Глава 2. Элевиса

Они вышли из «Пяти сов» и остановились у дверей черной кареты. Я вцепилась взглядом в тело Роксаны, но она все так же висела на мужском плече, не подавая признаков жизни.

– Ее не убили, ее не убили. Не может быть, – шептала я сама себе.

Прыжком вскочив обратно на крыльцо «Пяти сов», рыжая инквизиторша радостно захохотала. Она достала из кармана небольшую палочку и провела по ней ладонью. На конце непонятного предмета заплясал язычок огня. Размахнувшись, она бросила его внутрь харчевни и довольно проорала:

– Так будет с каждым ведьмовским пристанищем! Запомните, нечестивцы, и те, кто их прикрывает!

Гладкое лицо Адимуса Джосса скривилось. Видимо, такое позерство помощницы он не одобрил.

Мы стояли в толпе людей, прижимая руки к груди. Харчевня разгоралась. Маленький огонек на странной штуке инквизиторши за считанные мгновения охватил почти все пространство такого знакомого нам зала. Фолья тихонько плакала, утирая слезы просто ладошками, не сообразив достать платок. Хлоя просто скрежетала зубами, скулы у нее были натянутыми, а глаза потемнели от злости настолько, что почти почернели.

– Расходимся по домам, – негромко сказала Мирра. – Нам пока лучше не собираться вместе. Связь через почтовичков, ясно?

Я была с ней согласна полностью. Интересно только, эти княжеские охотники на ведьм Роксану забрали потому, что нашли какие-то улики против нее или просто собирают всех тех, кто не скрывает своей принадлежности к колдовскому роду?

Задумчиво глядя на плясавший в домашней печи огонь, я раз за разом прокручивала события сегодняшнего вечера. То, что за Роксаной пришли так быстро не удивило. Городишко у нас был тихим, все друг друга знали. И, конечно, все знали, что в «Пяти совах» заправляет ведьма. Как знали и про Мирру, про Фолью. Только мы с Хлоей держались в тени.

– Хотя, доброхотов, знающих, что мы довольно тесно общаемся с такими известными ведьмами, найдется предостаточно, – я скривилась как будто от внезапно занывшего зуба.

Жители не видели ничего страшного в том, чтобы обращаться к колдунам за помощью, если возникала потребность. Но были и такие, как булочник, у которого я утром отбила маленькую ведьмочку. Ненавидящие нас всей душою и боящиеся как привидений.

В желудке требовательно засосало, но еды в доме не было никакой. Я планировала захватить ужин из харчевни. Перед глазами стояла черная карета. В открытую дверь, как в провал голодной звериной пасти, запихнули расслабленное тело подруги. Куда ее повезли? Что будут с ней делать? Я не знала. Слухи про Инквизиторов ходили самые ужасные, но что правда, а что ложь?

Решительно поднявшись, я натянула куртку. Схожу до харчевни. Посмотрю, что там делается. Эта штука, которую бросила внутрь рыжая поганка, не давала мне покоя. Сердце чуяло беду.

Еще на подходе к «Пяти совам» я почувствовала гарь. Тревожным стуком, как заяц в силке, забилось сердце. Открывшаяся улица была залита водой. Ручьи и ручейки текли по мостовой, кое-где уже застывая от ночного морозца.

На месте «Пяти сов» стоял обугленный остов. Черные, покрытые копотью балки еще дымились вверху, но открытого огня уже не было. Все-таки сгорел дом дотла. Не потушили. Сердце невольно защемило.

– Что случилось? – наклонилась я к женщине, охавшей поблизости. Поглазеть на пожар собралось достаточно зевак, но большинство уже разбредалось. Представление почти закончилось.

– Ой, милая! – всплеснула руками тетя, радуясь новому слушателю. – Инквизиторы пожгли дома, видишь? Говорят, хозяйка-то харчевни колдовкой страшной была и на князя какую-то хворь наслала. Вот они за ней и явились. А соседние-то дома тоже полыхнули, такой жар был страшный! Я все-все видела своими глазами!

