4

– Что ты тут опять забыла?! Тебе больше некуда ходить?

Я сглатываю желание съязвить в ответ. Скотт кричит на меня сразу, как замечает, что я приближаюсь к трейлеру.

– Можешь успокоиться, я ненадолго.

– Проваливай скорее.

Я закатываю глаза. Алиса выходит на улицу и машет мне рукой. Наверняка ее я тоже достала.

– Привет, де… Боже, что у тебя с лицом?

– Неважно. Я ушла из дома.

– Оу, вот оно как…

– Мне надо где-то пожить, – говорю.

– Только не здесь! – кричит Скотт. – Вали отсюда!

– Я и не прошусь к вам, придурок.

– Скотт, прошу тебя, – устало говорит Алиса, но я-то знаю, что мое заявление мало кому понравится.

– Я хотела спросить… может, ты знаешь места, где я могу перекантоваться пару дней… ну, пока не придумаю, что делать? Знаешь, что-то такое, похожее на…

– Притон? – договаривает она.

Я хотела сказать «хостел», но неважно.

– Детка, тебе там не место. Иди домой.

– Алиса, пожалуйста! Это очень важно, иначе я буду ночевать прямо на улице!

– Белинда…

– Ну, пожалуйста!

– Ох… – Она смотрит на Скотта за моей спиной. – Ладно. Есть один вариант, но лучше бы ты еще раз все обдумала. Открой карты.

Я открываю нужное приложение, и Алиса начинает объяснять. Из рассказа я узнаю о месте на самом севере города, на границе с Беркли. Она говорит, что есть места и поближе, но мне лучше туда не соваться. Сомневаюсь, что Беркли – лучший вариант, но выбирать не приходится.

Алиса дает мне точный адрес и говорит:

– Не забывай – они наркоманы. Почти все продают наркоту. Там опасно. Тебе реально там не место.

– Я буду аккуратна и не задержусь там надолго, – уверяю я, хотя на самом деле у меня нет никакого плана действий.

Я прощаюсь с ней и Скоттом, который выглядит абсолютно довольным моим положением. Не понимаю, почему он так ненавидит меня. Алиса говорила, что это – его обида на всю несправедливость мира, ведь на самом деле он хороший. Просто у меня есть все, а у него ничего. По крайней мере, он так думает.

Я добираюсь до нужного места, когда уже почти темнеет. На улице становится сильно прохладнее. Снаружи дом выглядит довольно прилично, но мне все равно до жути страшно. Район отдаленный и неблагополучный, что заставляет дергаться и вздрагивать от любого шороха. Сердце горит от страха. Несколько минут я жду, прежде чем решаюсь позвонить. Почти сразу из дверей вываливается парень, выпуская на улицу дым и музыку. Его волосы с одной стороны покрашены в розовый, а с другой – в черный. Он улыбается и жует жвачку.

– Ты кто? – оглядывает меня с головы до ног.

– Я от Алисы.

– А, от Алисы… проходи.

Он запускает меня, и я тут же оказываюсь окутана сигаретным дымом, запахом травы и пота. Музыка играет негромко, но басы такие, что вибрирует пол. Слышатся голоса, смех. Чувствую себя неуютно, но иду за ним, а он все улыбается и пытается меня рассмотреть.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

– Белинда.

Мы заходим в гостиную. Тут куча людей.

– Я Скифф. Да расслабься ты, – касается он моего плеча, – вот, выпей, – хватает со стола открытую бутылку пива и засовывает мне в руку. – Ты себя видела?

– Чего?

– Рожу свою, говорю, видела?

– Отвали, а.

– Значит да. Хрена се синяк. Кто тебя так?

– Не твое дело.

Скифф ухмыляется.

– Там кухня, слева от коридора толчок. Наверху две спальни, кто первый успеет занять кровать, тот и спит. Еще у нас есть спальные мешки и матрасы. Диван. Но я рекомендую тебе спать со мной на чердаке.

