Выходные в горах

Утро затопило шатёр солнечным светом. Вокруг было так светло, словно я проснулась на вершине горы. Наверное так бывает каждое утро, просто мы не замечаем. Свет попадает в наши комнаты сквозь крохотные окошки. А сейчас он лился прямо с небосвода в прозрачный шатёр, в котором мы с Денисом провели ночь.

Впервые я проснулась раньше него. Аккуратно повернулась на спину. Неторопливо рассматривала спящего Дениса. А на это стоило посмотреть.

Красивый мужчина. Привлекательные черты лица в сочетании с харизмой дают ошеломляющий эффект. Мужчины с ним считаются, женщины поворачивают голову в след.

В нём многое может привлекать. Правильные черты лица. Тёплые, лучистые глаза. Улыбка, сильное тренированное тело, бархатный голос. Кто-то ему завидует, кто-то опасается или даже боится. Но если бы люди могли видеть Дениса в эти утренние минуты, полюбили бы его безоговорочно.

У него длинные ресницы, словно нарисованные кистью брови. Прямой тонкий нос. Чувственные губы. Любая девушка могла бы позавидовать. Но главным сейчас было не это.

В эти утренние минуты его не беспокоили тревоги дня. На лице отражался отсвет внутренней улыбки. Словно солнышко всходило сейчас не над горизонтом, а под его опущенными веками. Или он держал в собственных ладонях счастье.

И я не удержалась и провела пальчиками по его скуле к подбородку. Очень легко, едва касаясь. Денис улыбнулся открывая глаза. Он прихватил губами мои пальчики и начал посасывать, лаская их языком.

Это было так тепло и нежно. И так непонятно. Что нужно делать? Как на это реагировать? А он продолжил целовать.

Обхватил мою ладонь своими руками. Нежно прикоснулся к фаланге каждого пальчика. Сначала с тыльной стороны, а потом с внутренней.

Он словно переливал своё внутреннее солнышко ко мне в сердце. Потом положи мою ладонь на подушку и разместил на ней свою голову. Это выглядело так, словно я держала его лицо на своей руке. И я положила вторую ладонь сверху. Теперь я держала солнышко в своих руках.

– Поцелуй.

– Что?

– Поцелуй меня, если тебе хочется.

А мне хочется? Никогда не хотелось. А сейчас я сама потянулась к мужчине и коснулась его лица губами. Это не имело ничего общего с нашими ночными ласками. Но было так тепло, так проникновенно. Как будто любовь нас пронизывала насквозь.

– 

В постели нет правильного и неправильного. Есть то, что нравится и то, что не хочется больше повторять. Делай то, что тебе хочется. Сможешь?

– 

Постараюсь.

– 

Утреннее удовольствие особенное. Мы обязательно его распробуем вместе. Сегодня пятница, давай махнём на выходные в горы? У меня там есть небольшой и очень брутальный дом. Настоящее Горное гнездо. Ехать туда часа два на джипе, а на вертолёте несколько минут. Поедешь?

– 

Денис, у меня завтра начнутся месячные, и я не смогу.

– 

Чего не сможешь? Есть малину с куста? Пить студёную воду из горного источника? Вдыхать лесные ароматы? Радовать меня своим смехом?

Он выглядел таким задорным и нежным одновременно. Погладил меня по голове. И смотрел, ожидая ответа. Словно моё мнение что-то значило.

– 

Я не смогу делать тебе приятно. У меня болезненные критические дни. Я становлюсь плаксивой, прожорливой и малоподвижной. Не хочу тебя обременять. Езжай сам, отдохни. А в понедельник мне уже будет полегче, и ты вернёшься полным сил. Если хочешь, я даже могу уехать на эти дни.

Взгляд перестал быть лучистым. Он словно обмелел, как речка во время засухи. Но всё равно был приятным, безопасным.