Я благодарно кивнула, хотя внутренне передернулась от ее слов. Надо же, уже и покушение на князя Роксане приписали. Завтра, глядишь, полкняжества скажут потравила. Дом справа от «Пяти сов» пострадал от огня больше, чем левый. Логично, за стеной зала Роксана пристроила дровник, там жара скопилось больше. У обгорелого забора горько плакала беременная молодая женщина. Большой живот ее тяжело вздрагивал от рыданий. Рядом стоящий мужчина, муж или еще кто-то, гладил ее по плечам, успокаивая. Я от души посочувствовала этим людям. Жить в обгорелом доме невозможно, задохнешься. А уж в таком положении – тем более.

Над головой закружила, захлопала крыльями светлая голубка. Я нахмурилась: Фолья никогда не умела таиться, даже когда в детстве в прятки играли. Люди стали удивленно коситься на меня и на птицу, поэтому уйти было единственно верным решением.

Отойдя за пару улиц, я нырнула в тихий и темный проулок. Вонь от нечистот резала глаза, но оставаться на освещенной фонарями улице было неразумно.

– Фолья, что ты делаешь? – я в упор посмотрела на пернатую подругу.

Светлый комок тут же упал на землю, оборачиваясь девушкой в светло-голубом плаще. Глаза у нее стали еще шире, чем обычно, а полные губы тряслись. Я придирчиво оглядела ее, выглядела ведьмочка совсем не так, как обычно. Аккуратная прическа растрепалась, одежда помята, а от нее самой веяло страхом.

– Элевиса! – она схватила меня за руки. – Ты знаешь, где Роксана?

– Нет, – сердце против воли застучало быстрее.

– Ее увезли в тюрьму! Ко мне приходила жена командира стражи. Я не хотела ее принимать, но она, – Фолья громко всхлипнула.

– Что? – занервничала я еще больше. – Что она?

– Она сказала, что если я не буду оказывать ей услуги тогда, когда она захочет, и бесплатно, то ее муж арестует меня и тоже увезет в тюрьму! – рыжеволосая подруга горько зарыдала, ломая пальцы.

Твари. Я от злости даже зубами заскрипела. Вот она, известность. Чего еще можно было ожидать?

– Не реви, – я притянула подругу к себе и погладила по голове, обняв за плечи. – Свалилась же напасть на нашу голову. Мы что – нибудь придумаем, ладно? Главное, сохранять голову холодной.

– Я же говорила, что нас поймают, – всхлипывала она.

– Поздно жалеть о том, чего нельзя вернуть, – жестко сказала я. – Я жалею только о том, что наши старания не достигли цели. Этому ублюдку нельзя жить.

– Да-а, а теперь за него сожгут на-ас, – провыла Фолья мне в куртку.

Вздох у меня вышел тяжким. Как успокоить ее я не знала, я вообще не умела быть убедительной. И чем ей помочь, тоже не представляла. Пришла одна нахалка – придут и другие. У нее все клиентки такие!

– Ну, хочешь, можешь у меня пожить, – предложила я. – Зато тебя никто не найдет.

– Нет, – резко отстранилась девушка. – У тебя одна комната в доме и нет нормальной ванны. Я не смогу.

Я спрятала улыбку. Избалованность подруги мы все знали прекрасно, поэтому и не отреагировали на ее предложение бросить все и убежать из города. Она начала бы ныть и жаловаться уже в первом же постоялом дворе, едва бы мы пустились в путь.

– Я вернусь домой, – она вытерла слезы и одернула одежду. – Ты не видела никого из девочек? Никто не писал?

– Нет, – я отрицательно покачала головой. – Тебя увидела и то испугалась.

– Я хотела посмотреть, что случилось с харчевней, – вздохнула рыжая ведьма.

Я молча кивнула. Я тоже. Посмотрели.

– Сделаем как решили до этого. Будем сидеть дома под замком. И больше никого не впускай в дом, поняла? – я поправила лук на спине.

– Угу, – в ответ донеслось практически мычание.

– Давай, – хлопнула я ее по плечу. – Ты первая.

