Пятая глава

Кровь отхлынула у меня от моментально похолодевших рук и ног. Вся она, похоже, собралась в груди под сердцем. И жжётся там так больно. Так остро ранит.

Никогда ещё Денис не упрекал меня бесплодием.

– Я тоже хочу детей! Это природа, Слав! Инстинкт. Любой здоровый и нормальный мужик хочет оставить после себя потомство. Прикоснуться так к бессмертию и вечности. Прожить жизнь не зря и оставить после себя продолжение! Почему ты решила лишить меня этого права? – говорил тем временем муж, распаляясь с каждой фразой.

Он сидел теперь, подобравшись, так, будто вот-вот сорвётся с места, и не сводил с меня своих глаз.

– Я же не слепой. Я вижу, как ты засматриваешься на беременных, как ты провожаешь глазами младенцев в колясках, как блестят твои глаза от слёз при взгляде на малышей! А я? Ты думаешь, я не хочу детей? Ты обо мне думала? – рычал уже под конец своей речи Денис.

– Но так нельзя! – вскрикнула, прижимая руки к груди.

Больно! Будто кровавый ком обжёг мне сердце и теперь ворочается, жаля свежую рану ледяными иглами.

– А как можно? Чужого ребёнка из детдома взять можно, а свою кровиночку нельзя? Почему я не имею права быть отцом? Почему я из-за… – Денис осёкся и не стал продолжать.

Он хотел упрекнуть меня?

Муж выдохнул и уже спокойным голосом сказал:

– Я хочу воспитывать родного сына. Вместе с тобой, Слав. Я люблю тебя.

Сухие редкие хлопки раздались внезапно, прорезая повисшую тишину между нами.

– Это так мило и трогательно! Такая страсть! А эмоции! Они просто разлиты в воздухе, – аплодируя, произнесла Настенька, продолжая совсем другим тоном, – а как же я?

Лицо у мужа закаменело, и он повернул голову к девице.

– А ты… – прорычал, не сдерживая ярости Денис и, посмотрев на меня, спросил, взмахнув рукой в сторону Анастасии:

– Знаешь, как мы познакомились с ней? Помнишь Тимура Тагиева? Это он мне показал ее на конференции в Казани. Смотри, говорит, какая куколка. Чем-то на твою жену похожа. Я и зацепился. Выманил дуру на деньги и на свою должность. И на свой… Свою морду.

– Я не шлюха! – взвизгнула Настенька, теряя флер очарования и, как крыса, щеря зубки. Её нос заострился, и пальцы, вцепившиеся в подол платья, стали похожи на лапки.

– А кто? Я навёл справки и знаю о тебе всё, – зло ухмыльнулся Денис. – Я не позволю эскортнице заниматься воспитанием моего сына по-любому! Тебе не место рядом с ним. Не хотела по-хорошему решить вопрос, как я тебе предложил? Мечтала срубить кусок пожирнее, чем своя отдельная от родителей и сестёр однокомнатная квартира, так пеняй на себя! Не получишь ничего. Я всё равно не дам тебе и прикоснуться к мальчику! Как думаешь, кому суд в результате поручит опеку и проживание ребёнка? Мне или безработной девке с приводами в полицию и обвешанную административными штрафами?

Денис, подавшись вперёд, практически нависал над Настенькой, и страх отразился в глазах сидящей в кресле девицы. Она непроизвольно вжалась поглубже, пытаясь увеличить расстояние между ними.

– Женись на ней, и дело с концом. Я же вижу, чувства между вами аж искрят. – хрипло выдавила я из себя, нарушив повисшее молчание.

Муж откинулся на спинку дивана и с силой сжал переносицу двумя пальцами. Выдохнул и, повернувшись ко мне всем телом, сказал:

– Слава! Ты моя жена, и другой не будет! Я не разбрасываюсь словами!

Помолчал и, ухмыльнувшись, продолжил:

– А искрят моя ненависть и презрение.

– Я заметила, каким твёрдым бывает твоё презрение! – звонко почти крикнула Анастасия.

Муж медленно повернул к ней голову и, прищурившись, посмотрел снизу вверх. И ухмыльнулся. Очень цинично и по-мужски, разбивая мне сердце.

