Стася прислушалась к звукам за стенкой и, к своему ужасу, поняла, что там больше никто не вздыхает. Это пугало похлеще вполне материального криминального авторитета и наводило на мысли о заточённых узниках и их бренных останках, возле которых непременно обитают неупокоенные души с длинным списком претензий ко всем живым.

– Ты уже реши – или туда, или сюда, – начал терять терпение Вольтов.

– Не могу.

– Так понравилось в чужом доме?

– Вдруг там кто-то страдает и я могу помочь?

– В смысле – добить?

– Хоть один из твоих клиентов не пытался сунуть голову в духовку? – скривилась Стася. – За стенкой кто-то есть, он явно знает, что я тут, но не выходит. Вопрос – почему?

– Потому что он здесь с аналогичными целями, – усмехнулся Иван. – Приятная встреча нарисовывается.

– Нельзя ли быть немного серьёзнее? – процедила девушка. – Я тут жизнью рискую, между прочим.

– Если хочешь серьёзно – иди. – В его тоне не было ни намёка на юмор, и Стасе стало не по себе.

– Почему это?

– Потому что иначе всю жизнь будешь мучиться, думая, что прошла мимо чужой беды. На кого-то другого это могло бы не произвести особого впечатления, но ты постепенно сведёшь себя в могилу, воображая бредовые варианты развития событий.

– Сам ты бредовый, – буркнула девушка, с печалью осознавая его правоту. – Ладно, я пойду, но если…

– Не переживай, я придумаю великолепную эпитафию. Люди буду рыдать, проходя мимо…

– Уверена, они и при виде тебя рыдают…

Стася на цыпочках дошла до двери, осторожно её приоткрыла и смогла лицезреть широкий коридор, который заканчивался несколькими ответвлениями. Наверняка подвал заполнен не камерами для неугодных Черновым граждан, а всего лишь подсобными помещениями, но шанс наткнуться на что-то очень неприятное пока сохраняется. Впрочем, надо думать, то, что она приняла за вздох, исходило из какого-нибудь бойлера или кондиционера.

Девушка сделала несколько шагов в сторону ближайшей двери, откуда, судя по всему, доносился загадочный звук, аккуратно её толкнула и оказалась в небольшой продолговатой комнате, дальняя часть которой тонула в темноте. Помещение выглядело несколько странно: стены увешаны коврами бордовых оттенков, над полом тусклая подсветка, из мебели только громоздкий дубовый стол со множеством ящиков и, наверное, не одним потайным отделением. Настоящее логово начинающего психопата. Неужели Чернов-старший не знает? Или знает, но предпочитает держать отпрыска под контролем и выделяет всё необходимое для злодейских целей? Или вообще поощряет оригинальное хобби?

Стася приблизилась к столу и наугад выдвинула небольшой ящик. Внутри было до обидного пусто, на дьявольские наклонности хозяев ничто не указывало. Проделав тот же манёвр ещё несколько раз, девушка стала счастливой обладательницей пары исписанных листочков, похожих на школьные черновики, неработающей гелевой ручки и пустой картонной папки. Не иначе как юный маньяк решил поглумиться над незваными гостями. Тоже своего рода болезнь.

Она сунула находки на место, убедилась, что закрыла все ящики, и уже повернулась, чтобы направиться к двери, когда взгляд предательски упал на то, что располагалось в дальнем конце комнаты. Стася застыла в нелепой позе, поморгала, надеясь, что чудесное видение испарится, и тихо ойкнула, ожидая продолжения своих злоключений.

Продолжение почему-то никак не начиналось, и девушка, словно под гипнозом, двинулась к тёмному углу. Она не понимала, что ей руководило – не то желание узнать ужасную правду и больше никогда не теряться в догадках, не то внутренний голос, нашёптывавший, что именно так всё должно закончиться, но здравая мысль уйти и навсегда забыть увиденное даже не возникала. Казалось, череда дурацких, ничего не значащих событий, сложившихся воедино и приведших её сюда в эту самую минуту, была задумана кем-то свыше и теперь оставалось лишь подчиняться, следуя чужому плану и не вспоминая о собственной воле или возможности выбора.

