Глава 8. Одержимость

Встав на рассвете, я прокралась на кухню и сделала себе завтрак, только кусок в горло не лез.

Голова теперь и в самом деле раскалывалась, я чувствовала себя совсем разбитой, но больше было медлить нельзя. Существовал лишь один способ прижать Морозова к стенке: я должна разобраться в его работах лучше, чем он сам. И тогда смогу вывести обманщика на чистую воду.

Я включила компьютер и несколько часов искала все доступные труды этого товарища. А их, надо заметить, оказалось немало. Ранние работы были посвящены изучению сонетов Шекспира – надо же, какое удивительное совпадение! Ведь Краславская занималась тем же самым. Но спустя время нашего исследователя зациклило на другом, а именно – на пьесе «Как вам это понравится».

«Семиолингвистические аспекты переводов пьесы У. Шекспира «Как вам это понравится», «Особенности перевода диминутивов¹⁰ на материале пьесы У. Шекспира «Как вам это понравится» и т.д. и т.п.

Как вам это понравится, как вам это понравится…

Боже, да никак нам это не понравится! Невероятная тоска! Наверное, они с Краславской специально такие темы выбирали – чтоб любой сомневающийся в компетенции Морозова умер от скуки, не успев прочесть и трех страниц этих опусов.

Вот мои работы – совсем другое дело! В них – настоящая страсть, а такое читать всегда интересно.

Безусловно, Сергей Королев был моей единственной любовью. Но моей одержимостью стал английский драматург Кристофер Марло. Внешне он был похож на Королева (или Королев был похож на него?), но при этом Марло обладал несомненными преимуществами.

Во-первых, он жил четыреста лет назад (а значит, никак не мог причинить мне боль). Во-вторых, он был автором шекспировского наследия.

Упс! Кажется, я все-таки проговорилась. О горе мне, горе!

Да, в самом начале я упоминала, что занималась Шекспиром. Но это было не совсем так. По правде, я лишь делала вид, что занималась Шекспиром. А в действительности готовила базу для разрешения проклятого шекспировского вопроса. После долгих лет напряженной работы я была полностью уверена, что раскрыла эту тайну.

Со стороны моя научная деятельность выглядела вполне прилично – я просто анализировала шекспировские пьесы и сонеты. Но на самом деле, лишь те из них, на основании которых можно было доказать, что Марло и есть настоящий «Шекспир». Только чтобы понять, чем я в действительности занимаюсь, надо было знать такие подробности биографии Марло, которые простому смертному недоступны (а стратфордианцам¹¹, которые дальше своего носа не видят, и подавно), а потому меня никто не трогал.

Когда-нибудь я собиралась объединить все свои работы в единое целое и отправить их в Королевскую Школу Кентербери. Ибо фонд Келвина Хоффмана обещал миллион долларов ученому, предоставившему доказательства того, что Кристофер Марло – автор шекспировского канона.

Не то чтобы я мечтала именно о миллионе. Меня дико увлекал сам процесс: поиск истины стал захватывающим интеллектуальным квестом, завладевшим умом на долгие годы. И никто не догадывался об этой «темной» стороне моей филологической сущности.

«А в чем, собственно, проблема, зачем такое скрывать?» – спросит обычный человек.

О, вы просто не знаете академическую среду и стратвордианцев! Это страшные, страшные люди!

Даже простой намек на то, что пьесы Шекспира писал не Шекспир – смертный грех. Говорить об этом – все равно, что проповедовать альбигойскую ересь перед папой римским – будешь предан анафеме и казнен незамедлительно.

Так что моя одержимость была опасной, но зато и очень интересной. А вот теперь – какой скукотенью приходится заниматься из-за Морозова! Разбирать диминутивы, фу! Ну да ладно, перетерплю.

Все выходные я провела без отдыха, разбирая эту дребедень. Сказать, что сильно продвинулась в задуманном деле, было бы враньем, но хотя б начало было положено.

В понедельник я с замирающим сердцем пришла на работу в ожидании загадочного разговора. Только Морозов не обращал на меня внимания, и я уже вздохнула с облегчением – может, просто что-то не так поняла?

В обед меня послали к ректору, а это – в другом здании, довольно далеко. Я вернулась на кафедру поздно, но в благодушном настроении, поскольку знала: пары у Дениса Сергеевича давно закончились и он ушел домой.

Ага, не тут-то было! Мало того, что этот тип оказался на месте, так кроме него на кафедре больше никого не оказалось! Я сделала вид, что очень занята и стала перебирать бумаги, но он вдруг сказал:

– Виктория, подойди, пожалуйста, сюда.

Я подошла к его столу и замерла от ужаса: перед Морозовым были разложены мои научные работы. И все они были почерканы ручкой!

А Денис Сергеевич невозмутимо кивнул на стул и сказал:

– Присаживайся. У меня для тебя плохие новости.

Глава 9. Плохие новости

– Скажи, – спросил Морозов после того, как я присела, – давно ты состоишь в этой марловианской секте? Хотя вопрос риторический, – он кивнул на мои работы, – вижу, что давно.

– Вы сейчас о чем?

– Виктория, я похож на дурака?

Ну вообще-то – да, Денис Сергеевич, похож. Вслух я, конечно, этого не сказала – вообще ничего не ответила, просто опустила голову и смотрела в пол, ожидая, что будет дальше. И он продолжил.

– Ладно. Я предполагал такое. Тогда начнем.

И Морозов развернул полную картину «преступления», объясняя, каким образом мои работы посягают на наследие Великого Барда. Чем больше он приводил доказательств, тем сильнее тряслись поджилки. Но я решила отпираться до последнего.

