Глава 03
Доставка слов

Прошел кишку коридора, вышел… буду думать, что это рот. Да, вышел через рот дома.

Мне нужно было на бумажную фабрику. Действительно – прямо напротив мозга Каина. Не самое большое здание, но все же выше некоторых. Из потолка торчала труба – дым валил. Кстати, вот и часы – прямо на входе. 13:20. Времени до вечера еще много, смогу поработать. Интересно, работал ли я когда-нибудь раньше? Как будто да, но мне не платили.

Я заглянул на фабрику. На входе встретил мужчина с волосяным покровом над губой. Серьезный, хмурый.

– Ты здесь не работаешь. Чего надо?

– Я почтальон.

– А форма где?

Я пожал плечами.

– Только что стал почтальоном. Не успел взять форму. Каин сказал, что сначала письма получить надо.

Мужчина пропустил. Прямо у входа висела огромная труба – прозрачная, из стекла, наверное. О, я вспомнил слово «стекло»! Побыстрее бы узнать больше. Почитаю письма, должно помочь. Пока Лем мне читал, я пытался следить – отдельные буквы узнавал, но собрать их в слова пока было сложно. Может, тут как с памятью – просто нужно опять научиться.

– Как достать письма? – спросил я.

– Кто из нас почтальон, ты или я? Прошлый вроде просто руку подносил к этой штуке. – Мужчина кивнул на трубу, уходящую через верх вбок, прямо сквозь стену вглубь фабрики. – А вот сюда местные складывают письма, тоже не забудь.

Он указал на ящик, на который я до этого не обратил внимания. Я подошел, открыл крышку. Внутри было только одно письмо.

– И все? – удивился я.

– Почтальона давно не было, вот никто и не шлет ничего. Может, и это письмо уже доставлять некому.

Я забрал письмо и поднес руку к трубе. Что-то затрещало, стены затряслись. Стало жутко, я отдернул руку – и тут из трубы вылетело нечто и ударило по лбу.

– Ай!

Это уже было не похоже на письмо – лист, свернутый в трубу и перевязанный красной веной. Сбоку подпись: «Каину». И как такое под дверь просунуть? Ладно, попробую.

– Спасибо. До свидания, – сказал я и опять порадовался: «до свидания» – это я сейчас вспомнил, мне еще не говорили. Слова возвращаются!

Интересно, можно ли читать чужие письма? Наверное, да, они же никак не запечатаны, только делать это надо не на улице. Лучше спрячусь куда-нибудь, где не заметят. Вот у фабрики закуток – наверное, там люди не ходят.

Я стащил вену с бумажной трубы… Не вена, лента. Так это называется. Стянул ленту и взглянул на послание:

909 – Монетный двор.

5 – Кузня.

108 – Ткацкая…

Список был большим, но ничего, кроме цифр и названий зданий, не было. Я вернул ленту на место, сжал трубу, чтобы она стала плоской, – как выйду из закутка, просуну под дверь Каина. Второе письмо было адресовано некому Мирту в доме 80. Значит, у домов здесь есть номера. Достать бы карту… В письме говорилось:

Опять видел следы с пеной. Ты мне не верил? И снова в пятницу! Прямо у кузницы, как и раньше. Нам нужно ее увидеть, понимаешь? Давай на следующей неделе попробуем.

Пятница… Это день недели. Неделя – семь дней. Тут есть дни недели, но нет солнца – только часы, которые отмеряют время. Я взглянул на небо – светло, но источника света нет. Да и откуда я могу знать про солнце? Я помню, как оно выглядит: огромное, яркое, обжигает глаза. Откуда же я его помню? Значит, там, где я был раньше, солнце было. И Каин про него знал – удивился не самому слову, а тому, что я его помню. И вообще, раньше – это когда? Лем сказал, что на вид мне семнадцать лет. Где же я их провел? Как меня звали?

Почему-то надеялся, что теперь, когда я начал вспоминать слова и даже смог читать, имя вернется ко мне. Но нет – пустота…

Я вышел из переулка, сунул под дверь Каина послание со списком зданий и задумался. Нужно было найти форму на складе.

– Извините. – Я обратился к прохожей. Она несла корзинку с чем-то съедобным. – А где здесь склад, где можно взять рабочую форму?

– Иди туда, на ткацкой фабрике выдают. – Она махнула в сторону лекарни, и корзинка опасно наклонилась. Я перехватил, чтобы помочь.

– Давайте донесу, вы же как раз туда идете?

– Верно, малыш. Спасибо. А ты здесь новенький?

Мы шли вместе недолго. Девушка больше расспрашивала, я что-то отвечал. О городе ничего нового узнать не сумел, зато нашел первого заказчика:

– Так ты теперь почтальон? Знаю, вам не положено брать посылки, только послания, но, может, отнесешь это Карлу? Он живет в приюте, у Марфы.

