Посвящается моей голубоглазой девчонке – чтобы в твоей жизни никогда не было ноши тяжелее, чем эта книга

«Прогнило что-то в датском королевстве»,

– Уильям Шекспир

Часть 1

Пролог

Впервые я сбежала, когда мне исполнилось шесть лет.

ОН поднимает брови, на лбу скапливаются морщинки, уголок губ нервно дергается, челюсть крепко сжата. Я знаю, что ОН сейчас сделает, и не должна допустить этого.

Мое дыхание учащается, в ладонях скапливается пот.

ОН тянется к двери, нащупывая тяжелый ремень.

Я почти не дышу.

Мигом бросаясь вперед, краем глаза я улавливаю коричневый кожаный ремень в ЕГО руках. Злобный рык злости режет мой слух, но я уже бегу, направляясь к двери.

– А ну, стой, мерзкая девчонка! – раздается грубый голос, который снится мне каждую ночь в самых страшных снах.

Я резко захлопываю дверь, вдыхая знакомый аромат Копенгагена. На мгновение он опьяняет, но спустя несколько секунд я осознаю всю серьезность происходящего. ОН гонится за мной. ОН никогда не оставит меня в покое.

Я бегу изо всех сил, хватая ртом воздух. Прохожие странно озираются на меня, но я продолжаю бежать. В горле ощущается привкус желчи, и я практически не дышу.

Не знаю, бежит ли ОН за мной, оглядываться в данной ситуации не лучшая затея.

Когда-нибудь я буду свободной, словно птица, и никто не посмеет поднять на меня руку.

Чувствую прохладные слезы.

Ветер обдувает влажные щеки, отчего создается впечатление, будто кожу обмазали мятным бальзамом. Я хочу раствориться, исчезнуть, уйти в небытие, больше не чувствовать страх, и эту ноющую боль в груди и лодыжках, которая напоминает мне, что я все еще бегу.

Когда-нибудь я буду свободной, словно птица, и никто не посмеет…

Больше не могу дышать.

Заворачиваю за угол улицы и ощущаю резкий толчок в бок, отчего мигом лечу на асфальт, всем нутром ощущая, как начинают гореть ладони, разодранные до крови. Бросая взгляд на едва проступающую кровь на поверхности кожи, я задерживаю дыхание, пытаясь стерпеть жуткую боль.

– Прости, я не хотел, – раздается растерянный мальчишеский голос сверху.

Оттряхивая пыль с разодранных ладоней, я поднимаю испуганный взгляд, одним движением руки пытаясь незаметно смахнуть предательскую слезу.

Мальчик.

Он стоит передо мной с нелепым выражением лица, будто только что съел самый кислый лимон на рынке «Израиль Пладс». Очередной поток бесшабашного копенгагенского ветра колышет его пушистые волосы цвета спелой пшеницы, а тревожная голубизна глаз с неким удивлением бегло рассматривает мое лицо.

– С тобой все в порядке? – растерянно проговаривают его губы.

Я с ужасом оглядываюсь за угол улицы и натыкаюсь на сердитое лицо отчима, источающее вселенскую злобу. ЕГО лицо будет встречать меня в аду, и оно приближается с каждой безбожной секундой.

Ноги уже несут меня на другой конец улицы со скоростью света, стараясь как можно быстрее исчезнуть из этого чертового города.

– Стой! – раздается громкий мальчишеский голос. – В машину!

Недолго думая, я резко останавливаюсь, заглатывая огромный поток воздуха, отчего мои легкие говорят мне спасибо. Оглядываясь назад, я натыкаюсь на того голубоглазого мальчика, активно машущего из черного автомобиля. Спустя мгновение я мигом усаживаюсь на мягкое прохладное сиденье, громко захлопывая за собой дверь.

Тяжело дыша, на заднем сидении автомобиля я встаю на колени и оглядываюсь назад, наблюдая как мужчина яростно озирается по сторонам, пытаясь отыскать свою излюбленную жертву. Несколько секунд спустя наши взгляды встречаются: ЕГО прищуренный и мой растерянный. Я перестаю дышать. Сгибаюсь пополам, пытаясь стать продолжением задних сидений, слиться с черной кожей. Кажется, мое сердце сейчас выпрыгнет из груди и все люди в мире поймут наконец, что это за громкий и тикающий звук…

– Все нормально, он тебя не увидел, – спустя целую вечность раздается тихий голос мальчика, отчего я слегка вздрагиваю. – У нас в машине необычные окна! Ты видишь всех, а тебя никто не видит. Правда, я забыл, как это называется…

– Тонировочные окна, – напоминает мальчику уверенный мужской голос с переднего водительского сиденья.

