– Ну-у… я не фанатка таких штук, но мне было интересно про плавиковую кислоту после субботнего занятия. Пришлось постараться, чтобы найти нужный выпуск. Мне попадался про огромный магнит и какой-то там диск, его я тоже посмотрела, а вот сам сериал, наверное, не буду. Мне от выпусков-то не по себе.

– Ну вот, я научил тебя плохому. – Логан улыбнулся, Энджел тоже, и ее глаза снова стали цвета гидроксида меди. Глубокий голубой, такой, что можно долго рассматривать, и…

Пикап вдруг кашлянул, потерял обороты.

– Черт.

– В лес за канистрами? – тихо шепнула Энджел.

– Кажется, да. – Он повернулся к ней, поджал губы, чтобы не рассмеяться, но все равно рассмеялся, понимая, что это нервное. – Подожди, я проверю.

Она кивнула, и Логан торопливо вышел из машины, заглянул под нее и обреченно вздохнул. По асфальту растекалось бензиновое пятно.

– Просто блеск.

Логан отогнул брезент и достал из кузова пару старых пледов. На одном в дороге обычно спала Холли, на другом Горгона, и оба были в машинном масле, потому что в них же дед зачем-то завернул протекшую канистру.

– Без паники. Карбюратор потек, это чинится, но не в темноте на дороге. Поплавок пробит уже пару лет, а пикап такой старый, что непросто найти такую мелкую деталь. Завестись мы не сможем, так что будем стоять, пока не приедет помощь. А машина будет остывать, так что вот тебе. – И он протянул ей пледы.

– Странно пахнут, – осторожно произнесла Энджел.

– Один пахнет Холли, нашей козой, второй Горгоной, нашей собакой. Она от стресса ужасно линяет, а поездки в машине для нее стресс. Деда это не волнует, так что она местами лысая, а плед волосатый.

Еще никогда Логану не было так стыдно презентовать своих животных.

– Ну главное же, что я не околею? – улыбнулась Энджел. – А какую помощь мы ждем?

– Сейчас соображу, – вздохнул Логан и открыл чат с парнями.

Чат «Беда не приходит одна»

Джейк: Что-то Ромео не шлет фотки. Все или хорошо, или плохо? Ладно, я спать.

Астер: *смайл с поцелуем*

Джейк: *смайл со средним пальцем*

Джейк или Астер? Его палец метался между двумя контактами, добавленными в избранное.

«Да кого ты обманываешь, – отругал сам себя Логан. – Ты выбираешь между тем, кто в Энджел изначально заинтересован, и тем, кому на нее плевать». И нажал на «Астер».

***

Был вечер пятницы. На улице стемнело, но в конюшне было ясно как днем. Круглые лампы оставляли на полу яркие желтые круги, горели кинопрожекторы. Астер, одетый в черную рубашку, белые бриджи и высокие сапоги, размеренно шел между стойлами, где, как всегда, стоял запах сена, опилок, растительного масла и немного кожаной амуниции, висящей здесь же, вдоль стен. Перед ним спиной вперед семенил оператор с камерой. Девчонки, отвечающие за грим, толклись сбоку, глупо хихикая и посмеиваясь. Астер переживал лишь об одном – слишком уж близко их волосы маячили перед мордами лошадей: как бы вечер не закончился тем, что чью-то тщательно уложенную шевелюру придется с боем выдирать из зубастой пасти.

– Отлично. Теперь поверни голову влево, вот так. Подойди к своей лошади. Отлично.

Астер не любил сниматься в рекламных роликах, но, как сказал Линч, хозяин конного клуба, лицо Блэквуда только в этом месяце привлекло в школу верховой езды больше девушек, чем вся их рекламная кампания за прошлый год. Астер не спорил. Чем старше он становился, тем ярче и острее проступала его красота. Утонченность и аристократическая хрупкость сменились статностью. А частые тренировки изменили тело, из мальчишески неуклюжего превратив его в стройное и подтянутое.

Порода. Слово, которое Астер ненавидел, но которое слышал такое количество раз, что чувствовал себя ни больше ни меньше таким же жеребцом, как и остальные в этой конюшне. И точно таким же несвободным. Ожидающим, когда его пристроят подороже.

– Теперь вместе с лошадью! – скомандовал оператор.

