– Прежде он не быть святой. Он быть грешник, который убить священный олень – прародитель рек и творец природа. Три Бога покарать его за грех, использовать против он сила весь Север, но тот покорить ее себе и стать сяаре.

«Святым» – тут же переводит Иви, прикованная к рассказу местного.

– Он быть грешный, но сила выбрать его. Из-за она Три Боги Севера заключить он в вечный ловушка на остров, где он править много лет. Мы, сааллы, поклоняться он, потому что он сяаре. Не мочь делать иначе. Мы приносить дары, молиться, много работать, и Владыка нас не трогать. Но он все равно превратить Саарге в царство лед. Он…

– …великий и могучий получеловек-полубог, – передразнивает его Калеб. – Повелитель вьюг, Владыка семи ветров, испепеляющий одним взглядом. Да-да. Мы поняли. Нужно смотреть в оба, чтоб грозный Властелин нас не утянул.

Парень ловит на себе неодобрительный взгляд Ивейн и закатывает глаза. Ну в самом деле, сколько можно?

– Он не утаскивать чужаки, – резко погрубевшим голосом добавляет Силкэ. – Эу, нэй. Вы даже не заметить, что он рядом, если он это не хотеть. Он уметь проникать в голова, сбивать с верный путь, узнавать о ваш самый темный страх и заставлять вас ему следовать. Из-за он даже самый добрый житель превращаться в скиильди – чудовище.

– То есть, – уточняет Кэт, – он вселяется в человека? Как демон?

– Нэй, все более сложный, – местный складывает руки на груди. В свете полыхающего костра Иви не может не обратить внимания на его глаза. Уж больно они необычного цвета для приезжих. Левый – голубой, а правый – карий. Гетерохромия. Ивейнджин читала об этом. Чистые племенные сааллы имеют одинаковый окрас радужки. Различие появилось в результате кровосмешения с другими расами. Коричневый оттенок означает, что предки у аборигена были азиатами или европейцами. Зеленый – восточнославянскими народами. Светло-синий тон напоминает об исконно скандинавских корнях жителей острова. Конечно, девушка заметила это и раньше, но старалась не глазеть открыто. Все-таки это неприлично.

– Ччто это? Ты видела? Я… – подпрыгивает на месте Джаззи, указывая пальцем в сторону.

– Ты о чем? – не понимает Кэт.

– Там что-то двигалось. Тень… огромная… Вон там, она скрылась за скалой…

– Я ничего не видела, – всматривается вдаль Кэйтин.

Она хватается за руку подруги, но встретившись с саркастическими взглядами друзей, тут же отодвигается, выдавливая лучезарную улыбку.

– Чилл, Кити. Наверное, показалось.

Рыжевласка принимает беззаботное выражение лица, но тем не менее периодически все же опасливо оглядывается по сторонам. Кэт ненавидит, когда Джазз называет ее «кошачьим» именем, но старается не обращать внимания. Исправлять блогершу так же бесполезно, как пытаться потушить Солнце: только силы тратишь впустую. Джаззи, или, точнее, Вивиан, (как ее зовут на самом деле) всегда говорит и делает то, что первое приходит в голову, и никогда не отступает от своих привычек. Кэйтин не знает, положительная это черта характера или плохая, но однозначно раздражающая.

– Владыка семь ветер, – продолжает рассказ саалл, – мочь меняться, как хочет, чтоб добиться желаемый. Вы никогда не видеть он, если он того не хотеть. Говорить, что человек сходить с ума от один прикосновение Повелитель или шепот. Кто потревожить его дом, никогда не найти дорогу в свой.

– И зачем ему это? – чешет рыжий затылок Элиот. – Ну, там путать людей и все такое?

– Все просто: ирре мале вёй саль финья.

Кэт с Ивейн встречаются взглядами, и блондинка объясняет, что речь идет о похищении души. Иви не на шутку настораживают слова Силкэ, а вот Кэйтин воспринимает все, как страшилку у костра вожатых. Но, несмотря на разницу в восприятии, обе слушают, затаив дыхание.

– Значит, Калиго охотится на людей, – подытоживает Калеб. Звук имени их покровителя, сорвавшийся с губ чужака, обдает местного, словно кипятком.

– Не произносить его имя!

– Не будьте таким суеверным. Это всего лишь слова.

– Слова иметь особый свойство. Они притягивать событие!

Калеб устремляет взгляд в небо, но не отвечает. Прежде всего, потому что не хочет выслушивать пятичасовую проповедь о волшебном свойстве речи. Все эти разговоры о сверхъестественном, конечно, очень увлекательны. Он и сам читал немало загадочных историй об острове: что возле него пропадают корабли, аппаратура дает сбой, а в неестественно густом смоге над горой бесследно исчезают любые авиасудна. Но не стоит откидывать тот факт, что уже далеко за полночь. В такое время мозг гораздо сложнее воспринимает факты и намного легче суеверия, чем, судя по всему, и пользуется Силкэ.

– Может, заткнетесь? Спать ложитесь уже, – выплевывает Акли в отверстие палатки, но поглощенная рассказом Иви его даже не слышит.

– А почему нельзя его называть по имени?

– К Владыка нужно относиться с уважение. Произносить его имя можно, только если вы приносить ему гриифиг… – он осекается, пытаясь вспомнить слово на английском, – то есть дар. Иначе он мочь понять это как насмешание.

– Вернее, насмешку? – поправляет Кэт.

– Яалле, – кивает Силкэ. – Повелитель загубить много людей, который в он не верить. Если не покинуть его земля, он вас не оставить, пока не получить свой жертва.

– То есть он нас всех убьет?

Мужчина не отвечает, но по его глазам и так понятно: вряд ли слово «жертва» может иметь много значений.

