Глава 5

Мужские пальцы осторожно водят по моему бедру сверху вниз. Горячее тело Константина находится совсем рядом, и я цепляюсь рукой за его рубашку, притягивая к себе. Он не сопротивляется, склоняясь надо мной, и я чувствую его раскаленное дыхание на своей шее. Температура его тела явно выше, чем обычно, он словно пылает, и это заводит меня ещё больше.

Константин слишком грубо впивается губами в мою кожу, но мне это даже нравится. Проводит рукой по груди, вызывая мой протяжный стон, скользит вниз по животу, отодвигая кружевную ткань, находя самое чувствительное место. Я словно взрываюсь от этой ласки. Я хочу его так, как никогда раньше, выгибаясь на встречу его пальцам.

Еще никогда мы с ним не заходили так далеко. Хотели перейти к физической близости после свадьбы.

– Вот уж не думал, что рекорнил действует на тебя так, – тихо смеётся мужской голос мне в ухо.

Распахиваю глаза, и шатающаяся реальность рисует передо мной лицо моего мучителя, Мулцибера.

Секунды хватает на то, чтобы я пришла в себя, смахивая последние остатки дурмана. Брыкаясь изо всех сил, я спихиваю его себя, пытаясь ударить побольнее, что вызывает в неё очередной приступ громкого хохота.

– Ублюдок! Ненавижу тебя! Будь ты проклят!

– Полегче, принцесса, я ведь и правда могу поверить, что не нравлюсь тебе, – издевается он.

Задыхаюсь от ненависти и презрения к себе. Как я могла?! Что со мной вообще происходит?

– Чем ты меня опоил?! – кричу, почти рыдая.

– Единственным, что могло спасти твою симпатичную шкурку.

Оглядываю своё тело, вспоминая о том, что произошло накануне и не могу поверить своим глазам. На белоснежной коже нет ни единого напоминания о хлысте Лив. Ни царапинки!

Мулцибер не признаётся, что именно это за препарат, лишь вскользь упоминает, что в моём мире ничего подобного не существует.

– А теперь, Диана, давай решим, как же мы накажем твоих врагов?

– С каких пор тебя интересуют мои враги? – зло спрашиваю я.

– Они ведь нарушили мой приказ! – в притворном ужасе восклицает он и разводит руками, словно с сожалением. – А за такие вещи следует расплата. Я хочу, чтобы ты сама определила меру наказания.

– Мне наплевать на это. Я не собираюсь придумывать пытки твоим людям.

– Что ж, тогда я их просто убью.

Он словно разочарован банальностью предстоящего.

– Нет! – поспешно восклицаю я.

– Тогда ну же, давай решим, какая часть тела нужна Лив меньше всего? Может быть ноги? – он хватает меня за лодыжку, заставляя отпрянуть. – Или может руки? – Мулцибер притягивает меня к себе за названную конечность.

Смотря в его глаза, полные кровожадного безумия, я не понимаю, как вести себя.

– Палец? – тяжело глотая, произношу я, ненавидя себя за это.

Он отвлекается от созерцания моего лица, задумчиво глядя в потолок.

– Что ж, наверное, ты права. Ноги у неё лучшие в Остроге, а как она умеет их раздвигать…

– Избавь меня от этих подробностей!

Испытывая отвращение, пытаюсь вывернуться, но он продолжает удерживать моё ослабшее тело.

– Ревнуешь меня, Диана? Хочешь, чтобы я снова прикоснулся к тебе там?

Он опускает руку на мой живот, и я теснее прижимаюсь к его телу, чтобы не позволить пальцам скользнуть дальше.

Мы соприкасаемся кончиками носов, и я словно заглядываю вглубь ада, когда смотрю в его глаза. И они разгораются сильнее, начиная светится оттого, что я лихорадочно хватаюсь за его мощную шею.

– Прекрати это! – голос звучит так слабо и хрипло, что я почти ненавижу себя.

– Что прекратить? – он становится непривычно серьезным, и хмурая складка залегает между бровей. – Это? – он подхватывает меня под бедра своими раскаленными руками и одним рывком усаживает на себя.

Я не могу сопротивляться. Не могу двигаться. Я словно окостенела и вижу перед собой только его глаза. Дыхание Мулцибера учащается, губы приоткрываются, но он тоже не делает ни единого движения, не прерывая нашего зрительного контакта. Пальцы до боли сжимают кожу на бедрах, прижимая к себе, и я чувствую, как сильно он возбужден. От этого дыхание перехватывает, словно я заигрываю с собственной смертью. Напряженные соски сквозь тонкий шелк задевают плотную ткань на его раскаленной груди, и я провожу языком по пересохшим губам. Это и становится последней точкой.

