Зоя открыла глаза и расстроенно покачала головой. Прошло семь лет с тех пор, как все закончилось, но она по-прежнему вспоминала о нем с теплотой. В глубине души Зоя надеялась – пелена с глаз спадет, и она увидит все недостатки Кренделёва (как физические, так и личностные и морально-нравственные), после чего наступит момент просветления и, главное, исцеления. Но как она ни старалась, освободиться от чар Кренделёва не получалось, эти воспоминания щемили сердце, и казалось, что все это было только вчера.

Они познакомились лет двенадцать назад на выставке современного искусства. Для их маленького города эта выставка была неслыханным и невиданным культурным событием.

Зое не исполнилось и двадцати, и она была не настолько дурна собой, как сейчас…

Нет, она и сейчас не дурна, но двадцать лет и тридцать лет – это разные вещи. Тогда за плечами Зои не было стольких разочарований и неоправдавшихся надежд, да и в целом жизнь ее была по-юношески беззаботной.

Кренделёв был старше Зои на пять с половиной лет. Сейчас ему почти тридцать шесть. Он добился большего, чем Зоя, но не всего, чего хотел. К искреннему Зоиному сожалению желания не всегда совпадают с возможностями. Но, несмотря на неудачи, Кренделёв не растерял целеустремленности и, по Зоиным тайным наблюдениям, продолжал идти вперед.

Он, как и Зоя, был журналистом по профессии, а по должности – заместителем главного редактора районной газеты. Районная газета – это, конечно, не то, что Зоина областная «Зауралочка», но и заместитель главного редактора не замухрышка – штатный корреспондент в отделе культуры. Конечно, Кренделёв метил гораздо выше и не собирался останавливаться на достигнутом. Это было похвально, и Зоя искренне надеялась и от чистого сердца желала, чтобы его старания увенчались успехом.

По правде говоря, их роман и романом-то назвать было нельзя. Так, редкие встречи время от времени с интервалами в несколько месяцев.

«Редкие, но меткие», – горько усмехнулась Зоя, отломив кусочек шоколада.

Кренделёв никогда не ухаживал за ней по-настоящему, что автоматически исключало потребность в конфетах-букетах и даже вносило легкую нотку прагматичности. Он так никогда и не признался ей в любви. Но Зоя сразу поняла, как всё будет, и примирилась с этим, так что ничего от него не ждала и не требовала.

Она с досадой щелкнула языком и посильнее оттолкнулась ногой. Негромко стуча изогнутыми ротанговыми ножками по полу, кресло послушно закачалось.

Странные это были отношения. Она его обожала и не могла скрыть этого. А он все время чего-то боялся. Но уж точно не Зои и не ее нежных чувств.

Если бы Зоя была дочерью богатых, статусных родителей, которые, кроме всего прочего, предъявляли бы к потенциальным женихам строгие требования, и ему пришлось бы всю жизнь им соответствовать, тогда Зоя могла бы объяснить его страх. Но чего не было, того не было.

К слову, ее с Колькой родители были обычными среднестатистическими российскими пенсионерами. Они жили в обычном частном доме в пригороде, в получасе езды на рейсовом автобусе от автовокзала, держали небольшое хозяйство (с десяток кур, огород, несколько парников с огурцами), своим детям желали только добра и никогда не вмешивались в их жизнь.

«А зря, – мрачно подумала Зоя. – Может быть, Колька не женился бы на Тамаре, а я не привязалась бы так сильно к Кренделёву».

В общем, у Кренделёва были свои страхи, сыгравшие в итоге решающую роль, и через пару лет после знакомства с Зоей он женился на другой.

Они с Зоей ничего не обещали друг другу, поэтому о состоявшейся свадьбе Кренделёва Зоя узнала случайно из соцсетей. К тому моменту они уже не общались около полугода, но она хорошо помнила чувства, которые накрыли ее с головой, когда она увидела его на фотографии в свадебном костюме с бутоньеркой из мелких цветочков в петлице.

«Чувства!» – презрительно фыркнула про себя Зоя.

Да она глазам своим не поверила!

В полном отчаянии Зоя щипала себя за руку, пока на коже не расплылся огромный синяк. Она надеялась до последнего. Верила, что когда-нибудь он наберется смелости, и их вялотекущие взаимоотношения перейдут в другую фазу. Что он – черт возьми! – наконец оценит ее трепетные чувства и поймет, что она готова абсолютно на все ради него!

Расчувствовавшись, Зоя одним глотком осушила бокал и откусила шоколад прямо от плитки. Бутылка вина непредусмотрительно осталась на первом этаже в кухне.

Жена Кренделёва разочаровала Зою. Курносая коротышка…

Зоя в сердцах стукнула кулаками по подлокотникам кресла. Она злилась на себя. Ей всегда хотелось быть мудрой, понимающей женщиной, и она прикладывала немало усилий, чтобы стать такой. Называя его жену Курносой Коротышкой, Зоя раз за разом признавала, что уязвлена, не уверена в себе. А мудрые женщины так вести себя не должны.

В любом случае, его выбор показался Зое странным. Из такого многообразия желающих (а Зоя никогда не была единственной претенденткой) Кренделёв выбрал именно Курносую…

Зоя чертыхнулась.

…Курносую, не Курносую… в общем, ее.

Если бы Зоя оставила в покое эту историю, сразу перевернув страницу своей жизни, она не узнала бы всех подробностей. Но Зоя не смогла пересилить себя и увлеклась поиском деталей.

В результате выяснилось, что свадьба Кренделёва была скоропалительной – спустя всего пять месяцев после знакомства. Зоя предположила, что для такой спешки была веская причина. Именно в то время у Кренделёва намечалось первое серьезное повышение по службе. Настолько серьезное, что кандидаты, кроме профессиональных качеств, должны были соответствовать еще и определенным негласным критериям, одним из которых было обязательное наличие жены. Тем обиднее оказалось для Зои, что он выбрал другую.

Зоя поморщилась, как от боли.

Что она тут сидит, впустую предается воспоминаниям? Уж если травить душу, то с пользой для дела. У нее как-никак пари, нужно сразу все записывать. А раз придется вставать за ноутбуком, то и за вином можно спуститься. Без «допинга» явно не обойтись.

На улице почти стемнело. Последний летний день подходил к концу. Зоя нехотя поднялась на ноги и вдруг увидела мигавший свет настольной лампы в окне той самой квартиры в доме напротив. Она пробралась между рядами напольных горшков и прильнула к стеклянной стене, но из-за стекавших по ней дождевых потоков видно было плохо.

Зоя сбегала вниз за дождевиком и сапогами, вернулась, нацепила амуницию и, схватив бинокль, вышла на крышу. Ветер усилился и теперь закручивал ливший стеной дождь, словно легкий тюль на сквозняке в открытом окне. Подойдя к северному краю крыши, Зоя всмотрелась в большое трехстворчатое окно напротив. К счастью, если можно так сказать, косой дождь бил в другую сторону – Зое в лицо, и стекло оставалось относительно сухим, поэтому видимость была лучше.

Штор в комнате не было. В свете мигавшей лампы Зоя разглядела фигуру, по всей вероятности, мужскую, сидевшую за письменным столом.

Штудировавшая полдня азбуку Морзе Зоя пригляделась к световым вспышкам. Три коротких, три длинных и снова три коротких означали бы сигнал бедствия SOS. Но человек за окном, похоже, не передавал никаких шифровок (если только он не был совсем никудышным радистом). Он просто пытался привлечь внимание, и ему это удалось.

Отбросив сомнения в этичности использования оптического прибора в жилом массиве, Зоя вытащила из-под дождевика бинокль. Она покрутила специальное колесико, сфокусировав окуляры под свое зрение, и плавно повела бинокль снизу вверх в поисках нужного окна.

«Ага, вот и оно!»

Если бы Зоя умела, она бы обязательно присвистнула, а так лишь, как могла выразительно, хмыкнула.

В ярко освещенной комнате квартиры на третьем этаже с чисто вымытыми оконными стеклами – в бинокль Зоя разглядела даже это – за столом сидел молодой мужчина в красной футболке-поло с белоснежным воротничком. Привлекательный, судя по всему, стройный и атлетически сложенный. С аналогичным полевым биноклем в руках.

На фоне освещенной фитолампами оранжереи стоявшая в рост Зоя была как на ладони. Запаниковав, что ее застукали за позорным подглядыванием, она не сообразила спрятать бинокль и продолжала, как загипнотизированная, смотреть на незнакомца.

Он увидел ее и одобрительно поднял вверх большой палец правой руки. От Зои не укрылась его притягивавшая взгляд мускулатура, когда он пошевелил рукой. Получив одобрение, она неотрывно наблюдала за ним.

Мужчина оставил в покое лампу и, не опуская бинокля, левой рукой поднес под абажур лист белой бумаги А4, на котором черным маркером были написаны горизонтально в ряд какие-то цифры.

Зоя присмотрелась. Номер телефона! Человеку нужна помощь! Что делать? Позвонить?

Шлепая сапогами по мокрой крыше, она бросилась в оранжерею за своим телефоном. Только бы мужчина дождался ее!

Спустя минуту Зоя вернулась к парапету и, поднося к глазам то бинокль, то телефон, набрала наконец номер. Телефон изрядно намок, но ее это не беспокоило.

Длинные гудки.

Зоя видела, как мужчина, по-прежнему глядя на нее в бинокль, протянул правую руку к лежавшему на столе перед ним телефону и поднес его к уху.

– Добрый вечер, – услышала Зоя его мелодичный голос.

Она поспешно убрала бинокль под дождевик и затараторила:

– Здравствуйте! Я увидела ваши сигналы! Чем я могу вам помочь?

– Здравствуйте. Меня зовут Румянцев, – ровным голосом, в котором не было ни капли волнения, представился тот.

Зоя не удивилась, что он не назвал своего имени: в журналистской среде многие предпочитали, чтобы их называли по фамилии: видимо, так было солиднее.

– Очень приятно! Зоя! Меня зовут Зоя! Что у вас случилось? – не унималась она.

– Зоя, – словно пробуя на вкус, повторил мужчина ее имя. Судя по его довольному тону, оно ему понравилось. – Редкое имя, – заметил он, – не то, что мое. – И продолжил: – Зоя, успокойтесь. Я в полном порядке. Наши дома расположены так близко…

– Время идет! – надрывалась Зоя. – Что…

– Все в порядке, – перебил он. – Извините, что заставил вас переживать. Я не думал, что вы так разволнуетесь. Я вам сейчас все объясню.

Зоя осмыслила услышанное и замерла в ожидании объяснений.

– Наши дома расположены так близко, – вновь начал мужчина, – что вчера я случайно увидел, как вы таскали кадки с растениями. Они были такими большими, а вы – такая миниатюрная, но отчаянная…

– Что-о-о?.. – выдохнула Зоя, не понимая ничего из его слов.

– Вы мне стали симпатичны с первого взгляда, – признался незнакомец чуть севшим от передавшегося ему от Зои волнения голосом.

– С первого взгляда в бинокль? – язвительно уточнила Зоя. К ней постепенно возвращалась ясность ума.

– Ну что вы, – смутился мужчина, быстро опустив оптику. – Бинокль только сейчас достал.

– И что вы хотите? – процедила она.

В этом дождевике, с полевым биноклем на шее, под дождем она выглядела полной дурой. Еще большей дурой в собственных глазах она в тот момент выглядела даже не потому, что продолжала разговаривать с посторонним человеком по телефону, а потому, что не хотела заканчивать этот разговор.

– Познакомиться с вами, – серьезно ответил мужчина.

– Ну вот, познакомились уже, – сухо заметила Зоя.

– Нет, это не то. Давайте встретимся. Сходим куда-нибудь.

Бешеный стук Зоиного сердца почти заглушил последние слова Румянцева. Никогда еще с ней не знакомились так изобретательно.

«Только бы он ничего не заметил!» – мелькнуло у нее в голове.

– Куда? – стараясь, чтобы голос не сорвался, хрипло спросила она.

– Прогуляться, например.

– Похоже, бинокль вас подводит, – фыркнула Зоя. – Вы на улице давно были?

Вместо ответа она услышала звук отодвигаемого стула. Собеседник встал из-за стола, подошел к окну и, протянув руку, открыл боковую створку. В динамике Зоиного телефона послышались уличные шумы.

– Дождь, – констатировал мужчина.

– Поразительно, – немедленно отреагировала она.

– Пойдемте в кафе, – не растерялся собеседник.

– В какое кафе? В радиусе пяти километров ни одного не видела. Не тот район.

– Зоя, – начал мужчина, и, как ей показалось, в его голосе зазвучала чуть ли не нежность, – даже учитывая неблагоприятные метеоусловия, я не осмелюсь пригласить вас к себе…

Она так громко, бурно и нечленораздельно выразила свое возмущение, что сама опешила. Но Румянцев был не из тех, кто легко сдается.

– …Поэтому предлагаю другой вариант, – невозмутимо продолжал он. – Во дворе моего дома есть беседка. Можно сказать, нейтральная территория. Давайте встретимся там?

Зоя молчала, раздумывая.

– Алло, вы меня слышите? – вкрадчиво спросил мужчина через несколько секунд.

– Да.

«Не попробуешь – не узнаешь! – зазвучал ее внутренний голос. – И будешь потом жалеть! От тебя не убудет».

– Хорошо, – собравшись с духом, проговорила Зоя. – Через полчаса.

– Договорились! – просиял Румянцев. – Давайте я зайду за вами?

– Не беспокойтесь, я не робкого десятка, – самоуверенно отрезала она и отсоединилась.

От калитки до двора было метров триста. Ни людей, ни машин. Соседские собаки – и те попрятались по домам. Каждый свой шаг по темной, залитой дождем улице Зоя сопровождала мысленным напоминанием себе, что она не робкого десятка.

Полчаса прошли за сборами. Закончив разговор, Зоя не спеша, даже не взглянув на стоявшего у распахнутого окна Румянцева, удалилась с крыши. Как только за ней захлопнулась дверь оранжереи, она развила бешеную скорость. Сунув резиновые сапоги и дождевик под мышку, она бросилась вниз.

Ничем другим из предметов одежды, кроме джинсов и свитера, Зоя не располагала, поэтому, не задумываясь, натянула то, что было. Вопрос с макияжем решился еще быстрее. На улице было темно, ничего не видно. Зоя ограничилась тушью для ресниц и тонким слоем завалявшейся в косметичке алой помады. В довершение она прошлась расческой по распушившимся больше обычного от сырости волосам и стянула их резинкой в низкий хвостик.

Ровно в десять часов вечера Зоя в непромокаемой амуниции отправилась на свидание. Она дошла до угла П-образной десятиэтажки, не удержавшись, оглянулась – никого! – и свернула в хорошо освещенный современными фонарями двор.

В центре находился трехэтажный крытый гараж, из-за чего двор, как и дом, тоже имел форму буквы «П». За стоявшими на въезде под навесом мусорными контейнерами начиналась мощеная брусчаткой спортивная площадка, а за ней – детский городок. Присмотревшись, Зоя увидела круглую беседку и бодрым шагом направилась к ней.

Внутри на скамейке сидел мужчина в просторной тканевой куртке, насколько Зоя могла разглядеть, желтой. Холодный белый свет фонарей искажал цвета, а дождь – формы. Посреди беседки стоял стол с двумя высокими, сантиметров по пятнадцать, металлическими предметами, похожими на кру́жки. Ладони мужчины, сцепленные в замок, лежали на столешнице. Увидев приближавшуюся Зою, мужчина не спеша поднялся с места и приветливо улыбнулся.

– Зоя?

Она шагнула под крышу беседки, сняла капюшон дождевика и с интересом посмотрела на мужчину.

– Давно ждете?

– Пару минут. – Его открытая улыбка внушала доверие. – Румянцев, – протянул он руку.

– Зоя… – пробормотала она и добавила: – Ермакова…

– Будем знакомы! – рассмеялся мужчина. – Присаживайтесь, пожалуйста, – после рукопожатия он указал на скамейку.

С дождевика стекала вода. Зоя неуклюже стащила его с себя, положила на лавку в стороне и присела туда, куда показывал Румянцев.

– Ой!

Вместо твердого холодного дерева ее пятая точка сквозь джинсы почувствовала что-то теплое и мягкое. Зоя провела рукой по скамейке.

– Вы взяли с собой… плед? – ошеломленно спросила она.

Мужчина кивнул.

– Я подумал, что вам будет не очень приятно сидеть на мокрой лавке.

В ту же секунду в Зоиных глазах он превратился в бога.

– Дальновидно, – смущенно пробормотала она, переводя взгляд на стол.

– Угощайтесь, пожалуйста, – предвосхитил ее вопрос Румянцев. – Я сварил кофе. Есть просто черный и с молоком. Вам какой больше нравится?