Стася дотронулась до прохладной деревянной поверхности, погладила её ладонью и попыталась приподнять тяжёлую крышку гроба. Ничего не вышло – очевидно, она была приколочена, а может, следовало приложить больше усилий. Девушка наклонилась и принялась ощупывать пальцами края: неизвестно, как эта штука открывается, но ведь где-то должна быть хоть какая-то зацепка. Увы, гроб отказывался поддаваться, и через несколько минут безуспешной борьбы Стася была вынуждена отступить. Отогнав от себя навязчивую догадку о том, что кто-то придерживает крышку изнутри, она отошла на пару метров и начала внимательно разглядывать мрачноватую находку.

Гроб стоял на аккуратном возвышении, смотрелся торжественно и даже величественно, пуст он или не очень – было непонятно. На счастливого обладателя также ничто не намекало: поблизости не оказалось ни таблички с фамилией, ни фотографии. Можно было бы предположить, что рачительный хозяин печётся о будущем и заранее приготовил себе последнее пристанище, но этот вариант выглядел не слишком вероятным. Гроб буквально манил, и девушка снова протянула руку, чтобы до него дотронуться.

– Не советую.

Стася вздрогнула и с некоторым изумлением поняла, что сердце ещё не остановилось. Звука приближающихся шагов она не слышала, голос принадлежал не Вольтову. Следовательно, за её спиной сейчас стоит Чернов, с которого станется использовать деревянное сооружение по прямому назначению.

– Почему? – всё-таки уточнила девушка, решив, что дружеский диалог поможет наладить отношения. Не всякому захочется стрелять в человека, с которым только что состоялась приятная беседа о погоде. Правда, криминальный авторитет вполне способен сделать это и вопреки своему желанию, по долгу службы, так сказать.

– А зачем?

Вопрос слегка удивил и заставил усиленно соображать. В самом деле, особых причин будто бы нет, но ведь надо что-то ответить, иначе совсем глупость получается.

– Интересно.

– А если там то, что не понравится ранимой изнеженной барышне вроде вас? – Его слова звучали очень вкрадчиво, в них не было ни намёка на гнев или раздражение.

Разговор становился всё более странным. Чернов вряд ли решил бы поболтать (бандитам явно полагается действовать как-то иначе), его сын не может обладать таким взрослым голосом. Кто-то из прислуги? Тогда какого чёрта Иван уверял, что дом пустует? Он живёт по соседству, имеет отличный вид на вражескую территорию, с собакой успел подружиться… И ни разу не засёк садовника, дворецкого, помощника… Да кто это вообще такой?!

Стася осторожно повернула голову, рассчитывая боковым зрением рассмотреть собеседника и прикинуть возможную опасность, но за спиной никого не было.

– Вы где? – дрогнувшим голосом осведомилась она, начиная подозревать, что благовоспитанный незнакомец находится в том самом гробу и очень не хочет, чтобы его беспокоили. В принципе, нормальное и понятное желание, лишь бы он действительно намеревался избежать этой встречи. – Вы не волнуйтесь, я с удовольствием уйду. Прямо сейчас могу.

– А куда торопиться? – удивился невидимка. – Так хорошо болтаем, я давно ни с кем не общался.

– Н-насколько давно? – пробормотала Стася, отступая от гроба. – Мне правда уже пора.

– Жаль. С нашим братом редко кто говорит, больше обвиняют в людских грехах, чего-то требуют, заставляют молоко из блюдца лакать, будто я кошак какой…

Девушка постаралась выровнять дыхание, чтобы не заорать от ужаса. Проблемы с психикой у Черновых, похоже, семейные. И если юного маньяка не запирают дома, а выпускают к людям, остаётся только предполагать, до какой степени всё плохо с тем, кто живёт в подвале… Агрессии он пока не демонстрирует, вполне добродушно себя ведёт, но насколько хватит этого гостеприимства и как резко может измениться настроение… Надо выбираться, пока ещё не поздно. С другой стороны, пообщаться с бедолагой, у которого явный дефицит внимания, тоже любопытно. Уж он-то должен знать обо всех фамильных скелетах в шкафу. Особенно если сам им является.

