и он организовал сбор средств. Конечно, я была ему безмерно благодарна. Но спустя двадцать два года моему удивлению не было предела, когда он напомнил об этом нашей матери, будто бы вскрывая старую рану.

Я, знаете, не поленилась и экономически высчитала сумму сбора на сегодняшний день. Сколько бы стоила та помощь сегодня? В результате подсчетов сумма составила 15 300 рублей на сегодняшний день. Для проверки я даже узнала текущую стоимость подобной операции в Москве – 20 000 рублей. Воспоминания всплыли, как корабли из тумана. Мне даже назвали суммы, которые тогда поступили от моих дядей и тети. С каким ядом и пренебрежением это было озвучено – словно хотели напомнить о каждой копейке. Сегодня это было бы всего 3 000 рублей с небольшим. Основную часть суммы внесла моя старшая сестра – это около 12 000 рублей. И знаете, я бы не упомянула об этом ни словом в своей книге, если бы не это постоянное мелочное крохоборство некоторых людей. Муж говорит мне: «Перечисли им всем деньги, пусть успокоятся наконец, надоело это слушать». И на холодном рассудке я понимаю: он прав. Разговор можно закончить одним переводом. Но вот беда – я даже не знаю их телефоны (хотя при желании можно найти любую информацию). Но чувства мои и эмоции куда громче разума. Стыдно даже начать такой разговор. Стыдно за них. Ведь если взять на сегодняшний день, каждый из них вложил в свою племянницу каких-то 700 рублей…

Тем временем, когда на операции сейчас собирают миллионы, и я сама занимаюсь благотворительностью, помогаю малоимущим, многодетным, пожилым, спустя годы мне напоминают об операции. Почему? Да еще и за спиной.

Творец все видит, и его круговорот неизмерим. Они учили своих детей называть меня безотцовщиной, пользовались моей беззащитностью. В то время, когда они должны были быть колоссальной поддержкой для своей сестры и племянниц, они унижали и насмехались. Они удивлялись, как моя мать может справиться самостоятельно без них, они не понимали, как она в одиночку может воспитать достойно своих дочерей, ждали падения… А я уже не та маленькая девочка, безотцовщина, которую можно обидеть, оскорбить. И с ними некоторыми я не хочу иметь никаких дел.

И еще продолжают разносить быль о том, как помогли мне со службой. Это верх наглости. Единственное, что было сделано (что не принесло результата), – это был поход к одной женщине в управление. Но она не помогла. Она отговаривала меня, да и вакансий не было в спец. отделе, в который я и не желала идти, так как у меня были определенные цели, а не работа офисной мышью. Но по вселенскому закону, когда я поступила на службу, спустя три месяца с данного отдела сняли погоны. О моей службе читайте в главе «Шрамы и звезды».

Взгляды и слова прошлого не рушат мой сегодняшний мир, потому что я знаю, что такое настоящая поддержка и что такие мелочи не стоят ничего против души и жизни, полной значимых событий.

История выживания

В первые годы учебы в школе каждый из нас проходит через множество этапов: радость от новых знаний, знакомства с друзьями, участие в школьных мероприятиях. Однако не все воспоминания о школьных днях такие светлые. Для меня одним из самых тяжелых и одновременно важных этапов жизни стал буллинг.

Я, маленькая девочка с большими мечтами и яркими глазами, стала мишенью для жестоких издевательств своих одноклассников. Их насмешки, колкости и унижения разбивали мой внутренний мир на кусочки. Каждый новый день для меня казался испытанием, словно я шагала по острым лезвиям, пытаясь не показать ни одной слезинки на глазах.

Я ощущала себя совершенно одинокой, затопленной в море безысходности и страха. Вокруг меня были взрослые, учителя, которые должны были быть моими защитниками, но они лишь смотрели в другую сторону, как будто ничего не происходило. Их безразличие было как нож в сердце. И каждый раз, когда они отворачивали взгляды, я чувствовала, как мир вокруг меня обрушивается и я погружаюсь в беспросветную тьму.

