Глава 2
Человек, переходящий реку

За два часа до занятий я достала из шкафа теннисные туфли, надела их и вышла на улицу. Я собиралась идти на занятия в колледж, но бросила взгляд на цветочный горшок на крыше, в нем была земля с маминой могилы. Я подумала: «Какой же цветок посадить в эту землю?» – и принялась спускаться вниз по лестнице. И хотя я заранее отметила маршрут на карте, на этот раз дорога от моего дома до колледжа оказалась извилистой и незнакомой. С одной стороны ее перекрыла полиция, и мне пришлось идти через эстакаду. На эстакаде я огляделась, ухватившись за поручни заграждения. Отсюда все выглядело иначе. Я видела крыши и то, что было недоступно моему взгляду снизу, – множество узких улочек разбегались в разные стороны от центральной улицы, окна зданий, машины, мусорные урны, крыши, фонари, трубы бань, а еще дальше – море голов людей, снующих взад-вперед по улицам.

Платаны и деревья гинкго вдоль дороги, небольшие скромные клумбы на улицах, нарисованные вручную театральные афиши – все это я видела теперь с другой точки, все это выглядело странным и динамичным, словно предстало передо мной впервые в жизни. В просветах между хаотичным переплетением линий электропередачи небо над эстакадой казалось огромным и бесконечным. Я часто смотрела на эстакаду, но никогда не поднималась наверх, чтобы осмотреть окрестности. Сверху крыши машин выглядели плоскими и абсолютно безобидными, а деревья покрытыми густыми шапками листьев. Их ветви касались окон зданий. Я двинулась дальше и оказалась перед незнакомым туннелем, заглянула внутрь. Надо ли просто войти туда? Мне хотелось, но я не знала, насколько глубоко он простирается. Нигде не было надписей, предназначен ли этот туннель для пешеходов. Я с напряжением вглядывалась в темноту туннеля, а затем развернулась и направилась на автобусную остановку, где села в автобус и поехала на занятия.

Здесь все было как прежде.

Актеры факультета драмы выглядели так, будто все еще ждали Год о. Студенты отделения фотографии носились со своими камерами за плечами в больших рюкзаках. А студенты факультета классической корейской музыки с подведенными карандашом бровями, волосами, собранными в шиньоны, и чопорными строгими лицами толпились в маленьком театре. Я отправилась на территорию студенческого городка. Тут пришло на память, как когда-то осторожно заглядывала через ворота на территорию студенческого городка, где царила возбужденная предпраздничная атмосфера, и колебалась, входить мне сюда или нет. На этот раз решительно направилась к зданию. Я не узнала почти никого. Юноши с моего факультета, должно быть, ушли в армию. Некоторые девушки, мои ровесницы, сделали химическую завивку волос, начали активно пользоваться косметикой или аксессуарами или же сделали пластическую операцию глаз. Направляясь к лекционному залу, я выискивала то, что не изменилось: библиотека, студенческий книжный магазин, почта колледжа, деревянные скамейки напротив пруда с лотосами, где я любила сидеть. Увидев привычную картину, я с облегчением вздохнула. И даже запахи в воздухе были прежними.

Первая лекция, которую я посетила, была лекция профессора Юна.

К счастью, его занятия проходили в той же аудитории, что и раньше. Я открыла дверь, вошла и направилась в самый конец аудитории, где сидело большинство студентов. Я дала себе слово, что не буду сидеть одна, но мне оказалось неудобно смотреть в затылок парню передо мной, и я пересела поближе к окну. В самом последнем ряду устроились рядышком парень и девушка, и со стороны казалось, что это пара. Интересно, был ли он студентом, повторно поступившим? Он выглядел старше, чем остальные. Что-то в нем показалось мне странно знакомым. Он был настолько высок, что с трудом помещался за партой. Он разговаривал с девушкой. Как раз в этот момент он вдруг повернулся и посмотрел на меня. Я тут же принялась тереть лицо ладонью и оглядываться по сторонам. Но что-то заставило меня снова обернуться к этой паре. Что-то в девушке неумолимо притягивало меня. Я все никак не могла рассмотреть ее лицо. Ее длинные черные волосы ниспадали вперед и почти полностью закрывали лицо. Каждый раз, когда юноша что-то говорил ей, она еще ниже опускала голову.

– И Мен Сё.

– Здесь.

Только когда профессор Юн начал вызывать студентов по списку, я узнала, что этого парня зовут Мен Сё.

То, что нисколько не изменилось, заставило меня перепутать этот момент с теми, что случились давным-давно.

Профессор Юн выглядел таким же худым, как и год назад, таким же неизменным, как каменные ступеньки лестницы, ведущей в библиотеку. И даже его глаза, глубокие и проницательные, искаженные болью, когда он стоял у окна и смотрел на митингующих студентов, казались прежними. Когда я оставалась одна, мне было сложно вспомнить, какой я была год назад, но теперь в этой аудитории я вдруг все увидела настолько ясно, будто та самая я прошлого года сидела здесь. Профессор Юн называл наши имена, но, добравшись до имени И Мен Сё, он оторвался от списка и поднял голову.

