© Л. Соболева

© ООО «Издательство АСТ»

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

I. Дочка

1

Всеволод бежал по коридорам и лестницам. На ходу здоровался, отвечал на традиционные вопросы: как провел время, хорошо ли отдохнул и тому подобное. Недели хватило, чтобы соскучиться по работе и конечно же по Руслану. К Руслану и летел на всех парах, мечтая не только о встрече. Первое серьезное дело, в котором участвовал Всеволод, с блеском завершенное в середине мая, принесло славу, недельный отпуск и, что совсем редко случается, – премию. Успех окрылил, весенние события виделись теперь в романтически-приключенческом разрезе, а это сильно подогревало, хотелось еще чего-нибудь не менее острого.

И вдруг Сева резко затормозил, глупо открыв рот. По длинному коридору шла… не шла, а вышагивала особа примерно лет двадцати. Ранее он не видел ее здесь, а просто так по этим коридорам девушки не гуляют, отсюда вывод: она в этом домике своя. Все местные мужики, естественно, сворачивали шеи и алчно смотрели ей вслед. Впрочем, было на что смотреть: высокая, с молочной кожей, особенно выделяющейся белизной в темноватом коридоре, шатенка с длинными прямыми волосами, с крупными чертами лица, не худая и не толстая. Она шла уверенно, гордо, с достоинством топ-модели. Таких девушек сильный пол побаивается, ибо не видит в них слабости. Она поравнялась с Севой, он посторонился, уступая дорогу. Девушка прошла мимо, независимая, и даже не покосилась в его сторону. Кто-то Севу толкнул:

– Рот закрой, а то кишки застудишь.

Руслан! Сева исторг радостный вопль, по-мальчишески подпрыгнув. Они обнялись, словно не виделись лет сто, потом двинули к кабинету.

– Кто такая? – спросил Сева, кивнув головой назад.

– Дочка, – скупо сообщил Руслан.

– Чья?

– Зампрокурора.

Исчерпывающий ответ. Больше и знать ничего не надо. Но Севу разобрало:

– А что она здесь делает?

– Работать будет, – враждебно сказал Руслан и состроил мину свирепую. – Знаешь кем? Слова такого нет! Она будет оперативницей.

– Кем, кем, кем? – переспросил Сева, хотя прекрасно все понял. Просто слово «оперативница» прозвучало дико. Подобного еще не было под этой крышей.

– Тем же, кем и ты. Дочка зампрокурора закончила милицейскую бурсу то ли в Ростове, то ли в Свердловске, то ли еще где. Там у папы друг, он и помог поступить.

– Иди ты! А папа не мог ей место в прокуратуре добыть? Там тепло.

– Она не хочет, – с необоснованной ненавистью процедил Руслан. – Это все кино и книжки, от них только вред, вот и стукнуло ее по голове стать опершей. Ну, знаешь: пистолет в руке, бандит на мушке, а она круче отвесной скалы. Сева, ты где-нибудь слышал, чтобы корова была оперативницей? Да еще сопливая корова?!

– Вообще-то… я сам, конечно, не видел, но говорят, сейчас берут женщин…

– Чушь собачья! – отмахнулся Руслан. – Это у них там, по ту сторону Кавказского хребта. А у нас, по эту сторону хребта, такого нет и не будет. Да, пожалуйста, пускай идет в следаки, трясет воров и хулиганов. Кто против? Я – нет. А ей захотелось – слышишь – захотелось! – оперативницей стать. Ну, я ей покажу… и папа не поможет.

– Да брось, на фиг тебе проблемы? Девчонка потешится и рванет отсюда.

– Нет, это дело чести. Мы и в засаде сидим, и в перестрелках бываем, и ползаем… О чем будет думать опер, видя перед собой не мужскую задницу? А как она станет преступников брать? Извиняться и слезно просить руки поднять? Ее застрелят в первой же переделке. Дочка у меня теперь заноза в печенке. И в селезенке.

В отличие от Севы Руслан был немногословный, из него клещами приходилось все выдирать, но, видимо, Дочка его сильно по нервам ударила. Они вошли в кабинет, Руслан уселся за стол, а Сева запрыгнул на подоконник. Из открытого окна доносился шум, какой бывает только летом. Начался курортный сезон, в город потянулись первые бледнолицые подправить окрас кожи, значит, прибавится работы. В начале июня море еще холодное, но пляжи уже не пустуют, народ лезет в воду, несмотря на тучи и даже дождь. А на рынке взвинчиваются цены, чем очень недовольны местные жители. Летом город никогда не бывает в покое, он гудит, живет, пестрит яркими одеждами и разнообразными лицами, заполняется до отказа – яблоку негде упасть.