Отойдя от меня, Фолья взмахнула полами плаща. Тяжелая теплая ткань обратилась в перья и вот из переулка выпорхнула светло-сизая голубка, затерявшись в ночном небе. С легкой завистью я проводила ее глазами, тоже выходя под свет фонарей. Мне оборот в животное давался трудно, поэтому я привыкла передвигаться на своих двоих. Но, при нужде, могла обратиться в ласку или кошку.

Время было позднее. Приличные горожане в такую пору по улицам уже не шляются, поэтому я перебирала ногами довольно шустро. Не из боязни, что кто-то пристанет, а оттого, что оставлять следов мне теперь было нельзя. А обмороченные полупьяные мужланы очень любили вопить на полгорода,что на них напала страшная колдунья с глазами как ночь и длинными белыми волосами. И добавляли еще кучу подробностей, от которых у меня те самые белые волосы на голове вставали дыбом. Зато девчонки веселились, слушая эти рассказы в харчевне. Сами они по ночам по городу не бродили обычно.

Желудок сжался от голода в малюсенький комочек, изредка пульсируя и подавая сигналы хозяйке, что неплохо бы и съесть что-то, в конце концов. Вспомнив мясную похлебку Роксаны, я горько вздохнула. Хоть бы с ней все было хорошо!

Вспомнив, что за углом есть небольшая таверна, где подают неплохие пироги, я решительно завернула туда. Там наверняка сейчас собрались любители выпивки, так что я просто куплю еду и съем ее дома.

Потянув на себя тяжелую дубовую дверь, привычно задержала дыхание. И не зря. Ароматы крепких напитков перемешивались с табачным дымом и амбре немытых тел. Дышать расхотелось вовсе. У ведьм крайне чувствительный нос.

– Чего тебе, красавица? – развязно наклонился ко мне бармен.

– Пироги с мясом есть еще? – вдохнуть-таки пришлось.

– И с капустой, с грибами есть, – кивнул он, понимая, что я всего лишь поесть, а не развлекаться пришла.

– Давай только с мясом, – я выложила на барную стойку несколько монет.

Смахнув их ловким движением, парень крикнул в кухонную дверь за своей спиной сколько и чего нужно. Я осторожно огляделась. Компании мужчин сидели большими и маленькими группками. Тут были как молодые завсегдатаи, так и постарше. Все как везде.

– Их никто сюда не звал! – вдруг раздался резкий выкрик слева. Я скосила глаза, там сидело несколько мужчин средних лет. – Кому они нужны, эти Инквизиторы? Ну, скажи?

Я резко навострила уши. Эта тема мне была интересна!

Громкоголосый мужчина горячился, тыкая растопыренными пальцами в лицо своему соседу:

– Из-за этой дуры, которая подожгла харчевню сегодня, у моей сестры дом сгорел! А она на сносях, ты знаешь! И где им теперь жить?

– Так ведь не просто так они приехали, – прогудел кто-то другой густым басом.

– Да лучше б прибили бы этого Голову, вот честное слово! – продолжал горячиться мужик. – Что мы от него доброго видали? А ведьма эта, хозяйка Харчевни, сколько людям добра сделала? Даже твою дочку вылечила, помнишь? – развернулся он к другому соседу.

– Пироги! – передо мной шлепнулся мой заказ, завернутый в промасленную бумагу. Выражение лица у бармена было равнодушным. «Заказывай или уходи», – читалось в светлых глазах.

Искушение остаться и послушать разговоры еще было велико. Вот только верить ли пьяным словам городских забулдыг? Я подхватила выпечку, соскальзывая со стула. Крикуна за столом уже осадили, уговаривая говорить тише. Значит и мне тут оставаться точно не резон. Слава Богу, что здесь на меня никто не обратил внимания. Меньше проблем.