– Уверяю, вы ошибаетесь, – безразлично сообщила я, когда он закончил. – Это какое-то странное совпадение или глупое недоразумение. Я почти ничего не поняла из того, что вы сейчас говорили. Как мои работы могут быть связаны с этим… как его… Марло? Я вообще ничего о нем не знаю.

Мысленно я представила лицо Кристофера: «прости, дорогой, но так надо!»

– Да неужели? – Морозов усмехнулся и кивнул на соседний стул. – Посмотри на свою сумку.

Я повернула голову и тут мне по-настоящему стало плохо.

Какое-то время назад в Колледже Корпус-Кристи был найден единственный портрет Кристофера. На портрете был девиз на латыни – «quod me nutrit me destruit» – «что меня питает, то меня разрушает».

Никто из ученых не знал, что означает эта загадочная фраза, она больше не встречалась ни в одном тексте мировой литературы. Но девиз Марло так понравился мне, что я взяла и заказала сумку с такой надписью, и теперь она призывно-обличительно красовалась прямо перед носом Дениса Сергеевича. Это был полный провал.

От досады я закусила нижнюю губу.

– Ладно, первый вопрос мы прояснили, – продолжил Денис Сергеевич. – Хотя все-таки любопытно – что значит эта фраза? Есть какие-нибудь предположения? Что и питает, и разрушает одновременно?

Я привстала со стула, наклонилась к нему и сказала, еле сдерживая ярость:

– До этой минуты предположений не было. Но теперь я точно знаю, что это означает.

– И что же?

– Ненависть, – эти слова я чуть ли не выкрикнула ему в лицо.

Морозов откинулся на стуле и рассмеялся – какой все-таки мерзкий тип! А потом как ни в чем не бывало сказал:

– А знаешь, Виктория, принеси-ка мне кофе.

– Чего? – я еще больше разозлилась. – Я похожа на человека, который разносит кофе?

– Почему бы и нет? Себе тоже можешь взять.

Я подошла к шкафу, достала оттуда массивную папку, пролистала ее и бросила на стол.

– Что это?

– Мои должностные обязанности. Про кофе, как видите, нет ни слова.

– Виктория, я просто хотел сделать перерыв. Но если не хочешь – не надо, давай продолжу.

– Продолжайте.

– Знаешь, а ведь Тамара Михайловна рассказывала мне про тебя. Говорила – девочка ты перспективная. Но я вижу – она ошиблась. Ты идешь не туда. С этим, – он взял пальцами несколько листов моих работ и помахал ими в воздухе, – у тебя нет будущего. Ни на этой кафедре, ни на какой-либо другой.

Это было уже слишком. И сорвалась.

– Вы что о себе возомнили, а? Кто вы такой, чтоб рассуждать о моем будущем? Просто человек, который… который… – тут я запнулась.

– Который – что? Договаривай, – он прищурился.

Но у меня пока не было доказательств, чтоб открыто его обвинять, а потому я перескочила на другую тему.

– Вот из-за таких, как вы, наука и не развивается! Вам лишь бы звания получать и гранты, а поиск истины вас не интересует! Я таких, как вы, ненавижу, ненавижу!

Одним махом я смахнула со стола бумаги и они разлетелись по всему кабинету. А потом схватила сумку и выбежала в коридор – пусть сам закрывает кафедру и убирает там все.

На улице меня чуть не сбил порыв ветра, но он не шел ни в какое сравнение с тем ураганом, который бушевал в моей душе. Не успела я пробежать и сотни метров, как хлынул ливень – логичное завершение этого злополучного дня. Я сразу же промокла насквозь, но в тот момент мне было не до таких мелочей.

«У тебя нет будущего. Ни на этой кафедре, ни на какой-либо другой. Нет будущего». Этот приговор сводил с ума.

С трудом добравшись домой, я обнаружила Сергея и Алю на диванчике в «малахитовой гостиной». Они сидели, завернувшись в пледик, ели чипсы и смотрели какой-то фильм.

– Дорогие мои! – я бросилась к ним обниматься. – Зачем же вы едите эту дрянь? Сейчас я приготовлю вкуснейшее имбирное печенье. Ведь что может быть лучше имбирного печенья в этот холодный ненастный день!

Сестра с Королевым переглянулись.

– Вика, посмотри на себя. Переоденься, прими душ, отдохни – какое еще печенье? У нас сладостей полно.

Но меня было уже не остановить. Приготовление имбирного печенья обычно тоже действовало успокаивающе – его аромат напоминал атмосферу рождественских ярмарок, которые я так любила. Поэтому я сделала гору этого печенья, приготовила ужин, накормила им всю семью, но все не могла угомониться.

Поздно вечером мама сказала:

– Вика, ты какая-то слишком возбужденная. Наверное, сильно переутомилась, готовясь к этой своей конференции. Давай попробуем сделать дыхательную гимнастику, я тебе покажу. Смотри, вот так: глубокий вдох через нос, выдох – через рот. Вдох – выдох, вдох – выдох.

Я попыталась повторить, но в голову лезли эти проклятые слова.

Вдох. Нет.

Выдох. Будущего.

Вдох. Нет.

Выдох. Будущего.

Боже, я так точно с ума сойду.

Ускользнув в свою комнату, я попыталась заснуть, но не вышло. Тогда я встала и подошла к окну.

Перед домом был вырыт котлован и сейчас дождевая вода заполняла его, превращая в болото.

Я прислонилась лбом к стеклу.

Ну уж нет, Денис Сергеевич, история еще не закончена. Если я и упаду на дно, то потяну тебя за собой.