Работа над ошибками. Нервничаете, что ли?

Сколько чаепитию не длится, а конец один: Людмила.

– Тетя Люда, проходи! – по-свойски пригласил ее участковый.

Мягкой скользящей поступью, словно крадущаяся пантера, в дверь вошла неугомонная пенсионерка. Среднего роста, полная. Даже сквозь морщины пролазит былая красота черт. Глаза чудесного сине-стального цвета. Волосы черно-седые, коротко подстрижены. Одета в фиолетовое трикотажное платье, которое плотно обтягивает ее фигуру, делая женщину похожей на гусеницу. На ногах туфли-лодочки, в руке холщовая сумка.

С первого шага Людмила просканировала насквозь помещение: стены, потолок, шкафы, открытое окно… Ни одно движение, ни один жест, шорох, шепот не укроется от ее глаз-радаров. Контроллер всея Руси.

Взор пенсионерки перешел на следователя и медленно переместился на Жанну. Она узнала взгляд: отцовский, без капли жалости. Сейчас начнется атака. Жанна вытащила пакет и поднесла ко рту. На всякий…

Пенсионерка презрительно посмотрела свысока, желая сказать: «Слабачка, то ли дело я», – и с достоинством прошла мимо, к столу.

Раздался истошный скрип многострадального стула.

– Паспорт с собой? – без особой надежды в голосе спросил Егор.

– Хм, – выразительно фыркнула Людмила, словно ее заподозрили в чем-то низком, и выпалила: – Конечно! И очки, и паспорт.

Она откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. Глаза блеснули синевой, ледяные искры выпорхнули из них.

– Просто у других до вас не было, – начал оправдываться Егор.

– Вы меня с другими-то не сравнивайте. Я жизнь все-таки повидала, ко всему готова. – Людмила покачала головой, задействуя даже плечи. – Никогда не знаешь, где окочуришься. Пусть хоть родственники найдут да на земле родной похоронят. Я уже и место себе на кладбище забронировала. Ограду кованую поставила, цветочки голубые и мох стелющийся посадила. Все, как я люблю. Хоть на том свете буду спокойно лежать, что все сделано, как должно. А то никто ничего толком…

– Ладно-ладно, – пришел в себя следователь. – Давайте паспорт посмотрим.

Выяснилось, что Людмиле Георгиевне Николаевой шестьдесят пять лет.

– Вы помните утренние события? – приступил к опросу Егор.

– У меня отличная память, – оскорбленным тоном ответила женщина. – Работала кондитером тридцать лет тому назад, а все рецепты до сих пор наизусть помню. Вот, например, хворост следует…

– При чем тут хворост? – недоуменно воскликнул следователь. – Мы костры жечь не собираемся.

– Хворост – это лакомство выпечное, а не дрова. Знать бы такое нужно господам образованным, – пожурила Людмила. – Так вот, для приготовления хвороста…

– Меня хворост не интересует, – изумленно промолвил следователь.

– Точно, его же сегодня на столе не было. – Людмила хлопнула себя по лбу. – Как я сразу не догадалась?! Тогда рецепт бисквита…

– Стоп! Какой бисквит? – Егор ошарашенно развел руки по сторонам.

– Вы сами попросили другой рецепт, не хвороста… – Нахмурилась непонятая дама.

– Ничего я не просил, – вытаращив глаза, отказался следователь.

– Сначала просят, потом отказываются! – Людмила отвернулась к окну.

– Я всего лишь сказал, что хворост не интересует, – пытался прояснить недопонимание Егор.

– Ну да. Все логично: раз хворост не интересует, значит, другая выпечка интересует, – не отворачиваясь от окна, пробубнила пенсионерка.

Ох, и тяжелый характер у дамы. Бедные ее родственники.

– Меня вообще выпечка не интересует! – выпалил следователь и нервно стукнул коленом в крышку стола.

– Чего тогда меня сюда позвали? – Людмила наконец повернулась и буравила взглядом бедного Егорку.

У того отвисла челюсть, но он смог проговорить:

– Опрос свидетелей происшествия. Человек погиб.

– Был бы человек… – презрительно фыркнула дама.

– А кто он был? – продолжал спорить следователь.

Пора прекращать их перепалку. Жанна резко встряла:

– Людмила Георгиевна, говорите, память у вас отличная?

– Да.

Дама смерила Жанну презрительным выразительным взглядом, желая сказать: «Эта слабачка еще смеет гавкать?!»