Морозец на улице усилился. Я поежилась и твердо решила достать из чулана зимнюю куртку завтра же утром. Простуда мне не страшна, но смысла мерзнуть не было никакого. Отойдя от таверны на приличное расстояние и уже повернув на свою улицу, я расслышала сзади осторожные шаги. Человек, шедший за мной, был обут в сапоги с мягкой подошвой. В таких хорошо по лесу бегать, по городской брусчатке быстро порвутся. Я невольно ускорила шаг, стараясь побыстрее добраться до своего дома. Но и преследователь заторопился. Купленные пироги аккуратно и без лишних движений отправились за пазуху, чтобы освободить руки. Оборачиваться я не стала, только осторожно потянула тесемку, державшую на спине лук. Гибкий кусок дерева ткнулся одним концом в ладонь. Я замедлилась, поджидая того, кто следил за мной. Обострившиеся чувства подсказывали безошибочно: пятнадцать шагов, десять, пора!

Достать из колчана стрелу и наложить на тетиву, разворачиваясь за секунду, было несложно. Было много практики на охоте, зайцы обычно намного шустрее людей. Острый металлический наконечник уперся незнакомцу ровно под подбородок.

– Ты кто?

Я внимательно оглядела его. Молодой парень. Длинные волосы до плеч и слишком мягкие для мужчины черты лица. Слишком узкая для него куртка, коротковатые штаны, которые он даже не смог заправить в сапоги. Обувь да, обувь была хороша. Шикарные кожаные сапоги на усиленной мягкой подошве. В таких ему, наверное, было легко подкрадываться к запоздалым путникам. Но что-то настораживало. Весь его вид был каким-то…неправильным.

– Эля, – проскрипел парень как будто простуженным, но ужасно знакомым голосом. – Эля, это я.

У меня от удивления даже губа задралась. Как это возможно?

– Зачем? – выдохнула я.

– Эксперимент, – широкие мужские плечи попытались подняться, но тесная одежда не дала им такой возможности.

– Хлоя, ты сумасшедшая, – я устало опустила лук, снимая стрелу. – И что теперь? Как ты обратно?

– Не знаю. Об этом я подумать не успела, – растерялась подруга, сейчас совершенно на нее не похожая.

Мне резко захотелось присесть. Я даже оглянулась вокруг, но никакого удобного местечка для этого не обнаружилось.

– Я просто хотела попробовать, – сбивчиво забормотала Хлоя, которая выглядела совсем не как Хлоя. – Ну? У меня же получилось! Ну, кто теперь меня признает? Какой гадский Инквизитор поймет, что это я под личиной?

– Не хочу тебя расстраивать, но, наверное, зря ты пришла ко мне в таком виде, – я вернула лук себе за спину.

– Отчего ж? – в голосе ее сквозила растерянность.

– Они – Инквизиторы, Хлоя. Какими методами они пользуются, чтобы добыть информацию у тех, кого допрашивают?

Дальше можно было не говорить. Я просто смотрела в незнакомые мужские глаза, за которыми прятался давно изученный мною женский разум. Если меня схватят, где гарантия, что я под воздействием чего-то ужасного не расскажу о ней? Уже вот в таком, новом облике?

– Элька, ты чего?.

– Мирра не зря сказала, что нам пока не стоит встречаться. Это единственно верное решение. Затаиться самому и не навлечь, в случае чего, беду на остальных. Кто-то еще видел, что ты теперь…такая?

– Нет, – она (или он?) мотнула головой в стороны.

– Уходи, Хлоя. Иди домой. Если что – связь через почтовичков.

Она уходила с поникшими плечами. И как бы больно мне ни было отталкивать подругу, я понимала, что так будет лучше для всех нас. А еще злилась на них, на Фолью и Хлою, за то, что одна паникует чрезмерно, а вторая нашла время для своих забав в такой момент.

Поглядев вслед знакомо-незнакомому человеку, я направилась к дому. Темные холодные окна меня ждали, чтобы я зажгла в них свет и растопила печь. Островок тишины и покоя. Я устремилась туда, где ожидала безопасности, пусть и призрачной. После ареста Роксаны на глазах у многих людей, средь бела дня, никаких иллюзий я уже не питала.

Но даже эта крохотная, слабенькая надежда растаяла слишком быстро.