Читать книгу «В плену» онлайн полностью📖 — Ланы Черной — MyBook.

Часть 2
Алиса. Раньше

В светлом салоне меня ждал молодой и холеный до хруста зубов мужчина в костюме стального цвета: светлые волосы уложены с гелем, на носу очки в золотой оправе и вид вполне деловой, словно на переговоры пришел. Хотя, наверное, так и было, потому как представился он мне юристом Марка Ямпольского. Вот только не нравился он мне – уж не знаю, почему, но вызывал неприятное ощущение, будто лимона наелась: кисло и противно. Хотя он даже не заговаривал со мной.

– Итак, Алиса… – перебил он мои мысли. А голос, строгий, высокий, показался знакомым.

– А мы с вами нигде не встречались раньше? – полюбопытствовала я, не удержалась.

Он зыркнул на меня из-под очков и покачал головой.

– Такую женщину я бы запомнил, – и улыбнулся, но глаза непонятного цвета оставались серьезными.

Странно, потому что юрист казался знакомым, но я не могла вспомнить, где мы встречались. Впрочем, он мог просто напоминать кого-то. И я отмахнулась от этой мысли, потому что юрист вновь обратился ко мне. Зашуршали листы бумаги.

– Борисовна, – добавила я, когда он снова назвал одно лишь имя.

– Итак, Алиса Борисовна, – на его лице не отразилось ни единой эмоции, – мы должны с вами обсудить некоторые моменты брачного договора.

Вот что-что, а обсуждать контракт в машине, на ходу, да еще и без будущего супруга я не собиралась. К тому же я его еще и в глаза не видела. Ни супруга, ни контракта. Да и подумать хотелось, понять, как вести себя и вообще побыть в тишине. Чтобы ноющая боль наконец отступила. Поэтому…

– А вам не кажется…

– Андрей Евгеньевич, – вставил он в мою паузу.

– Так вот, Андрей Евгеньевич, вам не кажется, что здесь кого-то не хватает? – заговорщицки прошептала я, слегка подавшись в его сторону.

Указательным пальцем он поправил съехавшие очки, удивленно изогнул бровь.

– Сэра Ямпольского не хватает, – изрекла я, откинувшись обратно. И пожалела об этом, потому что в затылке словно иголки просыпались: колко, обжигающе. Юрист кивнул, спрятал документы. А я прикрыла глаза, чтобы не поморщиться.

Некоторое время мы ехали в тишине. Боль медленно отползла, и я снова взглянула на мир. Машина тем временем выехала за город. За окном замелькали частные дома, лесополосы и поля.

– Давайте так, Андрей Евгеньевич, – предложила, не глядя на юриста, от него сплошная головная боль, – все вопросы мы решим вместе с моим будущим супругом. Идет?

Уж очень хотелось увидеть сэра Ямпольского, каков он живьем.

Остальную дорогу мы провели в молчании, за исключением нескольких коротких разговоров юриста по телефону. И с будущим супругом моим успел переговорить, обмолвившись, что невеста отказывается обсуждать важные вопросы. Что ему отвечал Ямпольский, я не слышала, но, судя по всему, приказал оставить меня в покое, потому что юрист больше со мной не разговаривал. А я смотрела в окно и настраивалась на скорую встречу, подготавливалась ко всему, о чем писал Интернет.

Но ко всему, увы, не получилось. Хотя дом Ямпольского я представляла мрачным, но реальность превзошла самые смелые мои ожидания.

Когда мы съехали с накатанной трассы на брусчатку, да еще такую разбитую, словно после бомбежки, я и подумать не могла, что сия дорога вела к дому одного из самых богатых мужчин страны. В списке популярного журнала «Форбс» сэр Ямпольский входил в первую пятерку, несмотря на то что уже лет семь жил затворником.