– Я тоже там теперь живу.

– Отлично! Вот, передашь ему? – Она вытащила из корзинки батон хлеба. – Я давно обещала, но никак в ту сторону попасть не могу. Хожу от дома до поля и обратно, ни на что времени не хватает.

Я забрал посылку. Положить некуда, а руки заканчиваются: хлеб, письмо в дом 80, еще сейчас форму куда-то девать надо… Но не мог же я ей отказать? Она мне помогла.

– Передам. Может, еще на словах что-то сказать?

– Не поможет, малыш, Карл говорить-то почти не умеет, да и понимает плохо.

Наконец она свернула в свой дом (номер 12), показав на склад. Большой такой амбар в двух кварталах отсюда. Я направился туда.

На складе, пристроенном к еще одной шумной фабрике, меня тоже встретил мужик с усами. Наверное, им так и выдавали работу: есть усы – будешь главным встречальщиком на очередном заводе или на складе. Мужик выдал мне форму. Синюю, очень удобную. По бокам – широкие карманы, как раз размером под письма. На плече были изображены сандалии с крылышками по бокам. А еще – сумку, тоже синюю. Туда-то и отправится хлеб для Карла!

– А где дом номер 80? – спросил я.

– А кто там живет? – спросил мужик со склада.

– Кажется… Мирт. Да, так его зовут. – Я сверился с письмом.

– А, Мирт… Опоздал ты, Мирт недавно за границу шагнул. Теперь в кузне только двое работают.

– Что же мне делать с ненужным письмом?

Мужик странно покрутил головой, будто надеялся найти ответ на потолке.

– Сжечь? – наконец предположил он.

Наверное, так и придется. Я бы вернул отправителю, но тут он не указан.

Пока других дел не было, я решил найти приют Марфы. Опять подсказал прохожий, и я отправился в сторону дымящихся труб. Люди поглядывали на меня, но пока никто не подзывал. Я слышал только «наконец появился почтальон» и подобные фразы. А платят ли за работу деньги? И должен ли я платить за приют? Самое-то важное Каин мне не сказал. А может, тут денег нет, как и солнца? Хотя что-то про Монетный двор было…

Теперь я внимательно рассматривал дома, которые встречались по пути. Нужно запоминать, чтобы потом при необходимости найти. Были зáмки, как и говорил Каин, но какие-то ненастоящие: маленькие, скорее дома-переростки с башенками. У небольших зданий были номера – вероятно, тут люди жили, а не работали. Разного стиля, размера, вместе они смотрелись как разбросанный детский конструктор. Кажется, я даже нашел столовую – круглая, она чем-то напоминала многоэтажную кастрюлю с окнами и с крышей вместо крышки.

Приют не был похож на что-то определенное – просто длинное здание с несколькими входами. В один из них забрел и я, ожидая увидеть очередного усатого мужика. Но нет, вместо этого – небольшая прихожая. Встретил меня парень, рассматривавший собственные ботинки.

– Извините, а как найти Марфу? – спросил я. Парень поднял глаза, но ничего не сказал. – Это же приют, верно?

Незнакомец снял ботинок и поднял его за шнурок, будто предлагая мне.

– Э-э… Я ищу Марфу. Она здесь?

Парень несколько раз прыгнул на одной ноге, оборачиваясь вокруг своей оси, и с довольной ухмылкой опять протянул ботинок.

– А ты случайно не Карл? – догадался я. Парень закивал и наконец перестал совать мне обувь. – Держи, тут тебе кое-что передали.

Карл вцепился в кусок хлеба, словно не ел несколько лет. Уже через секунду булка исчезла, а я прошел вглубь здания.

За следующей дверью открылась гигантская комната с сотнями кроватей. Где-то лежали люди, но большинство пустовало. У каждой кровати – маленький деревянный шкаф. Иногда ряды спальных мест прерывались – там стояли столы с лавочками, кто-то играл в карты или просто болтал шепотом, чтобы не будить остальных. Я подошел к одному из таких столов.

– Где я могу найти Марфу? – тихо спросил я.

– О, у нас появился почтальон! – обрадовался один из моих будущих соседей. – Вон же она ходит, в белом.

Он указал на женщину, которая бродила между кроватей и иногда касалась головы спящих ладонью. Я поспешил к ней.

– Простите…

Она неторопливо повернулась, прислонила палец к губам и взглянула на одного из спящих. Тот беспокойно ворочался и что-то бормотал, но, стоило Марфе коснуться его лба, сразу успокоился.

– Идем, – прошептала она и отошла от кроватей. Я последовал за ней. Чудная женщина. От нее веяло спокойствием, добротой. Белая одежда была сделана словно из простыней. – Ты будешь здесь жить?

– Наверное… Каин сказал, что да.

