Шокирующее искусство

Печатается с разрешения агентства Synopsis Literary Agency.

Christopher Lawrence

SWOONING: A Classical Music Guide to Life, Love, Lust and Other Follies

Перевод с английского Елены Воронович

Copyright © Christopher Lawrence, date of the original Australian publication

This edition published by arrangement with Nero, an imprint of SCHWARTZ BOOKS PTY LTD and Synopsis Literary Agency

© Shatterstock, иллюстрации, 2024

© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2024

Затакт

Вы наверняка слышали о фильме, снятом по книге, или о мюзикле, созданном по мотивам пьесы. Но то, что вы держите в руках сейчас, – нечто другое. Это книга о классической музыке, основанная на чувствах, которые эта музыка вызывает. Книга о предмете, который, по всеобщему мнению, невозможно описать словами и чьи продолжительные удовольствия были бы неведомы человеку, буквально понявшему название книги. Вряд ли вы услышите хоть что-то, если отключитесь.

В этом и кроется вся нелогичность бренда, каким стала небольшая радиопередача, которую я начал вести еще в прошлом веке. Но каков продукт! Сегодня, когда наши возможности выразить или даже обдумать свое высказывание сократились до кратких банальностей в социальных сетях, многие из самых прекрасных идей, когда-либо возникавших у людей, – билет, позволяющий прокатиться на звуке, голосе или мелодии до самого отдаленного уголка нашего вутреннего мира. Это замечательное занятие, возможно, самое творческое из того, что вы сделаете за день. Люди годами спрашивали меня, почему это непринужденное словечко, примененное к музыке, произвело такой фурор (простите!), и лучшее из того, что я могу ответить: в глубине души мы все поэты. Да, вы тоже.

Повторное появление «Шокирующей музыки» (в англоязычном оригинале Swooning – «Обморок») в мягкой обложке лестно, хотя и удивительно. Конечно, если бы книги с хотя бы легким дуновением «самопознания» были действительно успешными, они никогда больше не увидели свет: миссия выполнена. С другой стороны, музыка, которая беззвучно льется с этих страниц, по меркам современной розничной торговли имеет потрясающий срок хранения, и никакого устаревания не намечается. Срок годности Моцарта не истекает в конце месяца. Чайковский 1,0 вряд ли требует обновления. Дело в том, что классика – это парад. За годы, прошедшие с момента выхода этой книги, гораздо больше людей, столкнувшись с понравившимся им произведением классической музыки, не отказались бы получить дополнительные советы о том, как наконец понять пресловутые прописные истины.

Как я уже отмечал, эта небольшая книга не ставит своей целью научить вас «как». Подобные объяснения содержатся в профессиональных толстых томах исследований. Но и в этом случае нет никаких гарантий. Игорь Стравинский, чей балет «Весна священная» вызвал в 1913 году бунт со свистом и воплями шокированной публики, как известно, сказал: «Я не понял в своей жизни ни строчки музыки, но я ее почувствовал». Спасибо большое, Игорь. Если этот вопрос ставил в тупик одного из самых талантливых и образованных композиторов всех времен и народов, то на что же надеяться нам? Для него тоже всё решали чувства, и именно к ним приведет вас «Шикирующая музыка». Меню, касающееся столь невещественных вопросов, вряд ли заслуживает страницы «Содержание», но, поскольку вы в ближайшие несколько часов приглашены на Концерт жизни, мы, по крайней мере, можем предложить вам программку.

Создание увертюры

Музыка была изобретена, чтобы обманывать и вводить в заблуждение человечество.

Эфор Кимский (IV в. до н. э.)

ельзя отрицать, что музыка способна проникать в душу и будоражить ее. На протяжении тысячелетий многие изумлялись или негодовали по поводу ее соблазнительной силы. С тех пор как камни стали отбивать ритм, как губы сжимали бамбук, как из натянутых на деревянную раму овечьих кишок извлекали звук, чувства не раз бросали вызов рассудку.

И наоборот, ее сила как проводника массовых эмоций не вызывает сомнений – спросите любую толпу футбольных болельщиков. Если религия действительно является опиумом для народа, то музыка – это опиумная трубка. Этот гипноз работает не только для множества людей, уязвимый в сотстоянии одиночества человек может разрыдаться от нахлынувших чувств, навеянных услышанной мелодией. Всплывают далекие воспоминания, прокручиваются давно забытые фрагменты жизни. Мы становимся теми, кем были. Иные переживания, казалось бы, не имеющие отношения к нашему сиюминутному состоянию, появляются и грозят захлестнуть нас: чистое удивление, всепоглощающая радость или экзистенциальная меланхолия, в которой можно увязнуть.

В другое время безмятежная музыка может убедить нас оставить эмоции и заняться созерцанием менее материальных проблем; по крайней мере, на несколько минут оставить все свои дела. Я могу подтвердить, что это происходило ежедневно, когда я вел утреннюю передачу о классической музыке для национального радио Австралии. Слушателям предлагалось «упасть в обморок от восторга», и это приглашение вскоре стало названием рубрики.