– А время вашего прихода, часом, не припомните? – держала внимание пенсионерки Жанна.

– Да без проблем. Восемь сорок.

– Отлично! – Пришел в себя Егор и вернул инициативу в собственные руки: – Где посмотрели?! Телефон?

Людмила утомленно закатила глаза.

– Часы над столом висят. Огромные. Мы их вместе купили, чтобы за длительностью вызова духа следить. Дух ведь не более десяти минут может в теле находиться, иначе приживется, сам не уйдет. Придется экзорцистов вызывать.

Глаза Егора расфокусировались, он изо всех сил пытался удержать суть разговора. Дама продолжала:

– А ведь некоторые духи хитрые, они прикидываются хозяином. И не вычислить. Я по телевизору передачу смотрела, что один так пять лет прожил. Ни родные, ни друзья подмены не почувствовали. Бывшая жена вычислила самозванца: забыл и про ребенка, и про алименты…

– Давайте ко времени вернемся, – встряла Жанна. Эту даму следует вести, постоянно возвращая в реальность. – Кто уже был в зале?

– Мэр и ведунья.

– Что вы все делали? – спросила Жанна.

– Тамара дожевала пирожок с рисом и пошла чертить круг. Я поставила свои на стол и взяла с капустой. Объяснила Светлане, что тесто великолепное, а вот начинку слегка недосолили. Вы знаете, начинка – это сердце пирожка, нельзя так небрежно к ней относиться. Я каждый раз расстраиваюсь…

– Кто следующий пришел? – резко прервала ее Жанна. – И во сколько?

Людмила похлопала ресницами, но сосредоточилась:

– В восемь сорок четыре вошли Василий, Люба и гость. Его шофер нес две коробки. Шоферу Светлана указала, куда ставить угощение. Он коробки сплющил, за стол вот этот самый засунул, и перед набором пирожных поставил огромную табличку, в лист альбомный, с надписью о яйцах. Из-за таблички и сладости толком не разглядеть было. Неужели так трудно поменьше найти?! Не пойму я людей.

Людмила осуждающе покачала головой и сжала губы в тонкую линию.

– Остальные что делали, пока шофер с коробками возился? – задал вопрос Егор Ильич, направив рассеянное внимание дамы в нужное русло.

– Василий и гость остановились около Тамары. Люба подле окон села. Бледная вся и недовольная. Даже со Светой не поздоровалась. Поссорились, что ли? Странное дело, всегда вместе, а тут нате.

– Причину конфликта вы не знаете?

Людмила фыркнула и глянула на следователя, как на полного недоумка.

– Коль знала, сообщила бы.

Егор достойно выдержал и взгляд, и слова, и интонацию доминатора. Спокойно вел опрос:

– Что дальше происходило?

– Светлана вышла, вернулась с чашками. Они слегка звякнули, когда она дверь открывала, потому я и запомнила. Потом она подошла ко мне с жаренным пирожком и похвалила. Честно говоря, я и сама знаю, что моя выпечка самая лучшая.

Людмила гордо распрямилась, заулыбалась. Вздохнув, она печальным голосом промолвила:

– Жаль, вам не довелось попробовать. На экспертизы забрали. Куда им столько? Каждый пирожок будут проверять? На что?! На наличие яиц? Да я без экспертизы вам спокойно скажу состав.

Носок ботинка Егора зашелся в судорогах по полу.

– Итак, Светлана похвалила. Что дальше? – нервно произнес он.

– Я к столу пошла поглядеть, не нарушился ли порядок. Пирожки нужно по кругу брать, а не вырывать из-под низу, иначе эстетика нарушается. Понимаете…

– Понимаю, – резко перебил следователь. – Что на столе увидели?

– Непорядок увидела, – блеснул зоркий глаз дамы, – Табличка эта огроменная, шоферская которая, стояла у Брауни, шоколадного торта. Я и поставила ее на место от греха подальше. К пирожным. Знаю ведь: для Василия яйца опасны.

– Кто же ее туда передвинул? – поинтересовался Егор.

– А мне почем знать?! – раздраженно вымолвила дама. – Я не ясновидящая. Тамару вон спросите, она умеет в прошлое заглядывать. Однажды даже пропажу нашла. У нас тем летом у Богдановых корова потерялась, всей деревней искали…

– Напомните, кто к столу подходил до этого момента?