– Ты отказался от его предложения? – Показалось, что ее эта новость обрадовала.

– А он что, всем это предлагает?

– Дом в обмен на талант? Увы, да. Увы, многие соглашаются. Увы…

– Я отказался. Но я тут всего один день… совсем ничего не знаю и не помню.

– А имя?

– Тоже не помню.

– Не бойся, маленький. Может, во сне вспомнишь. Сон многим позволяет вернуться во времена, которые никогда в реальности не вспомнишь.

Я оглянулся на кровать, у которой мы только что стояли. Тот беспокойный человек улыбался, не открывая глаз. Тоже что-то вспоминал? Может, дни, когда он был счастлив?

– Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, – сказала Марфа. – Пусть вот это место будет твоим. Оставляй вещи в шкафчике и не бойся, что кто-то тронет, – он откроется только тебе.

Пока мне нечего было оставлять, только старую одежду. Впрочем, сейчас она мне в сумке ни к чему, так что я сразу выложил ее в свой шкаф.

– А где можно достать еду? У меня нет денег…

– В столовой тебя накормят. Деньги трать на что-нибудь другое.

– Например?

Марфа пожала плечами.

– Я покупаю простыни, если старые рвутся. После плохих снов иногда и кровати ломаются. Кто-то покупает одежду, украшения. А Зима – вон он, как раз собирается убежать, – он тратит деньги особым способом. Мне кажется, вы с ним подружитесь, попробуй.

– Зима? Странное имя. – Я вспомнил, что это значит. Холод, снег, лед… Бывает ли здесь зима? Если нет, лучше не спрашивать.

– Придуманное, – вздохнула Марфа. – Если кто-то предложит тебе имя, откажись. Лучше вспомнить самому. Зиме придумали, и он теперь не знает, кто он на самом деле. Даже во сне не знает.

– Спасибо… тогда я лучше поспешу к нему.

Что за особый способ тратить деньги? Я подошел к мальчишке – он, кажется, был еще младше меня. Светлые волосы спадали на лицо. Если здесь есть парикмахеры (это люди, которые стригут волосы! Помню!), он к ним не заглядывал. Я ощупал свою голову – у меня тоже волосы, кучерявые, чуть длинноватые. Вырвал один. Светлый. Зачем вырывал? Я же видел себя в зеркале.

Зима копошился в своем ящике, отсчитывая монеты.

– Привет, – поздоровался я.

Зима поднял взгляд и добродушно улыбнулся. В этот миг я понял – подружимся, еще как. Хотя пока и не знаю почему.

– Привет! Ты почтальон?

– Похоже, что так. А ты?

– Я в полях работаю. Но сегодня выходной. Хочешь со мной?

– Куда?

– К Лете!

Зима, Лета…

– К реке, что ли?

– Да. Я туда каждый выходной хожу.

– Зачем?

– Там людям нужна помощь!

Как же он им помогает? Может, там живут бедные, а он отдает им деньги? Наверное, я бы предпочел купить новую одежду, не ходить же постоянно в форме и тех тряпках, в которых меня притащили к лекарю. Но, раз дел сейчас все равно нет, почему бы и не сходить с ним? Я бы посмотрел на Лету. Широкая ли она? А что за ней – продолжение города?

– Идем, – согласился я. Зима достал еще несколько монет и закрыл шкафчик. – Прости, это, наверное, слишком нагло. Но Марфа сказала, что шкаф открывается только владельцу. Можно попробую?

– Валяй! – разрешил Зима, и я дернул несколько раз дверцу. Даже не шелохнулась. После этого Зима легко, без всяких ключей сам ее открыл. – Марфа не обманывает! Может, утаивает что-то, но не обманывает. Так что, идем?

Мы вышли из приюта. Зима рассказал, что трижды в день нужно заглядывать в столовую за едой – причем в любое время, когда удобно. Продукты туда доставляют с полей – там есть и растения, и животные.

– Но ходить туда можно только работникам.

– А если почту надо отнести?

– Вряд ли тебя попросят. Но если вдруг – просто оставь в амбаре у полей, а дальше не суйся.

– Иначе что?

– Иначе вылезет из-под земли огромная рука и схватит тебя, клац! – Зима сжал кулак и рассмеялся. Я так и не понял, шутил он или нет.

– Куда еще лучше не ходить?

– Да не знаю. В кузню можно, наверное, но туда все равно никто не суется. Жарко, душно. Там только три человека работают – больше никто молот поднять не может.

– Такой тяжелый?

– Ну, вроде того. Кузница прямо возле Леты стоит, мы ее даже увидим. А еще возле нее растут нарциссы – цветы такие, очень красивые. Если кузнецы увидят, что ты их рвешь, с ума сойдут, тем же молотом в тебя запустят. Но если очень хочется, можешь и сорвать. Я один раз дарил Марфе. Она улыбалась.

