– Итак, я рад, что вы уже здесь, – мужчина развалился на кресле в удобной и даже расслабленной позе, несколько иронично наблюдая за их метаниями и страхом. – Обойдёмся без пожиманий рук, поцелуев в щёчки и прочих знаков внимания. Мы и так друг с другом знакомы. И если вы этого пока не помните – то это ваши проблемы. Вообще, мне было интересно увидеть, во что вы превратитесь по дороге сюда. Магия Дома, – он обвёл жестом и взглядом пространство, демонстрируя, что имеет в виду не сам кабинет, пусть и огромный, а всё здание, – меняет каждого, кто осмелился переступить порог. Кому Я позволил пройти по этим дорогам и проехать на лифте. И вы, пока шли, полностью сформировались, прошли все этапы готовки, чтобы считаться полноценным блюдом. И, конечно, вкус у каждой из вас разный, – он иронично усмехнулся, глянув на Нику, так что она поняла намёк на её недавние размышления о чудовищах, которые таятся под иллюзией красавчиков. И, конечно, являются плотоядными монстрами. Иначе зачем им вся эта маскировка?!

– Ника, я тебя уже просканировал, пока вы шли сюда: скоро у тебя должна будет проявиться возможность колдовать, можешь не переживать, что у тебя ничего не получится, – неожиданно тепло улыбнулся мужчина. И Ника ощутила, как сердце забилось сильнее. Нет, не потому, что она внезапно влюбилась в него, а потому, что он в неё поверил!

Раньше ни один мужчина не верил в неё. Да она особо ни с кем не встречалась, предпочитая вести уединённую жизнь мизантропа.

Ника ощутила, что расслабляется, но, погрузившись в пучины собственного океана эмоций, почти не обращала внимания ни на подругу, ни на других, крайне любопытных личностей, которые тоже находились в кабинете и ожидали своей участи.

Однако, отдышавшись, немного взяв себя в руки, Ника всё же отметила, что директор демонстративно игнорирует Аллу. Словно даже не хочет лишний раз смотреть ей в глаза. И изучать её душу, как это он только что проделал с ней, тоже не собирается.

Тяжело вздохнув, девушка решила, что ни в коем случае не будет влезать в непростые отношения между этими двумя. Да и в отличие от многих девушек, ей не было особенно интересно обсуждать как чужие постельные победы, так и поражения на личностном фронте. Будучи одинокой, она либо завидовала – в чём честно самой себе и признавалась, либо же просто скучала и тосковала, когда слышала долгие жалобы на вторую половинку.

Ещё в школе она закаялась давать кардинальные советы, типа: "Чего же ты с ним встречаешься, если он так тебе противен и настолько сильно тебя обижает?! Бросай его и найди получше!".

На что получала в ответ недоверчивый прищур, презрительную гримаску, крайнюю степень обиды и язвительные ответы вроде: "Да что ты можешь в этом понимать, целка уродливая! Да у тебя и такого нет, и, вообще, никого! Сначала своего заведи, а потом советы свои дебильные давай!".

Так после школы, когда на неё едва не ополчилась вся женская половина класса, а потом и универа, в котором она так и не доучилась до конца, Ника научилась держать язык за зубами, а рот на замке.

Так что теперь даже её лучшая подруга, Алла, не обижалась, когда Ника, после очередного откровения на любовно-постельную тематику, просто растерянно улыбалась, разводила руками и отвечала: "Ты же знаешь, я ничего в этом не понимаю, у меня и парня-то нет. Так что я не могу тебе ничего посоветовать. И мнения своего у меня тоже нет. По крайней мере, в этом случае".

Ника понимала, что перестраховывается, и, быть может, даже обижает подругу, словно плюёт на её чувства с высокой колокольни, но лишившись трёх подруг – одну за другой – из-за слишком смелых советов, она предпочитала делать вид, что ей эта тема совершенно не интересна. И что выслушать она, конечно, может, но ничего определённого по этому поводу не скажет. Никогда.

Сглотнув, девушка медленно кивнула и криво усмехнулась, продемонстрировав, что она готова на подвиги, хоть ей и страшно.