Чувство беспомощности стало моим неизменным спутником. Каждый вечер, возвращаясь домой, я прятала свое лицо в подушку, пытаясь заглушить рыдания, которые рвались из глубины моей души. Я задавала вопросы: «Почему это происходит со мной?»

Когда это случилось, в какой момент? Сейчас я даже не вспомню. Что послужило этому? Хотя, вспоминая первый класс, я бы не сказала, что это началось оттуда. Помнится, напротив, там я дружила со многими. Было и такое, что мальчик один дрался за меня (Павлон), а другой, такой толстый (Вадим), стоял у окон квартиры нэнэйки и наматывал круги, ожидая, когда я выгляну в окошко (после школы я шла к нэнэйке). Кстати, этот Павлон дрался с моим двоюродным братом из-за меня (ревность), не зная, что он мой брат. Смешно. Во втором классе брата уже не было, его перевели в другой класс. Также я дружила с одной девочкой. Роза. Она была чуть ли не отличницей, мы замечательно ладили. Да и жили мы почти рядом. Возле старого дома стояла 9-этажка, вот на пятом этаже она проживала. Я со многими дружила.

Но сложилось, как сложилось. Жертвой для издевок выбрали именно меня. И Алю… Я порой даже думаю, что все началось именно из-за дружбы с ней.

Когда я крепко с ней подружилась, то другие отношения сошли на нет. Да и как-то интересно сложились обстоятельства, что когда мы переехали в квартиру, то и ее семья тоже, ее дом был напротив. Разумеется, что мы вдвоем возвращались из школы. Так и начали дружить. Потом начались издевки, класс постоянно проходился по моей одежде. Что бы я ни надела, в чем бы и с чем бы ни пришла. Портфель, пенал, колготки. Я каждый день слышала оскорбительные слова. А Аля подвергалась издевкам за внешность, она была башкирка, и дети ничего другого не придумали, как унижать ее за это.

Таким образом, сложилось у нас в классе так, что изгоями были мы обе. Нет, были еще некоторые мальчики, но там у них была своя свистопляска. Как это обычно бывает между мальчиками. А здесь против нас ополчился практически весь класс. Кидание портфелей, измывательства, оскорбления, толкание и так далее. Изо дня в день мы были подвержены этому. Я настолько замкнулась в себе, что перестала отвечать на уроках. Потому что подвергалась насмешкам, а учителя не принимали никаких мер. Далее, когда меня поднимали для ответа, я просто стояла с удушающим страхом. За свое молчание я получала двойки, еще и еще.

Эти издевательства заполнили весь мой мир страхом и болью, уничтожая самооценку и чувство собственного достоинства. Я стала тенью от самой себя, боясь каждую следующую минуту.

Издевательства прекратились лишь позже, в 9 классе. Там уже практически произошла метаморфоза. Мальчики, которые издевались над нами, вдруг стали оказывать нам внимание. Причем это было реально искренне и невинно. Стало потихоньку все забываться.

Прошли годы. Я анализировала тот период. Буллинг закалил мой характер и помог развить эмпатию. Возможно, без этих обстоятельств я бы не стала тем, кем являюсь. Буллинг научил меня важности честности и сопереживания. Приняв опыт и сделав выводы, я нашла мир и благодарность за трудные моменты. Никто не должен подвергаться буллингу – любое насилие надо пресекать. Но случаями, подобными моему, мы можем вынести важную мораль, которая поможет нам улучшить наши школы и сделать их более безопасными и поддерживающими для всех учеников. Буллинг – это испытание, которое я не пожелаю никому, но если оно уже произошло, важно найти способ извлечь из него уроки и развиваться, чтобы мы могли предотвращать такие ситуации в будущем.

Об этом нельзя молчать. Жертвы должны говорить об этом громко и смело, искать помощь и справедливость. Этот опыт показал, что быть уязвимым – это сила. Теперь я готова стоять на защите своих прав и помогать тем, кто оказался в подобной ситуации.