Его конь Орион зафыркал, беспокойно водя ушами. Астер видел, что от толпы и яркого света тот сам не свой. А значит, это может закончиться более чем плачевно.

Они выступали вместе уже четвертый год. Нераздельный дуэт. Самая яркая звезда и самая темная ночь. Орион так же, как Астер, был беспрецедентно красив. Серебристой масти, высокий, с заплетенной в плотный колосок гривой.

– Тихо, – произнес Блэквуд, успокаивая коня. – Ш-ш-ш. – Дернув за поводья, Астер придвинул его морду ближе к себе и погладил гриву, шепча прямо в ухо, касаясь жесткой щетины губами: – Спокойно.

– Господи, ты только потом этими губами подружек не целуй, – рассмеялась одна из девушек. Гример. Именно она нанесла на лицо Астера такой слой тоналки, что хотелось чесаться.

– На табличке написано, что лошадей кормить нельзя, – добавила вторая, она отвечала за свет. – Откусят не только пальцы, но могут и всю руку. А ты суешь к нему лицо.

Астер не ответил. Им было не понять. Большинство, то самое недалекое большинство девчонок воротило от конного спорта нос, априори считая, что лошадь грязная и воняет. Но это было не так. Астер знал, у каждой лошади есть свой, особенный запах – неповторимый и едва заметно остающийся на ладони, если погладить. Его первая лошадь пахла гречишным медом, Орион – жженой карамелью. И это был самый прекрасный запах, который Астер когда-то чувствовал.

Конь вскинул голову, выгибая шею, как будто пытаясь понять, что именно ему принесли. Астер улыбнулся.

– Ну на, на, – достал он из кармана кубик сахара.

В бардачке его машины всегда лежала пачка рафинада, а на заднем сиденье валялся мешок с морковью.

– Снято! – раздался бодрый голос. – Всем спасибо! Все свободны!

Девчонки о чем-то шептались, кивая в его сторону, но Астер не хотел, чтобы на него обращали внимание. Завел коня в стойло и присел, принявшись разматывать бинты с его ног. Вряд ли он стал бы делать это для какой-то другой лошади, особенно сейчас, когда рядом все еще толчется куча чужих людей, каждый из которых может что-нибудь выкинуть, но Ориону он доверял. Хотя и понимал, что это опрометчиво.

Они были похожи. Идеальные отпрыски своей идеальной породы. Оба норовистые и строптивые. И от каждого мир что-то хотел. Возможно, поэтому Астер так легко нашел с этим конем общий язык.

– Ты уже в курсе, что на него нашелся покупатель? – услышал вдруг Блэквуд.

Рядом с оградой стоял Сойер, бессменный конюх, следящий за Орионом последние несколько лет. И от его слов у Астера все внутри скрутило.

– Линч обещал, что не продаст его, – ответил он, вставая и сматывая бинт.

В то же время он почувствовал, как к горлу медленно подступает паника. От одной только мысли потерять свою лошадь, он ощущал, как кровь внутри превращалась в ртуть.

– Что за покупатель? – спросил Астер осторожно.

– Какой-то шейх, – ответил Сойер. – Хочет арабского скакуна для своей конюшни.

– А что, своих там нет?

– Хочет разнообразить генофонд, видимо.

Орион, словно услышав это, вздохнул и прижал морду к плечу Астера, как будто говоря: «Не отдавай, не надо». А может, наоборот, пытаясь успокоить: «Ничего не случится, друг». Астер погладил его за ухом, запуская пальцы в гриву, чтобы успокоиться самому.

– Сколько он хочет за него? – посмотрел он на Сойера.

– Сто тридцать вроде бы.

– Сто тридцать тысяч! – Астер аж зажмурился. – Сраную сотню тысяч долларов. Вот же черт!

Он не мог выкупить Ориона – слишком высокой была цена, а отец никогда не даст таких денег. Он и его увлечение-то не поддерживал. Но тогда, четыре года назад, Астера поддержал Линч. Условия их сделки были просты – все призовые, что Астер выигрывал на Орионе, а также все, что зарабатывал на рекламе, уходило на содержание лошади. Такой расклад устраивал обоих, но Блэквуд знал: чем выше поднимается Орион, тем ярче он светит и тем больше внимания привлекает. И вот настал переломный момент.