Для многих тысяч людей ранняя утренняя доза «Обморока» стала ритуалом. Тосты подавались вовремя, как раз чтобы послушать что-нибудь негромкое, намазывание веджимайта на хлеб следовало медленному ритму древнего армянского песнопения. Пассажиры поезда излучали блаженство и покой благодаря проникновенной арии сопрано, звучащей в их наушниках. Водители в пригородной пробке мечтательно глядели на стоящий рядом автомобиль и задерживались на парковке в конце пути, закрывая окна, чтобы сохранить пульсацию венецианского барокко. Нам рассказали, что некоторые люди спокойно умерли, а многие были зачаты в эти счастливые моменты музыки.

Мы шутили, что будем регулярно отправлять в мир «посылку восторга», но оказалось, что это шутили мы сами над собой. Казалось, что мы приносим настоящую пользу обществу или, по крайней мере, удовлетворяем какую-то неосознанную потребность многих людей, настолько глубокую, что вскоре им захотелось большего, чем крошечная будничная доза. Настало время для Обмороко-кассет, и была выпущена первая из CD-записей «величайших хитов» передачи.

Мы были оптимистичны в отношении первого из сборников «Обморока» и изготовили 5 000 экземпляров для продажи в Австралии. Даже сегодня, в большей степени, чем в 1995 году, классические релизы продаются в разы хуже, но мы надеялись, что регулярная реклама на радио обеспечит продажам дисков дополнительный стимул. Очевидно, что это помогло: в течение четырех лет за первым выпуском последовали еще два, продажи серии достигли более полумиллиона экземпляров, каждый из которых получил золотую и платиновую награды и стал самым продаваемым классическим сборником из когда-либо выпущенных в Австралии. Если не принимать во внимание влияние радио, то феномен «Обморока» должен был иметь другое объяснение.

Одной из причин такого успеха, несомненно, стало название, обозначившее соответствующий способ реагирования. На языке шоу-бизнеса это был «крючок». Но это еще не всё. У большинства из нас есть незадействованные эмоциональные кнопки. Поэтому нет ничего удивительного в том, что классическая музыка может (кхм!) играть на нас, как на скрипке. Как же это происходит?

Я верю, что великая музыка дает нам ощущение универсальности человеческого опыта. Напоминает о том, что когда композиторы достигали пика вдохновения, то они рассказывали нам о нас: наших чаяниях, нашей тяге к романтике, склонности к излишествам, стремлении к вечному. Почему же многим эти шедевры (Бетховен не носил парик, у него была такая лохматая шевелюра) Баха, Моцарта и прочих из музыкальной компании в париках кажутся такими непостижимыми, тогда как жизнь самих композиторов хорошо известна? Конечно, ремесло сочинительства требует большой дисциплины. Но стоит оторвать композиторов от забрызганных чернилами страниц, как начинают вырисовываться все те же старые модели явного незнания, как себя вести. Способность писать прекрасную музыку, похоже, не включает талант обустраивания своей жизни. Классическая музыка приятная? Нечасто это самое непосредственное выражение психических и эмоциональных крайностей, отчасти обман (как сказал бы Эфор), иногда опасное и часто приводящее в замешательство откровение.

Подобно тому как ничего не подозревающий слушатель устанавливает связь между классической музыкой и определенным душевным состоянием, так и эта книга объединяет факты, размышления и мелочи в разделы, примерно соответствующие последовательности эмоций, испытываемых влюбленными. Мы знакомы с каждой из этих стадий – они пробуждают в нас лучшие и худшие черты, классическая музыка черпает и в них вдохновение, ведя нас по их извилистым дорогам.

Подобно тому как во время прогулки цветы, замеченные сегодня, сменятся другими завтра, «Обморок» приводит доводы в пользу произвольности. Неизбежно я проложил собственный своевольный путь через горы данных, заполняющих обширный музыкально-исторический ландшафт (действительно, жизнь слишком коротка для некоторых биографий), и здесь в расположении материала с приведенными заголовками чувствуется отчетливое влияние музыкального альбома. В каждом разделе будет дан портрет композитора, чья жизнь служит примером эмоциональной «темы» раздела. Как и всё остальное в этой книге, эти жизнеописания не являются даже отдаленно официальными, представляя собой в лучшем случае анекдотическое изложение фактов; нет и намерения перечислить десять «лучших» композиторов. Их присутствие здесь – потакание автора своему вкусу; это композиторы, которые много значили для меня и к музыке которых меня непреодолимо влекло. Разъясняя природу этого влечения, я надеюсь на собственном примере вдохновить вас на изучение музыки и жизни великих композиторов или на повторное прослушивание произведений, которые проскочили мимо вас незамеченными. В следующий раз будет гораздо больше людей, с которыми можно встретиться, и историй, которые можно рассказать. Считайте, что это первый том.

Наши собратья по несчастью в этой книге – в основном представители «романтического» периода Европы XIX века. В конце концов, они хотели, чтобы эмоции в музыке стали формой искусства. В список включен лишь один ныне живущий композитор, и только потому, что я хорошо его знаю и чувствую, что могу говорить о нем с такой неприкрытой самонадеянностью.