Я поднимаю взгляд и только сейчас осознаю, что все это время не дышала. Замечая, что мы здесь не одни, я направляю взгляд вперед и натыкаюсь на мужчину средних лет в потертой потной футболке и старых спортивных штанах, мельком поглядывающего на меня через зеркало заднего вида. Его лицо отражает небольшую вспышку удивления, исчезнувшую ровно в тот момент, когда он удивился и больше ничего, абсолютно ничего.

– Кто это был? – любопытно спрашивает мальчик, все еще поглядывая мужчине вслед.

Я не привыкла жаловаться людям, но как только в воздухе звучит этот невинный вопрос, мои губы тотчас же начинают дрожать и из глаз градом льются слезы, словно оплакивая всю бедность моего положения.

– Эй! Не плачь. Девчонкам не идут слезы, они портят их красоту, – с искренней улыбкой говорит мальчик, протягивая горстку маленьких конфет в пёстрых упаковках. – Меня Чарли зовут, а этот угрюмый мужчина мой дядя Хенрик.

Я хлюпаю носом, вытирая оставшиеся слезы и ощущаю, как сердце приходит в себя после бешеного, практически ежедневного марафона.

– Элизабет, – неожиданно раздается мой тихий голос в салоне автомобиля.

На меня смотрят пара искренних глаз с ноткой детской наивности, а широкая улыбка на его лице лишь подтверждает мои догадки. Я с осторожностью беру из его рук самую яркую конфетку кислотного желтого цвета, будто покупая билет в лотерею или всего лишь путевку в новую жизнь…

Глава 1

Тринадцать лет спустя

– Совсем скоро в Копенгагене начнется отбор на будущую принцессу, супругу нашего дорогого принца Дании Кристиана!

– Да, Нилс, совсем не верится, что всего через месяц этот замечательный дворец Фреденсборг, возле которого мы ведем прямой репортаж, заселят прекрасные и талантливые дочери Дании.

– Согласен с тобой, Хелл. Но также через месяц у нашего принца будет двадцать четвертый день рождения и после оглашения результатов первого отборочного тура – Его Высочество впервые за двадцать четыре года откроется публике.

– Я уверена, что каждому жителю нашего королевства интересно посмотреть на будущего монарха. Тем более, что по многолетней традиции, к сожалению, принцев нашего королевства скрывают от народа до их женитьбы. Но мы с вами все прекрасно знаем, что все это делается ради безопасности не только принца, но и нашего королевства в целом.

– Действительно, Хелл, через несколько дней мы все увидим нашего обожаемого принца. И да, дорогие девушки, у всех у вас есть шанс стать принцессой и, возможно, даже королевой нашей родной страны! Не упусти свой шанс, ведь именно ты можешь стать будущим нашего королевства!

– Внимание, сообщение с пометкой "молния": вооруженные повстанцы только что захватили «Оперный театр» Копенгагена, где, по неофициальным данным находятся несколько титулованных особ. Повстанцы требуют незамедлительное внимание властей и с каждой минутой выдвигают новые условия, угрожая расправой над приближенными королевской семьи. Напоминаем, что это уже не первый случай, когда экстремисты заявляют о себе. Ровно две недели назад мятежники устроили протест на Центральной площади столицы, нападая на Королевскую гвардию и разрушая памятники культуры. К счастью, это восстание было подавлено вооруженными силами…

– Элизабет, прошу тебя, выключи это, – раздаётся усталый голос матери с кухни. – Можешь прогуляться до ужина. Сегодня чудесная погода, а ты сидишь дома.

Я подхожу к кухонному столу и, опираясь на него локтями, высматриваю что-нибудь вкусненькое.

– У Чарли какие-то дела наметились, – говорю я, запихивая в рот четвертинку огурца, – он говорил что-то насчет бабушки. Я не уточняла.

Мама тихонько бьет меня по рукам, подавая знак, что ингредиенты из салата брать не стоит.

– Что вы за друзья такие, что не уточняете планы на день?

– Мам, не начинай… – мычу я, облизывая пальцы от майонеза.

– Может, у него что случилось? – обеспокоенно спрашивает она, вытирая влажные руки об кухонное полотенце.