Мулцибер делает резкий рывок вперёд, накрывая мои губы своим раскаленным ртом, начиная терзать их, кусая и лаская языком. Передо мной марево тумана, я словно падаю в бездну, чувствуя, как он опрокидывает меня на спину, накрывая сверху собой. Задыхаюсь и горю, чувствуя, как его руки жадно блуждают по моему телу, сжимая грудь. Его рот перемещается на мою шею, а рука запрокидывает подбородок вверх. Я обезумела, потому что запускаю пальцы в его волосы, выгибаясь навстречу жесткому рту. Мулцибер рычит, хватая губами сосок через ткань шелка, а следом руки ложатся на мою талию. Он привстает, переворачивая меня на живот, упираясь в меня пахом, и тут я словно просыпаюсь. Ужасные, похороненные воспоминания накатывают, окуная меня в ледяную воду.

Непередаваемый ужас происходящего накрывает меня, и я резко оборачиваюсь назад, сильно толкая его в грудь:

– Пошел прочь! Ублюдок! Я не лягу в твою постель никогда! Константин заберёт меня из этого ада, и ты пожалеешь о том, что сделал!

Мулцибер с силой отбрасывает меня от себя так внезапно, что я плашмя валюсь на матрас, слыша, как жалобно стонут пружины.

– Не упоминай здесь это имя, если хочешь жить! Говорю тебе это последний раз! – Его указательный палец направлен на меня, а глаза пылают такой яростью, что мне хочется отвернуться, но вместо этого я, словно загипнотизированная его взглядом, неотрывно слежу за его фигурой. Он рывком поднимается на ноги и поправляет одежду. Демон в бешенстве. Ослепляющая ярость полыхает во взгляде. Огромными шагами он движется к двери, а потом с треском захлопывает ее так, что я вздрагиваю всем телом.

***

– Он зовет тебя, поднимайся, – Энже смотрит хмуро, теребя меня за плечо.

Кажется, я отключилась.

– К-куда зовет? – голос дрожит в предвкушении беды.

– Он зол, Диана, – опускает голос до шепота, – не знаю, что ты сделала, но лучше тебе сейчас заткнуться и сделать так, как он говорит.

Она шагает в шкафу и придирчиво выбирает мне наряд. Я тем временем иду в ванную, умывая лицо холодной водой. Смотрю в зеркало, и не верю собственным глазам: кожа за время пребывания здесь посветлела на несколько тонов, и даже волосы приобрели какой-то незнакомый, медовый оттенок. Лицо чуть осунулось, а подбородок заострился. Карие огромные глаза горят лихорадкой, почти такой же, как у самого Мулцибера. Губы алеют на бледном лице, словно призывая к пороку.

Резко отворачиваюсь, шагая обратно в комнату.

– Это, – уверенно отчеканила Энже, указывая на платье, которое она бросила на кровать.

– Я это не надену, – нервно усмехаясь, произношу я.

– Наденешь, как миленькая, – на лице Энже появляется гнев. – Ты кем себя, мать твою, считаешь?! Ммм? Сделаешь то, что я сказала, иначе отправишься на Арену к Лив. После потери безымянного пальца она горит желанием еще раз с тобой встретиться!

В меня словно молния ударила. Пошатнулась, едва устояв на ногах.

– Тогда ну же, давай решим, какая часть тела нужна Лив меньше всего? Может быть ноги?

Она еще не знала, что могло бы быть хуже. Я видела в глазах Мулцибера, что он может покалечить Лив еще сильнее. Просто из прихоти. Просто потому, что эта безумная идея пришла к нему в голову.

– А Суара?..

– Все кто присутствовал получили трое суток изолятора, – нейтральным голосом отзывается Энже. Она хмурая, но не злится на меня, и ловя обеспокоенный взгляд хмыкает. – Что, за меня беспокоишься? Ну, так не переживай, из-за шлюх Эм меня не тронет. Давай, живо в платье!

Поджав губы, я беру с кровати блестящую ткань, и быстро переодеваюсь.

Энже теперь выглядит удовлетворенно.

– Это на ноги, – командует она, и я влезаю в пудровые босоножки на тонкой шпильке.

– Теперь у нас есть шанс, – хмыкает Энже, удовлетворенно меня оглядывая, и пихая к двери.

– Шанс на что? – хмурюсь я.

– Что он захочет тебя, и потому не убьет.

Дернулась от ужаса, пытаясь забежать обратно в комнату, но она резко скрутила меня, выворачивая руку возле лопатки и заставляя взвизгнуть.

– Прекрати, Диана! Хватит! – шипит на ухо тихо, потому что до нас доносится отсюда гомон чужих голосов. Судя по всему, в доме гости. – Делай, как я говорю, и выживешь!

– В качестве кого? – хриплю я, дергаясь. – Его подстилки? Этого не будет!