– Вы не любите молоко? – Стася не заметила, как паника уступила место азарту, теперь ей хотелось выудить из разговорчивого аборигена побольше информации. Причём не так важно, какой именно, отфильтровать можно и потом.

– Отчего ж не любить? Люблю. Но из кружки, чтоб по-человечески всё было…

– А ещё что любите?

– Хлебушек уважаю. Чёрный. Да чтоб с сольцой. Только обычно сухари оставляют. Я их, конечно, в молоке-то размачиваю, но, сами понимаете, вкус уже не тот.

– Понимаю, – с сочувствием покивала девушка, так и не определившись, видят её сейчас или нет. Голос доносился прямо из-за спины, и разворачиваться она не торопилась. – А давно вы здесь живёте?

– Да как дом построили, так и живу.

– С хозяевами отношения нормальные?

– А чего ж ненормальные, если подкармливают и не обижают. Люди они, конечно, так себе, но меня уважают.

– Так кем вы им приходитесь-то?

– Дык домовым.

– Кем?! – опешила Стася.

– Домовой я, или хозяином зовите, как удобнее.

Девушка мысленно перекрестилась и, зажмурившись, развернулась. Теперь следовало открыть глаза, однако и без того слабое желание лицезреть собеседника как-то окончательно сошло на нет. Да, маловероятно, что рядом с ней сейчас стоит мифическое существо, но что, если… Нет, это полный бред. Кто-то из домочадцев Чернова тронулся головой, а может, попросту её разыгрывает. Ещё не хватало выставить себя дурой перед психопатом…

– Твою мать, – ошарашенно выдавила Стася, всё-таки открыв глаза.

В полуметре от неё замер низенький коренастый человечек, одетый в серую рубаху до пят. Лицо выглядело слегка неестественно, уши забавно топорщились из-под панамы. Девушка пыталась собраться с мыслями и выдавить хоть что-то членораздельное, но разум напрочь отказывался ей помогать, подкидывая лишь короткие слоги и восклицания. Аномальность происходящего настолько поражала, что привычные реакции моментально забылись, а новые, соответствующие такому случаю, почему-то не появлялись.

– Ты чего замерла-то, красна девица?

– С-с у…

– Что?

– С-с ума с-сойти…

– Приятно иметь дело с интеллигентным человеком.

– Мне тоже, – неожиданно связно пробормотала Стася. – Очень приятно. Очень.

– А не боишься меня? – прищурился домовой, сразу став похожим на классического персонажа из сказок.

Девушка очумело помотала головой и на всякий случай уточнила:

– А надо?

– Кому надо, а кому и нет…

Стася понимающе моргнула и внезапно сорвалась с места. Она мчалась на предельной скорости, не видя ничего вокруг и не осознавая, куда бежит. Пол под ногами ощутимо качался из стороны в сторону, девушка то и дело заваливалась на стены и перила, спотыкалась и продолжала путь практически на четвереньках. Следующим воспоминанием оказалась входная дверь, запертая на множество дорогих замков, и окно, которое, к счастью, открывалось изнутри. Стася приземлилась на руки, угодила лицом в сырую, свежеполитую клумбу и, мгновенно вскочив, очутилась в объятиях Вольтова. Соседа Черновых она признала далеко не сразу, а потому успела нанести ему пару чувствительных ударов и даже вырваться из его цепкой хватки, отправив нерадивого психолога в разросшийся куст барбариса, наверняка доставивший своему пленнику массу отрицательных эмоций.

– Совсем сдурела?

– Да, – честно сказала девушка, не испытывая в новом диагнозе особенных сомнений.

– За тобой черти гнались?

– Домовой.

– Очень смешно. Помоги мне подняться.

Он протянул руку в надежде выбраться из колючего кустарника, но Стася её проигнорировала и с опаской посмотрела в сторону окна.

– Я серьёзно, там был домовой.

– А Баба-яга не прилетала?

– Не знаю, – задумчиво пробормотала девушка. – У них ещё в гробу кто-то живёт… Или не живёт… Но, видимо, там было занято, иначе с чего домовому меня одёргивать…

Вольтов наконец распрощался с кустами, подошёл к Стасе и, аккуратно взяв пальцами за подбородок, немного приподнял её голову, внимательно глядя в глаза.

