Проклятие ведуньи. Дух моим телом завладел

Тамара, низкая полная пожилая женщина, неторопливо зашла в раздевалку. Достойно приблизилась к стулу и рухнула на него, вызвав тоскливый скрип старого дерева. Карие глаза, чернющие густые брови, вытянутый нос капелькой на конце. Волосы цвета угля заплетены в толстую косу до пояса, перевязанную тонкой голубой лентой. Одета в длинное, до середины икры, синее платье с рукавом. На ногах мужские темные носки, поверх которых резиновые черные тапочки. Неухоженность царила во всем ее облике, будто женщину совершенно не волновало, что носить.

– Представьтесь, пожалуйста, – серьезно начал Егор Ильич.

– Тамара, потомственная ведунья, – глубоким певучим голосом ответила свидетель.

Жанна аж дыхание затаила. Захотелось отбросить все мирское и слушать ее речь. Наверное, дама прекрасно поет или гипнозом владеет.

Следователь, подавив улыбку, спросил:

– А общегражданские фамилия, имя, отчество у вас имеются?

– Тамара Рустамовна Ашимова, – спокойно сообщила женщина.

Ой, до чего завораживающий голос!

– Паспорт с собой?

Ведунья удивленно округлила глаза.

– Нет.

– А где он? – допытывался Егор Ильич.

Тамара развела руками и ответила:

– Дома.

– Чего с собой не носите?

– Кто же по улице с паспортом разгуливает?! Потерять можно, испортить. Документ беречь надобно, он до самой смерти выдан, – словно маленькому ребенку объяснила Тамара.

Следователь протяжно вздохнул и выдохнул.

Егорка, чего ты к деревенским пристал?!

– А вам нужен, что ли? – догадалась ведунья.

– Не помешал бы, – признался Егор.

– Ну, так дайте мой телефон, звякну правнучке. Вмиг прилетит.

Следователь протянул Тамаре ее смартфон. Та позвонила и скороговоркой произнесла:

– Лёля, беги в мой дом. Ключ на прежнем месте. В верхней полке комода в спальне паспорт найдешь. Из пакета не вынимай. Бери в руки и неси в клуб, в танцевальный зал. Знаешь где? Отлично. Жду.

Ведунья нажала отбой и отдала телефон следователю.

– Дату рождения помните?

Тамара медленно назвала.

Жанна мгновенно вычислила: семьдесят один год. А по внешнему виду и не дашь. Черные волосы без седины, жемчужные зубы в два ряда и почти нет морщин. Как ей удается настолько молодо выглядеть?! Пятьдесят пять от силы.

– Что можете сказать о погибшем? – Опрос начался.

– Достойный человек был. И в семье, и на службе обществу. Завод с нуля поднял, местных работой обеспечил. Поселок вновь задышал, развиваться начал. Пусть земля ему пухом будет, – блаженно закончила Тамара.

– А чего вы достойного человека прокляли тогда? – подловил ее Егор Ильич.

Тамара усмехнулась, блеснули чернотой глубоко посаженные глаза.

– Светланка уже выдала. – Покивала ведунья головой.

– Мы источники не афишируем, – увильнул следователь.

– Дак и я не дура. До меня у вас только Светлана была, что тут вычислять. Ясно, кто сплетничает по округе. – Тамара откинулась на спинку многострадального стула и сложила руки на груди.

– Давайте ближе к делу! Вы, значит, хотели его смерти. Прокляли, вот он и помер. – Егор Ильич покачал головой, словно пристыживая: «Ай-Ай-ай!».

Тамара усмехнулась.

– Прокляла?! – Она уставилась в упор на следователя. – Люди добрые, двадцать первый век на дворе. Какие проклятия?! В Средневековье, что ли, живем? Может еще на костер отправите и хворост лично зажжете?

Егор заулыбался, в бредовые идеи он и сам не верит.

– Ладно. Что там у вас приключилось?

Ведунья распутала крест из рук на груди и, плавно жестикулируя, рассказала:

– Козочку он мою черную сбил. Насмерть. Я прибежала. Василь из машины огромной спрыгнул, едва ноги себе не переломал. Куда ему, мелкому, такая громада?! Он внимательно перед автомобиля осмотрел и говорит: «Черт, вмятина! В ремонт придется тащиться». И ко мне обращается: «С козой сама тут разберись». Я и не выдержала, все высказала. Подумайте, люди добрые: душу живую угробил и ни капли раскаяния. Машину ему помяли, супостат проклятый! Вот в гневе и пожелала сгинуть. Гоняет, как сумасшедший. А если бы, не дай бог, ребенка сбил?! Тоже бы из-за вмятины переживал?!

– Понятно. – Закивал следователь и перешел на новую тему: – А почему дух из вас уходить не пожелал? Живую душу потребовал, Василия Петровича с собою забрал.

– Ох, и трепло же Светланка! – Ведунья укоризненно покачала головой.

– Здорово вы их разыграли, – похвалил Егор Ильич.

– За кого вы меня принимаете?! – взвилась Тамара. – Я мошенничеством не занимаюсь.

– Объясните тогда.