– До какого? До прошлого лета? – Людмила рассеянно хлопала ресницами.

У следователя нервно дернулось колено правой ноги, снова ударив в крышку стола. Скоро из пазов выбьет, снесет напрочь.

– Светлана похвалила ваш пирожок, вы пошли к столу. Табличка не на месте – передвинули, – напомнил Егор и спросил: – Кто к столу подходил до этого момента?

– А, вон оно что, – протянула Людмила. – Я двоих лишь помню. Мэр и шофер.

Дама помолчала, уйдя взглядом в себя, и резко встрепенулась.

– Поняла! Значит, кто-то из них табличку переставил. Неужели специально?! – Глаза женщины округлились в предвкушении: сколько всего с поселковыми можно обсудить.

– Следствие разберется, – хмуро буркнул уставший Егор. – Рассказывайте, что дальше происходило.

– Я едва успела табличку передвинуть, как распахнулась входная дверь. Тася и Соня пожаловали с выпечкой. Я и отошла, чтоб не мешать.

– Время помните? – встряла Жанна.

– А то! Восемь пятьдесят семь.

Егор радостно застучал по клавиатуре. Людмила хоть и рассеянная, а детали помнит.

– Продолжайте.

– Они поставили тарелки на последнее свободное место, с правого края стола. Тася подошла к компании, Соня осталась распаковывать. Она установила фигуру цыпленка в одну из тарелок. К ней подбежал Василий Петрович, обнял и схватил их выпечку.

– Какой формы? – мгновенно отреагировал следователь.

Людмила нахмурилась, шумно выдохнула через нос.

– Уж не углядела, простите. Помогала Тамаре надевать черную мантию.

– Ладно, дальше.

– К ним приблизилась Тася, завернула за них к столу и передвинула шоферскую табличку к Брауни. Она схватила какую-то выпечку, пошептала Василию на ухо и ушла.

Следователь почесал макушку, задумчиво протянул:

– А как Тамара располагалась по отношению к столу?

Людмила повертелась во все стороны и сообщила:

– Боком получается.

– А вы?

– Я перед ней стояла, к столу другим боком, – недоуменно ответила дама. – Чудные вопросы вы задаете. Зачем вам?

– Как же вы видели, что там происходит, если боком стояли? – подловил пенсионерку следователь.

– Так зеркало на всю стену, прямо перед моим носом, – с напором проговорила Людмила, кивая головой, – В него и смотрела.

Егор на секунду опустил глаза, но собрался с духом:

– Ладно, Василий и Соня остались у стола. Дальше.

– Он приобнял Соню и повел к гостю знакомиться.

– Что он ел?

– Не помню точно, но что-то жевал. Меня Тамара своим балахоном отвлекла, я ей его выравнивала на плечах, так вокруг крутилась. Могла и пропустить чего, – недовольно сообщила дама.

– Продолжайте.

– После Тамары я сразу направилась к столу поправить табличку, пока беды не случилось. В дверь зашла баба Зина. Девять ноль пять было. Она поздоровалась и сразу ко мне, говорит: «Ого, мои любимые, с картошечкой». Ну, я злонамеренную табличку шофера обратно, к пирожным, и передвинула.

– И вы были уверены, что в пирожных содержится яйцо, а в Брауни – нет? – спросил следователь.

Людмила задорно расхохоталась, аж слезы потекли по щекам.

– Я профессиональный повар-кондитер. Что я бисквит от шоколадного Брауни не отличу?!

Егор вытер ладонью потный лоб. Жанна и сама порядком вспотела продираться сквозь дебри неупорядоченного сознания женщины. Хорошо, что одежда черная, хоть пота не видно, а то у Егорки служебная рубашка уже мокрыми пятнами пошла.

– Ладно, экспертиза покажет. Продолжайте рассказ. Передвинули табличку…

– Баба Зина взяла пирожок с картошкой, я – эклер. Зря! Крем взбит отвратительно. Что за ленивые кондитеры нынче пошли?! Мы раньше до отрыва кисти вручную вилкой взбивали, а они миксером не удосуживаются…

– Взяли эклер. Что дальше? – безучастным голосом промолвил Егор. Устал, бедняга!

– Пошли к компании.

– А чего Василия не спросили, брал ли он пирожные? – поинтересовался следователь.

Глаза Людмилы вылезли из орбит.

– Вот я дура, не догадалась-то! Думаете, из-за этого он помер?