– А разве ты не должен был уже закончить курс? – Профессор Юн улыбнулся и взглянул на него поверх очков.

Мен Сё почесал голову и в ответ тоже улыбнулся, немного застенчиво, но широко и открыто. Некоторые студенты тоже заулыбались. Девушка же рядом с ним еще ниже опустила голову. Мне отчаянно захотелось узнать ее имя. Я внимательно слушала, когда профессор Юн называл имена других студентов. Неужели я отвлеклась и не услышала, как он назвал ее? Он дошел до конца списка, но так и не произнес ее имени. Когда профессор Юн отложил список студентов, я снова обернулась, чтобы взглянуть на интересную парочку.

И Мен Сё. Я записала в своем блокноте это имя. Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз записывала чье-то имя в своем блокноте? Во время лекции я то и дело незаметно поглядывала на них. И каждый раз я замечала что-то новое: его вьющиеся волосы, четкий профиль, манеру теребить в руках карандаш. Но эта таинственная девушка по-прежнему казалась недоступной, все время не меняла позы и не поднимала голову. Я увидела лишь кончик ее носа между длинными прядями черных волос. Меня просто распирало от навязчивого желания узнать ее имя, увидеть ее глаза. Эту девушку окружала аура таинственности, возбуждавшая мое любопытство. И возможно, по той же самой причине профессор Юн то и дело останавливал на ней свой взгляд во время лекции.

Поскольку это был первый день семестра, профессор Юн стал знакомить студентов с программой лекций, объяснил, какие нам необходимы учебники и пособия, перечислил требования при посещении лекций и изучении его предмета. Большую их часть составляли предупреждения, например: если опоздали больше чем на десять минут, нельзя входить в аудиторию, или если подряд не справились с тремя или более заданиями, то автоматически получаете неудовлетворительную оценку. Поскольку мы уже слышали все это от других профессоров, то быстро потеряли интерес. Некоторые студенты даже решили, что лекция почти закончена, и принялись собирать ручки и тетради с парт.

Профессор Юн приподнял очки и некоторое время смотрел в окно. В аудиторию ворвались шум и громкие лозунги демонстрантов. Ничего не изменилось с прошлого года. Профессор Юн обвел взглядом аудиторию и спросил:

– Вы слышали о человеке по имени Кристофер?

Кристофер? Как только профессор Юн произнес это имя, я подумала о книге Ромена Роллана «Жан-Кристоф», которую я читала в средней школе. Это вымышленная история жизни композитора Бетховена, роман в десяти томах. Поскольку это была единственная книга, которую часто перечитывала моя двоюродная сестра, не отличавшаяся особой любовью к чтению, я тоже ее прочитала. Героя романа преследуют отчаяние и горести, но он не сдается и продолжает стремиться к самосовершенствованию, в размах которого просто сложно поверить. Этот роман произвел на меня неизгладимое впечатление. Мне даже захотелось когда-нибудь увидеть Рейн, ведь герой романа родился в маленьком городке на берегу этой реки. Я прочитала каждый том, а потом несла в библиотеку эти желтые книги с надписью «Жан-Кристоф», прижимая к сердцу и чувствуя, как меня переполняют одновременно любовь, благоговение и уважение к этому человеку. На мгновение я решила, что профессор Юн имеет в виду Жан-Кристофа из того романа, но я не была четко уверена и потому не стала поднимать руку, только не сводила глаз с профессора. Меня не покидало ощущение, будто все мы стоим на ветру в открытом поле, а не сидим в аудитории. Все молчали, и профессор Юн продолжил:

– Это святой Кристофер из средневековой европейской легенды. Кое-кто из вас наверняка посещает церковь. Неужели никто о нем не слышал?

Одна студентка нерешительно подняла руку. Но в последний момент, похоже, потеряла уверенность и, запинаясь, произнесла:

– Не знаю, но…

– Тогда расскажите нам о том, что знаете.

Мы все захихикали. Студентка сказала, что слышала эту историю в детстве, когда посещала воскресную школу, и потому смутно помнит ее, но не идет ли здесь речь о человеке, который спасся, потому что перевез Иисуса через реку? Это больше напоминало вопрос, чем ответ. Профессор Юн кивнул. Когда девушка села на место, профессор Юн откашлялся, обвел взглядом аудиторию и тихо произнес, что такая легенда и в самом деле существовала. Студенты перестали собирать свои вещи, тут же подняли головы и ждали слов профессора Юна. А он обеими руками взялся за кафедру и начал свою лекцию.

– Я расскажу вам историю о святом Кристофере. Согласно легенде, дошедшей до нас, Кристофер был иудеем. Говорят, он был огромного роста, невероятной силы, ничего не боялся. Он решил, что будет служить лишь самому могущественному и справедливому человеку в мире. Но куда бы ни обратил он свой взор, нигде не находил того, кто достоин, чтобы посвятить ему свою жизнь. Все вокруг его разочаровывали. Если я стану рассказывать вам все подробности, эта история может утомить вас, сразу перейду к самому главному. Кристофер уже отчаялся найти человека, которому мог бы служить, и чувствовал себя несчастным. Он построил дом на берегу реки и зарабатывал на жизнь, переправляя путешественников через реку. Кристофер был очень высоким и сильным. Он использовал один-единственный шест, но при этом спокойно переходил через реку на другой берег, каким бы бурным ни было течение. Это походило на забаву. Он стал перевозчиком без лодки, то есть перевозил других на себе.