Может, машину продать? Вот только проблема в том, что машина фактически ему не принадлежала. Астер Блэквуд Второй сделал в свое время все, чтобы огородить Астера Блэквуда Третьего от опрометчивых поступков, лишив по факту всего. Даже карточки в его портмоне могли быть заблокированы по одному звонку отца. Дело секунды. Иметь все и не иметь ничего – вот так выглядела жизнь Астера последние три года.

Сойер же, навалившись всем весом на ограду и чуть наклонившись, чтобы только Астер услышал, произнес:

– Он просил передать, чтобы ты вывел Ориона.

– Ночь на дворе, – зашипел Астер. – Скажи, что он спит.

Одно дело выкраивать время для его рекламных съемок, совсем другое – выводить лошадь на манеж затемно.

– Блэквуд, ты понимаешь, какого уровня этот покупатель? Да если он скажет в три часа ночи станцевать, мы всей конюшней дружно возьмем маракасы и, мать твою, пустимся в ламбаду.

– Слушай… я… я не…

– Сейчас Линч показывает шейху Звездочку. Молись, чтоб она ему понравилась больше Ориона.

Кобыла была, конечно, замечательная, но Астер знал – ни одна из лошадей Линча не сравнится с Орионом. И вот этого он больше всего опасался.

В этот момент завибрировал телефон. Звонил Логан.

– Да, – произнес Астер в трубку, жестом показывая конюху подождать. На том конце гудел ветер, и что-то свистело так, что даже трудно было расслышать.

– Мне нужна помощь, – произнес друг, кашлянув.

– С каких это пор у меня на лбу написано «Благотворительность», а, Робертс? – вскинулся Астер, но все равно уточнил: – Что там у тебя опять в одиннадцатом часу ночи? Коза сбежала в лес и надо ловить, пока дед не проснулся?

– Пикап, – произнес одно лишь слово Логан.

– Ясно. – Пояснений не требовалось. Удивительно, как эта колымага до сих пор не откинулась. Да одна только школьная рубашка Астера стоила больше, чем этот пикап. – Диктуй. – А когда Логан сбросил геолокацию, Астер удивленно присвистнул: – Это же в часе езды!

– Мы застряли по дороге из Хэмптона.

– Мы?

– Мы. Я и Энджел.

– Свидание пошло не по плану? – не сдержался Астер.

– Здесь очень холодно, – вдруг совершенно серьезно ответил Логан. – Печка накрылась, и… Энджел замерзла. Она в тонкой куртке.

– Ладно, придумайте пока что-нибудь. Я постараюсь побыстрей. – И, засунув телефон в карман, Блэквуд бодрым шагом направился к выходу.

– Эй, Астер, – окликнул Сойер. – А лошадь?

– Не сегодня, – ответил он. – Мне срочно нужно уехать. Передай, что просто меня не нашел. – Астер знал, что выиграл немного времени, и это все же лучше, чем ничего. – Дело жизни и смерти. Надо друга спасать.

Сойер, конечно же, не догадывался, что Астера и Логана связывало нечто большее, чем просто дружба. Больше, чем работы по литературе, что тот делал за него. Больше, чем все ночные звонки по пьяни, когда Астер выливал на Логана все тяготы своей аристократической жизни, а тот молча его выслушивал, лежа на самодельной кровати, сбитой еще дедом, когда Логану было тринадцать, и не говорил при этом в осуждение ни слова.

Иногда, в самые отвратительные вечера, Астер размышлял о том, что с удовольствием поменялся бы с ним местами. Но увы. Все, чего он хотел, – убраться из этого города, да поскорей. Сбросить с себя чужие поводки, отца и Линча, и эту корону с головы, которую непонятно кто и когда на него водрузил. «Астер, ты звезда», – много раз повторял Линч, когда тот приносил ему деньги с очередных соревнований. А итог?

Пока машина грелась, он смотрел на небо, где ярче всех светила другая звезда – Орион, понимая, что в его мире две звезды с одного неба могут только упасть.

…Низкий спортивный автомобиль, сияющий так, будто его только что выкатили из салона, остановился у обочины дороги. Полтора часа – именно столько потребовалось, чтобы найти машину Логана на практически неосвещенном участке трассы. Астер пикнул сигнализацией, и черный зверь мигнул узкими блестящими фарами.

– Ну наконец-то! Почему так долго? – стуча зубами, произнес Логан.

Очевидно, пикап остыл настолько, что он решил греться танцем. Из глухой аудиосистемы играло что-то заводное и совершенно в стиле Логана, сам же он приплясывал рядом, укутавшись в кокон из одеяла.

Астер молча повернул голову в сторону друга, бессловесно вопрошая: «И ты еще смеешь возмущаться?» А потом перевел взгляд на девушку, присевшую на капот развалюхи и закутавшуюся в старое одеяло. На ее голове была шапка, очевидно тоже валявшаяся где-то в багажнике Логана и похожая на убитого бобра.

– Ну, привет, ангел, – широко улыбнулся Астер.

Девушка нахмурилась:

– Не называй меня так!

Обязательно.

– Забирайся внутрь, – самодовольно кивнул Астер на свою машину.

Девушка подняла глаза, предельно ясно выражая взглядом все, что думает по этому поводу, но выбора у нее не оставалось. Так что, подхватив одеяло, она залезла в «мерседес».

«Возможно, будет чуть сложнее, чем я предполагал», – мелькнуло в голове Астера, когда он подумал про спор.

– Возьмешь на буксир? – спросил Логан. В его руках уже лежал трос.

Но Астер покачал головой:

– Не могу, брат. Это не джип Джейка. У меня вариатор, если ты забыл.

– Черт! Совмем из головы вылетело, – ругнулся Логан. – А эта консервная банка встала намертво.

– Там следом эвакуатор едет, будет здесь минут через десять.

Логан предупредительно выставил перед собой палец. Он ненавидел быть кому-то из них должным, но Астер и не считал такие поступки за долг. Вот только как доказать это Логану?

– Даже не начинай! Эвакуатор стоит не миллион, – предупредил Блэквуд.

В последний раз они серьезно разругались, когда он тайно оплатил ремонт электрощитка, сгоревшего в мастерской Логана-старшего. А ведь из-за этой штуки встало все производство. Кругленькая сумма, которую запросил электрик, просто не могла сама собой появиться в кармане деда, который заявил, что все в таком случае сделает сам. Только вот это грозило потерей кучи разрешений от пожарной инспекции. Не прошло и дня, как электрик выполнил всю работу, не взяв ни цента. Когда об этом узнал Логан, он не разговаривал с Астером неделю.

– А что я должен был сделать? Оставить вас здесь замерзать? – вскинулся Блэквуд, хлопнул Логана по плечу и, чтобы поскорей замять этот разговор, бросил: – Потом как-нибудь сочтемся, – надеясь на то, что Робертс об этом просто забудет, – прекрасно зная, что тот никогда ничего не забывает.

Астер сел в машину и завел мотор. Они отъехали от обочины. Энджел молчала, свернувшись на переднем сиденье клубочком, все еще укутанная в одеяло. Дохлого бобра она стянула с головы, и теперь его труп валялся сзади.

– Тебе не кажется, что животиной воняет? – вдруг произнес Астер, нахмурившись и несколько раз втянув воздух.

Энджел перевела на него полный недовольства взгляд. Если бы не стучащие зубы, вид ее мог бы сойти за вполне воинственный.

– Это оде-де-яло, в котором… – вдохнула она, поежившись, – в котором перевозили козу.

Астер рассмеялся, не сдержавшись:

– Так это малышка Холли, значит. Все ясно.

Хотя про себя отметил: девчонка оказалась на удивление не брезгливой. Любая другая из Алтиора на ее месте уже билась бы в истерике. А эта сидела молча. Дрожала разве что, стуча зубами.

– Может, тебе дать пальто? Вместо одеяла-то? – предложил он.

– Нет, спасибо. – Она снова насупилась, переведя взгляд в окно.

Небо висело низкое и тяжелое, еще чуть-чуть – и сорвется снегом. Энджел Бэлл сидела молча и печально, как будто это он, Астер, был виноват, что пикап сломался.

– Не согрелась? – Это молчание начинало порядком напрягать, и Блэквуд предпринял неловкую попытку разговора.

– Нет.

Вот так, коротко.

– Может, чего покрепче? – Протянув руку к бардачку, из-за чего Энджел машинально подобрала ноги, Астер достал оттуда серебристую фляжку.

Глаза девушки в ужасе расширились.

– Ты в своем уме? – возмущенно прошептала она, словно кто-то мог их услышать. – Нам ведь нет двадцати одного! Это запрещено законом!

– Да ну… Ты серьезно?

– Конечно!