– Ты живешь на чердаке? – удивляюсь я.

– Да.

– Какой стрем.

Он смеется. Кидает на меня заинтересованный взгляд и отходит на кухню. Я глотаю из бутылки, что он мне дал, и осматриваюсь: дом маленький. Кухня и гостиная здесь – одно помещение, слишком тесное для того количества людей, что здесь находится. Я вглядываюсь во всех находящихся здесь, хочу рассмотреть каждого человека. На диване два парня, смахивающие на панков: латинос и белый. Пьют пиво и оживленно спорят. У белого прямо на лице, над бровью татуировка «ОТБРОС». Рядом с ними шляются еще человек десять, ходят туда-обратно, надолго не задерживаясь. У многих цветные волосы. Девушки все разные, больше всего мое внимание приковывает афроамериканка с короткими белыми волосами до плеч. Она в коротком розовом топе и голубых джинсах, на шее болтается серебряная цепочка. Почему Алиса сказала, что мне здесь не место? Я бы смогла сюда вписаться.

– Хэй, я Стейси, – подскакивает ко мне смуглая кудрявая девчонка.

Я представляюсь. Скифф маячит рядом.

– Ты такая милая, – хихикает она. Я улыбаюсь, не могу сдержаться.

– Если что, она моя, – говорит Скифф. Я закатываю глаза.

– Что, правда? – Стейси смеется. – Я сомневаюсь.

– Даже не думай, – отвечаю ему.

– Это мы еще посмотрим, – бросает он.

Стейси переводит тему:

– Откуда ты?

– Эм… Я из Окленда, всю жизнь тут.

– Ясно, а я из Миннесоты.

– Далековато тебя занесло.

– Мои родители умерли три года назад, и я решила уехать в Калифорнию.

– О черт… – поражаюсь я, – сочувствую…

– Все нормально, – улыбается она и отмахивается. Слишком обдолбанная, чтобы обдумывать сказанное.

Я допиваю пиво. Стейси берет меня под руку и ведет на задний двор. Скифф, словно собака, следует за нами.

– Смотри, как тут красиво… – Она обводит небо рукой. На нем россыпь звезд.

– Чем занимаешься? – спрашивает.

– Только школу закончила.

– Поздравляю! – Стейси смеется. – А я работаю в баре.

– А я пишу музыку, – с гордостью вклинивается Скифф, чем вызывает у меня смех.

– Что смешного? Думаешь, это смешно?

– Нет, что ты! Это так, само собой…

По его взгляду видно, что он не верит, но мне все равно. Стейси начинает болтать со мной, а Скифф куда-то пропадает. Я расслабляюсь, мне нравится с ней общаться. Стейси проявляет ко мне огромное внимание, так что я моментально притягиваюсь к ней, словно магнитом.

Через полчаса я успеваю напиться. Ничего нового. Я снова ненавижу себя, но пока Стейси тараторит рядом, получается не думать об этом. Чуть позже она знакомит меня с некоторыми ребятами; почти все из них обдолбаны или пьяны, так что я понятия не имею, какие они на самом деле.

– Ладно, Белинда, мне пора, – говорит Стейси, когда дело идет к ночи.

– Как? Куда? – разочарованно спрашиваю я.

– Домой. Я тут не живу.

Она прощается со всеми и уходит. Я вдруг окунаюсь в черное, непроглядное, пьяное одиночество. Мне неожиданно становится так тоскливо, что это сшибает с ног, и я сваливаюсь на единственный свободный матрас на втором этаже. Начинаются вертолеты. Очень скоро лежанка подо мной прогибается, и кто-то обнимает меня сзади. Чьи-то руки гладят мое тело, причем так нежно, что я не хочу, чтобы это кончалось. Человек прижимается к каждому моему изгибу, и отчего-то становится понятно: это Скифф. Он утыкается носом мне в шею и опаляет своим дыханием. Целует. Один раз, затем второй. Меня неразумно сильно тянет к этой ласке, я разворачиваюсь, переплетаю свои руки и ноги с его. Он целует меня в губы.