Настенька не выдержала и продолжила со слезой в голосе:

– То есть, чтобы сделать ребёнка, я хороша, а жениться…

Но Денис перебил её:

– Ты здорова. Молода. Фертильна. Без патологий. У твоей мамы четверо детей. У маминой сестры – трое. Ты под моим контролем бросила курить. Никакого алкоголя в течение всего времени знакомства. Никаких таблеток. У тебя железобетонная психика. Вроде никого в родне с отклонениями нет, не считая приобретенного алкоголизма отца. Почему нет? Ты мне физически подходишь для рождения ребёнка.

Помолчал, криво и презрительно дёрнул губой, продолжая:

– Но ты безнравственная и беспринципная тварь. Расчеловеченная. Ты не умеешь любить. И не умеешь быть благодарной. Тебе сколько ни дай, всё мало. Тебя близко нельзя подпускать к детям. К моим.

Настенька ощерилась, все больше становясь похожей на крысу, и зашипела:

– Мы договорились! Ты обещал мне квартиру и защиту! Я не отдам тебе сына!

А Денис только захохотал на это:

– И как ты сдержала свои обещания?

А перестав смеяться, буквально выплюнул презрительно:

– Помнишь, я в самом начале говорил тебе, что женат, а ты ответила, что это не проблема для тебя? Ещё тогда я поймал тебя на крючок. Ты надеялась выскочить замуж, и тебе было плевать и на меня, и на мою жену тем более. Ты же больше достойна сладкой жизни, верно? Поэтому и решилась, наконец-то, на ребёнка!

– Это чудовищно. – пробормотала я тихо, обнимая себя руками.

Мерзкое, нечистоплотное, склизкое чувство душило меня. Железистый вкус крови во рту смешался с желчью, и горечью сковал мне язык.

– Слава, это нормально. Поверь мне, если отцом ребенка был бы не я, а её дружок-наркоман, то наша красотка, не задумываясь, отказалась бы от сына в роддоме. Ни секунды не сомневаюсь. Это рядом со мной она решила сыграть по-крупному и торгануть собой уже ва-банк. – услышал меня и моментально ответил Денис, даже не понимая что я имела в виду совсем иное.

– Ты спал с ней! Ты год мне врёшь, Денис! Врёшь! И спишь с другой! Изменяешь, Денис! – проговорила, с трудом выталкивая слова.

– Разве это измены, когда я и в сердце, и в мозгу держу только тебя, Слав? – тихо проговорил Денис, склонив голову.

Затем встряхнулся и спросил:

– А как иначе делать детей, Слав? Как мне её было загнать на ЭКО, если у неё сейчас уже на счету есть аборт? Она рожать-то захотела только потому, что я отреагировал на ребёнка, показал ей свою готовность и слабость.

– Я мать твоего сына! Ты чудовище, монстр! – взвизгнула Настенька, пробормотав что-то нечленораздельное, но Денис осадил её:

– А ну, цыц! Ты думала, что я пушистый зайчик? Поднимайся, идиотка!

Мякнуло сообщение и муж, вставая, повернулся ко мне, уговаривая:

– Я посажу её в такси, а ты дождись меня, пожалуйста. Прошу. Ты ведь у меня умница. Вот успокойся и подумай, что можно предпринять и как будем выползать из ситуации. Только не делай резких движений, Слав!

.

Шестая глава

Хлопнула входная дверь, отсекая от меня мяукающий голосочек, липкой патокой вязнущий в ушах. Денис почти выволок Анастасию из нашей квартиры, несмотря на её возмущение и желание продолжать разговор.

Мой муж ушёл со своей любовницей из моего дома, чтобы посадить её, беременную, на такси.

Ну бред же! Сумасшедший дом. Страшный сон.

Невозможная реальность моей жизни.

В груди ныло ожогом. Невозможно. Ни вздохнуть нормально, ни выдохнуть. В голове набатом стучала кровь.

Оглянулась вокруг, будто впервые замечая комнату.

То есть, когда мы выбирали в прошлом году вместе с Денисом вот этот диван, дурачась и смеясь в магазине, пробуя мебель на удобство своими попами, когда целовались после… В то же время Денис старательно делал ребёнка девочке Настеньке?

Бред.

Я помню его поездку в Казань. Буквально одним днём. Денис любит спать дома и по возможности всегда возвращается из командировок пораньше. А я жду его. Это традиция.

Жду, и мы встречаемся так, будто не виделись несколько лет. Страстно и нежно. Всегда вместе.

И в этот момент он составил свой гениальный план?

Я не понимаю.

Всё моё существо, моя суть, моё сердце сейчас в смятении и растерянности. Больше всего на свете мне мечтается в эту минуту закрыть глаза и проснуться.

Ведь такого просто не может быть!

Он хочет, чтобы я придумала, как нам жить дальше?

Ха!

Для этого требуется для начала хотя бы осознать, где мы очутились, и как мы сюда попали!

Закрыла глаза и, зажмурившись, из последних сил сжала пальцами своё лицо.

Как заставить себя дышать? Как жить-то теперь?

Попыталась подняться, но тело не слушалось меня. Руки не то, что дрожали, они ходили ходуном.

Нужно как-то собраться. Собраться, чтобы жить дальше!

Подтянула к себе колени и, сжавшись в комок, зацепила зубами каким-то неведомым образом оказавшийся в моих руках платок.

Я опять одна! Как тогда…

Мне вспомнилось, как я очнулась в больнице. А усталая женщина в не совсем чистой медицинской форме, глядя на меня осуждающим глазами, сказала с упрёком:

– Не сохранила ты ребёночка, глупая!

До сих пор в моей голове звучит её надтреснутый голос. Он мучит меня в кошмарах много лет. Я вижу во сне перед собой те глаза. Как мне простить себя за это?

Если бы я тогда была осторожнее, была умнее…

Вот и догнала меня моя старая боль. Догнала и не отпускает. Тянет. Рвёт на части.

Вот и дождалась я упрёков мужа, что не смогла сохранить, сберечь, не смогла родить нашу деточку…

– Ярослава! – раздался встревоженный голос над головой, и я вздрогнула, возвращаясь в реальность.

Открыла глаза, радуясь, что стих противный тихий вой в ушах, вытерла платком лицо и подняла взгляд на мужа.

Денис сидел передо мной на коленях и с ужасом смотрел на платок в моих руках. С кровавым пятном от прокушенной щеки. И я быстрее спрятала тряпку в кулаке.

– Слав, прости меня! – муж попытался меня обнять, но я замотала отрицательно головой и прохрипела:

– Отойди! Не прикасайся ко мне!

Он застыл на половине движения и со вздохом встал с пола. Растёр лицо ладонями. Затем, зацепив моё кресло за подлокотники, подвинул его к дивану и устроился напротив меня так, что я оказалась в клетке его рук.

Он не прикасался ко мне. Но и не выпускал от себя. Смотрел на меня пристально, считывая эмоции.

– Что ты наделал, Денис! Кем ты стал? – я невольно всхлипнула сухим горлом и сжала губы.

Какой смысл выяснять сейчас, что он наделал и как он это мог? Как мог, так и смог!

– Слав, ты плачешь ночами. А иногда и воешь. Не так, как сейчас, но тоже страшно. Ты знаешь об этом? – тихо спросил меня Денис и посмотрел мне в глаза.

Это я выла сейчас? Опустила взгляд на свои скрюченный руки и сжала сильнее губы.

Невыносимо больно!

Я сойду с ума от этого!

– Ты перестала смеяться, Слав! Ходишь иногда словно робот по квартире часами без цели. Похудела. Тебе наплевать, как ты выглядишь, – вновь заговорил Денис, сжимая сильнее ладонями кресло, – ты изводишь себя. А я ничего не могу с этим поделать!

– Посмотри на меня, Слав! – продолжил муж, – что мне делать, чтобы вернуть тебя, как вытащить из депрессии? К врачу ты категорически не хочешь, разговаривать со мной о своей боли не желаешь.

Он помолчал, переводя дыхание.

Было слышно сквозь шум работающего кондиционера, как чуть скрипнул под рукой у Дениса несчастный подлокотник.

– С тех пор, как Машка забрала от нас своего сына, ты постепенно становишься похожа на тень, моя Славочка, девочка моя. Ты ведь оживаешь, только когда начинаешь говорить со мной об усыновлении.

– Я стала страшной и худой? Неухоженной? Поэтому ты нашёл себе более молодую и весёлую. Она всё время смеётся. С ней весело и легко! Она свежа и прекрасна. – просипела, сама понимая, что говорю не то.