– Вот так, ангел мой, и выглядит молодость, – произнес Астер, жестикулируя свободной рукой. – Мы не имеем права покупать алкоголь, но обязаны принимать решения, влияющие на всю нашу жизнь.

– Это дру-дру-гое! – возмутилась Энджел.

– Ой, все одно, так что держи, – сунул он ей в руку фляжку. – Я тебя не выдам. К тому же даже на памятниках собакам, спасавшим людей в горах, лепят бочонки с ромом!

– Что, правда? – Она нахмурилась.

– Абсолютно, – кивнул Астер. – Я в Париже сам видел. Барри – пес-спасатель, не слышала о таком?

Энджел покачала головой.

– Собаки всегда использовались для поиска пропавших в горах, а бочонок с ромом – для найденных, чтобы согрелись. Все исключительно в медицинских целях.

Девушка задумалась, все еще сжимая обеими руками одеяло. А потом все-таки отвинтила крышку и сделала большой глоток.

– Фу! Господи, какая гадость! – поморщилась она, закашлявшись. – Что это? Боже, ну и отрава! У меня все горит!

– Кажется, ирландский виски. – Астер вскинул бровь.

– Ужас, – захрипела девушка. – Пить эту гадость? Больше никогда, – протянула она фляжку обратно.

– Стой. – Астер снова перегнулся через коробку передач, к ее ногам, открыл бардачок и достал коробку с рафинадом. – На, закуси этим. Легче пойдет.

– Что это? – держа в одной руке фляжку, а в другой то, что он ей всучил, хмыкнула девушка.

– Сахар.

Энджел замерла, словно не до конца веря в происходящее. А потом вдруг рассмеялась. Таким легким и звонким смехом, как перелив колокольчика. Одеяло съехало набок, обнажая тонкую шею. Астер на мгновение завис. Та часть мозга, что не была занята наблюдением за дорогой, напомнила: «Ты пялишься», и он торопливо отвел взгляд.

– У меня еще и морковка имеется, – ответил Астер. – Но тут тебе придется самой на заднем сиденье поискать, рядом с трупом бобра, потому что мои руки заняты. – Он приподнял и снова опустил их на руль.

– Сахара будет достаточно, – сменив гнев на милость, ответила девушка, с хрустом раскусив белый кубик. Она сделала еще один маленький глоток и внимательно посмотрела на Астера.

– Что? – спросил он, слишком уж пристально она его разглядывала.

– Просто смотрю. О тебе ходят очень нехорошие слухи, Блэквуд.

Астер улыбнулся:

– То, что говорят обо мне, никак не характеризует меня. Зато отлично характеризует их.

– И как же именно? – спросила девушка, продолжая грызть рафинад.

Печка работала на полную. Небо хмурилось. Энджел, очевидно, согрелась, потому что складка между ее бровями расслабилась, а сама она поудобнее устроилась на кожаном сиденье.

– Достаточно просто выделяться, и о тебе уже будут говорить. А что именно – не имеет значения.

– О, Астер Блэквуд – философ, это что-то новенькое, – ответила Энджел. – А как же чужое мнение?

– Плевать на него. Люди в большинстве своем идиоты.

– Ясно. Еще бы. – Она хмыкнула, отвернувшись. Сделала еще глоток.

Что именно ей было ясно, Астер так и не узнал. Энджел молчала, он продолжал смотреть на дорогу. Стало тихо и очень тепло, так что он даже пошире раскрыл ворот. Затем негромко включил музыку. И наконец пошел снег…

Он валил так, будто из подушек-туч кто-то отчаянно выбивал белые перья. Летел, сгребаемый со стекла дворниками.

– Надо же! Кажется, первый в этом году. – Астер повернулся к девушке, но увидел, что она спит. – Ладно, не буду будить, – прошептал он и вернулся взглядом к дороге.

Граница города была пересечена, до центра оставалось не так далеко, и Астер припарковался у тротуара.

– Эй, мы приехали, – позвал он тихо, но девушка не отреагировала. Растеклась по сиденью, пригревшись, и казалась такой милой и беззащитной. – Энджел, – повторил уже громче, и она пошевелилась. Ее щеки раскраснелись, светлая прядь прилипла к губам, и Астер осторожно убрал ее за ухо.

– Отстань, Блэквуд, – пробормотала девушка сонно.

...

7 8 9

Премиум

(4 оценки)