– Одни развалины, мой принц! Погибли и все те удивительные приборы, что были созданы в Марагинской мастерской под руководством Туси! Погиб уникальный стенной квадрант, равного которому еще не было на Земле! Астрономическая наука остановилась в своем развитии почти на целый век! – с горечью добавил он и тут же уточнил: – Нет, астрономы, конечно, работают, наблюдают за небесными телами, даже составляют новые зиджи, но достижения Туси до сих пор остаются непревзойденными. И, увы, сегодня нет никаких надежд, что благостные перемены произойдут в обозримом будущем! Марагинская обсерватория оставила неизгладимый след в истории науки, хотя по меркам вечности просуществовала совсем недолго. Однако же, наука не должна стоять на месте! Я рассчитываю, мой принц, что мне еще удастся встретить мудрого и просвещенного правителя, который даст свое высочайшее согласие на строительство новой, еще более совершенной обсерватории! Но когда это случится, одному Аллаху известно!

– А библиотека? – спросил Улугбек. – Вы говорили, что там была очень большая библиотека. Что случилось с ней?

– Да, библиотека там была собрана великолепная! На ее полках хранились труды Евклида, Архимеда, Автолика, Феодосия, Менелая, Аристарха, Аполлония, Гипсикла, Птолемея и многих-многих других авторов, – я называю только часть тех имен, чьи работы комментировал Туси, один из лучших знатоков и толкователей греческой науки. Мне точно известно, что там хранился “Альмагест” Птолемея – книга из пяти томов, одно из лучших произведений, созданных когда-либо человеком. Вы спрашиваете, принц, какова судьба этой библиотеки? Полагаю, она оказалась все же не столь трагична, как судьба обсерватории. Книги и рукописи большей частью разошлись по всему Востоку, и я бы не удивился, узнав, что значительная их доля перекочевала в Голубой дворец в Самарканде.

– Неужели это правда?! – в глазенках Улугбека зажглись яркие огоньки. – Я знаю, что дед собрал со всего мира много книг. Выходит, какая-то их часть принадлежала когда-то Марагинской обсерватории?

– Ничуть не сомневаюсь в этом! Должен, однако, заметить, что собрание книг, даже очень богатое, еще не является библиотекой. Позвольте уточнить, мой принц: в высочайшей библиотеке имеется каталог?

– Этого я не знаю, – признался Улугбек. – Но как только мы доберемся до Самарканда, вы обязательно увидите эти книги!

Возникла довольно продолжительная пауза, затем Улугбек произнес:

– Эта история про медный таз понравилась бы дедушке. Ему вообще нравится, когда люди, самые разные, проявляют находчивость и смекалку. Вы, учитель, обязательно должны рассказать ему про то, почему хан Хулагу согласился строить Марагинскую обсерваторию!

– Великий эмир очень занятой человек… – покачал головой ученый. – Но если бы он уделил немного времени, чтобы выслушать меня, то я, конечно, постарался бы найти яркие краски, чтобы сделать свой рассказ как можно убедительней.

Улугбек, все еще находясь под впечатлением от услышанного, сообщил, будто делясь сокровенной тайной:

– Дедушка любит повторять, что в Самарканде должно присутствовать все лучшее, что имеется либо имелось когда-то в других городах и странах. Может быть, он захочет, чтобы у нас тоже была обсерватория? – Мальчик посмотрел на своего наставника: – А знаете, учитель, я тоже попрошу его об этом!

– Вот и замечательно, мой принц! Если мы приложим совместные усилия, то, наверняка, в истории астрономии появится еще одна великая обсерватория!

* * *

…Ранней весной 1404 года царский обоз прибыл в Самарканд.

Вскоре в столице появился и Тимур, успевший уладить за зиму множество дел в своих западных владениях.

Его неугомонная натура уже жаждала новых свершений.

Теперь он жил мыслью о походе на Китай, намереваясь незамедлительно приступить к осуществлению этого предприятия.

Все лето великий эмир занимался подготовкой к этому походу, который должен был стать самым грандиозным из всех, что затевались им прежде.

Под боевые знамена были призваны все имевшиеся в державе резервы.

Разведчики уже действовали на предполагаемых маршрутах продвижения, составляя подробные карты не только караванных путей, но и сети прилегающих тропинок, а также описания климата тех мест, что лежали на пути армии вторжения.

За войском должны были следовать землепашцы, чтобы выращивать пшеницу вдоль дорог, а после сбора урожая поставлять ее в походные пекарни.

К каждому обозу прикреплялись тысячи дойных верблюдиц, чтобы снабжать армию молоком, а если потребуется, то и мясом…

Великий эмир не упустил, кажется, ни одной случайности, которая могла бы помешать успеху похода.

Он собирался двинуться в путь глубокой осенью, чтобы за три зимних месяца преодолеть необыкновенно трудный маршрут, зато получить в союзники фактор внезапности.

В запасе у него оставалось еще несколько недель, и Тимур решил использовать их для вящего сплочения Семьи.

Он затеял пышные символические свадьбы для шести своих малолетних внуков, включая Улугбека.

Торжества, в которых принимали участие послы из многих стран, в том числе из далекой Кастилии, длились сорок дней.

В один из этих дней Тимур вызвал к себе ар-Руми, которого собирался сделать главным астрологом при своем походном штабе.

Вот тут-то Казы-заде и решил использовать свой шанс.

Горячо поблагодарив повелителя за оказанную милость, ученый собрался с духом и поведал великому эмиру о Марагинской обсерватории, добавив в заключении:

– Возведя еще более грандиозный ансамбль в Самарканде, вы, государь, войдете в историю не только как великий полководец, но и как великий покровитель науки астрономии.

Тимур некоторое время хранил молчание.

– Легенду о медном тазе мне рассказал еще весной Улугбек, – проговорил, наконец. – Признаться, я решил тогда, что он вычитал ее в книге. Так это правда?

– Во всяком случае, так утверждают летописцы, – дипломатично ответил ученый.

– Поучительная история! Видать, этот Туси был ловким человеком, – благожелательно отозвался Тимур. – Только природная предприимчивость может натолкнуть простого смертного на такой неожиданный ход. Что ж, возможно, это хорошая идея. Мне уже рассказывали про обсерватории, возведенные в разное время в Багдаде и Дамаске, а также в других городах и землях, в Индии и даже в стране кастильцев. Но если обсерватории есть там, то почему ничего подобного нет в моем Самарканде?! Вот вернусь из похода, обязательно построю!

– Осмелюсь заметить, что чертежи Марагинской обсерватории находятся, как я и предполагал, в вашей высочайшей библиотеке, о, повелитель! – в тон настроению великого эмира сообщил ученый. – Как и подробные описания всех десяти основных астрономических приборов, которыми пользовался Туси, в том числе тех пяти, которые он сконструировал сам! – Не в силах сдержаться, Руми воскликнул: – Я поражен и изумлен теми богатствами, что хранятся, пока бессистемно, на полках высочайшей библиотеки вашего дворца! Подумать только, я нашел здесь полный “Альмагест” – сочинение, чье совершенство остается непревзойденным уже многие века!

Тимур с минуту размышлял о чем-то, затем хлопнул в ладоши:

– Моего придворного архитектора!

Вскоре явился Мухаммад ибн Махмуд Исфагани, прославленный зодчий, продолжавший украшать столицу новыми архитектурными жемчужинами, несмотря на свой преклонный возраст.

Тимур осведомился о его здоровье, затем спросил:

– Усто (мастер), тебе приходилось слышать о правилах постройки обсерваторий?

– Эти сооружения имеют свои особенности, но зодчим они известны, – спокойно ответил тот. – Каковы будут ваши распоряжения, о, повелитель?

– Я решил возвести в Самарканде обсерваторию, более величественную, чем та, что когда-то построили в Мараге Ильханы. Ведь именно ее называли самой грандиозной в истории, верно? Мы отберем у Мараги славу, которую она давно утратила. Сейчас я выступаю в поход, который продлится от трех до семи лет. За время моего отсутствия ты, мастер, должен, посоветовавшись с учеными мужами, подготовить чертежи, а также выбрать подходящее место для сооружения, которое должно быть видно из всех точек города.

– Твои указания будут в точности исполнены, великий эмир! – ответил Исфагани. – Однако я слишком стар, чтобы загадывать на годы вперед. Если позволишь, я привлеку к этой работе, которая представляется мне весьма интересной, своего сына Тахира. Аллах наградил его талантом зодчего, а я передал ему все свои секреты.

