Глава 4

Целый день я провела в сарае без еды и воды, меня согревала только собственная магия и мысли о том, что я найду способ насолить и сержанту Певиру, и капитану Нотису, которые не сумели оценить хорошей шутки. Два раза ко мне в стену скребся Родериг, предлагавший сделать подкоп или просунуть в щель кусок вяленого мяса. Я отказалась.

Вечером Певир отпер сарай, я вышла на свободу. Груда мешков исчезла: курсанты перетаскали их в подвал кухни. Плотный слой снега покрывал двор. Я направилась к казарме на вечернюю молитву, и тут ворота распахнулись. Въехала подвода, на которой лежало покрытое рогожей тело.

– Кого везем? – поинтересовался Певир, кивая вознице.

– Выловили в Ленте у Южных ворот. Свеженький, разбухнуть не успел.

– Эй, Рин, зови лейтенанта Галта, – велел мне Певир, а сам с любопытством приподнял рогожу. – Рыло разбойничье.

На секунду бросив взгляд в сторону трупа, я остановилась, как вкопанная.

– Меченый!

– Кто? – удивился Певир. – А, ты имеешь в виду пятно? Да, приметная личность.

Я подошла к подводе на негнущихся ногах. Услышав послание, которое передал леди Эне отец, я слегка сомневалась, правда ли это. И сны, и пророчества часто не сбывались, люди слишком легко поддавались искушению поверить в фантазии, порожденные надеждами и страхом. Но Меченый мертв, и я знала об этом еще вчера!

Порыв ветра закинул рогожу обратно на искаженное мукой лицо, и Певир сурово пихнул меня в сторону архива искать Галта.

– Как я его узнаю?

– Мрачный и похож на черта под Порогом. Не ошибешься.

Архив находился в башне, примыкавшей к основному зданию полицейского управления. Лестница по старинке освещалась факелами, а не солнечной рудой, деревянные ступени скрипели и охали. Поднявшись на пролет выше, я увидела большое помещение, заставленное шкафами. Книги – тысячи книг – под слоем пыли громоздились друг на друга. Свитки, стопки исписанного и зачищенного пергамента, клочки бумаги, обломки перьев, чернильницы густо усеивали пол. Среди этого беспорядка виднелась породившая его фигура лейтенанта Галта. Он был старше капитана Нотиса и гораздо вреднее на вид. Темные с проседью волосы свисали на лоб, длинный нос с горбинкой казался острым, как клюв поползня. Лейтенант не походил на бойца: слишком худой и неловкий в движениях. И магии в нем тоже не чувствовалось.

– Кто это ко мне пожаловал? – раздался голос Галта. – Неужели наша новая знаменитость, мальчик-маг?

– Зовите меня Рин, лейтенант.

– Я буду звать тебя, как захочу. Например, Заноза. Нет, пожалуй, слишком серьезно, могут решить, что ты чего-то стоишь. Колючка – вот подходящий вариант!

Мне стало ясно, что я имею дело с законченным самолюбцем, у которого украла кусочек славы. Играть в его ядовитые игры желания не было, особенно после суток гауптвахты, поэтому я сделала вид, что ничего не слышала.

– Сержант Певир просит вас спуститься во двор. Привезли труп.

Галт отложил в сторону свиток, и тот с большим удовольствием скрутился обратно, словно еж при виде лисы.

– Иду! – коротко сказал лейтенант.

Я не собиралась его дожидаться и спустилась по лестнице первая. Галт не спеша шел за мной. Странно, что при его появлении факелы не погасли! Он своим угрюмым лицом мог уничтожить на корню даже пламя в пасти дракона.

Галт приблизился к подводе и распорядился, чтобы тело перенесли в мертвецкую. Он на ходу натянул перчатки из воловьей кожи. Певир пригнал двоих курсантов, они, пыхтя, стащили Меченого с подводы и поволокли вслед за бодро марширующим Галтом. Я увязалась следом.

– На стол! – приказал Галт, поджигая колбы с солнечной рудой. Помещение осветилось, и я увидела настоящую пыточную: металлические столы с ремнями для удерживания тел, крючки – маленькие, средние и огромные, ножи, банки, из которых таращились разнообразные уродцы. Курсанты и ухом не повели – видно, уже были здесь, а я не удержалась и ахнула.

– Колючка, вон отсюда! – рявкнул Галт. Курсанты переглянулись.

– Пожалуйста, можно мне остаться? Я хочу посмотреть!

Галт изумленно поднял брови.

– Да? Похоже, ты и правда сумасшедший. Тем лучше. Оставайся, только не мешай и не лезь под руку.

Курсанты ретировались, а я присела на стул. Галт осматривал труп и бормотал, записывая что-то на грифельной дощечке.

– Мужчина, рост девять ладоней, вес одиннадцать камней. Волосы светлые, на щеке шрам от ожога размером в одну треть ладони.