А Руслан, пристально изучая молодого друга, усмехнулся:

– Ну и рожу ты отъел. Всего за неделю. Где гулял?

– Когда живешь на берегу Черного моря, получается, что в отпуск ехать некуда. Не мчаться же к Ледовитому океану? Я там замерзну. А более теплые края находятся за кордоном, а на «закордон» бабки нужны не хилые. На хутор ездил к бабуле. Она меня с утра до ночи кормила парным молоком, мясом и хлебом. Моя бабуля сама хлеб печет по старинке. Знаешь какой? Тает во рту! Ты как? Звание вернули?

– И не только.

Руслан загадочно улыбался, сиял, как новый рубль, значит, произошло нечто исключительное. Всеволод мимически изобразил, мол, не понял, чем и вынудил друга расколоться до конца:

– И вернули… и повысили. Мы теперь… то есть я… майоры.

– Вах! – спрыгнул с подоконника Сева и кинулся обнимать его. – Это… это… Справедливость восторжествовала!

– Так это ж еще не все, – отстранился от него Руслан с шутливо-гордым видом. – Сядьте на место, лейтенант. С сегодняшнего дня я начальник, ты дурак. Не въехал? Ну, я старший оперуполномоченный уголовного розыска.

– Ух ты! – неподдельно изумился Сева. – Вовремя упало дело Алекса. Здорово. Нет, у нас не соскучишься: то ни за что лишают звания, то возвращают с процентами. Весело. Слушай, я как-никак тоже принимал участие, помогал вам, товарищ майор, стать майором, гоните магар.

– Поехали, – легко согласился Руслан и встал.

В коридоре столкнулись с девушкой под кодовым названием Дочка. Она подпирала спиной стену у кабинета начальника УВД. Руслана от ее вида в короткой юбке и с распущенными волосами перекосило. Он сказал, что выкатит машину, и пролетел мимо Дочки, словно та чумная. А Сева решил познакомиться, чего тянуть? Он подошел к ней очень близко. Прислонился плечом к той же стене, которую подпирала она, и нахально стал изучать ее хорошенькое личико, которому место на обложке журнала, но не в ментовке, тут Руслан прав тысячу раз. Дочка сначала скосила на него хитрющие глаза, затем повернулась лицом к лицу, опершись плечом о стену точь-в-точь, как он. В довершение надменно усмехнулась и поставила руку на бедро. В общем, поза вызывающая. Сева потянул носом. Запах едва уловимых духов, смешанных с женским ароматом, сдавил горло. Он сделал глотательное движение и спросил с улыбкой:

– И где же нас таких делают?

– На кровати мама с папой, – выдала она без паузы.

Он выпятил нижнюю губу: Дочка языкастая, с характером. Скользнув по ее фигуре оценивающим взглядом, отметил, что до «коровы» ей далеко, но на породистую лошадку тянет. А она ждала, что он скажет, не снимая усмешки. Но Севу смутить было трудно:

– И как же нас назвали те, кто делали?

– Допустим, Фрося.

– Фрося… – покивал он головой с пониманием. – Очень емкое имя, такое… простое, такое… доступное… деревенское… и запомнить легко. А я Всеволод. Что вы, Фрося, делаете сегодня вечером?

– Сдаю на разряд по боксу, – с вызовом ответила она.

Врет, конечно. Всеволод ей не приглянулся – это странно. Женский пол был неравнодушен к синеглазому оперу, к тому же остряку, весельчаку, не глупцу. Он очень и очень, а этой… Дочке (!) не пришелся по вкусу. С жиру, похоже, бесится.

– Разряд по женскому боксу? – нарочито серьезно спросил он.

– А такой есть? – в тон спросила она.

– Раз вы занимаетесь боксом, значит, есть. Жаль, что вечером вы предпочитаете кулачные бои. А я хотел поделиться опытом с вновь прибывшей в наши ряды, чтобы вы не набили шишек.

– Опыт надеюсь приобрести сама, – коварно сказала она. – А шишки… я занималась теннисом, все шишки отпарирую.

Ну да, отпарирует с помощью папы. К счастью, ибо Сева впервые в жизни не знал, что говорить дальше, открылась дверь. Вышел пожилой и крупный мужчина с почерневшим лицом, пошатываясь и ссутулясь, он побрел по коридору к выходу.

– Дианочка, заходи! – донеслось из кабинета.

Дочка, крутанувшись на высоких каблуках с видом победительницы, скрылась внутри. Сева почесал затылок, разочарованно глядя на дверь, и побежал к выходу.