– Работайте вместе! – милостиво кивнул Тимур. – Как только я вернусь из похода, мы тотчас начнем строить. Я специально приведу с собой лучших китайских каменщиков и мастеровых. Да будет так!

В январе следующего, 1405, года Тимур скончался в Отраре, в самом начале затеянного им китайского похода, который так и не состоялся.

Умирая, Тимур назначил преемника и даже успел взять со своих эмиров страшную клятву беспрекословно повиноваться тому во всем.

Но не успели еще тело почившего “сотрясателя вселенной” погрести по обычаю, как в державе разгорелась междоусобица, длившаяся более четырех лет.

Неожиданно для многих победителем из смертельной схватки родственников вышел младший сын Тимура Шахрух – правитель Хорасана, человек отнюдь не воинственный, поклонник богословских и теологических диспутов.

Шахрух разделил державу на две условные части – Хорасан со столицей в Герате и Мавераннахр (Междуречье) со столицей в Самарканде.

Сам Шахрух вернулся в свой любимый Герат, где правил еще при Тимуре, а самаркандский престол передал своему 15-летнему сыну Улугбеку, назначив ему двух опекунов.

Прошло еще несколько лет, и Улугбек стал полновластным правителем в своем уделе, оставаясь, правда, в вассальной зависимости от отца, зависимости, которая с годами делалась все призрачней.

Теперь, единолично распоряжаясь казной, Улугбек мог финансировать самые смелые проекты.

И молодой правитель сполна использовал свои возможности…

Осенью 1417 года возмужавший государь созвал в Самарканде необычное для той эпохи совещание.

По его приглашению в столицу съехались со всего Междуречья, а также из сопредельных стран более ста ученых, сведущих в естественных науках, особенно в астрономии и математике.

Разумеется, был среди них и Казы-заде ар-Руми, который всегда оставался для Улугбека Учителем с большой буквы.

На совещании присутствовали также известные самаркандские архитекторы и народные мастера.

Мирза объявил, что намерен построить в Самарканде обсерваторию, лучшую из всех, когда-либо существовавших на земле. Звездная башня должна быть возведена в сжатые сроки, самое многое за два-три года. С ее помощью он надеется провести полный тридцатилетний цикл наблюдений за светилами и планетами, включая период обращения Сатурна. Это позволит составить наиболее надежный и “долговечный” зидж, какого еще не было в истории науки, считая от времен Гиппарха и Птолемея.

Мирза попросил собравшихся мудрецов высказать свои соображения на этот счет и предложить новые идеи, основанные на прежнем опыте.

Один за другим выступали ученые мужи, архитекторы, мастера.

По всему чувствовалось, что разрозненное научное сообщество восхищено дерзкими планами молодого, но просвещенного правителя.

Пожалуй, одним из самых внимательных слушателей был пятнадцатилетний Али Кушчи, юный сокольничий мирзы.

Так же, как и мирза, он схватывал знания на лету.

Тридцатилетний цикл, думал между тем Улугбек…

Сейчас ему двадцать три.

Наблюдения они смогут начать года через два.

Значит, ему будет двадцать пять.

Получается, что полный цикл по Сатурну он завершит в 55-летнем возрасте.

В сущности, это не так много.

Останется еще вдоволь времени, чтобы спокойно подвести итоги.

Еще ему подумалось о том, что если бы не рассказ его учителя о Марагинской обсерватории Туси, выслушанный в детстве, то, возможно, он, Улугбек, не загорелся бы мечтой о постройке звездной башни.

Как все-таки здорово, что почтенный Туси догадался когда-то спустить со скалы медный таз!

Наблюдения за звездами начались осенью 1419 года и продолжались регулярно и планомерно, без существенных сбоев, до конца марта 1447 года.

До завершения намеченной программы оставалось, что называется, рукой подать.

Но 22 марта, тоже в походе, только в Западном Иране, умер Шахрух.

В государстве, формально сохранявшем еще свое единство, снова началась борьба за престол.

Улугбек, являвшийся к тому времени старшим из тимуридов и имевший все легитимные права на верховную власть, не мог оставаться в стороне от этой борьбы.

Поначалу удача сопутствовала ему, но в конечном счете он был разбит собственным старшим сыном и заключен под стражу.