– 

Алёнушка, у тебя могло сложиться превратное обо мне мнение. Я не сексуальный террорист. Конечно, близость с тобой мне бесконечно приятна. Но если я не буду кончать несколько дней, а только целовать твои губы и наслаждаться улыбкой, я буду так же счастлив, поверь мне. Хотя… – Его взгляд стал задумчивым и в нём заплясали лукавые искорки. – Есть много других способов доставить мужчине удовольствие.

Когда до меня дошло, что он имел в виду, я ойкнула и отпрянула. А щеки обожгло горячей волной стыда. Денис засмеялся мягким, рокочущим смехом и чмокнул меня в нос. Притянул к себе обратно. Пригладил мои волосы и пощекотал за ушком. Клянусь, если бы я была кошкой, мурлыкала бы в ответ.

– 

За тобой заедет Илья, который вёз сюда. Полетим в горы, отдохнём вдвоём. Собери всё, что тебе понадобится на 2 дня. Одежду, обувь, гигиенические принадлежности. Особенно внимательно просмотри лекарства. Конечно, с вертолётом ты в любом случае сможешь быстро обратиться за медицинской помощью. Но лучше, чтобы всё было под рукой.

– 

Какие лекарства? На какой случай? Если предполагаются прыжки с парашютом или сплав по горным рекам, я – пас. Я вообще не экстремал.

Денис поморщился. – Я не знаю, что тебе нужно во время месячных. Обезболивающие, успокоительные, может быть антисептики и кровоостанавливающие? Если хочешь, я вызову врача, он проконсультирует и назначит препараты.

Это было так мило и так смешно. Я начала хихикать и отползать по кровати.

– 

Денис, у меня не проникающее ножевое ранение. Это регулярный процесс в женском организме. Какая медицинская помощь? Какой вертолёт? Тёплой грелки, и спазмолитика в первый день будет достаточно. И, если можно, не таскай меня по горам. Иначе узнаешь, что я тоже знаю матерные слова.

– 

Ты? Умеешь ругаться?!? – Он выглядел не столько удивлённым, сколько восхищённым.

– 

Ещё как. Ты бы слышал, как я возмущалась, когда сломала ноготь в первый день отпуска.

– 

Ну и ладно. А я владею строительной компанией. Умею матерные фразы выстраивать этажами. – Он посмотрел на телефон и засобирался. – Значит договорились. Будь готова к 15 часам. Если есть

пожелания по продуктам – сообщи Ирине Петровне. И вообще, не стесняйся.

– 

А какой дрес код?

– 

Ты ненормальная. Мы едем в деревню. Дрес код удобный, точка.

Мы пошли в дом, и я с удовольствием наблюдала, как Денис собирается на работу. Перед выходом он прижал меня к себе и никак не хотел отпускать. Но, услышав звук входящего сигнала телефона, нашёл в себе силы поехать на работу.

Полёт в горы

До обеда я собиралась. То доставала какие-то вещи, то снова укладывала их на полки. У меня был только огромный красный чемодан, в который при желании можно войти не сгибаясь. Я решила идти за сумкой в магазин. Куплю подходящую, чтобы не шокировать Дениса огромным багажом.

Когда я сообщила о своём решении домработнице, она даже немного приоткрыла рот от удивления. Повела меня в гардеробную на первом этаже и выставила на выбор 6 разных чемоданов.

Самый внушительный был таким же большим, как мой. Хозяин им не пользовался ни разу, о чём однозначно говорила бирка на ручке. Самый маленький напоминал чехол для ноутбука. Я выбрала средний из маленьких. С жёстким корпусом.

Но никак не могла решиться им воспользоваться без согласия Дениса. Я вообще не беру чужие вещи. Кстати, чемоданы у нас с Германом всегда были разными.

Не знаю, что стало причиной, мои сомнения или помощь Ирины Петровны, но на мой телефон пришло сообщение: «Можешь брать любые мои вещи. Используй всё, что тебе понадобится». Оно заканчивалось смайликом с поцелуйчиком, и я решилась.

Выбрала серый ребристый чемодан Montblanc из поликарбоната. Он был немного глубже и шире обычного мужского дипломата. И ещё отличался формой. Квадратного чемодана я раньше не встречала. Очень стильно. И, судя по царапинам на боку, хозяину он тоже нравится.