В гостиной звенит мой мобильник и, не дослушивая мамин вопрос, я бегу, схватывая телефон на лету. На большом сенсорном экране высвечивается сообщение:

Чарли:

«Я заеду через пять минут».

Элизабет:

«???».

* * *

– Почему так долго? – спрашивает он, приглушая звук радио.

– Потому что надо заранее предупреждать, – ворчу я, закрывая дверь машины. – Эй, ты опять не закрепил волосы лаком? Я же говорила, что небрежная прическа тебе к лицу, – говорю я и тянусь к нему, чтобы растрепать волосы.

– Честное слово, у тебя какая-то мания к моим волосам, – с ухмылкой проговаривает Чарли через зеркало заднего вида, пытаясь исправить ситуацию на голове после прошедшего урагана, который носит мое имя.

– И почему ты постоянно ходишь в этих черных очках? – спрашиваю я, надевая очки друга на себя.

– Потому что мне так нравится, Элизабет, – говорит он, поворачивая голову в сторону проезжающих машин.

Я закатываю глаза.

– Боже, Чак, ты в курсе, что их придумали, чтобы защитить глаза от солнца? Или ты боишься, что твои глаза раскроют все твои скелеты в шкафу? – с ухмылкой проговариваю я, подозрительно прищуриваясь.

– Прошу, не называй меня так, я чувствую себя какой-то двенадцатилетней девчонкой, —улыбается он.

– Чаки, Чаки, Чаки…

Он закатывает глаза, и мы оба смеемся, а я откидываюсь на спинку сидения, устремляя взгляд на пешеходную часть. И через несколько секунд замечаю, как молодая девушка в светлом элегантном платье по колено, в легком небрежно накинутом на волосы платке и коричневых очках наблюдает за нашей машиной. Она удерживает несколько разноцветных фирменных пакетов в руках, стоя возле огромного цветка, листья которого слегка скрывают черты ее лица.

– Кто это? – тихо спрашиваю я, продолжая смотреть на девушку. – Почему она так смотрит на нас?

– Где? – Чарльз устремляет взгляд на пешеходную часть и плотно сжимает губы, проведя рукой по волосам. – Черт, только не это.

– Эй, с каких это пор ты начал употреблять мои словечки? – ухмыляюсь я.

– Не сейчас, Лилибет, – говорит он, глубоко выдыхая.

Я уже хочу вновь упрекнуть его в том, чтобы не называл меня этим противным именем, но как только я открываю губы, чтобы произнести хоть что-то, так замечаю, как спустя мгновение, девушка начинает быстро приближаться в нашу сторону, стараясь не споткнуться на огромных каблуках.

– Чарльз, – говорит она, запыхавшись, – Чарли, это ты?

– Да, Белла, это я, – говорит он с натянутой улыбкой. – Что ты здесь делаешь?

Девушка просовывает голову через окно салона, чуть ли не сталкиваясь со мной идеально накрашенным лицом. В салон автомобиля пробивается запах дорогих фирменных духов с ноткой ванили.

– Знаешь, дорогой, я хочу задать тебе тот же самый вопрос, – говорит Белла и широко улыбаясь, приподнимает огромные фирменные очки, закрепляя их на голове.

Мне кажется, ее белоснежной улыбкой можно осветить половину Копенгагена. Несколько светлых волнистых локонов падают с ее плеч, а с легким дуновением ветра короткая челка наполовину прикрывает ее яркие карие глаза, и свободной рукой она ловко смахивает ее обратно.

– Не хочешь нас познакомить? – она продолжает улыбаться неестественной улыбкой.

– Элизабет, – обращается ко мне Чарльз, – это моя кузина…

– Изабелла, – она протягивает мне руку, я отвечаю на рукопожатие.

– Приятно познакомиться, – говорю я, кивая головой.

– Так, почему ты не в Швеции? – задает вопрос Чарльз, поджимая губы.

Его глаза невольно сужаются, что свидетельствует о том, что эта ситуация явно напрягает его.

– Приехала повидать родственников, ты разве не рад? – быстро проговаривает девушка, усаживаясь на заднее сиденье.

– Нет, почему же, – он пожимает плечами, направляя взгляд в зеркало заднего вида, голубые глаза настораживаются. – Ты уже виделась с бабушкой?

– Нет, планирую сделать это через месяц, – она изображает хитрую улыбку на своем идеальном лице. – Не подвезешь меня до отеля?