Казалось, время остановилось. В аудитории, где собралось около сорока студентов, повисла звенящая тишина, никто не смел даже кашлянуть.

– Как-то раз, глубокой ночью, Кристофер крепко спал, но вдруг услышал тихий голос, зовущий его по имени. С удивлением он распахнул дверь. Но никого не обнаружил. Лишь непроглядный мрак. Он закрыл дверь и лег в постель, но вдруг снова раздался странный голос: «Кристофер!» Он вышел наружу, но, как и в прошлый раз, за дверью оказалась лишь темнота. В третий раз голос прозвучал совсем близко. Кристофер огляделся вокруг, но никого не увидел. Тогда Кристофер взял свой шест и отправился к реке. В кромешной тьме около реки ему повстречался ребенок. Ребенок попросил Кристофера перевезти его на другой берег до рассвета. Ребенок просил так искренне, что Кристофер решил помочь ему, хотя уже поздно, но мальчик еще совсем маленький. Он посадил на плечи ребенка и вошел в реку, но едва ступил на дно реки, как вода вдруг начала прибывать. В одно мгновение она поднялась так высоко, что едва не накрыла Кристофера с головой. И это было еще не все. Поначалу ребенок показался ему очень легким, но с каждым шагом становился все тяжелее и тяжелее. На плечи Кристофера давил огромный вес, словно он нес огромную каменную глыбу, невероятно, что маленький ребенок мог оказаться настолько тяжелым. Вода поднималась все выше и выше, а ребенок продолжал давить на его плечи непомерным весом. И вот бесстрашный Кристофер впервые задрожал от страха, что утонет в реке. Едва сохраняя равновесие при помощи шеста, Кристофер все-таки сумел перебраться на другой берег с мальчиком на плечах. Он опустил ребенка на землю и произнес: «Я уже подумал, что погибну из-за тебя. Хотя ты такой маленький, но настолько тяжелый, что мне казалось, будто я несу на себе весь мир. Я переправил через реку множество разных людей, но ни разу не было человека тяжелее тебя!» И в это самое мгновение мальчик растаял в воздухе и в облаке ослепительного света появился Иисус. Он воскликнул: «Кристофер! Ты перенес на себе через реку не ребенка. Это был я, Иисус Христос. Ты нес на плечах тяжесть всего мира».

Профессор Юн умолк и обвел взглядом всех нас. Сначала я подумала, что он хочет узнать, поняли ли мы эту историю. Но затем мне пришло в голову, что, возможно, он сам по-новому воспринял эту легенду или вспомнил другие подробности о святом Кристофере. Профессор некоторое время молчал, а затем продолжил:

– Позвольте мне задать один вопрос. Кто вы, современные люди? Похожи ли вы на Кристофера? Или на того ребенка, которого он переносит через реку?

Рассказ профессора Юна, как первые капли дождя, упал на торопливых студентов, решивших, что лекция подошла к концу, а затем обрушился на нас внезапным сильным ливнем. Сияющий луч солнца, подарок уходящего лета, проскользнул в окно аудитории, которое кто-то плотно закрыл.

Профессор Юн ожидал ответа, но все молчали. С улицы лозунги митингующих студентов проникли следом за солнечными лучами и пронеслись по аудитории. Проницательные и добрые глаза профессора Юна поверх очков по очереди останавливались на каждом.

– Всякий человек в душе одновременно и Кристофер, и ребенок, которого он несет на себе. Каждый идет вперед, борясь с трудностями и лишениями этого непростого мира в пути на другой берег реки. Я рассказал вам эту историю вовсе не потому, что хотел поговорить о религии. Мы все путешественники, переходящие реку с одного берега на другой, из этого мира в нирвану. Но бурные воды жизни таят в себе опасность, и мы не можем просто спокойно перейти реку. Мы должны обязательно на что-то опираться. И этим «что-то» могут стать искусство или литература, то, что будет давать нам силы для достижения цели. Вы станете полагать, что вами выбранное послужит лодкой или плотом, с помощью которых можно добраться до другого берега. Но если глубоко задуматься, то можно понять: опора – не то, что перевозит вас на другой берег, а то, что вы тащите на себе. Скорее всего, лишь тот, кто в полном смысле поймет этот парадокс, сможет благополучно перебраться на другой берег. Литература и искусство не просто средства, помогающие добраться до другого берега. Это еще и цель, достижению которой можно посвятить жизнь, то, ради чего вы должны неустанно трудиться.

В это мгновение все мы, затаив дыхание, слушали профессора Юна. Его низкий, хриплый голос проникал каждому из нас прямо в глубину души. Никто больше не смотрел в окно. Даже парень в последнем ряду перестал вертеть в руках карандаш. И девушка рядом с ним наконец подняла голову и внимала словам профессора Юна.