Вещи на два дня легко уместились. Илья уточнил, где остальной багаж. А когда узнал, что больше ничего не будет, посмотрел на меня с неподдельным любопытством.

– 

Косметичку вижу, а где одежда? – Денис тоже не поверил глазам. – Ты постеснялась брать с собой нужное или у тебя нет подходящих вещей? Если надо заехать в магазин и что-то купить, скажи. Сейчас это не очень удобно, но в следующий раз, мы успеем заказать.

– 

А мне больше ничего не надо. Мы же всего на двое суток. Я взяла пару комплектов спортивной одежды и домашнюю тоже положила.

– 

А как же тонна женских штучек? Вот этот миллион тюбиков крема, в котором есть даже для век, ноздрей и бровей?

– 

У меня нет. Причину не знаю. Может не люблю все эти масляные штуки на своей коже. Или просто лентяйка. Я вообще не совсем женщина.

– 

В каком смысле?

– 

Ага, испугался! Понимаешь, женщины любят шопинг, листать глянцевые журналы, залипать в инстаграме и салоны красоты. А я это всё ненавижу.

– 

Реально? – Денис удивился ещё сильнее. – Разве так бывает? Я думал, что это выдают девочке при рождении вместе с первичными половыми признаками. А почему?

– 

Глупая трата времени. Совершенно не с тем эффектом, на который рассчитывала первоначально. Например, шопинг. Вечная история, когда зашла за хлебушком. Купила 4 пакета еды, хлеб забыла.

– 

Можно список писать.

– 

А толку? Это я для примера сказала. Но есть и другие варианты. Заходишь за белыми джинсами, которые подчеркнут талию. Но на 21-ой паре понимаешь, что-то всё не так сидит. К 31-ой, уже согласна на голубые. К 40-й просто пусть хорошо подойдут по размеру и адекватно сядут на фигуру. Хрен с ней, с талией. – Я посмотрела на ошарашенного Дениса. – И с цветом хрен. И просто, давайте это уже всё закончим.

– 

А глянец и инстаграм чем не угодили? Там красиво и про успешный успех.

– 

Глупо. Я могу залипнуть на час или даже больше. А потом вспомнить нечего. Просто потоком какие-то блёстки. Цыганская юбка, которая отвлекает от жизни.

– 

Ты и правда не похожа на других женщин. А что с салонами красоты? Их все любят.

– 

А я – нет. Мне не нравится, когда ко мне прикасаются чужие люди. Трогают мои волосы, лицо или тело. Я сжимаюсь и терплю. Поэтому мой максимум – подравнивание кончиков. Волосы ниже лопаток – не потому, что я предпочитаю такую модель. А потому, что дико страдаю, от копошения мастера в волосах.

– 

М-да уж. А выглядишь так привлекательно, словно живёшь в кабинете косметолога. И в салоне красоты проводишь ежедневно по 10 часов.

– 

Генетика хорошая.

– 

Значит и насиловать всей этой косметологической ерундой себя не надо. Нам уже пора вылетать. Давай выбираться на крышу. – Денис подал мне руку и повёл к лифту.

О том, что я боюсь высоты, я вспомнила уже в недрах вертолёта. Мы спокойно расселись, пристегнули ремни, надели наушники. Всё было хорошо, до момента взлёта. Вертолёт резко дёрнулся вверх, а моё сердце ухнуло в пятки.

Паника поднималась постепенно. Денис отправлял срочное сообщение. А когда повернулся ко мне, увидел бледное трясущееся создание. Он выругался сквозь зубы и обхватил моё лицо своими ладонями. Прижался лбом к моему холодному, покрытому испариной и зашептал успокаивающие глупости.

– 

Смотри только мне в глаза. Мы с тобой вместе. Тебе же со мной нестрашно? Представь, что это просто такой шумный кораблик. Качается по волнам. Представила? Тебе же нравится море? Вот мы с тобой и плывём.