Тело, расслабленное, потерявшее контроль, взрывается. Мы целуемся и целуемся, мне хочется еще и еще. Я не знаю, кто такой Скифф, понятия не имею, чем он живет, что любит, как думает, но его тело… оно такое… твердое. Желанное. Я держусь за него и понимаю, как хочу, чтобы такого в моей жизни было больше.

Мы целуемся очень долго, но ни я, ни Скифф не переходим границ. Где-то посередине этих ласк алкоголь и усталость берут верх, и я вырубаюсь.

* * *

На утро просыпаюсь от звонков матери. Как я и ожидала, она начала обрывать мне телефон. Прошло почти двое суток с того момента, как я последний раз была дома, и ее железная уверенность в том, что я скоро вернусь, таяла с каждой секундой.

Но все мои мысли занимает не мать. Все мои мысли занимают вчерашние поцелуи. Как же я давно ни с кем не целовалась. А мне хочется целоваться. И хочется большего. Тело требует, просто кричит о своих нуждах. Это невыносимо терпеть. Хочется, хочется, хочется. Даже дышать становится тяжело.

К обеду меня немного отпускает, а промежутки между звонками матери почти пропадают. Я вдруг вспоминаю слова Тома о том, что родители начнут искать меня с полицией. Ладно. Выхожу из дома на улицу и решаю ответить.

– Я тебя слушаю, – говорю.

– Алло, ты где? – ледяным голосом говорит она. – Почему тебя до сих пор нет дома?

Я вдыхаю побольше воздуха и со всей решительностью заявляю:

– Мам, я больше не приду домой.

– Что? Ты… что? Хватит молоть чушь, вызывай такси и поезжай домой.

– Мама, нет! Не приду. Я больше не буду с тобой жить.

– Ну и куда ты пойдешь? – издевательски спрашивает она. – Кому и где ты нужна? Будешь работать проституткой?

– Мам, хватит. Прекрати меня оскорблять!

Но она не слушает. Продолжает давить и говорить, какая я отвратительная. Я хватаюсь за голову. Боже.

– Я больше так не могу, – говорю.

– Бедная, несчастная, – язвит мать. – Думаешь, приятно иметь такую дочь, как ты? Глупую бездельницу и алкоголичку. Тащи свой зад домой, Белинда.

Я присаживаюсь на корточки и обхватываю себя рукой за колени.

– Все, перестань, – выплевываю, – я не вернусь домой, понятно? С тобой невозможно нормально общаться, ты постоянно меня оскорбляешь. Просто забудь о том, что я существую, и нам обеим станет лучше!

– Забыть?! – вспыхивает она. – Я-то забуду, только ты потом будешь ползать на коленях и просить принять тебя обратно.

– Ладно. Хорошо. Если ты так думаешь, пускай. Как скажешь. Прощай. – Я кладу трубку и блокирую ее номер.

Терпеть больше невозможно, и я начинаю плакать. Прикрываю глаза ладонью, сажусь задом прямо на землю. Стараюсь сдержаться, но получается плохо. Рядом со мной на землю садится человек. Я поднимаю глаза и вижу Скиффа. Он спрашивает:

– Че плачешь? – И не дождавшись ответа, продолжает: – Прикинь, Кевина стошнило на меня вчера, прямо после того, как я ушел от тебя. Черт возьми, ты заснула! Просто взяла и заснула! А еще я споткнулся и разбил коленку. – Он ковыряется в дырке на джинсах, показывает мне рану. – Сегодня я мылся в душе, и отключили холодную воду. Прямо когда я был в пене! Пришлось обтираться прямо так. Это из-за тебя? Ты меня прокляла?

– Скифф, отвали. Не до тебя сейчас, правда.

– Да ну. Кажется, у тебя проблемы.

– Это тебя не касается.