– Разберемся. Дальше чего?

– Меня Тамара попросила свечи установить в дальних углах зеркала. Не видела я задом ничего. Слышала только шаги, потом Тася кликнула Василия: «Принести чего?» Он ответил: «Я сам». Тамара шикнула: «Больше девяти. Хватит жрать. Тася, свет погаси». Таисия выключила свет и пошла в круг. «Начинаем», – сообщила ведунья. Василий прибежал, жевал и чавкал.

– Видели что?

– Нет. Темно, и он в руках ничего не держал, вся еда во рту была.

– Понятно. Дальше.

– Встали в круг, Тамара села на стул, я начала вызывать. Глянула на часы, чтоб десять минут не пропустить. Было девять семнадцать.

– В кромешной темноте разглядели? – опешил следователь.

Людмила театрально вздохнула и, выдержав паузу презрения, сообщила:

– У часов стрелки в темноте светятся, а у меня дальнозоркость, хорошо вдали вижу. Вот в молодости небольшая близорукость была, но я без очков справлялась. Сейчас не получается, прочитать ничего не могу. Я даже к доктору ходила, очки лишь прописал…

– Людмила Георгиевна, вы духа начали вызывать. Помните? – вернул ее Егор с неверного пути.

– Точно. Пришел царь Иван Грозный, злющий. Ругался на нас, на колени поставил. Уходить не хотел, едва выгнали. Обещал душу живую с собой забрать. Василий сразу и рухнул. Шприца не нашли, Тася отправила Соню домой. Сказала на тумбочке у входа посмотреть. Когда девочки, Соня и Василина, вернулись, Василий уже умер. Тут и скорая подоспела, и участковый затем.

– Из зала кто-нибудь выходил? – задал проверочный вопрос Егор.

– Секретарша Любка выбежала, затошнило ее от вида мертвого человека. Молодая еще, жизни не видела, – ликующе улыбнулась Людмила, безмолвно сообщая: «Уж я-то и не такое повидала».

– Фото, видео кто-нибудь делал? – гнул свою линию следователь.

– Я не видела, сама не делала. Некогда было. Как-то сумбурно все получилось. Знаете, суета ведь ни к чему хорошему не приводит…

– Телефон показать можете? – попросил Егор. – Наличие фото проверю.

– Это обязательно? – Нахмурилась Людмила.

– Нет, только с вашего разрешения.

– То есть я могу выбирать, и за отказ ничего не будет? – уточнила дама.

– Не будет, – успокоил Егор.

Людмила протянула смартфон.

– Смотрите тогда. Ток ничего не удаляйте.

– Клянусь!

Егор открыл фотогалерею, быстро пролистал и вернул устройство хозяйке.

– Что можете о личности Василия Петровича рассказать?

Людмила грустно вздохнула.

– Хороший человек. О семье заботился, весь достаток в дом тащил. Жена и дети горя не знали. И мне иногда помогал: дрова вне очереди выпишет, рабочих пришлет забор выровнять. Достойный мужик.

– Были ли враги у него?

Людмила хрюкнула и расхохоталась.

– У всех враги есть. Жизнь тяжелая нынче, люди как звери, друг другу не доверяют, только оболгать готовы зазря, – объяснила она.

У Егора от назойливых уточнений Людмилы нервно задергался уголок левого глаза.

– С кем ссорился?

– Да со всеми! – с выражением произнесла пенсионерка. – С рабочими, с продавцами, с местными фермерами.

– Из присутствующих сегодня? – сузил круг подозреваемых следователь.

Людмила потерла подбородок.

– Ну… бабе Зине тару ценную разбил.

Плечи Егора опустились, голова наклонилась вперед, но он мужественно спросил:

– Что за тара?

– Не знаю, она не сказала. То бутылка могла быть, или ваза хрустальная… – пошла фантазировать Людмила.

– С кем еще ссорился?

– Тамара его прокляла из-за козы. Я в их конфликт не вмешивалась. Люди взрослые, сами разберутся. Так и лучше, когда окружающих не втягивают, а то разделят деревню на две враждебные половины. Как жить потом прикажете?!

– Еще? – обреченно вымолвил Егор.

Потерпи, немного осталось.

– Ходят слухи, со Светланой чего-то не поделили. Он на нее в прокуратуру написал, проверка будет. – Людмила помолчала. – Вроде все.