Он говорил ещё что-то, и я действительно успокоилась. А когда вертолёт коснулся земли, подхватил меня на руки и понёс в красивый сруб из ровных тёмных брёвен.

Вокруг суетились какие-то люди. Что-то говорили, о чём-то спрашивали. Денис рявкнул «всё потом» и нас оставили в покое.

Я почти задремала в его объятиях. Прикрыла веки и наслаждалась теплом и надёжностью рук.

Это было так приятно и так необычно. Герман не носил меня на руках. У него не было к этому тяги. Да и поводов не было.

Хотя, какой повод у Дениса? Донести до кровати? Я вполне свободно передвигаюсь. Такое ощущение, что ему всё время хочется прижимать меня к себе, быть максимально близко.

Мы спустились с вертолётной площадки по дороге, прорубленной для машин прямо в скальной породе. Миновали низенькие заборы. И я действительно задремала. Когда открыла глаза, вокруг была просторная рубленая изба.

– 

Соня. Вот это ты горазда спать. Знаешь сколько сейчас времени? – Денис что-то строчил на ноутбуке в низком кресле.

– 

Пять?

– 

Семь!

– 

Ого! Мы что-то пропустили?

– 

Нет, но Сирварт уже перестала стучать половником. Значит еда остывает.

За окном были деревянные домишки. Заросшие сочной травой просторы и горы, от которых невозможно оторвать глаз. Первобытная глушь.

Каково же было моё удивление, когда в санузле обнаружились современные сантехнические приспособления. Значит гигиеническая сторона будет решена комфортно. А что ещё нужно во время месячных? Еда!

Еще накануне кровянистых выделений я становлюсь хомяком. Начинаю есть всё, что увижу, в огромных количествах. Особенно сладкое. И солёное. И жареное с копчёным. Короче, всё.

Поэтому я ужасно обрадовалась уставленному блюдами столу. Это была настоящая скатерть-самобранка. Салаты, закуски, горячее, непонятные соусы и лепёшки.

Рядом стояла пышная женщина со смоляными волосами и невероятно тёплыми глазами цвета тёмного мёда. Ими она моментально согрела моё сердечко.

Она была крохотного роста и так открыто смотрела на нас, так уверенно улыбалась, что хотелось забраться ей на ручки. Вытерев ладони о передник, она что-то сказала на незнакомом мне языке. Денис ответил. Потом сам спросил. А после ответа поцеловал меня нежно в щёку с совершенно счастливой улыбкой. И мне стало стыдно перед этой женщиной. Она даже представить не может, кто я и в каком качестве сюда приехала.

– 

Алёна, это Сирварт. Она умопомрачительно готовит и обещает научить тебя делать Танапур. Это моё любимое армянское блюдо. Чем-то похоже на окрошку.

– 

Очень приятно.

Я кивнула женщине, раздумывая, как приветствовать, не зная языка. Но у Сирварт были свои планы. Она обняла меня своей необъятной пышностью и что-то затараторила со счастливой улыбкой. Я прижала её в ответ, а потом с жалобным видом повернулась к Денису.

– 

Она говорит, что рада с тобой познакомиться. Сирварт тебя понимает прекрасно. Она отличная хозяйка и видит будущее. Не как гадалка, а крупными событиями.

– 

Она и сейчас что-то предсказала?

– 

Это трудно интерпретировать. Меня она обрадовала, что я нашёл наконец-то своё счастье. И моё счастье – ты.

– 

А мне? Что она сказала мне? – Отчего-то в груди сжало тревожным предчувствием. Я не верю гадалкам. Никогда не ходила к шаманам и ведуньям. А сейчас занервничала. Денис потёр переносицу.

– 

Я не очень хорошо знаю язык. Тебе она сказала, что ты потеряла своё счастье на дороге, а найдёшь в городе, где всюду вода. Но не сейчас, а позже.

– 

Интересно. Твоё счастье – я, а моё не ты?

Женщина замахала руками, засмеялась. Потом снова начала говорить, размашисто жестикулируя. Показывала то на меня, то на Дениса. А потом помахала указательным пальцем и снова улыбнулась лучистой материнской улыбкой. Я выжидающе смотрела на Дениса.