Мужчина встал с кресла и вышел из-за стола, заставив и Аллу, и Нику уставиться на него, сглатывая слюну, как голодный оборотень при виде обнажённой девушки.

Высокий, крепко сложенный и статный, он неизбежно приковывал внимание. Плюс к красивой внешности и прекрасной, накаченной фигуре – дорогая одежда и аксессуары. Комбо, после которого у любой девушки звёздочки перед глазами начнут летать и, фигурально выражаясь, кровь из носа польётся ручьями, как у впечатлительных героинь аниме.

– Новообращённым ведьмам – новое дело, – серьёзным тоном обратился он к ним обеим, заставив девушек заполошно пытаться сделать вид, что они его не рассматривали с ног до головы, чуть ли не облизывая взглядами. И если бы они были кем-то вроде призрака Лизуна из "Охотников за привидениями", то он бы уже ходил весь в зелёной эктоплазме.

Затем он обернулся к другой половинке кабинета, развернувшись в сторону камина, и произнёс тоном коммивояжёра, пытающегося продать два дешёвых ножа по цене одного дорогого:

– А эти милые, на первый взгляд ничем не выделяющиеся девушки, действительно талантливые ведьмы. Так что вам сегодня повезло!

Ника привстала на цыпочки, вытянула голову и прищурилась, пытаясь понять, к кому он там обращается.

И захлопала ресницами, широко распахнув глаза, когда, наконец, разглядела в полной мере вполне сюрреалистическую картину, которая вписывалась в любой сон, ещё не перешедший в кошмар, но уже на пути к Тёмной Стороне.

Он немного помолчал, усмехнулся, кашлянул в кулак и продолжил ораторствовать, приняв внушительную позу:

– И пусть вас не обманывает их нелепая одежда и вид милых, но недалёких леди, которые способны лишь обмениваться сплетнями за чашечкой традиционного английского чая с печеньками, ведущими во Тьму. На самом деле они мудры, как выжившие из ума гадалки и современные экстрасенсы, а в битве смелы, словно юные амазонки. В общем, у нас все маги отборные, как ядовитые грибы в зачарованном проклятом лесу.

Алла громким, негодующим хмыком продемонстрировала своё отношение к иронии. Ника улыбнулась, сообразив, что он не то, чтобы издевается, а лишь старается поднять им настроение.

Ну, или просто прикалывается.

Нике почему-то показалось, что, несмотря на солидный вид мужчины под тридцать, начальник в душе тот ещё мальчишка, у которого, несмотря на острый ум, в голове не просто ветер гуляет, а временами переходит в настоящий ураган.

– Пройдите, дорогие коллеги, немного дальше, а то так никого и не увидите. И вас не смогут как следует разглядеть, – он приглашающе махнул рукой, первым сделав несколько широких шагов вглубь помещения.

Ника отметила, что на небольшой изящной софе кое-как поместилось четверо. И первой ей бросилась в глаза девушка, которая выглядела одновременно бледно и стервозно. Вроде бы ничего особенного: бескровное костистое лицо, обрамлённое мышинно-серого оттенка волосами, бледные тонкие губы и рыбьи глаза блекло-серого цвета, а что-то вызывает стойкую неприязнь.

Ей почему-то подумалось, что эта девица с постным лицом и соблюдением всех принципов своей веры, с удовольствием бы понаблюдала за пытками и казнью, особенно молодых и красивых девушек и парней.

Платье было в пол, серым, прикрывая обувь. А руки, сжимающие чёрные чётки, девушка поместила на колени. По её позе было заметно, что она напряжена, мечтает побыстрее уйти, но долг или приказ держат её рядом с двумя мужчинами и одной женщиной.

Всем своим видом она показывала, что с удовольствием отправила бы всех мерзких магов на костёр, но ради уважения к высоким титулам тех, с кем она прибыла, так уж и быть, воздержится.

Практически падая с софы, приткнувшись на самом краешке, восседал немолодой король – о его высоком положении можно было догадаться, лишь выглянув на тусклую золотую корону в седых волосах.

Он был крепко сложён и время от времени хватался за рукоять громадного меча в ножнах, украшенных драгоценными камнями, явно желая по привычке использовать оружие в качестве весомого аргумента в разговоре.