– Тело человека – сосуд. В него любая душа может прийти и уйти, если разрешить. Вот дух моим телом и завладел. Творил, что хотел. Я ничего не помню, ничего не знаю. Других спрашивайте.

– То есть проклятия – средневековье, а вселение духа – нет? – выводил следователь ведунью на чистую воду.

Тамара заерзала на стуле.

– Понимаете, много досужих слухов ходит. Не все из них правда, маленькая часть. Но народ всему рад верить.

– Понятно. Они верят, а вы их веру поддерживаете, – протянул Егорка. – Кстати, что там за ворота для царя открылись?

Ведунья раздраженно цокнула и покачала головой.

– Ой, до чего дурная Светланка иногда. Где только ее голова витает?! Ведь умная баба, а такую пургу несет.

– Так что там про ворота? – не сворачивал с темы Егор Ильич.

– В большие славянские праздники распахиваются врата в прошлые века. Энергия старинная прибывает, можно древние души на разговор пригласить. Только осторожным следует быть, духи те очень сильны. Я потому свое тело и предоставила. Знала, что справлюсь, – серьезно объяснила Тамара.

– А можно и в другое тело духа загрузить? – нарочито удивился следователь.

– Да в любое. Мы обычно по очереди дежурим: тело собственное для вселений предоставляем. Сегодня я сама вызвалась, чтоб царя Ивана Грозного пригласить.

– Ага, все-таки ваша инициатива была, – поймал Егорка.

– Моя, – не стала отпираться ведунья.

В дверь постучали, забежала девчушка лет десяти. Она подошла к Тамаре и крепко ее обняла.

– Привет, бабуля!

– Привет, Лёлик! Принесла?

Девочка протянула паспорт, завернутый в полиэтиленовый пакет.

– Спасибо. Приходи ко мне вечером в гости, я блинов испеку.

Девочка кивнула, окинула любопытным взглядом компанию и убежала.

Тамара отдала документ следователю. Тот старательно внес данные и спросил:

– С кем еще из присутствующих у Василия конфликты случались?

– Я ток про бабу Зину знаю. Тару он ей разбил.

– Какую тару? – встрепенулся Егор.

Жанна тоже навострила ушки: уже второй человек про тару вещает.

– Ценную, – сообщила Тамара.

– Точнее!

– Не знаю я. Она так сказала. Может, бутылку. – Ведунья пожала плечами.

Егор кивнул, приглашая поведать.

– Я лишь конец истории услышала. Упала бабушка и тару разбила. Вы лучше ее спросите.

– Обязательно спросим. Еще с кем-то ссорился достойный человек Василий Петрович?

Ведунья задумалась, сомнения метались по ее лицу.

– Не хотела ябедничать, но Светлана заслужила. Сколько про меня лиху наговорила. И я в долгу не останусь.

Глаза Егора заблестели от предвкушения, а Тамара продолжила:

– Когда пару лет назад Василь здесь появился, они с мэром сразу и спелись. Он все конкурсы выигрывал, поселок ремонтировал. А полгода назад перестал вдруг, другие фирмы стали заказы получать. Говорят, сильно они со Светланкой поругались. Петрович даже жалобы повсюду накатал, вроде проверка в администрации ожидается.

– Личная неприязнь… Отлично! – Егор оживился, задвигался, скрипя стулом. – А расскажите-ка сегодняшнее утро по порядку. Кто когда пришел? Особенно интересует, кто к столу подходил и что ел.

Ведунья закатила глаза вверх вправо и заговорила:

– Я пришла второй. Светлана уже закрыла шторы и заварила чай. Я съела пирожок с рисом. Вкуснятина. Почему все помешаны на капусте?! Рис гораздо приятнее. Потом я переставила стулья к окну, на полу начертила круг белым мелом и начала подготавливать себя.

Далее зашла Люда и принесла жаренные пирожки с картошкой. Они со Светланой у стола тусовались, что-то жевали. Не упомню.

Затем прибыли заводские: Василь, его секретарша Люба и видный мужчина с шофером. Тот две коробки нес. Распаковал – там пирожные и торт оказались. Люба хмурая уселась на лавочку в левом углу зала, у самого окна. Сестры не разговаривали.

– Какие сестры? – Глаза следователя заблестели от предвкушения.

– Ну, Люба и Светлана. Она не сказала разве? – В голосе Тамары послышалось ликование.

– Я сам не спросил, – попытался сохранить лицо Егор.

Ведунья покивала головой: «Ну да, ну да», – и объяснила:

– Понимаете, они же очень близки. Мать умерла, когда Любе десять было. Отец запил, так Света сестру к себе жить забрала. Хоть сама на сносях ходила, только замуж вышла. Люба ей благодарна. Сестра ей и учебу оплатила. Отец их недавно умер, Люба в родной дом заселилась. Они не разлей вода были, а тут вдруг не общаются. Первый раз такое видела.

– Действительно, странно, – согласился Егор. – Что дальше происходило?

– Точно не помню, я реквизит готовила. Два подноса поставила на пол, свечи в центр поместила. А они вокруг все бегали к столу и обратно. Потом пришли Таисия и дочь ее Соня, тарелки с выпечкой принесли. Снова все к столу подходили. Видела Тасю, Соню, Василия и даже шофера.