Сперва машина въехала в огромный, засаженный многолетними елями парк. Я открыла окно, вдыхая терпкий аромат хвои. Деревья поникли, местами хвоя пожелтела, опала, смешавшись с каменной пылью разбитой дороги. И в тихом шелесте разлапистых ветвей чудился чей-то шепот. И чем ближе мы подъезжали к дому, тем реже становились деревья, а под самыми окнами особняка застыли в причудливых формах два обгоревших до черна ствола. Увиденное покоробило. Почему нельзя срубить эти огарки? Неужели хозяину нравился их вид из окна? Стало не по себе и перехотелось встречаться с хозяином усадьбы. Впрочем, я погорячилась с названием. Огромный, серый особняк строили в духе средневековых замков. Две круглые без окон башни разделяли дом на три крыла, а маленькие башенки архитектор разбросал по всей крыше в каком-то затейливом переплетении. Каждую из них, а я насчитала их ровно семь, венчал причудливый флюгер, напоминающий силуэты кукол. Красиво, но жутковато, особенно когда в дуновении ветра флюгера качались и поворачивались, будто танцуя, и в тихом шепоте ветра чудился детский смех.

Я невольно отступила назад, захотелось спрятаться в нутре машины и уехать отсюда как можно дальше, но наткнулась на молчаливого Регина.

– Вам придется сдать личные вещи, – отчеканил сухо. Я уставилась на него, как на диковинное животное, с трудом осознавая, что он сказал.

– Скажите, а почему… почему сэр Ямпольский живет здесь? – задала я вертевшийся на языке вопрос. – Почему нельзя найти место…

– Получше? Побогаче? – не удержался копающийся в своем портфеле юрист.

– Поуютнее, – вежливо улыбнувшись, не согласилась я.

– Это родовое поместье семьи Ямпольских, – ответил Регин так, словно это все объясняло, но я не понимала, в чем красота поместья, пусть и родового, но живущего на последнем издыхании. Неужели нельзя облагородить, позаботиться о доме, приютившем не одно поколение?

– Ну тогда… не знаю, нанять садовника, дизайнера. Здесь же жить невозможно, – выдохнула я, кутаясь в куртку. Холод залазил под полы куртки, колол кожу.

– А придется, – равнодушно напомнил юрист. – Три года, – и направился в сторону дома.

– Это мы еще посмотрим, – пробурчала я.

– И все-таки вам нужно сдать личные вещи, – повторил Регин и раскрыл передо мной темный холщовый мешочек, как в лото.

– А если нет, обыскивать будете? – и все-таки не удержалась.

– Если понадобится, – низкий голос застал врасплох. Я обернулась так резко, что собранные на затылке волосы рассыпались по плечам, а в висках снова закололо. Заколка со звоном упала на камни брусчатки. Навстречу мне шел высокий статный мужчина в черном костюме. Сильно хромая на левую ногу, он практически заменил ее черной, с серебряным набалдашником тростью. На ногах черные туфли, к которым, странное дело, не цеплялась дорожная пыль. Я невольно глянула на свои «лодочки», посеревшие от пыли. Этот человек, легко спустившийся со ступеней и удачно обходящий трещины и выбоины брусчатки, словно сроднился с домом, парком, был его частью. Он был здесь хозяином, пусть незаботливым, но поместье любило его и принимало таким, каков он есть.

– Тогда уж и обрейте, – отчего-то дрогнувшим голосом парировала я, – чтобы совсем не уступать статусу тюрь…

И осеклась, взглянув в его лицо. Ямпольский ухмылялся лишь половиной рта. А другой половины не было, вернее, ее скрывала маска. Почти не рознящаяся с цветом кожи и заметная лишь в такие моменты. Но она была: жуткая, уродливая, делающая его самого холодным и неживым. Дернула плечом и столкнулась с черным, как сама ночь, взглядом. Глаза завораживали, затягивали в свою смоляную бездну, выбивали дыхание, и будто присваивали. Вся его манера – взгляд, движения, голос – говорила, что все в этом месте принадлежит ему. Даже я. Под его взглядом стало зябко и страшно, но дробь в висках утихла.

Я с трудом сдержалась, чтобы не отвернуться, но, похоже, Ямпольский все понял по моему выражению лица. Уж не знаю, что он там увидел, но враз его лицо посерело, а голос потяжелел.

– Мобильный телефон, ноутбук, часы, ключи, – холодно, как камни брусчатки, сыпался его голос.

Как под гипнозом, я вытащила из кармана ключи от дома и телефон.

Регин учтиво переспросил, все ли это. Я кивнула, не сводя взгляда со своего будущего мужа.