С одежды Меченого стекала вода, под столом образовалась лужа. Галт срезал с трупа одежду и констатировал:

– Смерть наступила от колющего удара в грудь, предположительно, кинжалом длиной в две ладони.

– Квилоном, – тихо сказала я. – Вот чем его убили.

Галт обернулся ко мне.

– Я же простил не мешать! – но тут же с подозрением спросил. – Откуда знаешь?

Похоже, придется раскрыть кое-какие карты.

– Когда я жил на севере, с семьей, у меня был друг, тоже маг, как и я. Этот тип явился к нему в дом и убил его кинжалом. Потом сбежал в Узор и спрятался. Я искал его месяц, до того как угодил сюда.

Лейтенант пронзил меня взглядом черных, как вороново крыло, глаз.

– Расскажи мне то, что утаил. Место преступления. Точное время. Детали.

– Давайте договоримся. Я выдам вам часть истории в обмен на то, что вы не будете выпытывать остальное.

– Не пойдет, – отмел мое предложение Галт. – Это не торги, Колючка. Мы расследуем преступление, и здесь любая полуправда – путь к поражению и позору.

– Тогда я вообще ничего не скажу, – уперлась я.

– Пытки? – протянул Галт, разглядывая длинный крюк, которым только что копошился в ране.

– Удар огнем? – в тон ему сказала я. – Потом сбегу.

– Благие богини! Ты несносное дитя! Говори, что знаешь. Остальное пусть из тебя капитан выбивает, а я не охотник до подобных развлечений.

Не вдаваясь в детали, я описала ему обстоятельства, при которых погиб отец и погоню, что за этим последовала. Галт прекратил мучить труп и сосредоточенно слушал.

– Твоя идея, что магия может перетечь через кинжал в другое тело, весьма правдоподобна, – заметил он.

– Не моя, лейтенант. Дягила Сардинского.

– Дягил – теоретик, исследователь металлов. А ты – живое свидетельство того, что магия отделяема от человека. И я вижу в этом большую опасность для магов. В частности, для тебя.

– Опасность?

Галт вздохнул и снял перчатки, кинув их в кювез с инструментами.

– Колючка, учись мыслить, как полицейский. Рассмотри возможные версии. Неизвестное лицо является к магу, чтобы убить его. Ты утверждаешь, хотя я и не знаю, на каком основании, что это не было местью или ограблением. Логично предположить, что Меченый собирался похитить магию твоего друга. И тут в дело вмешиваешься ты – неучтенный фактор. Убийца бежит, даже не пытаясь заколоть тебя. Я бы на его месте все-таки попробовал, дождавшись, когда ты закончишь полыхать.

– Какое счастье, что вас там не было! – проворчала я. – А то бы мне крышка.

– Вряд ли Меченый обладал большими силами, – продолжал Галт, игнорируя мое брюзжание. – И он по какой-то причине боялся огласки. Хотел сделать все по-тихому, а не вышло.

– И что это может означать?

– Сдается мне, он планировал играть в долгую. Похитить магию у нескольких человек, чтобы накопить больше сил. Для чего? Скольких он убил до того, как явился к твоему другу? Работал ли он один, или есть другие – напарник, сообщники, банда? Стоит ли за ним более сильный маг, который его убил, чтобы забрать накопленную магию?

Сказанное Галтом звучало пугающе. Квилон гораздо опаснее, чем мне казалось. Мысли метались в голове, как снежинки в ледяной круговерти метели.

– Лейтенант, а если мы ошиблись, и магию нельзя забрать? Тогда мы пойдем по ложному следу.

– Именно поэтому, Колючка, полицейские выдвигают несколько версий и проверяют все, включая самые невероятные. Завтра утром зайди к капитану, обсудим план действий.

Галт вновь натянул перчатки и нетерпеливо передернул плечами, давая знак, что мне пора уходить.

Я вышла во двор и посмотрела на звезды: вот корона Таи, полная самоцветов, а это цветок Теи, нераскрывшийся бутон. Поодаль от него мерцает воспаленный глаз Тои, следящий за живущими. Когда его веки сомкнутся, наступит конец мира. Три богини – девочка, женщина и старуха – смотрели на меня с небосвода, и я помолилась им, чтобы найти поскорее тропу, по которой приду к себе, к ответам на вопросы, от которых зависела судьба.

Тот, кто убил Меченого, мог быть другом или врагом. Если Галт прав, на магов открыта охота. Если он ошибается, Меченый получил по заслугам, и его страница в великой книге бытия навсегда закрыта. Размышляя об этом, я вернулась в казарму, тускло освещенную единственным светильником. От печи волнами расходилось тепло, курсанты спали, сотрясая храпом бревенчатые стены.

– Колючка? – пробормотал Родериг, приподнимаясь на локте.

– И ты туда же! – обиделась я. – У меня вообще-то имя есть.

– Кому оно теперь нужно? Привыкай, тут у всех клички.

