Семья.

В семейной жизни самый важный

винт – это любовь. А. П. Чехов.

Какая у вас была семья в детстве? Кого вы считали своей семьей? Предлагаю вам погрузиться в воспоминания и записать истории, так как чувствуете. Чтобы было легче, попробуйте нарисовать свою семью. Не думайте о красоте произведения, просто нарисуйте себя, тех, кто вас окружал – а также любые детали, которые вы захотите добавить.

Совершенно точно нет «правильного» состава семьи, ориентируйтесь на свои ощущения. Моя маленькая семья в детстве – это мама, я и брат. Рядом с нами жили бабушка с дедушкой, мы общались практически каждый день, поэтому они точно входили в мою семью. Один раз я уходила к бабушке и оставила записку маме «Мама я ушла к барашкам». Эта записка до сих пор вызывает улыбку! У бабули действительно жили барашки, и моя опечатка оказалась в тему.

ПРАКТИКА. Истории и рисунок на тему «Моя семья». Какая была ваша семья в детстве? Какие истории о времени вместе вы сейчас вспоминаете?

Тема семьи – одна из самых сложных и многогранных. Часто она связана с болезненными воспоминаниями и сильными эмоциями. Возможно, в вашей семье были непростые отношения с родителями. Может быть, вы даже видели, как папа поднимает руку на маму, и вам тоже доставалось от него в порыве ярости. Или в вашем детстве был тиран-дедушка или бабушка со сложным характером, как в история, которую рассказал Павел Санаев в книге «Похороните меня за плинтусом».

А может быть, ваша семья была полной противоположностью описанным выше ситуациям: она была яркой и дружной, наполненной песнями под гитару, походами и уютными домашними чаепитиями. Как бы то ни было, время не повернуть вспять, и сейчас остаётся только вспоминать о счастливых моментах прошлого.

Мой цикл воспоминаний «Времена года».

Осенью я пошла в первый класс. И была единственным ребенком, который заливался в слезах. Мне пообещали, что я буду давать первый звонок, но по неизвестной причине, поменяли меня на другого школьника. А школу я очень полюбила на самом деле! Но не 1 сентября 1993 года.

Зимой мы с подругой катались на лыжах. Сколько раз деревянные носы ломались, и всё, что нам оставалось – мотать скотч. Новых лыж можно было ждать только следующей зимой. Почему-то, если лыжи ломались, то непременно в начале декабря. Катаюсь до сих пор. Как хорошо, что носы теперь сломать невозможно!

Весной мы с дедом начинали ходить в лес. Как искать грибы? Ничего не вижу. Но скоро слышу привычные инструкции: посмотри сюда, чуть ниже, теперь вперед.

«Гриб, я нашла гриб!» – бегу счастливая за добычей. Даже не помню, через сколько лет я поняла, что грибы находил дедушка. Сколько счастья сейчас вспоминать его улыбку.

Лето. Я с мамой и младшим братом после купания и огородных работ, иду с дачи. Вечерняя прохлада, долгая дорога домой – так кажется только в детстве. Вдруг Илья засыпает, держась за наши руки. Невероятно! Тихо, чтобы не разбудить, смеемся с мамой.

Если вы уже записали свои семейные истории, задумайтесь: какие ценности вы возьмете с собой в будущее? Я понимаю, что эта тема может пробудить сложные и противоречивые чувства. Но верю, что вы смогли вспомнить счастливые моменты детства, и вновь ощутить радость тех времён. Напомню, что можно пролистать главу и переходить дальше.

Заметки на полях.

Родители воспитывают детей, опираясь на свой жизненный опыт, возможности и обстоятельства: условия работы, ситуацию в стране, отношения с собственными родителями. Им часто приходится делать непростой выбор между строгостью и мягкостью в воспитании. Как найти баланс – вот в чём вопрос.

Чтобы проиллюстрировать сложность родительского выбора, расскажу притчу-анекдот. Она не даст готовых ответов, но заставит задуматься о том, как непросто быть родителем.

Оставлю и хорошее напоминание от Джона Стрелеки: «Человек не выбирает, где ему родится или у кого. Но когда взрослеешь, начинаешь понимать, что где и кем оставаться – решаешь только ты».

ПРИТЧА. Желать странного.

Однажды к Мастеру Чжану пришли трое его детей, и каждый желал странного.

– Почтенный родитель, – жеманясь и краснея, сказал старший сын. – Мне кажется, я люблю мужчин больше, чем женщин. А среди мужчин больше прочих мне по сердцу Ван Инхуй из соседней деревни. Он такой… такой!.. он как Бьякуи из «Блича»!… Я понимаю, ты хотел видеть во мне опору в будущем, продолжателя рода и наследника своего мастерства, но… извини, я хочу иначе. Ничего, если Ван Инхуй придет в наш дом, и мы будем спать в одной кровати и сидеть у огня, держась за руки?…

