Оставшуюся часть выходных я провела у подруги – ее родители опять уехали в командировку. В такие моменты я к ней почти переезжала, вдвоем ведь веселее. Зоя редко показывала эмоции, но я знала: одиночество ее тяготило. А еще она очень скучала по старшей сестре, с которой раньше была неразлучна, но теперь Алена училась в Питере и редко приезжала домой.
Поначалу маму напрягали мои частые ночевки у подруги, она вечно подозревала, что мы то ли вечеринки устраиваем, то ли их посещаем, но позже успокоилась. А вот папа всегда желал мне удачи, словно надеясь, что я на эти самые загадочные вечеринки отправляюсь. Антону я написала правду – папа всегда считал меня больше приятелем, чем дочерью.
Раннее родительство не всех делает серьезными и суровыми предками, на наших семейных торжествах до сих пор популярны истории из моего детства, вроде той, в которой папа привел меня из детского сада в одних носках. Но это совсем не умаляло его отцовских достоинств – он был классным и всегда договаривался за меня с мамой, которой невольно пришлось взять на себя роль строгого родителя.
Даже в этой ситуации с Зоей: мама настаивала, чтобы подруга ночевала у нас, раз уж ей одиноко, но папа убедил ее смягчиться и вспомнить, что мне почти двадцать лет, и они сами в это время давно уже жили самостоятельно и я была на подходе. Хотя там более важную роль сыграл Денис и его подростковая влюбленность в Зою: при виде подруги он то вставал столбом и прикрывал прыщи одновременно с брекетами, то начинал откровенно грубить. Мне. Не Зое же! Дэни характером пошел в деда – на семейных торжествах того часто вспоминали как скандальную личность с непростым характером.
– Ваши планы на Новый год не изменились? – спросила Зоя, отложив в сторону немецкий, по которому не смогла получить «автомат». Зря не слушала со мной Oomph! и Хеннинга Мая, между прочим, отличное подспорье в изучении языка.
Внезапно мне подумалось, что Антон Орешин очень похож на Мая.
– Ты что! Билеты еще летом куплены.
– Даже Денису?
– Ага. Мама настроилась так серьезно, что запретила ходить ему на карате весь декабрь. Дэни извелся и меня извел – считает семейные традиции глупостью и вообще рабством.
– А мне ваша традиция нравится.
Мне она тоже нравилась, очень.
Дэни же страдал не просто так, а из-за пропуска большинства других семейных поездок. Сначала его оставляли у бабушек – в отличие от по-слоновьи спокойной меня (не каждый ребенок дойдет из садика без обуви, не выразив по этому поводу беспокойства), маленький Дэни любил поголосить, и о поездках с ним речи не шло. Потом он подрос, и пошли другие трудности, связанные с его любовью к карате: то соревнования вдруг совпадали с датами, на которые родители взяли отпуска, то важные спортивные сборы, то переломы… Но в этот раз мама предусмотрела все и настроилась победить любые обстоятельства, даже самые непреодолимые, и у Дэни не было шансов уйти от семейного Нового года. И брат с этим смирился, хотя его горнолыжные развлечения не привлекали, в нашей зимней семье он уродился неожиданно летним, и как сказал бы Антон Орешин – не участником закрытого клуба, увы. Если бы не копна кучерявых волос, я бы всерьез решила, что Дэни нам подкинули инопланетяне-каратисты.
– Что насчет тебя? – вернула я вопрос, интуитивно почувствовав, что Зоя не зря завела разговор про праздники. – Алена прилетает из Питера?
– Конечно.
Зоя очень ждала старшую сестру на Новый год. Три года назад Алена уехала в северную столицу учиться, теперь планировала там же остаться. По словам Зои, уезжала Алена совсем другой, но за три года умудрилась набить впечатляющие рукава, выкрасить волосы в розовый и отучиться на барабанщицу, при этом не забросив университет, потому что все Кислицыны обязаны получить красные дипломы. У них свой закрытый клуб – умников и карьеристов.
– Хорошо. Наконец-то увидитесь.
– Алена прилетит с парнем – будет весело. Говорит, что собралась за него замуж и везет на смотрины.
– Что?! И ты молчала?! Что за парень покорил Алену?
– Она держит интригу, – хмыкнула подруга, от мыслей о сестре заметно повеселев. – Подозреваю, интригует она не зря – чувствует, что он никому не понравится. Папа до последнего верил, что Алена остепенится с каким-нибудь хирургом или юристом, а она точно привезет пыльного рокера. Смотрела я фото группы, в которой она выступает – солист там красавчик.