– Вам все вернут к вечеру, – и исчез.

Ямпольский остановился всего в шаге от меня. Руку протяни. Захотелось снять с него эту уродливую маску, аж руки зачесались. Но я пресекла свой порыв, засунув руки в карманы куртки.

А Ямпольский не сдержался, заправил за ухо прядь моих волос. Запах можжевельника забился в нос, осел на волосах, коже, как старый знакомый. Ужасный, могильный запах. Я невольно отпрянула. Ямпольский криво улыбнулся.

– Добро пожаловать домой, пташка.

Часть 3
Марк. Сейчас

– Ты не имеешь права не пускать меня к Алисе! – Катерина подходит вплотную, уперев руки в бока. Злая, напряженная. – Я ее подруга! Да я самый близкий ей человек! В конце концов, это благодаря мне ты ее нашел.

Марк усмехается, глядя на солнечных зайчиков на полу. Лиза обожала ловить их и сердилась, когда они ускользали. От мысли о дочери становится горько.

– И что? – голос звучит ровно и отстраненно. Сейчас ему меньше всего хочется разговаривать. Особенно с Катериной. – Я должен пасть ниц и бить поклоны в порыве вечной благодарности?

Катерина фыркает.

– Простого «спасибо» было бы достаточно.

Марк игнорирует ее слова. Не за что ему ее благодарить.

– Знаешь, – Катерина подходит к окну, задумчиво смотрит на почерневший ствол, в сумерках кажущийся плачущей женщиной, – может, проще было их отпустить, раз уж…

– Раз уж «что»? – перебивает Марк. Умеет она вывести его на разговор. – Раз уж я запер ее в четырех стенах? Так она сама напросилась. Была бы послушной, и все было бы хорошо, а так извини, но я не привык, когда не выполняют обещанное. Она слово не сдержала и будет наказана. К тому же ты сама знала, за кого сватаешь свою подругу. Сама пришла и убеждала меня в ее верности и порядочности. Так что ты теперь требуешь от меня? Чтобы я позволил тебе с ней увидеться? Зачем, Катерина? Помнится, после последней вашей встречи она и сбежала с любовником. А я чертовски устал за ней гоняться. Не мальчик уже.

– Я… я… – задыхается от возмущения, резко обернувшись. Черные кудри взметаются и опадают на затянутую в серый пиджак спину. Поджимает губы и быстро отворачивается. – Прости, – тихое в ответ. – Наверное, ты прав. Подставила я тебя. Но я не понимаю, – вздыхает, запустив пальцы в волосы и собрав их в хвост. – Она не такая, понимаешь? – потирает лоб, задумавшись. – Я не понимаю, что произошло. Алиса она… Она ангел. Таких, как она, давно нет. Она просто не способна на предательство.

Марку становится смешно. Неспособная на предательство смылась в неизвестном направлении как раз накануне важной встречи. Выставила его на посмешище и чуть не испортила все, ради чего он вообще затеял эту игру в семью. Хватило тех снимков, где она в кафе со своим… хорошо, Андрей вовремя подсуетился и ничто не просочилось в прессу. А что было бы – узнай они. Все, конец спектаклю.

– Я не понимаю, что произошло, – она смотрит на Марка едва не просительно. – Именно поэтому мне нужно поговорить с ней. Понять, почему она решила пожертвовать отцом?

– Да все вы одинаковые. Что пташка, что ты.

– Марк… – она укоризненно качает головой, обижается.

А ему плевать. Надоели все эти игры, недомолвки. И мысли о дочери, так не вовремя напоминающие о прошлом.

– Строишь тут из себя героиню, а сама подругу подложила под одного брата, а трахаешься с другим, – зло и резко. – Удобно, не правда ли?

– Не ожидала я от тебя такого, Марк.

– Это я от тебя не ожидал, мартышка…

Это глупое детское прозвище слетает с губ само собой. От усталости и невозможности хоть что-то ей доказать. Катерина удивлена, хочет ответить что-то, но в кабинет влетает запыхавшийся Святослав. Бледнее мела, тяжело дышит и слова сказать не в состоянии.

– Марк… – выдыхает Регин, и Марк понимает – стряслось страшное.

Он коротким жестом обрывает Святослава на полуслове, поднимается с кресла.