– Плакса Белинда.

– Ты придурок.

Он широко улыбается, смотрит исподлобья.

– Так и есть.

Я нервно вздыхаю, потому что я в бешенстве, ведь Скифф не дал мне поплакать. Поднимаюсь и ухожу внутрь, а вслед слышу:

– Пла-а-акса! Белинда – плакса!

* * *

Какой-то парень, чьего имени я не запомнила, падает на диван прямо посреди гостиной. У него закатываются глаза и трясется подбородок. Неужели он… Вот черт. Кажется, я понимаю, что с ним происходит. Я ем лапшу из общей кастрюли и смотрю на это. Аппетит быстро пропадет. Отложив еду, я словно в бреду подхожу ближе и наблюдаю за ним. Поднимаю взгляд и натыкаюсь на Скиффа. Придурок. Он улыбается. Я скорее разворачиваюсь, чтобы слинять, но он окрикивает меня:

– Эй, плакса, куда собралась?

– Не называй меня так!

– Че сразу обижаешься? – Он приближается и опускает мне руку на плечи. – Кайфануть хочешь? – Скифф вытаскивает из кармана пакетик с белыми кристаллами и показывает мне. – Я знаю, что хочешь.

Я сглатываю. Очень хочу. Смотрю на него, но молчу. Не могу говорить, когда дело касается наркотиков. Но Скиффу и не надо ничего объяснять: он понимает все по моему лицу и утягивает за собой на чердак. Мое сердце колотится.

У него тихо играет музыка. Мы садимся на скрипучий диван, и я тут же выхватываю у него пакетик. Я знаю, что потом буду жалеть. Знаю, что убиваю себя, что добровольно принимаю яд, но… тяга к этому сильнее.

Мое сознание – белый, чистый лист. Это секундное, постоянно ускользающее, эфемерное чувство безмятежности. Это удовольствие продлится недолго, и потом будет только хуже, но сейчас…

Сквозь этот стремительный поток пробивается Скифф и снова целует меня. Наркотики – странная вещь. Под ними кажется, что целуешь самого любимого человека на планете, даже если на трезвую голову ничего к нему не чувствуешь. Вот и сейчас: наш поцелуй взрывает меня изнутри, по венам растекается сумасшедшая любовь. Прямо сейчас я люблю этого придурка самой безумной любовью, какая только существует. Я уверена, он чувствует то же самое.

Мы целуемся и утопаем друг в друге. Скифф лезет ко мне под одежду. Вдруг краем уха я слышу странный вой. Прерывающийся, подсознательно вызывающий сильный страх. Я не понимаю, что это.

– Скифф, – встревоженно говорю.

– Не ломайся, ну же…

– Ты слышишь звук?

Он молчит. Я понимаю, что это – вой сирен. Тотчас вскакиваю с дивана и подхожу к окну.

– Скифф, – сглатываю, – Скифф, тут полиция.

В окне я вижу две черные тонированные полицейские машины и несколько копов, на жилетах которых написано: DEA POLICE^[3].

– Это ОБН! – Мой голос срывается, все тело начинает дрожать. Рукам становится холодно, голове – горячо.

– Ты прикалываешься?

– Нет, господи, нет, мы пропали! – Я чувствую жгучий парализующий страх. На глаза наворачиваются слезы. Скифф подскакивает ко мне и смотрит. Несколько ужасных секунд молчит.

– Вот дерьмо…

Снизу слышится стук в дверь. Очень громкий, такой сильный, что кажется, будто отдача чувствуется даже здесь. Стук повторяется. Скифф прикладывает палец к губам, и мы слушаем.

«Это полиция, откройте!»

«У нас ордер на обыск!»

Естественно, им не открывают. Копы начинают выламывать дверь, мое тело сотрясает крупная дрожь. Я чувствую, как отдаюсь звериному страху, полностью теряю контроль.