Минут через пятнадцать – я проверял по часам, которые были расставлены на каждом углу, – мы вышли к реке. Она появилась из-за домов внезапно, широченная, едва другой берег видно, хотя кое-где она сужалась. За ней – лес и горы до небес. А по самой реке… я застыл – страхом сковало все тело.

– Эт-то кто?

По Лете плыли сотни, тысячи лодок. Весла вращались сами, словно их держали невидимки, а в лодках сидели люди – кто в костюмах, кто в обносках. Кто-то задумчиво смотрел в воду, другие не могли оторваться от собственных рук. Попробовал рассмотреть тех, кто поближе, – большинство из них были стариками, морщинистыми и некрасивыми.

– Не знаю кто, – ответил Зима. – Они тут постоянно плавают. Наверное, это часть реки. В земле же бывают сорняки – а вот тут эти… Ты, главное, воды не касайся, а то рука отсохнет на неделю. Смотри, я как-то раз попробовал.

Зима показал палец – в целом здоровый, но на кончике черная, будто обуглившаяся кожа с отсохшим посеревшим ногтем.

– Зачем мы пришли?

– Сейчас покажу… подожди.

Зима вгляделся в проплывающих, стараясь кого-то найти. Потом показал больным пальцем:

– Вон, видишь? Оглядывается постоянно. Другие вниз смотрят, а он что-то ищет.

Действительно, метрах в двадцати от нас плыл мужчина, с завистью поглядывавший на другие лодки. Он даже пытался как-то жестикулировать, кричал – но голоса не было. Лодка из-за его метаний раскачивалась, и он тут же успокаивался, боясь упасть, а через секунду пытался снова.

– Э-ге-гей! – закричал Зима и поднял вверх одну монетку. Проплывавший тут же замахал руками и даже неуклюже попытался встать на колени. – Не знаю, почему им так нужны деньги. Но мне-то они совсем ни к чему, вот и кидаю монеты им. Предлагал яблоки, камни, пуговицы – нет, им именно монеты нужны.

Мы двигались по течению, стараясь не упустить из виду этого мужчину. Зима попробовал бросить монету, но она упала в воду, чуть-чуть не долетев. Проплывавший чуть не нырнул за ней следом, в последний момент одумался и взмолился об еще одной.

– Давай я попробую. – Я взял у Зимы монету, прицелился и бросил. На этот раз она прилетела прямо в нужную лодку. Мужчина бросился за ней на дно, отыскал и счастливо помахал нам.

– Им две нужны, – подсказал Зима, и я бросил еще одну. Опять попал – на этот раз прямо проплывавшему в руки. Тот поднял ладонь в знак признания и сел, успокоившись. Он тут же слился с другими людьми, и через десять секунд я уже не мог отыскать его среди прочих проплывающих.

– Зачем им деньги?

– Не знаю. Но очень-очень нужны. Пойдем, еще кого-нибудь отыщем.

Мы бродили по ровному каменному берегу, бросали по две монеты всем, до кого могли добросить. Далеко-далеко, метрах в ста, проплывала такая же отчаявшаяся, как тот мужик, женщина. Я хотел помочь и ей, но никак не мог прицелиться и спустил около десяти монет впустую. Там уже Зима остановил:

– Давай помогать тем, кому можем помочь.

– Жалко ее. Не знаю почему, но жалко.

– Всех жалко, братец, но смотри, она уже далеко уплыла. Давай других спасать.

Так было, пока у Зимы не закончились деньги. Я уходил с берега с четкой мыслью, что уже не буду покупать себе одежду или что-то еще – даже самая расчудесная куртка не нужна мне так, как монеты этим людям. Почему – не знал, но чувствовал это. Ничего я об этом мире не знал… Может, эти люди чувствовали пустоту? Как и я весь этот день. Чего-то не хватало в душе, в сердце. Я не знал, чем заполнить пустоту у себя. Но эти люди – знали, и мы им помогали.

– Смотри, вон кузница, я про нее говорил.

На берегу стояла кузница – небольшой одноэтажный дом, огороженный забором. Из трубы валил дым, сбоку было пристроено водяное колесо – оно перекидывало воду из Леты, а земля рядом с ним была безжизненной – черное пятно среди цветастого газона. Вокруг – похоже, нарциссы, о которых говорил Зима.

– Спасибо, что показал мне Лету. А сейчас мне надо в кузницу.

– Смотри, чтоб не прогнали.

– У меня письмо… Хоть одним глазком, но загляну. Кстати, сегодня какой день недели?

Зима задумался.

– Вторник? Да, вторник. Ладно, братец, пойду в столовую. Увидимся вечером.

Он ушел, а я двинулся к кузнице. Зачем мне туда? Письмо предназначалось человеку, который уже шагнул за границу, что бы это ни значило, но, может, хоть что-то новое узнаю?