– Катерина Владимировна, разговор окончен. Я вас больше не задерживаю.

Он затылком чует, как Катерина хочет ответить. Не выносит, когда он с ней так официально. Но ему сейчас не до ее переживаний.

– Дима! – На пороге застывает личный телохранитель. – Проводи Катерину Владимировну и проследи, чтобы она не заговаривала ни с кем в доме.

Дима кивает. А Катерина снова молчит, но на прощание бросает в него колкий взгляд.

Марк дожидается, пока она сядет в машину и только тогда оборачивается к Регину.

– Алиса Борисовна пыталась покончить с собой, – выпаливает как скороговорку. Марк на минуту прикрывает глаза. Боль прокатывается по напряженным мышцам. Короткий вдох и длинный выдох.

– Жива?

Регин кивает.

– Марьяна ей чаю принесла с мелиссой, – рассказывает по дороге Святослав. – А Алиса в ванне лежит и не дышит уже. Чудом откачали, Марк. Воды из нее вылилось…

Марк молча входит в спальню, закрывает за собой дверь. Алиса лежит на кровати, скрутившись клубком. Мокрая. Одежда прилипла к телу. Дрожит, обхватив себя руками, точно крылышками. Пташка она и есть. Хрупкая, несуразная, с бардаком в голове.

И прошлое напоминает о себе запахом безнадежности и отчаяния, поселившегося в белой палате реанимации. И запах этот просачивается сквозь время, затапливая комнату, где на кровати дрожит его жена.

– Ну и что ты удумала, пташка? – останавливается у кровати, а она не шелохнется. Лицо бледное, на щеках капли воды. И взгляд, как у побитой собаки. – Решила так от меня сбежать? – он приседает рядом, касается ее лодыжки. Кожа покрывается мурашками. Да она же вся холодная и мокрая! И тоска дерет глотку, и Марк с трудом загоняет ее обратно. Она жива, хоть и ненавидит его. Главное – жива. И теперь он рядом. – Так, пташка, а ну-ка подъем, – перехватывает ее руку, тянет на себя. Усаживает. Она смотрит затравленно. Волосы мокрыми паклями свисают, а сама словно кукла, которой кукловод веревочки обрезал. Но только Марк касается ее промокшей рубахи – и когда нацепить успела? – она впивается в него коготками, сощуривается.

– Не смей, – шипит, отталкивая его и падая на кровать. Снова скручивается клубком. – Не смей меня трогать и убирайся отсюда.

– Я сказал – встать! – рявкает, стягивая Алису на пол. Та не успевает среагировать, падает, вскрикивает.

– Скотина! Сволочь! Ненавижу! – бьется в его руках, точно птичка в силках.

Но он сильнее. Срывает с нее рубаху, отшвыривает. Алиса визжит, царапается, как строптивая кошка. Марк подхватывает ее под колени, перекидывает через плечо.

– Пусти! Пусти, сволочь! Убийца! Ненавижу!

Марк останавливается на пороге ванной. Переводит дух, чувствуя, как судорога ползет по бедру, выкручивает ногу. А он как назло без трости да еще с такой непростой ношей. Пять лет назад было проще. Выдыхает.

– Значит так, пташка, – голос срывается на хрип и дышать тяжело. Алиса притихает. – Либо ты успокаиваешься и приводишь себя в порядок, а потом как порядочная жена ложишься спать со мной. Либо…

– Что? Изобьешь? Изнасилуешь? – в ее дрогнувшем голосе слышится усталость.

– Зачем? – он искренне удивлен. Ему не нужно бить или насиловать женщину, чтобы получить ее. Достаточно заплатить, и она будет выполнять все его прихоти. Все в этой жизни имеет цену, даже пташка. – Тебя помоют и приведут ко мне. Что предпочтешь: меня или Регина с Дмитрием в твоей ванной?

– Я предпочту самого черта, лишь бы тебя не видеть, – зло отвечает пташка.

Марк усмехается.

– Стоило ожидать такого ответа после сегодняшней твоей выходки. Ну что ж, – он бросает Алису на кровать, – Дима не увидит ничего нового.

– Ты не посмеешь… – в синих глазах вспыхивает гнев.

1
...
...
8