Оглядываясь назад, я вижу, что этот период научил меня стойкости и самоуважению. Буллинг – тяжелое испытание, но из него можно выйти сильнее. Я прошу всех, кто сталкивается с испытаниями, не замыкаться в себе. Говорите, ищите помощи. Вы сильнее, чем думаете, а вместе можно преодолеть тьму и вернуть радость в сердце.

Знаю одну историю про троих девочек. Как раз о буллинге. Расскажу. Им было всего по 10 лет. И они, как когда-то и я, были подвержены буллингу.

В феврале, в преддверии праздника 23 февраля, учитель решил выбрать девочек, которые будут поздравлять мальчиков. Но именно их он почему-то не выбрал. Казалось бы, взрослый человек должен был понимать, как им больно от такой несправедливости, но он, похоже, не уделял этому внимания. Больно осознавать, что их фактически игнорировали. Их было 27 в классе: 15 девочек и 12 мальчиков. Учитель составил список: Наташа дарит Диме, Маша – Сереже и так далее. Но их троих он исключил. Это был явный выбор со стороны учителя, который фактически выставил их в таком унизительном свете перед одноклассниками, что они были как бы «никто». Естественно, дети перенимали это отношение.

Наступил день Икс. День, когда должны были поздравлять мальчиков. Подарком была шоколадка. Эти шоколадки девочки положили в портфели, готовясь к празднику. Те три девочки знали об этом.

В итоге девочки украли три шоколадки. Надеюсь, вы поняли, почему три. Отомстить. Здесь была двойная месть. Во-первых, что обделили троих девочек, а во-вторых, они не просто украли, они выбрали портфели тех девочек, где шоколадки лежали для самых отъявленных негодяев, которые над ними издевались.

Как я понимаю, этот поступок был криком души, протестом. А также, в каком-то странном смысле, попыткой восстановить самоуважение и защитить свое достоинство. Они не голодали, и их поступок не был вызван нуждой. Они просто хотели показать, что их тоже стоит учитывать.

Когда обнаружилась пропажа, ни у кого даже не возникло мысли, что это сделали они. Возможно, кто-то скажет, что я пытаюсь смягчить их поступок, но это не так. Я осознаю, что ошибка присутствовала.

И, казалось бы, эта история должна закончиться. Но. В те дни, когда бездумная юношеская энергия кипела в них, одна из девочек среди обычных школьных будней стала говорить о мщении. Она заявила, что мстить легко и что можно придумать что-то такое, мелкое и безобидное. На тот момент это показалось им захватывающей идеей. Они решили действовать вопреки скучной обыденности, почувствовать себя немного смелее.

Месть, как она задумала, заключалась в том, чтобы заходить в раздевалки и переставлять мелкие предметы из карманов. Жвачки, монеты, зажигалки – ничего серьезного, просто мелкие пакости, созданные для того, чтобы доставить неудобства, заставить искать и недоумевать. Вроде невинная шалость, думали другие девочки, пока не столкнулись с тем, что та девочка замышляла на самом деле.

Однажды, возвращаясь из школы, эта девочка остановилась и с шаловливым блеском в глазах сказала, что покажет кое-что. Она расстегнула свой сапог, и оттуда выглянула бумажная купюра. Мир других девочек зашатался. Они сразу поняли, откуда эти деньги. Это было воровство. Эта девочка, которая ни в чем не нуждалась, по неизвестной им причине пошла на этот шаг. Осознав всю серьезность ситуации, они поняли, что надо останавливаться, что это уже переходит границы дозволенного.

Но у этой девочки были более глубокие планы. Она предложила привлечь к их затее несколько девочек из лидерской компании, чтобы они убедились, что и сами ненамного лучше. Ею двигало желание быть лидером, занять место, которое ей никогда не принадлежало. В те моменты девочки чувствовали, как совесть начала подавать красные сигналы тревоги. Их воспитание, знания о правильном и неправильном твердили, что дело зашло слишком далеко. Пусть они и не брали деньги из карманов, но принимали участие, и все же украли шоколадки. Все это казалось проступком, подлецким и неподобающим.