Последней баба Зина приковыляла, держась за трость. Она сразу пирожок с картошкой взяла, громко хвалила. Я и запомнила.

Далее я одевала мантию, Людмила мне помогала, толком ничего не припомню. Времени уже за девять, а около стола еще крутились Тася и Василь. Я на них шикнула: «Договорились же, чаепитие и жрачка после. Тася, свет погаси». Она выключила и пришла. Следом прибежал жующий Василь.

– Что он жевал? – оживился Егор.

Тамара пожала плечами.

– Я к нему в рот не заглядывала.

– Ладно, рассказывайте дальше, – подбадривал следователь.

– Все, кроме Любы, встали в круг, – продолжила ведунья.

– А она чего?

– Люба в углу зала на скамеечке разместилась. Голова у нее с утра болит, слабость одолела, – объяснила Тамара.

Егор понимающе кивнул.

– Я села на тубарет, Людмила начала вызов. Я отключилась.

– А что увидели, когда пришли в себя?

– Все стояли на коленях испуганные. Даже Люба в своем углу. Забормотали, что дух уходить не желал, ругал их сильно и обещал душу живую забрать. Тут Василь и рухнул на пол. Приступ начался.

– А что за приступ? – будто не зная, допрашивал Егор.

– Аллергия у него на яйца.

– Вы об этом знали?

Тамара улыбнулась.

– Да весь поселок о том знает.

– Как давно знаете? – дотошно выспрашивал детали следователь.

– Почти сразу по приезду у Василия приступ случился, – рассказала ведунья, – Мы как раз собрались только, еще духа не позвали. Жутко он выглядел. Скорую вызывали. После стали серьезнее к наличию яиц относиться, никто не хочет человека убить.

– Приступ начался, – напомнил Егор, – Что дальше?

– Люба шторы распахнула. Соня и Тася кинулись искать шприц, но не нашли. Соня зарыдала: «Мама, что мы наделали!». Таська ее от греха подальше домой за лекарством и отправила. Нечего смерть наблюдать. Василь умер.

– Как определили? Вы его пульс проверили? – уточнил следователь.

– Я вижу, как душа покидает тело. Мне незачем пульс проверять, – усмехнулась ведунья.

– Ясненько. Так и запишем: проклятия не работают, но душа покидает тело и духи вселяются туда. Кстати, а чего никакой царь в Василия Петровича не загрузился, свободный же сосуд и врата раскрыты? – потешался Егор.

– Тело мертвое, а нужно живое, – не моргнув глазом, объяснила ведунья.

Следователь вздохнул, апатично спросил:

– Итак, Василий умер. Дальше что?

– Любу затошнило, она зеленая выскочила из зала. Потом прибежали Соня с Василиной, дочерью Василя, и воткнули шприц. Но было уже поздно. Затем скорая пожаловала наконец-то. Как же долго она всегда едет! Позвонили участковому, он пришел, вы приехали.

– Уточним еще раз. Вы к столу сколько раз подходили? – произнес Егор.

– Один, в самом начале. Ток Светлана была. Я съела пирожок с рисом и отошла. Потом некогда было.

Следователь забарабанил по клавиатуре.

– Почти все. Разрешите ваш телефон на наличие фото, видео с события посмотреть? – попросил он.

– Да, пожалуйста! – ведунья протянула дорогой смартфон.

Егорка углубился в изучение чата и файлов. Жанна вступила в беседу:

– Волосы у вас великолепные, совсем без седины.

– Потомственное, по женской линии не седеем. То ли генетическая мутация, то ли живем в гармонии с миром, стресса нет, – спокойно ответила Тамара.

– Ого! У всех есть, у вас нет, – удивилась Жанна.

– Стресс возникает от неприятия произошедшего, от внутреннего сопротивления: я этого не заслужил. А я вот твердо знаю: чему быть, того не миновать. Все логично и справедливо. Мир – это зеркало, отражает твои поступки. Заслужил – принимай. Я события вокруг меня воспринимаю как должные. Потому и стресса нету, – улыбаясь, объяснила Тамара.

Жанна лишь грустно вздохнула: свою веру в справедливый мир она еще в младенчестве потеряла.

Егор вернул телефон, распечатал протокол и протянул ведунье на ознакомлении. Та подмахнула не глядя.

– Даже читать не хотите? – удивился следователь.

– Зачем? Наши судьбы уже написаны.

– Тогда спасибо за участие.

Тамара встала и достойно вышла из раздевалки, тихо прикрыв за собою дверь.

– Эта точно не виновна. Хоть мотив и есть, возможности не нашлось, – прокомментировал Егор. – Кто там следующий по списку?

– Людмила, – сообщила Жанна.

Следователь скривил лицо, желая сказать: «О, нет! Только не она». Жанна невольно улыбнулась и предложила:

– Может перерыв пятиминутный сделаем, чайку попьем. У них уже заваренный.

Она кивнула на угол комнаты напротив входа, где на полу сгрудилась принесенная из зала посуда: электрочайник, чашки, заварник.

– Не траванемся?