– Психические заболевания у родственников есть?

– Нет.

– Точно?

– Не точно.

– И кто в зоне риска? Отец, мать?

– Брат.

– У тебя есть брат? – искренне удивился Иван. – Странно, на приёме ты не рассказывала, я бы запомнил.

– Странно, что я вообще что-то тебе рассказывала.

Она вырвалась и, бросив в сторону окна прощальный взгляд, направилась к забору. Пёс весело бежал рядом, похоже радуясь тому, что не только он вынужден видеть странные вещи.

– Если надумаешь ещё раз сюда зайти, возьми с собой кружку молока и чёрный хлеб с солью.

– Осиновый кол тоже захватить?

– Не помешает.

– Стась, что за фигня?

Вольтов догнал её и вцепился в локоть, но она даже не притормозила.

– Хочешь узнать, что за фигня – лезь туда и сам общайся с фольклорными элементами, а с меня хватит!

– Да погоди, объясни всё толком.

– Объяснить? Объяснить?! Я уже объяснила. Если ты чего-то не понял, это твои проблемы!

– Что я должен был понять? Что ты собиралась залезть в чей-то гроб, но тебе помешал домовой?

– Ты на удивление точно всё пересказал.

Она вскарабкалась на забор и оттуда, с безопасного расстояния, посмотрела на коттедж. Теперь жилище криминального авторитета производило совершенно новое впечатление, ассоциируясь не столько с преступлениями, сколько с чем-то совсем жутким и потусторонним.

– И всё-таки… – Вольтов прервался на полуслове, потому что окно, из которого она вылезала, с треском захлопнулось, хотя Стася, пристально разглядывавшая дом, могла поклясться, что никого там не видела. – Внутри и правда кто-то был?

– Сомневаешься? Вернись и убедись лично, – с мерзкой ухмылкой посоветовала девушка, которой уже не было страшно.

То, что обитель тёмных сил удалось покинуть с такой лёгкостью, могло говорить о многом. Например – о том, что ей действительно не желали зла. Или о том, что она оказалась быстрее непонятного, но голодного существа. Спасибо папе, который дальновидно отдал любимую дочурку в серьёзный спорт, а не на танцы.

– Как он выглядел?

– Кто? – Девушка не сразу вернулась в реальность и чуть не свалилась с забора.

– Тот, кого ты видела.

– Мелкий, морщинистый, со странными ушами. Ах да, он ещё одевается как наши древние предки, соответствующе говорит и назвал меня «красной девицей».

– Ну, здесь мужик явно погорячился, сейчас ты зелёная, местами даже в желтизну…

– Тебе смешно?! – взорвалась Стася. – Я могла не выйти оттуда живой, могла навсегда остаться рядом с телом, которое они прячут в гробу, или превратиться в такую же домо… домо… Как называется женщина-домовой?

– Кикимора?

– Идиот, кикиморы в воде живут.

– Тогда домовиха.

– Как-то по-дурацки звучит, мне не нравится.

– Чертовка?

– Вот это ничего, вполне по мне.

Вольтов неожиданно провёл рукой по её волосам и в ответ на возмущённый взгляд пояснил:

– У тебя должны появиться рога и хвост. На хвост ты вряд ли разрешишь посмотреть, так что…

– Да что ты издеваешься? У меня шок, между прочим…

– Я заметил.

Лишь тогда Стася поняла, что бессмысленная болтовня пришлась очень кстати и каким-то чудодейственным образом её успокоила. Состояние было подобно тому, которое она испытывала после тяжёлых соревнований или долгой болезни – вроде всё уже хорошо, но организм перенёс потрясение и только начинает восстанавливаться, напоминая о пережитом усталостью, сонливостью и меланхолией. Очевидно, Вольтов – не самый плохой психолог. Или искренне заинтересовался родовой принадлежностью домовых. Причём второе явно вероятнее.

– Ты когда-нибудь его видел?

– Нет.

– Но сам же говорил, что окна кабинета выходят…

– Выходят.