– У тебя какая?

– Разрушитель.

– Ха! Так я и поверил. Может, Кашеед? Или Решето?

Родериг сел на кровати, раздумывая, не намять ли мне бока прямо сейчас.

– Вот ты как, да? А я тебе еды припас, неблагодарному.

– Давай сюда! – чуть не завопила я, отбирая у него завернутые в тряпку ячменные лепешки с тмином. Их хватило на один укус. Богини, до чего я голодна! Лепешки раззадорили мой аппетит, я начала прикидывать, как покинуть казарму незамеченной и добраться до таверны. Можно еще совершить налет на кухню, где наверняка остались продукты.

– Даже не думай, – предупредил Родериг. – За самовольную отлучку ночью – порка хлыстом. Давно не валялся голой задницей кверху?

Оценив перспективы, я решила, что надо поберечь нежные части организма.

– Чеснок, – вдруг сказал Родериг.

– Что?

– Моя кличка – Чеснок.

Я улыбнулась и натянула до подбородка шерстяное одеяло. «Убийца магов» зловеще блестел из-под матраса Родерига-Чеснока.

На следующий день комендант Кушир выдал мне полицейскую форму: серую куртку на заячьем меху, теплые штаны и подштанники, смену рубах – не из батиста, как у капитана, а из небеленого холста, высокие сапоги и шапку.

– Порвешь, будешь ходить нагишом, – сурово предупредил Кушир, разглядывая заплатки на моей одежде. Почти все вещи, что я имела, были поделками матушки Зузанны, которая перешивала для меня обноски Хойла.

Принарядившись, я с удовольствием рассмотрела себя в зеркале возле кабинета капитана. Ай да я, как возмужала! Парень хоть куда, только вот шея тонковата – стебелек одуванчика и то солидней смотрится.

– Броган! – раздался из кабинета громкий голос капитана. – Это не обсуждается!

Кажется, происходит что-то важное! Я тут же шмыгнула в кабинет. У капитана Нотиса на скулах гуляли желваки. Стоящий рядом с ним лейтенант Галт изучал природу за окном.

– Рин! – сказал капитан, меняя тон. – Мы решаем вопрос, куда тебя определить на ближайшие недели.

– Разумнее остаться в казармах, – промолвил, не оборачиваясь ко мне, Галт. – И бросить все силы на магические тренировки с Осоргом, пока он еще на ногах стоит.

– Если убийца проникнет в часть, мы можем лишиться обоих магов разом. Как бы ни была важна учеба, Осорга и Рина надо разделить.

– И ты уверен, что в своем особняке обеспечишь ему безопасность? – ехидно спросил Галт. – Тогда вспомни, какую цену мы прошлый раз заплатили за твою самоуверенность.

Капитан помрачнел:

– Мы рисковали. Войз это тоже знал.

– Тем не менее результат таков, что мы потеряли опытного бойца, а Осорг замкнулся.

Похоже, эти двое вообще не интересовались моим мнением.

– Господа, – громко сказала я. – Казармы мне надоели, там ужасно жесткие матрасы. Капитан, где, вы говорите, ваши хоромы?

Капитан и лейтенант, которые мгновение назад готовы были вцепиться друг в друга, как два помойных кота, крякнули от удивления.

– Вот как! – протянул Галт. – Матрасы ему не понравились.

Капитан просиял.

– Тогда решено – переезжаешь ко мне. Собирай вещи.

– И Родериг тоже едет.

Нотис сначала побелел, потом побагровел. Его рот открылся и закрывался сам собой, и Галт, глядя на него, захохотал. Наконец капитан взял себя в руки и медленно произнес:

– Нет. Фабби остается в казармах.

– Если так, я тоже никуда не еду.

Я не успела и глазом моргнуть, как Нотис оказался рядом и прижал меня к стене.

– Ты переедешь один, понятно?

– Пустите!

– Пущу, когда перестанешь нести чушь.

– Хватит, Оден, – миролюбиво сказал Галт. – Колючка дразнил тебя, а ты повелся.

Капитан резко отдернул руки и прошагал к столу.

– Уходите оба! – велел он.

Мы с Галтом покинули кабинет.

– Не в духе, – усмехнулся лейтенант. – Кажется, святая Марита все-таки прокатила его на вороных.

– Марита? На вороных?

– Я тебе ничего не говорил.

И мы разошлись: Галт отправился в архив, а я на утреннюю тренировку. После завтрака, когда все курсанты ушли в архив учить законы, я познакомилась с Жилем Осоргом. Наша встреча была печальной и во всех смыслах неприятной. Мастер Осорг выглядел, как сгоревшая спичка: еще не сильно старый, но уже согнувшийся, он мало говорил, и его голос напоминал карканье. На меня он смотрел как на вражеского лазутчика, приползшего добыть языка. В жестах, позе, движениях мага сквозили усталость и раздражение.