– Ты можешь стать куда больше, – она буквально впивается губами мне в ухо. – Обстоятельства против тебя! Все вокруг хотят твоей смерти! Пойми, ты пленница Мулцибера, но ни одна планета в Альянсе не хочет, чтобы у него имелись точки давления! Всем будет куда удобнее, если ты просто исчезнешь! – Энже резко отпускает меня, отстраняясь, и я утыкаюсь лбом в стену, прижимая к себе больную руку.

– Тебе-то что этого? – горько усмехаюсь я. – Какая тебе разница, буду ли я жить, или умру?

Энже ничего не отвечает, только пилит меня хмурым взглядом, а потом вновь хватает за запястье, таща за собой по коридору.

Мы заходим в тот зал, где я ужинала в самый первый вечер с Мулцибером. Вот только сейчас обстановка преобразилась до неузнаваемости: свет приглушен, он меняет оттенки от красного до бледно-синего. Фонтаны, стоящие по углам подсвечены, а на полу расселено что-то вроде топчана с ворохом разноцветных подушек. На них извиваются полуголые женщины, и на них нет практически ничего, кроме тонких цепочек или полосок эластичной ткани. Их явно больше десяти, а лица изображают неприкрытое сладострастие. До ушей доносится глубокая музыка с громкими битами. Голос женщины хрипит и подрагивает. У меня все внутри переворачивается от этой атмосферы дикой похоти. Кажется, сам воздух пропитался ею. Силуэты вакханок на полу гладят себя тонкими пальцами, или приманивают к себе улыбками мужчин, сидящих за дубовым массивным столом. Они говорят о чем-то своем, но глаза жадно пожирают женщин.

Во главе всего этого сборища сидит Мулцибер. Он смотрит не на полуголых танцовщиц, а пилит меня тяжелым взглядом, и я вздрагиваю, замечая это.

Не отрываясь от меня, он что-то говорит мужчине по правую руку, и тот оборачивает голову ко мне, поднимаясь.

Я судорожно смотрю назад, но Энже уже пропала. Понимаю, что бежать бессмысленно. За этим последуют только новые унижения.

– Пойдем, – блондин с удивительно невинными голубыми глазами осторожно берет меня за локоть. Что-то мне подсказывает, что его хватка превратится в железную, если попытаюсь рвануться. – Меня зовут Пириан, – блондин улыбается, и мне кажется, что на земле он с легкостью мог бы стать кинозвездой. Длинная челка прикрывает его лоб, а по сторонам блестящие волосы закрывают уши. Мягкие полные губы придают ему какое-то детское выражение, но я не обманываюсь. Если Пириан находится здесь, значит, погубил жизней не меньше, чем сам Архитектор Ада.

– Диана, – отзываюсь я.

Он кивает, улыбаясь мне и чуть крепче сжимает за локоть. Мы проходим мимо зеркальной, состаренной стены, и я едва ли не взвываю от отчаяния.

Развратное серебряное платье смотрится еще хуже, чем я думала. Ноги открыты выше середины бедра, едва прикрывая задницу. Спина полностью голая, а полушария груди чуть ли не вываливаются наружу, прижатые плотной тканью.

Ни одно из этих движений, включая мое смятение, не укрывается от Мулцибера. Он расслабленно сидит, развалившись на кресле, и наблюдает за нами бесстрастным, порочным взглядом.

Пириан подводит меня к столу, и Мулцибер протягивает руку с длинными пальцами:

– Подойди.

Это не просьба.

Я сжимаю зубы, но подчиняюсь, двигаясь ближе.

Он тут же хватает меня поперек тела, усаживая к себе на колено. Пытаюсь подняться, но он крепче прижимает к себе, удерживая за низ живота. Сильные пальцы впиваются в кожу, вжимая в напряженный пах:

– Сиди смирно, и не зли меня, Диана, – горячий шепот ожигает ухо, а спина мгновенно покрывается испариной от жара его тела.

Уже знакомое марево подергивает глаза, и я пытаюсь переключиться, разглядывая мужчин за столом. Их пятеро, включая самого Мулцибера.

Пириан сидит по правую руку, рассматривая девушек и потягивая коричневый напиток из круглого бокала. Дальше, с той же стороны сидит огромный чернокожий бугай с серьгой в носу. Его жесткие волосы скручены в дреды на макушке, а по бокам гладко выбриты. В этом полумраке белки его глаз выделяются еще сильнее на иссиня-черной коже. Напротив него угловатый мужчина, отличающийся от своих мощных товарищей субтильностью телосложения. Он похож на азиата, и в отличие от других, сидит спиной к извивающимся девушкам, полностью сконцентрированный на алкоголе. Черная челка чуть прикрывает глаза.