– Спасибо, Людмила Георгиевна, за сотрудничество со следствием.

Принтер зажужжал на полу. Егор протянул листы собеседнице со словами:

– Прочитайте, пожалуйста, протокол и распишитесь.

Людмила неспешно полезла в свою холщовую сумку, достала ручку и очки.

– Я могу исправлять? – спросила она.

Следователь протяжно вздохнул и кивнул.

Пенсионерка положила бумаги на стол и пошла чиркать. Минут через десять довольно сообщила:

– Вот, теперь грамотно написано.

Жанна подошла ближе посмотреть и обомлела. Лист пестрел: были исправлены орфографические ошибки и вставлены пропущенные знаки препинания.

Егор глянул, присвистнул от удивления и вышиб-таки коленом крышку стола из пазов. Едва втроем удержали и обратно насадили.

– Аккуратнее надо быть, столы нынче хрупкие, – пожурила дама. – Не то что в советское время были, хоть дрова на них коли.

Лицо следователя пошло красными пятнами, губы сжались в тонкую линию.

– Нервничаете, что ли? – поинтересовалась Людмила.

– Нет. Жарко тут, – отмазался Егорка.

Все расселись по местам.

– Что это? – спросил следователь, указав на пометки.

– Ошибки вам исправила, – объяснила пенсионерка.

– А вы прям все правила знаете? – не выдержал Егор.

– Конечно! У меня грамотность отличная. Всегда была.

Людмила приспустила очки и посмотрела поверх них. Следователь заерзал на стуле, словно двоечник, проваливший диктант по русскому языку. Носок ботинка снова забарабанил по полу, уголок левого глаза начал подмигивать в такт.

– Вот смотрите. – Людмила указала на место в тексте. – Тут у вас пропущена запятая, тут двоеточие должно быть. И абзацное деление отсутствует. Невозможно ничего понять, словно портянка.

– По существу содержания у вас замечания имеются?

– Да. Тамара пишется через «а». И время девять семнадцать, когда начали духа вызывать.

– Хорошо, я исправлю.

Следователь бодро застучал по клавишам, из принтера снова вылезло три листа.

– Подписывайте, – протянул Егор документ даме.

– Так вы запятые не расставили, – возмутилась Людмила.

– Они не мешают пониманию сути.

Людмила откинулась на спинку стула, шумно задышала и сложила руки на груди.

Вот же дьявол, а не женщина!

Жанна вступила в беседу:

– Понимаете, если Егор Ильич начнет исправлять, минимум полчаса времени уйдет. А в зале еще другие люди ожидают.

– Ничего страшного, подождут! – фыркнула Людмила. – Им все равно заняться нечем. Тася дома круглые сутки сидит…

– Там бабушка старенькая, – резко перебила Жанна.

Людмила нахмурилась, пожевала губами. Тяжелые мысли, должно быть, гуляют по ее голове.

– Бабушка уже несколько часов в духоте сидит. Без воды и еды. Как на здоровье-то скажется? – додавила Жанна.

– Ладно, так и быть, – недовольно согласилась Людмила. – Баба Зина мои пирожки сильно хвалит.

Егор пододвинул ей листы.

– Давайте подпишу! – Дама рванула бумаги к себе и поставила подпись у всех галочек. – Черновик заберу с собой?

– Мы можем вам выдать официальную копию, – предложил следователь.

– Этот сойдет, – отказалась Людмила, – Чего бумагу зазря переводить на ваши ошибки. Как вас только на работу взяли такого безграмотного?!

Она схватила черновик, резко встала, попрощалась и вышла из раздевалки.

Следователь облегченно выдохнул «Фух!», поднялся и принялся трясти руками.

– Расслабиться нужно, – прокомментировал он. – Может и правда бабульку вызвать, хоть с ценной тарой разберемся, чтоб время больше не тратить.

Жанна быстро отметила в блокноте: «Людмила – главный свидетель. Она вернула пластиковую табличку от шоколадного торта к пирожным два раза: после перестановки Светланой и Таисией.

Найти мотив, почему Таисия хотела избавиться от мужа. Или несчастный случай?

Зачем Светлана переставила табличку в первый раз? К столу мэр более не подходила: Людмила подтвердила. Светлану вычеркиваем из подозреваемых: в промежутке между тем, как она передвинула табличку к торту, и Людмила возвратила предупреждение на место к пирожным, Василий к столу не подходил».