– Скифф, что делать, Скифф?.. – хватаюсь я за его руку. – Нас посадят…

Он молчит, быстро закрывает мне рот рукой. Мы стоим в гробовой тишине, только снизу доносятся встревоженные голоса. На первом и втором этаже начинается беготня, крики, плач. Люди в панике. Слышатся шаги на лестнице, кто-то поднимается на чердак… Скифф срывается к двери и закрывает ее на щеколду. К нам начинают стучаться и дергать за ручку.

– Скифф, открой! Сукин сын, я знаю, что ты здесь, если не откроешь, я сдам тебя! Я снесу эту дверь!

Скифф и не думает никого пускать. Он хватает единственный стул, что здесь есть, и подпирает им дверь.

– Скифф! – кричат за дверью.

Он показывает мне рукой на окно в стене напротив, жестом говорит: «Открывай». Я делаю это, холодными трясущимися руками еле справляясь с заданием. Аккуратно выглянув в окно, я понимаю, что за углом куча полиции.

К нам на чердак продолжают ломиться. Скифф копается в комоде, скидывает какие-то вещи в рюкзак. На самом дне одного из ящиков он достает пистолет. Меня прошибает пот и накрывает ужасом – резким, оглушительным. Он засовывает пушку себе за пояс джинсов, кладет в портфель остатки наркотиков. Скифф – просто бомба замедленного действия. Идеальная цель для полиции.

Я хватаю свои вещи, и мы подходим к окну. Слышу, как внизу дверь слетает с петель, люди начинают вопить. Скифф ждет пару минут, а потом высовывается из окна и осматривается.

– Чисто, – говорит он, – но это ненадолго. Надо срочно сваливать.

Он вылезает наружу.

– Нет, нет, там же высоко, ты что! – шепчу я.

– Ты знаешь путь лучше?!

Мне приходится заткнуться. Он еле просовывается в маленькое окошко, прокатывается по пологой крыше и повисает на карнизе. Мне кажется, что он вот-вот упадет и разобьет себе голову. Но Скифф оказывается ловким: пролетает два этажа прямо в кусты и встает на ноги.

Он смотрит на меня и жестом показывает спускаться к нему. Мне очень страшно, все тело трясет, но ничего иного сейчас придумать невозможно. Я неуклюже спрыгиваю прямо Скиффу на руки, он падает, бьется головой и спиной об асфальт, я ударюсь вообще всем, чем могу. В глазах на секунду темнеет от боли. Превозмогая ее, как можно скорее поднимаюсь. Скифф берет меня за руку и тянет за собой.

Аккуратно, по стеночке, мы продвигаемся к задней стене дома. Оттуда перебегаем к производственному зданию напротив, уходим вглубь жилых массивов. Сердце колотится так, что занимает собой всю грудную клетку. Позже, когда кажется, что угроза миновала, меня отпускает, становится очень больно и резко клонит в сон.

Мы плетемся по пыльному тротуару спального района, хромые, вымотанные и помятые. По дороге тихо проезжают машины. Мне плохо. Хочется вывернутся наизнанку от тошноты и усталости.

Когда я теряю всякое ощущение реальности, то слышу визг тормозов и свист шин. Только не это… Нас подрезает полицейская машина. Копы включают сигналки, выходят и направляют на нас пистолеты. Я стою без движения, в голове только мольбы о том, чтобы они не стреляли.

Один из полицейских подносит ко рту громкоговоритель:

– Оставайтесь на своих местах, иначе мы будем стрелять. Не двигайтесь и поднимите руки. Так, чтобы мы видели ваши ладони!

Они подходят, лапают нас, вытаскивают у Скиффа пушку. Потом скручивают, грубо надевают наручники.

– Вы задержаны по подозрению в хранении и распространении наркотиков. Мы отвезем вас в участок для досмотра. Сопротивление будет расцениваться как признание вины.

Я теряю дар речи, от страха перед глазами мелькают звездочки. Полицейские запихивают нас в машины и увозят прочь.