Они немного помолчали, думая каждый о своём, и Стася наконец покинула забор, с опозданием сообразив, что камеры могут быть установлены не только у ворот. Вольтов об этом, видимо, не беспокоился и о том, что их засёк кто-то из домочадцев Чернова, тоже не переживал. Его нетипичная реакция наводила на определённые мысли, но девушка всё ещё пребывала в некотором оцепенении и не понимала – какие именно. Это слегка раздражало, однако радость от того, что злоключение завершилось относительно благополучно, была сильнее, и через пару минут она начала улыбаться, подставив лицо солнечным лучам.

– Оклемалась? – заботливо поинтересовался Иван, и было видно, что он скорее удивлён.

– Твоими молитвами.

– Разве они действуют на чертовок?

– Можешь уточнить у моего знакомого домового… Слушай, ты же мне спор проиграл!

– И правда оклемалась, – покачал головой Вольтов.

Он стянул с себя рубашку с длинным рукавом, постелил её на пригорке, откуда открывался прекрасный вид на его дом, и жестом пригласил садиться. Было немного странно, что Иван даже не думает вернуться к себе, в более комфортные условия, но, прислушавшись к своим ощущениям, Стася поняла, что тоже не хочет уходить.

– Так что тебе понадобилось у Черновых?

– Ну уж точно не гроб, охраняемый домовым, – невесело усмехнулся Вольтов. – Зинаида, жена Чернова, ходила на консультации в мой центр помощи, а потом…

– Покончила с собой.

– Видишь, ты и так всё знаешь.

– Я не знаю, зачем надо доканывать вдовца, которому и без тебя нелегко… Подожди, ты думаешь, что она не сама? Но лично я не вижу здесь ничего удивительного, наше с тобой общение произвело на меня похожее впечатление, и если бы нервы были послабее…

– Обязательно ёрничать? Женщина погибла, между прочим.

Стася прикусила язык, но совсем отказаться от допроса не могла – слишком уж заманчивая история была связана с этой Зинаидой и её наследником. Вряд ли случившееся имеет отношение к тому, что её действительно интересует, и тем не менее проверить стоит.

– С чего ты взял, что она не сама?

– Считай это профессиональным чутьём.

– Чутьё тебе подсказывает, что ты не мог облажаться и виноват кто-то другой?

Вольтов приподнялся, собираясь уйти, но сразу опустился обратно и только махнул рукой.

– Я знаю, как это выглядит. И мне плевать.

– Допустим, – помолчав, сказала Стася. – Но какой смысл наблюдать за их участком и лазить туда? Что ты там рассчитываешь обнаружить? Всё уже случилось.

– Хочу больше узнать о её жизни, убедиться, что у неё не было таких намерений.

– А если убедишься в обратном?

Он не ответил, но заметно помрачнел и принялся разглядывать травинку. Любопытная реакция, учитывая его репутацию. Может, где-то внутри ещё остались зачатки совести, и Вольтов наконец понял, что здорово заигрался, а на кону чужие жизни…

– Вдруг это внезапное решение? Не каждый самоубийца месяцами выстраивает в голове сложные планы и оставляет следы, по которым близкие поймут, что происходит что-то не то. Иногда человеку так тошно, что он просто не в состоянии сопротивляться и хочет мгновенно со всем покончить.

– Ты кому это говоришь?

– Я имею в виду, что в таком случае ты не обнаружишь доказательств её суицидальных настроений, даже если Зина действительно полезла в петлю по собственной инициативе. Ну и какой смысл искать?

– Чтобы найти хоть что-то.

– Признайся уж честно, что приглядываешься к её сыночку.

– Чудесно.

Вольтов скривился и поднял глаза к небу. Стася не поняла, следует ли принимать его мимические упражнения за восхищение её детективными способностями или, наоборот, за сожаление по поводу необычайно низкого уровня интеллекта.

– Ты не мог бы раскрыть суть сего высказывания? – процедила она, остановившись на втором варианте.

– Чудесно, что я в тебе не ошибся, – послушно пояснил Иван, заслужив предельно испепеляющий взгляд и вызвав лёгкий зубовный скрежет. – Очень мелодично, почаще бы так…

– Вольтов, ты…