Королева была намного моложе, но всё-таки не юной девицей, с красивым, но потасканным лицом со следами неумеренных возлияний и других следов порока. Можно было сразу сделать вид, что грешить она любит гораздо больше куда более молодой, но некрасивой девицы. Черты её узкого лица показались Нике немного змеиными, неприятными.

Облегающее длинное платье сдавливало корсетом талию и грудную клетку, демонстрируя в широком вырезе вполне красивый, хоть уже слегка увядший бюст. Массивная корона подчёркивала густые русые волосы, затянутые сеточкой, усыпанной брильянтами.

Рядом с королевой восседал молодой, пригожий рыцарь в полном доспехе, но без шлема. Именно его широкие плечи и куда более массивная, чем у короля, фигура, и занимали большую часть софы.

Время от времени взгляды королевы и рыцаря встречались, и было заметно, что эти люди связаны страстью. Между ними пылало пламя и искрили молнии.

Пылал пламенем и король, который иногда кидал на парочку ревнивые взгляды. Но Нике показалось, что вся эта история с изменой длится настолько давно, что ему уже почти наплевать.

Она даже предположила, что и сам король давно нашёл кого-то на стороне, и ревнует, скорее, напоказ. Чтобы не выглядеть полным болваном и тряпкой.

– Вот ваши будущие клиенты, – с улыбкой обратился к ведьмам шеф.

Ника сразу же сделала мысленную заметку выяснить, как его всё-таки зовут! А то при чужих об этом было неловко спрашивать. Да и выставлять себя уж совсем "зелёной" она не хотела. Мало того, что сегодня они с Аллой впервые узнали о существовании магии – знания, полученные во снах не в счёт! – так ещё и первый день на работе. И даже имя своего шефа не удосужились выучить.

"Ага, а ещё номер телефона нашей волшебной фирмы, её название и прочие реквизиты", – подумала Ника, хмыкая.

– А я им говорю – идите вы все полем, лесом и плывите трупами по реке! – эмоционально продолжил король, обращаясь к шефу. Он резко взмахнул рукой и вряд ли случайно попал по уху голубоглазого блондинистого рыцаря. Тот поморщился, но решил сделать вид, что поверил в случайность жеста. – Старый маг служил нашей семье всю жизнь, а, значит, его вещи – моё наследство! И кольцо так тем более!

– Мерлин хотел, чтобы его вещи были проданы на межмировом аукционе, – твёрдо заявил вышедший из полутьмы тощий и лысый, ушастый монах в чёрной сутане в грязных пятнах. Он, с грустью оглядев помещение, обнаружил стул и, подтащив его поближе к софе, протянул руки к пламени камина.

Огонь придавал блеск волосам королевы, делая её лицо более моложавым и привлекательным, добавлял ярких красок и так очаровательному лицу рыцаря, отражаясь от начищенного до блеска доспеха, и выделял седину и глубину морщин короля.

Однако Ника отметила, что светло-карие глаза короля пылали внутренним огнём ярче, чем у остальных из этой сомнительной компании.

– Вот в это я не верю! Да он даже слов таких не знал! – сердито возразил король.

У Ники в голове словно включилась электрическая лампочка с надписью "Эврика!". Ей почему-то подумалось, что короля, конечно, должны звать Артуром, его неверную жену Гвиневрой, а того молодого красавчика, с которым она и изменяла мужу – Ланселотом.

Несмотря на то, что легенды и мифы она всегда читала с удовольствием, в данный момент память выдавала скудные обрывки знаний. Единственное, что ещё осталось в памяти на эту тему: то, что всё закончится плохо. Для короля Артура. И был там ещё какой-то Мордред… Именем которого вроде бы ругались в книгах о Гарри Поттере.

"Там вроде бы фигурировала ещё какая-то фея, которая заманила Мерлина, помахав перед ним интимным местом, но так и не раздвинула ноги, и прикончила", – смутно припомнилось ей.

Нике очень хотелось повернуться к Алле, стоявшей чуть дальше, чтобы расспросить, что та помнит о легенде про короля Артура и рыцарей круглого стола. Но решила не отвлекать её от красноречивых переглядываний с директором. Чтобы случайно не схлопотать проклятье сразу с двух сторон.