– Отец, – потупясь, сказал средний сын. – Мне кажется, я пацифист и не могу даже смотреть на оружие, мясную пищу и чужие страдания. Я понимаю, ты хотел бы видеть во мне могучего воина, победителя и защитника, который прославится на всю Поднебесную, но… извини, я хочу иначе. Ничего, если ты отмажешь меня от армии, и мы возьмем в дом нашего поросенка, которого мы откармливаем на Праздник Фонарей? Я назову его Пикачу, буду купать в теплой воде, повяжу на шею желтенький бантик, и мы с Пикачу будем кушать только растительную пищу!…

– Папочка! – сказала любимая дочь Мастера Чжана, Ма Сянь, водя изящной ножкой по глиняному полу. – Ты знаешь, я ведь молодая, красивая и умная девушка. Поэтому я хочу самореализоваться и пожить для себя. Я понимаю, ты хотел бы видеть во мне любящую жену, умелую хозяйку и заботливую мать своих многочисленных внуков, но… извини, внуков у тебя не будет. Ничего, если я уеду в город, стану там офисным работником, сделаю карьеру и стану чайлд-фри? А по выходным я буду приезжать к тебе в дом престарелых на своем «Матисе» и куплю тебе замечательное кресло-качалку…

Мастер Чжан уже открыл было рот, чтобы громко высказать детям все, что он о них думает, но так и не издал ни звука. «А нужно ли? – подумал он вдруг. – Да какое же я имею право решать за своих детей, как им жить, с кем спать, что есть, во что верить? Они же самостоятельные личности! Ну и что, что старшему всего семнадцать? Подумаешь, мне не нравится! Ничего, потерплю, зато дети мои будут счастливы! В конце концов, чем цивилизованнее человек, тем он толерантнее, так неужели я буду вести себя как дикарь?!»

– Хорошо, – устало сказал он, – живите как хотите.

…Прошло десять лет. Дети жили как хотели. Мастер Чжан терпел-терпел, но в конце концов ему стало совсем плохо. Он пришел к соседу поделиться своим несчастьем и увидел, что Мастер У сидит в беседке перед садом камней.

– Как поживаешь, сосед? – спросил Мастер Чжан. – Все ли в порядке? Что детишки?

Мастер У неторопливо отпил из чашки и ответил:

– Старший сын женился на дочери уездного судьи. Они живут душа в душу, сын хорошо зарабатывает, у них в городе большой дом. Средний сын служит в императорской коннице на южных рубежах Поднебесной. Он начальник «длинной сотни» латных копейщиков. Враги боятся его, как огня, друзья любят, подчиненные уважают, начальники ценят и недавно он был удостоен аудиенции императора. А дочь – что ж, вон моя красавица-дочь, ее любимый муж и пять моих внуков.

– Невероятно! – вскричал Мастер Чжан. – Но разве десять лет назад твои дети, будучи молодыми, горячими и глупыми, не приходили к тебе, желая странного?!

Мастер У степенно кивнул.

– Как же тебе удалось воспитать таких славных детей?!

– Воспитать?!!! !!! Да я просто объяснил им, что если они не перестанут валять дурака, я пришибу их всех лопатой.

Прививка от родительского перфекционизма.

Знаменитый текст от Светланы Хмель, который показывает, что нет универсального рецепта для успешного воспитания.

«Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Милый! Ты не обязан становиться инженером. Ты не должен быть юристом. Это неважно, кем ты станешь, когда вырастешь. Хочешь быть патологоанатомом? На здоровье! Футбольным комментатором? Пожалуйста! Клоуном в торговом центре? Отличный выбор!»

И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный лысеющий клоун с подтеками грима на лице, и скажет: «Мама! Мне тридцать лет! Я клоун в торговом центре! Ты такую жизнь для меня хотела? Чем ты думала, мама, когда говорила мне, что высшее образование не обязательно? Чего ты хотела, мама, когда разрешала мне вместо математики играть с пацанами?»

А я скажу: «Милый, но я следовала за тобой во всем, я не хотела давить на тебя! Ты не любил математику, ты любил играть с младшими ребятами». А он скажет: «Я не знал, к чему это приведет, я был ребенком, я не мог ничего решать, а ты, ты, ты сломала мне жизнь» – и разотрет грязным рукавом помаду по лицу. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые ищут виноватых. И, если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот».

Он скажет «ах» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет.

Или не так. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Не будь идиотом, Владик, думай о будущем. Учи математику, Владик, если не хочешь всю жизнь быть оператором колл-центра».

И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный лысеющий программист с глубокими морщинами на лице, и скажет: «Мама! Мне тридцать лет. Я работаю в «Гугл». Я впахиваю двадцать часов в сутки, мама. У меня нет семьи. Чем ты думала, мама, когда говорила, что хорошая работа сделает меня счастливым? Чего ты добивалась, мама, когда заставляла меня учить математику?»

А я скажу: «Дорогой, но я хотела, чтобы ты получил хорошее образование! Я хотела, чтобы у тебя были все возможности, дорогой». А он скажет: «А на хрена мне эти возможности, если я несчастен, мама? Я иду мимо клоунов в торговом центре и завидую им, мама. Они счастливы. Я мог бы быть на их месте, но ты, ты, ты сломала мне жизнь» – и потрет пальцами переносицу под очками. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время жалуются. И, если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот».