Боевики Вахида замешкались. Они смотрели то на главаря, то на полковника, сумевшего оперативно и незаметно для всех исправить неловкую ситуацию, быстро достав из нагрудного кармана пиджака новую пару очков и заменив ими сломанные. Не понимая, что происходит, мужчины шептались между собой на родном языке. Зорский поспешил воспользоваться моментом и произнёс кодовое слово. Заключительная фаза операции началась. Террористы, охранявшие заложников, опомниться не успели, как их бесшумно поразили снайперские пули, выпущенные из винтовок Ли и Чижа. Группа Шрама наступала со стороны ресторана. Боевики у входа были обезврежены точными выстрелами из МР5. Четверо других пытались дать отпор бойцам «Альфа» и прикрыть собой главаря, пока тот искал пути отступления. Вахид без зазрения совести и, всё ещё под впечатлением от увиденной геенны огненной, бросился бежать. Проскочив в коридор, он добрался до эскалатора, что вёл на цокольный этаж аэропорта, и спустился вниз. Саша за ним. Вахид бежал, куда глаза глядят, но не из-за страха смерти или нежелания сесть в тюрьму. Он убегал от чудовищного образа Зорского и ожидавшей его участи грешника. Он знал, что за содеянное попадёт в Джаха́ннаму, где его ждут страшные муки и пытки огнём. Когда на горизонте появился лучик дневного света, пробивающийся сквозь двери, Вахид притормозил и взглянул на часы. Скоро время намаза. Последний шанс искупить грехи. Когда Саша нагнал его у камеры хранения, в нескольких метрах от выхода, Вахид собирался начать молитву. Накинувшись сзади, майор сбил его с ног, прижал лицом к полу и защёлкнул на запястьях наручники. Вахид не сопротивлялся.

– Всё не так, как кажется. Не так, – бормотал он. – Иблис, Иблис. Аллах не простит меня. Не простит за эту сделку. Не простит…

Саша не обращал внимания на бред террориста. Были на его веку разные преступники, в том числе и сумасшедшие, что прикидывались здоровыми и наоборот. Кем является Вахид разбираться вышестоящему начальству, а его миссия выполнена. Он вызвал по рации Шрама. Капитан Яковлев доложил, что операция закончилась успешно: все террористы ликвидированы, заложники спасены. Спустя минуту на цокольном этаже появился Пиночет. Саша передал ему пленника, велел доставить его в штаб, а сам вернулся в Вип-зал. Десять убитых боевиков и ни одного пострадавшего заложника – достойный результат пятиминутной операции. По приказу полковника, Дэн, Чиж и Шрам помогали женщинам и детям покинуть помещение, Ли должен был охранять чемодан, брошенный Вахидом, пока не подоспеет группа сапёров.

– Хорошая работа, майор Волков, – Зорский протянул Саше руку. – Вы достойны той славы, что ходит про вас.

– Спасибо, – Саша неохотно согласился на рукопожатие. Ладонь полковника оказалась обжигающе холодной, такой же, как его сердце и ум. – Что ждёт Вахида?

– Допрос. Уверен, он нам может ещё пригодиться.

Зорский продолжал что-то говорить, но Саша ничего не слышал. Внимание командира привлёк мальчишка, одиноко слонявшийся неподалёку от Ли. На вид ему было не больше шести. Почти одного возраста с Лукой. И внешне они были похожи: кудрявые золотистые волосы и голубые глаза. Мальчик был один. Никто из остававшихся в зале людей не проявлял к нему интереса. Возможно, его родные покинули зал вместе с членами отряда и в суматохе потеряли сына. В коридоре послышались голоса Чижа и Шрама. Они вернулись, чтобы помочь остальным заложникам покинуть здание аэропорта. Саша собирался подойти к ребёнку и расспросить его о родителях, но малыш смотрел только на Ли, да так пристально, что лейтенант Назаров отвлёкся от запертого на кодовый замок чемодана Вахида.

– Эй, пацан, ты потерялся что ли? – Ли присел на корточки и посмотрел мальчишке в глаза.

Неожиданно ребёнок бросился ему на шею, крепко обнял и расплакался. Ли обомлел. С детьми он никогда не ладил, а тут такое эмоциональное проявление чувств. Он посчитал своим долгом утешить мальчонку и обнял его в ответ. Рыдания стихли. Ли был доволен. Саша умилённо улыбнулся. Такую картину не часто можно наблюдать. Обычно люди редко проявляют благодарность к своим спасителям – сказываются психологическое давление и шок, а когда они приходят в себя – их благодетели растворяются в дыму. Но радость от увиденного продлилась недолго. Саша заметил, как мальчишка шарит рукой по поясу Ли, где висел нож. Следующие несколько секунд прошли, как в тумане. В руках ребёнка блеснуло остриё и он с ловкостью и силой взрослого мужчины, нанёс удар в шею Ли, точно под основание черепа. На мгновение воцарилась тишина. Те, кто был в зале, замерли. Они не могли поверить глазам и отвести изумлённые взгляды от мальчика, пока тот цинично отталкивал бездыханное тело Ли. Чиж первым бросился на помощь другу. Он упал на колени и приподнял голову товарища. Нож повредил продолговатый мозг. Ребёнок точно знал, куда и как нужно бить, чтобы нанести сокрушительный удар. Такое под силу только профессионалам высокого класса, диверсантам, но никак не шестилетнему мальчику. Мгновенная смерть. Ли даже не успел ничего понять, прежде чем его сердце перестало биться. Чиж поднял глаза и озлобленно посмотрел на ребёнка, который что-то аккуратно доставал из кармана цветастых джинс.

– Детонатор, – Зорский был как всегда невозмутим. – В чемодане бомба. Навскидку, не меньше пяти килограмм тротила. Вы должны убить мальчишку, Волков, пока он не убил нас.

– Но это же ребёнок.

– Нет, майор, это террорист.

Саша потянулся к пистолету. Мальчик, не обращая ни на кого внимания, с лёгкостью подобрал с пола чемодан и начал быстро двигать маленькими пальчиками по замку, выставляя нужную комбинацию цифр. Щелчок. Чемодан открылся. Зорский был прав – не менее пяти килограмм тротила усиленного поражающими элементами: гвоздями, шурупами, болтами. С такой начинкой жертв не избежать. Мальчик же спокойно сел по-турецки, поставив чемодан рядом, и стал с любопытством разглядывать детонатор, словно для него это была лишь детская забава. Кровавая и жестокая игра. Саша достал пистолет и прицелился. Руки тряслись так, будто он впервые убивает человека. Время шло, а он так и не решился выстрелить.

– Убейте его, майор, – нашёптывал Зорский. – Это приказ.

– Волк, не надо, – Шрам встал рядом с Сашей, опуская его пистолет. – Дай мне шанс поговорить с ним. Я справлюсь.

– Никаких переговоров, – Зорский начинал злиться. – Убейте его.

– Сань, это ребёнок, – продолжал Шрам, – обычный мальчишка, как твой Лука. Я смогу его убедить. Только дай мне шанс. Пожалуйста. Не нужно пятнать руки в детской крови. Ты не такой. Мы не такие.

– Вы под моим командованием, майор Волков, – Зорский напрягся, впервые за этот нелёгкий день, – так что выполняйте приказ.

Но ни Саша, ни Шрам не обращали внимания на слова полковника. Они смотрели друг на друга, решая судьбу мальчика. Саша одобрительно кивнул. Он решил довериться Шраму и разрешил воплотить опасную задумку в жизнь. Лишь бы капитану удалось справиться с этой ситуацией и избежать убийства маленького мальчика. Ребёнок не виноват, что попал в лапы бесчеловечных ублюдков, промывших ему мозги.

– Эй, малыш, как дела? Всё хорошо? Давай поговорим, ладно? – Шрам медленно двигался к маленькому террористу, подняв руки. – Не бойся, я не причиню тебе вреда. Я просто хочу поговорить, ничего более.

Мальчик изучающе разглядывал надвигающегося мужчину, продолжая теребить в руках дистанционный детонатор. С каждым шагом Шрама, он сильнее сдавливал хрупкий корпус устройства, неспешно подбираясь маленькими пальчиками к красной кнопке.

– Отдай мне это, – Шрам продолжал говорить мягко и ласково, – не дури. Видишь этих замечательных людей? Ты же не хочешь, чтобы они пострадали? Нет? Тогда отдай мне игрушку. Пожалуйста.

Пока Шрам сокращал дистанцию между собой и мальчиком, Зорский всё ближе подходил к Волкову. Полковник был спокоен, но на его лице мелькали нотки недовольства. Он продолжал настаивать на своём.

– Убейте террориста, майор, пока у вас ещё есть шанс. Он активирует взрывное устройство, это вопрос времени.

– Нет. Подождём. У капитана Яковлева получится.

– Майор Волков, я не люблю повторять, но это не просьба, а приказ. Вы обязаны подчиниться. А иначе…

– А иначе, что? – Саша окинул Зорского презрительным взглядом, выражающим неприязнь и отвращение к последнему. Он не собирался выполнять приказ полковника и демонстративно убрал пистолет в кобуру.

– Что ж, – на лице Зорского промелькнула равнодушная ухмылка. – Вы разочаровали меня, майор Волков.

Полковник развернулся и отступил назад к стене, словно раненный лев покинул поле боя, уступая право лидерства победителю. Саша был горд. Он отстоял своё решение и веру в свою команду. Главное, чтобы Шраму удалось задуманное. Саша внимательно следил за происходящим, более не обращая внимания на полковника. А зря. Именно он был главной фигурой в беспощадной игре не на жизнь, а на смерть. Зорский, не добившись нужного результата, встал в стороне, где кроме мальчика на него никто бы не обратил внимания. Дождавшись, когда их взгляды встретятся, он приспустил очки. Мальчишка улыбнулся. Искренне. Радостно, словно увидел кого-то близкого и родного. Крохотные пальчики остановились на кнопке и ребёнок, без раздумий, со всей силы надавил на неё. Последовала секунда длиною в вечность. Саша запомнит её на всю оставшуюся жизнь. Страх в глазах заложников. Взвизг отчаяния. Последний взгляд его коллег. Друзей. Братьев. Нет ничего ужаснее, чем смотреть в глаза близких, осознавших, что через мгновение их жизнь оборвётся навсегда. Ударная волна накрыла зал. Стулья, столы, журналы разлетелись по углам. Толстые стеклянные перегородки разбились вдребезги. Сашу сбило с ног. На пол, рядом с ним, громко позвякивая, падали гвозди и болты. Тротиловая бомба, усиленная поражающими элементами – смертный приговор для всех, кто находится в непосредственной близости от взрыва. Саша услышал стоны раненных. Он с трудом повернул голову. Неподалёку лежала женщина лет сорока. Её тело и лицо было исполосовано ранами и порезами. Она тихонько завывала от боли, прижимая ладони к обширной ране на животе, из которой торчал осколок стекла. Хаос был повсюду. Саша никогда раньше не чувствовал себя таким беспомощным. Уязвимым. Но больше всего его волновала судьба Шрама и Чижа. Быть может, им повезло и они живы? Нет. Он не имеет право тешить себя ложной надеждой. Кто-кто, а командир подразделения «Альфа» не понаслышке знает о последствиях взрыва пяти килограмм тротила, да ещё и с начинкой. Расстояние менее шести метров от эпицентра делает тебя лёгкой добычей для ударной волны: тяжёлые травмы, разрывы внутренних органов – минимум, что грозит человеку в зоне поражения. И чем ты ближе, тем вероятнее смертельный исход. Саша застонал. Но не от боли, а от безнадёжности. Зачем он пошёл наперекор Зорскому? Нужно было выполнить приказ, тогда все были бы живы. Резкий приступ головокружения и Саша потерял сознание. Тьма и забвение окутали его разум. И только голос вдалеке зловеще шептал «грядёт ужасное».