– Без проблем, – отвечает Чарли, заводя автомобиль.

– Элизабет, значит, – задумчиво проговаривает Изабелла, – и как давно вы?..

– О, нет, – говорю я, разворачиваясь в ее сторону, – ты не так поняла, мы с Чарли дружим уже больше десяти лет, так что…

Белла удивленно поднимает брови, сжимая губы в одну плотную линию.

– Тебе как обычно в Англетер? – спрашивает Чарльз, растерянно почесывая затылок.

Интересно, почему он хочет избавиться от общества своей кузины?

– Естественно, дорогой кузен, – наигранно отзывается Белла. – Знаешь, а ты подрос, стал таким мужчиной, – улыбается она, взъерошивая его светлые волосы.

Левой рукой я дотягиваюсь до магнитолы и прибавляю звук радио, чтобы хоть как-то отвлечься от странной беседы кузенов.

– Во Фреденсборге уже началась масштабная подготовка комнат будущих финалисток отбора. И вот уже мы видим, как ко дворцу подъезжает персонал, который будет обслуживать девушек. В данный момент заметно, как дворец обновляют, появляется новая мебель и различного вида современные технологии. Мы с нетерпением ожидаем свежих новостей от наших корреспондентов и должны признать, что…

– Тебе не надоело это слушать? – недовольно спрашивает Чарльз, выключая радио.

– Мне надоело слушать эти бесполезные попсовые песни по радио, – отвечаю я, отворачивая голову в сторону.

– А ты будешь участвовать в отборе? – Изабелла с интересом подается вперед, дотрагиваясь до моего плеча.

– Нет, я не думала об этом, ведь я не титулованная особа, – я загибаю два пальца, изображая кавычки. – Да и к тому же, после выпускного я подаю документы в университет, и мне будет совсем не до этого.

– Вот тут я тебя полностью поддерживаю, – кивает Белла, поджимая алые губки. – Я вообще считаю все это полным бредом. Чарльз, не кажется ли тебе, что там все заранее куплено?

Чарли устремляет странный взгляд в зеркало заднего вида.

– Какая разница, что я думаю? Нашего мнения никто спрашивать не будет, – говорит он бесцветным голосом.

– Вот именно! – подхватывает девушка.

– Почему в нашей стране существует такая традиция? – я нахмуриваю брови. – Почему кронпринц должен жениться на какой-то простолюдинке. В его жилах, черт возьми, течет королевская кровь, он в родстве со всеми королевскими домами Европы, а их дети получатся полукровками!

Изабелла активно хлопает в ладоши.

– Браво! – восклицает она. – Наконец-то нашелся в мире человек с таким же мнением!

– Ты воспринимаешь все близко к сердцу, Лилибет, – говорит Чарльз. – Думаешь, принц будет принимать в этом хоть какое-то участие? – он ухмыляется. – Ему выберут в жены какую-нибудь аристократку, у которой семья будет богаче, чем Виндзоры.

Автомобиль медленно останавливается, и в окна салона бросаются светлые блики шикарного отеля.

– Да и к тому же, ты разве не хочешь стать принцессой? – обращается он, поворачиваясь в мою сторону. – Не желаешь увековечить свое имя в истории?

– Поверь мне, Чарли, – говорю я, и уголок его губ приподнимается вверх, – каждая девчонка хочет стать принцессой, потому что в этом случае всем плевать, красавица ты или нет, ты – принцесса и этого достаточно.

– А мне нравится ход твоих мыслей, – задумчиво отзывается девушка, игриво поправляя уголок алых губ указательным пальцем. – До встречи, надеюсь, еще увидимся.

Я коротко киваю, улавливая, как дверь машины закрывается и несколько секунд наблюдаю, как, девушка, виляя бедрами, следует к главному входу отеля.

– Почему ты хотел избавиться от нее? – спрашиваю я, разворачиваясь к другу. – Чем она тебя напрягает?

Одним резким движением он схватывает руль обеими руками, глубоко выдыхая. Натыкаясь на немую стену, через некоторое время я вновь задаю вопрос, который все это время весит в воздухе.

– Ты сердишься?

– Я и забыл, что от тебя ничего не утаишь, – медленно проговаривает он, всматриваясь в лобовое стекло автомобиля.

Несколько минут мы молча смотрим на проезжающие мимо машины, зарываясь в собственные мысли.