Цитаты из книги «Философия моды»

Любая новая мода – это отказ от наследия, высвобождение из-под

Ницше подчеркивает, что мода – это характерный элемент современного, потому что она является индикатором освобождения от влияния авторитетов .

мода – это многостороннее явление, которое на первый взгляд имеет смысл, но в действительности смысл этот весьма невелик. Вслед за теоретиком моды Кэролайн Эванс мы можем с полным правом утверждать, что мода способна выражать основополагающие интересы, которые содержит в себе культура, и что она, таким образом, представляет собой «путь к неприятной правде о мире»381. Но в чем заключается эта правда? В том, что мы восхищаемся поверхностностью, что наша действительность все больше и больше фиктивна, что в нашей идентичности все меньше постоянства и пр.? В таком случае мода сообщает нам ту правду, которую, вероятно, она сама и сделала реальностью.

Он свободен в реализации самого себя, однако не имеет никакого представления о том, какой личностью он должен стать. Это сверхромантический индивид, а романтик всегда хочет стать кем-то иным, но никогда не достигнет конечной цели, поскольку он лишен позитивного понятия о том, кем хочет стать.

Тот, кто явно отстраняется от нее, нарочно одеваясь несовременно, остается целиком и полностью связан с модой, поскольку он лишь отрицает ее364. Таким образом, этот человек так же слабо похож на индивидуалиста, как и «фанат моды», потому что человек не становится более независимым индивидом, отрицая нормы.

Бегство от моды, таким образом, – всего лишь эскапизм. А

Сохранение ситуации, при которой мода характеризуется отсутствием ограничений, дает основания полагать, что ее потенциал для создания идентичности постоянно уменьшается. Однако полностью несущественным он не является. Мы не можем избежать того последствия, что окружающие формируют мнение о нас, исходя из того, как мы одеты. Это также имеет решающее значение и для нашего собственного понимания самих себя и нашего места в мире. Вирджиния Вульф в романе «Орландо» указывает на то, что функции одежды отнюдь не ограничиваются сохранением тепла: «Она изменяет наш взгляд на мир и взгляд мира на нас»361. Уточняя свою идею, автор пишет, что это не мы носим одежду, а она – нас. В своем романе «Down and Out in Paris and London» («Фунты лиха в Париже и Лондоне») Джордж Оруэлл рассказывает о том, как он, одевшись оборванцем, вдруг обнаруживает себя в другом мире, а все окружающие его люди начинают относиться к нему абсолютно иначе362. Одежда – это предмет, который создает поведение, выражая социальную идентичность. Невозможна ситуация, при которой человек сначала обладает идентичностью, а затем выбирает, с помощью какой одежды он эту идентичность выразит, то есть существует «внутренняя» идентичность, которая независима от всех внешних репрезентаций, в том числе одежды, и которая лишь впоследствии выражается с помощью одежды. Можно, конечно, с таким же успехом утверждать и обратное – что именно внешнее формирует внутреннее, то есть одежда формирует идентичность. Однако и это будет неверно. Невозможно отдать абсолютный приоритет внешней или внутренней стороне идентичности – они в равной степени зависимы друг от друга.

Оскара Уайльда. Если молодой Уайльд увлекается беззаботной игрой с внешними сторонами, то зрелый Уайльд говорит об этой игре следующее: «Страшнейшим грехом является поверхностность»346. Денди никогда не интересуется внутренним содержанием. Он всегда остается лишь сменяющейся чередой масок и поэтому никогда не станет самим собой. «Человек, который желает быть кем-то другим, отличным от самого себя… всегда достигает желаемого. Это его кара. Тот, кто хочет надеть маску, должен потом носить ее»34

Фуко отрицает любую концепцию человека, приписывающую последнему предопределенную сущность, которую необходимо отыскать. Задача заключается не в том, чтобы найти самого себя, но в том, чтобы самого себя изобрести

Эта идея получила дальнейшее развитие в поздних произведениях Мишеля Фуко[89]. Он утверждает, что теперь каждый из нас должен создавать самого себя как произведение искусства335.