Само собой, расплывчатое описание меня не устроило и вскоре мы оценивали фотографии красавчика, который мог быть парнем Алены, а мог и не быть. Но это уже перестало иметь значение, мы вовсю обсуждали его как предполагаемого жениха. Аленка часто мелькала в наших беседах – как ни крути, яркая личность, и Зоя ее обожала.
– По-моему, это все же не он, – вскоре сделала я вывод. – С ним на фото часто другая девчонка.
– Может, сестра?
– Смотри, как она ему в шею уткнулась – так сестры не делают.
– Тебе ли об этом знать? – хмыкнула Зоя. – Вы с Дэни не образец братско-сестринских отношений, уж прости. Вы каждый день деретесь, как пятилетки, и все время спорите!
– Что поделать, если с ним по-другому нельзя. И вообще, с чего ты решила, что Аленка выбрала вокалиста? Может, бас-гитариста или клавишника? Вокалисты – это клише женских романов, в жизни их на всех не хватит.
– Да потому что… – начала было подруга, но тут пиликнуло оповещение, и она закатила глаза: – Боже мой, опять твой Орешин меня донимает! Как-то ты не очень урегулировала ситуацию с ним. Я бы назвала это иначе: усугубила.
– Знаю. Прости.
Раскаяние удалось мне не очень, Зоя хмыкнула и протянула телефон:
– Да у тебя глаза горят, Степанова! Пиши уж своему болтуну. Но лучше сразу правду, если такое дело.
– Так и собираюсь. Но… не сегодня. Я подведу его к этой мысли постепенно.
– Звучит как офигенно тупая идея, но тебе, конечно, виднее.
Подругу я уже не слушала, нырнув в переписку.
Антон пожаловался на чокнутых друзей (я давно поняла, что у него очень веселая и классная компания, что неудивительно – он и сам такой же), упомянул о новом подкасте и даже попытался выпросить голосовое сообщение, в котором я говорю по-немецки. И опять я поймала эту уютную волну абсолютного взаимопонимания, и опять улыбка не сходила с моих губ.
Позже мы с Зоей включили новый подкаст Антона.
Я и раньше слушала его выпуски, у нас в универе все слушали, но не обращала внимания, что у парня настолько приятный голос. Зоя на такое мое заявление скривилась, а когда я открыла одну из соцсетей Орешина с целью посмотреть его фото, и вовсе ушла на кухню ставить чайник, как бы подчеркнув, что не желает принимать участия в моем безумии.
Я ведь уже говорила про поворот не туда?
Так вот: едва свернув, еще можно найти обратный путь, отступить и вернуться на большую дорогу правильных решений. Но кто в жизни так делает?
Разумеется, не я.
Ни в коем случае.
Вместо того, чтобы прекратить общение с Орешиным или, перетерпев пару неловких минут, все рассказать как есть, я продолжила себя закапывать с усердием бывалого гробовщика и всю следующую неделю общалась с Антоном, убеждая себя, что легко смогу все ему объяснить или закончить происходящее в любой момент. И вообще, это все от скуки, ведь пока мои одногруппники бегали и сдавали перед зачетами хвосты, получали допуски, я почти везде наботанила «автоматы» и всю неделю появлялась в универе прогулки ради или чтобы помочь одногруппникам. Ну и чтобы добраться до телефона Зои.
Подруга происходящего не одобряла, но у нее принцип – не лезть к другим с ценными советами. Зоя искренне считала, что другого человека нельзя наставить на путь истинный, до всего стоит доходить своим умом и своими же ошибками. Подруга вообще выступала за самостоятельность, к которой сама была приучена с детства из-за частых родительских командировок.
Но к концу недели даже ее железная выдержка дала трещину:
– Он же явно тебе понравился. Сильно. Не понимаю, почему бы все не рассказать. Или напиши ему со своей странички, вот и все. Только измени фото, а то на твоем тебе как будто лет двенадцать. Он решит, что ему пишет шестиклассница.
– Нормальное фото, – обиделась я. – И вообще, речь не об этом.
– А о чем?
– О том, что… он тебе написал, понимаешь? Значит, ты – его типаж.
– Открою секрет: у большинства парней вообще нет типажа, а ты опять много думаешь. Только не в тех моментах, в которых следовало бы.
– Как это нет типажа? Кто-то предпочитает блондинок, например. Антон предпочел тебя, а мы ну очень сильно разные, – примерно как взъерошенная совушка против стильной хищной орлицы. В совушке есть определенное очарование, но совсем не возвышенно-орлиное. Образы даже не близкие.