– 

Сирварт говорит, что мы молодые, поэтому не понимаем. Счастье мужчины – любимая женщина. И я её уже нашёл. А счастье женщины – ребёнок, которого она родит от любимого мужчины. И ты его привезёшь из места, где всюду вода. Но не сегодня. То есть не сейчас. Как-то так. Я ещё спрошу поточнее у Левона.

Моё сердце сжалось до боли в рёбрах. Дыхание перехватило. Но я нашла в себе силы ответить.

– 

Спасибо большое. Моё счастье не в детях. Я не буду рожать, уважаемая Сирварт. Спасибо за ужин. Ну и ещё что-нибудь ей скажи, пожалуйста от себя. У меня закончилось красноречие.

Голос дрогнул и в глазах начало печь. Денис что-то быстро затараторил. Женщина замахала руками с абсолютно счастливым видом. И если бы Денис резко не обрубил диалог, выставив вперёд руку, она бы продолжала улыбаться и счастливо щебетать.

Слёзы полились потоком. Я ничего не могла с собой поделать. Расплакалась на ровном месте.

– 

Тихо, тихо, Алёнушка. Сирварт сказала, что ты напрасно расстраиваешься. У тебя всё будет отлично. Нарожаешь… – договорить он не успел.

– 

Стоп! Вот сейчас давай очень внимательно. Денис, мне это очень больно. Я. Не. Хочу. Говорить о детях. У меня их не будет. – И когда увидела, что он набирает воздух, для продолжения – Ни слова!

И Денис отступил. Сирварт попрощалась и исчезла за массивной деревянной дверью. А меня охватил заботой Терлянский.

Кормил вкусностями, укутывал мягким пледом. Убаюкивал. Мы никуда не выходили вечером. У меня уже тянуло живот и спину, а Денис не захотел меня оставлять одну. Отвлекал, рассказывал, как строил этот дом.

– 

Поехал отдыхать в горы. Возвращался один. Когда добрался сюда, машина заглохла. Вышел и присел прямо в траву. И ощутил такой покой, такое счастье, словно не было нервного бизнеса, суетной жизни. Мимо шёл Левон, спросил, буду ли я строиться, и я ответил согласием. И теперь приезжаю сюда перезагрузиться. Здесь хорошо спать, читать или просто ничего не делать. Ты увидишь. Мне кажется, что у меня даже прибавляется здоровья, когда я сюда приезжаю.

А у меня, наверное, убавляется. Расстроилась сильно. Тема детей для меня навсегда закрыта, но болит пока ещё очень сильно.

– 

А откуда ты знаешь армянский?

– 

О, это интересная история. Я учился в Лондоне. Со мной жил армянский вундеркинд. Он был на 2 года моложе самого младшего из группы. Очень умный парень из известной, обеспеченной семьи. Родители друг друга очень любили, но дети рождались только мёртвыми. Мама болела во время беременностей или здоровый ребёнок обмотался пуповиной. Это было бесконечное горе в семье. Жена очень хотела родить мужу сына. Но тот сказал, что эта беременность, пятая по счёту, последняя. Больше он её мучить не будет. Не даёт Бог детей, пусть хоть жену не забирает. Надо ценить, что имеешь. И родился этот парень, здоровенький, на радость родителям. Они его, недолго думая, назвали Сасун – живой. Любили безумно. А он выиграл международный конкурс и в Лондон уехал учиться. Изнеженный, залюбленный малыш. Тосковал по дому ужасно. Мы жили в одной комнате. Однажды проснулся ночью, а он плачет. Тихонько, в подушку. Спросил, чем я могу ему помочь. А он ответил, что был бы счастлив, если бы с ним кто-то разговаривал на армянском. Вот я и начал учить язык. Днём практика английского, а вечерами – армянского.

– 

Красивая история, добрая.

– 

Когда здесь строил дом, познакомился с Сирварт. Она сказала, что моё чистое сердце и помощь Сасу осядет золотом в моём кармане.

– 

Сбылось?

–