– Да когда вы уже разойдетесь? – резко дергает замок палатки Акли. – Я спать хочу, а вы тут со своими сказочками.

– И что нам делать? – не обращает на него внимания Ивейн. – Можно ли как-то защититься от этого Повелителя?

– Когда быть юный, я слышать о рог Хёйльлаг, тот самый, который носить священный олень. Первый племена верить, что только он мочь победить Владыка.

– И где его взять, этот святой… как там его?

– Я… – мотает головой Силкэ, словно отгоняет от себя запоздалую мысль, – это лишь старый легенда. Герайту мии. Не думать об это.

Но Кэт не привыкла так легко сдаваться.

– Сначала ты говоришь, что за нами следует сам Холод, рассказываешь его историю, в которую, как мы уже убедились, верит весь сааллский народ, а теперь – что это всего лишь предание? Что-то не сходится. Ты точно не хочешь ничего добавить?

Бледное лицо аборигена отворачивается к костру, озаряясь багряно-желтыми бликами.

– Я мочь лишь сказать, что на остров вам нельзя оставаться. Иль марайте филь Дроттин, аарум дам фольдабе ии вале хъёрта де икка айля.

– Если разгневать Владыку, он не успокоится, пока не остановится сердце каждого из вас, – переводит Ивейн друзьям, ощущая, как по спине ползут мурашки.

На плечи оседает тишина. Минута, две тянутся длиннее часа. Напряжение от каждой невысказанной вслух мысли только усиливается, несмотря на то, что каждому из группы есть что сказать.

– Все? – врывается в покой ночи голос Акли. – Теперь, когда закончили болтать о своем Калиго, вы ложитесь наконец спать?

– Не произносить и…

– Калиго! Калиго! Калиго!

Силкэ подрывается на ноги, словно его ножом ударили в спину.

– Ты не понимать, что делать! Когда Владыка злиться, происходить ужасный вещь!

– Ау, Калиго! – выбирается наружу Акли, расставляя руки в стороны. – Приди и возьми меня, всесильный владелец горы! Я здесь! Я вызываю тебя!

– Акли, хватит!

– Видишь? Ничего он мне не сделает, этот ваш недобог. Если он вообще существует. А может, – прищуривается он, подступая к сааллу, – ты просто дурачишь нас, чтоб потом воспользоваться ситуацией? Решил напугать до чертиков, а потом прирезать, пока мы спим, свернув все на сказочного бога? Что скажешь, белобрысый? Захотелось разжиться новеньким Ролексом?

Он пихает мужчину в грудь, когда между ними вклинивается Калеб.

– У тебя что, шарики за ролики зашли?

– Какие на хрен шарики? Зачем они мне здесь сдались?

Калеб раздраженно стискивает челюсть.

– Что на тебя нашло?

– Не ты ли говорил, что этому типу верить нельзя?

– Я не это имел в виду.

– Как же, – оскаливает белесые зубы Акли. – Может, ты просто первый хотел пойти в атаку, став всеобщим спасителем?

– Да в чем проблема, Ак? – не выдерживает Кэт, но вместо него отвечает Калеб.

– Его проблема в отсутствии проблемы, которую он пытается восполнить, придумав ее. Не так ли, старина?

Плечи бизнесмена напрягаются.

– Силкэ всего лишь поделился легендой своего народа, – недоуменно поправляет очки Аллестер. – Не понимаю, из-за чего вся эта перепалка.

– Ну и черт с вами, – машет рукой блондин. – Лучше бы жратву раздобыли, а не время на призрачные рассказы теряли. Два дня уже ничего не ели, кроме кучки отсыревших орешков! Поглядим, как вы запоете, когда кто-то из нас сдохнет с голоду.

Окинув Калеба сверлящим взглядом, словно последний комментарий касался его лично, Ак снова забирается в палатку, застегивая за собой молнию. Будучи убежденным скептиком, он привык откидывать даже то, что происходит у него под носом. Впрочем, как и Калеб, но Ивейн совсем не такая. Выросшая в провинциальном городке с матерью, помешавшейся на суевериях и оккультизме, она приучилась доверять чутью и не откидывать предупреждения, даже если те кажутся несущественными. Ведь разум обмануть легко, но тонкие сплетения внутреннего голоса не заглушить ничем.

В отличие от Ака и Элиота, отключившихся, едва успев залезть в спальник, Иви еще долго не может сомкнуть глаз, и виной тому не только возня Калеба, храп Кэт и многократное хождение по маленькому Аллестера, но и рассказ местного. «Cåligoe». Девушка мысленно обводит рукой каждую букву этого запретного слова, выведенную чернилами на листах маминого блокнота. По правде сказать, Ивейнджин немало знает об этом месте. Еще за несколько лет до ожидаемой поездки она начала собирать информацию о загадочном острове посреди Северного Ледовитого океана, чье поселение славилось навыками рыбной ловли и весьма своеобразными верованиями. Благодаря многочисленным блокнотам ее матери, Эвэлэнс, в которых та долгие годы собирала данные о вымирающем народе сааллов, девушка смогла изучить не только их язык, но и веру, культуру, а также страхи и предрассудки.

В маминых записях Калиго упоминался в качестве охотника, который лишился семьи и был проклят самим Верховным Богом Акмеласом. Тогда это казалось блондинке лишь сказкой с печальным концом. Теперь она здесь, на Саарге. Видит его красоты, вдыхает его воздух, слушает его шепот, цепляясь обеими руками за реальность, но сказания древних народов все сильнее дышат в спину. Существует ли Владыка на самом деле? Так ли он ужасен и зол, как описывают сааллы? Связан ли с последним путешествием Эвэлэнс до того, как произошло непоправимое? Ответы на эти вопросы Иви надеялась получить от местного, но, судя по всему, ей придется добывать их самостоятельно.