Зоя спорить не стала, вместо этого со вздохом покачала головой:
– Просто не понимаю, в чем твой план. Выйти за Орешина замуж инкогнито по телефону? Сделать пластическую операцию? Он же не позволит дурить себя долго, вся ваша переписка, конечно, милота необыкновенная, но вы не дети, чтобы годами общаться в сети и этим довольствоваться. Рано или поздно все либо откроется, либо неловко, а то и болезненно, закончится. И ты либо понравишься ему, либо нет, но на это вообще никак нельзя повлиять, и неважно, насколько ты оттянешь момент: на пять дней или пятьдесят лет.
– Ненавижу, когда ты вся такая рациональная.
– Я всегда такая.
– Ужас! – проворчала я. – И почему мы подружились?
– Никому не нравится слышать правду, – ответила Зоя и мягко улыбнулась: – Но вот тебе одна: ты ему понравишься. Без вариантов. А если нет, то он дурак и не стоит твоего времени. И уж тем более не стоит переживаний.
– Ну спасибо! Теперь я чувствую, как ты меня жалеешь.
– Ничуть. Но хочу помочь.
Подруга, конечно, зрила в корень и давно заметила то, что я столь отчаянно отрицала – мой страх быть отвергнутой. За эту неделю я и правда… не влюбилась, но точно немного пропала. Даже больше, чем с Ваней, потому что Ваня для меня был приятным безопасным образом, в который должно влюбляться разумным девушкам, к коим я себя всегда причисляла, но на самом деле об одногруппнике я мало знала и не слишком расстроилась, когда он пересел к Ритке после похода на каток.
С Антоном все иначе, о нем за несколько дней я выяснила столько всего… неожиданного, безумного, а иногда странного. Например, что он любит чипсы со вкусом малосольных огурчиков, что вообще тянет на извращение. Но кроме этого ужаснейшего факта, мне все в Антоне нравилось: его чувство юмора, обаяние, ум, даже его хитрость и то, как быстро он сознавался в своих аферах. Его общительность, которой по жизни недоставало мне, его умение быть простым и понятным, в отличие от многих парней, которые любят строить из себя загадочное невесть что. И он казался таким классным… почти идеальным. Поэтому да – появилось опасение, что все закончится болезненным для меня образом.
Я же совсем не Зоя, на которую легко мог запасть настолько популярный и яркий парень, как Антон Орешин. Я – это я. Без модельной фигуры, отточенной многолетним посещением танцев, без кукольного лица, без блестящего платинового блонда. Вечно взъерошенная, кучерявая, не самая ловкая или удачливая. Обычная. При самой трезвой оценке у меня были шансы с милым застенчивым Ваней, но со звездным Антоном – точно нет. Он из другой лиги: никогда на меня не посмотрит, никогда меня не заметит, а если все узнает… возможно, ему станет неловко. Или он и вовсе посмеется, что еще более унизительно.
Все эти тревоги вкупе с созданной на ровном месте тайной омрачали мое существование в декабре, которое должно было быть лучшим временем в году: я давно и с нетерпением ждала наступления зимы, всю осень корпела над учебой ради вот этих свободных моментов. И чтобы долгожданная поездка в горы с родителями не отяготилась волнением перед будущими экзаменами или накопленными хвостами.
В субботу Зоя пришла на третью пару и положила передо мной сверток.
– Что это? – не поняла я.
– Это момент, когда мы опоздали, ведь я тебе подыграла! – Подруга явно была возмущена и разве что не кипела от эмоций – у нее даже щеки раскраснелись, и виной тому совсем не мороз. – Ты заставила меня подыграть, а я не хотела!
– Не поняла…
– Твой Антошка поймал меня у расписания, вручил это и заявил, что я обязана прочесть. Вместо того, чтобы рассказать ему правду, я приняла подарок с благодарной улыбкой и пошла на пару. И если раньше я была соучастницей из-за бездействия, то теперь стала активной подельницей твоих очень странных дел.
Я посмотрела на сверток – выглядел и правда книгой. Под инквизиторским взглядом Зои я разорвала крафтовую бумагу и вытащила английское издание первой части Гарри Поттера.
– Ты еще и улыбаешься?! – возмутилась подруга.
– Я не… Прости. Просто недавно он убеждал меня посмотреть фильмы, узнав, что я не видела ни один. Они с сестрой каждый год устраивают киномарафон, она у него мелкая – младше моего Дэни. И вот… А на английском, потому что я упоминала, что поглощаю информацию так. Для обучения. И он запомнил.
– Рада, что у него нет склероза, но не от всего сердца.
– Ха-ха!
О проекте
О подписке