Ника ещё подумала, что шеф не просто так заставил их ходить кругами по волшебному зданию. Ведь они так устали, настолько выбились из сил, что устраивать истерику было решительно невозможно в виду отсутствия на это моральных и физических сил.

Да даже на то, чтобы удивиться как следует, энергии тоже не хватало. Несмотря на то, что они удосужились чести лицезреть поистине легендарных личностей вживую.

– А я утверждаю, что перстень Мерлина – мой, – вступила в беседу некрасивая девушка в сером платье, сердито глянув на остальных конкурентов. – Я была его супругой, между прочим!

– Никто не оспаривает факт ваших супружеских уз, фея Нимуэ, – медовым тоном отозвалась королева, глянув на неё, будто повар на ещё живого, но уже скоро нет, рака. – Однако тот вопиющий факт, что ты его заманила в ловушку и заживо похоронила – говорит не в твою пользу. Вряд ли хоть один мужчина простил бы такое. Так что, если бы он что-то тебе и завещал, то лишь выдал бы справку о сожжении на костре. Возможно, этим стоит заняться, когда мы вернёмся в наш мир, – взглядом королевы можно было готовить мясные блюда с любой степенью прожарки.

И девушка, пару минут назад надменная и непреклонная, сразу же сжалась, зло сверкая глазами.

"Офигеть красотка-соблазнительница! – искренне изумилась Ника про себя. – Хотя, возможно, раньше были другие каноны красоты? Но как Мерлин повёлся на вот это вот убожество?!".

– Я вообще считаю, что мы не должны были брать её с собой, – не унималась королева, кинув брезгливый взгляд на девушку, – она – обычная преступница, которую нужно казнить на главной площади, а не сажать рядом с благородными людьми высокого положения! Тем более, сомневаюсь, что она вообще человек. Хотя, как для феи, пусть и озёрной, она слишком уродливая. Её внешний вид позорит тех прекрасных леди, которые вынуждены терпеть её соседство.

Ника отметила, что начала машинально кивать, соглашаясь с последним некорректным высказыванием её величества.

– Потаскуха! – тонкие и сильные пальцы сжались вокруг длинной шеи королевы.

– А ты, Нимуэ, убийца! – выкрикнула Гвиневра, вырываясь из цепкой хватки феи, в данный момент куда больше похожей на злую колдунью, чем остальные ведьмы в помещении.

И так как женщины сидели рядом, никакое препятствие не помешало им ухватить друг дружку за волосы и устроить типично женскую потасовку, больше всего напоминающую кошачью драку: много шерсти, визга, но мало смысла.

– Благородные леди, вам не пристало выяснять свои непростые личностные отношения вульгарной дракой, – с ленцой ответил король, поглядывая на дерущихся женщин с некоторым удовлетворением, будто давно и безуспешно мечтал надавать каждой по заднице, а тут его мечта сбылась сразу в двойном экземпляре.

Нике внезапно подумалось, что король воспринимает эту драку как кривлянье шута. Сразу становилось ясно, что это была не первая их ссора, возможно, и не вторая, и сейчас, отшлифованная временем и богатым опытом, драка производила впечатление искусно продуманного развлечения, вроде рыцарского турнира или выступления любимых артистов передвижного театра.

Наконец, сообразив, что сейчас не место и не время для развлечений, Артур ещё раз неохотно развернулся к дерущимся и визжащим уже на ультразвуке женщинам.

– Кто-нибудь, разнимете их уже! – повелительным тоном произнёс он, всем своим видом демонстрируя, что ему невместно заниматься подобным, да и не хочется щеголять боевыми царапинами на лице и руках и рисковать лишиться глаз. – Да сделайте уже что-нибудь! Они же покалечат друг друга, – он это произнёс мечтательно, едва ли не с надеждой.

– Ах, если бы! – внезапно вырвалось у Ланселота. Тот с тоской смотрел прямо перед собой, мечтая куда-нибудь провалиться. Можно даже в геенну огненную, лишь бы подальше от давно осточертевшей любовницы и поднадоевшей роли негодяя – осквернителя семейного очага. – То есть, конечно, ваше величество, – отвесив небольшой поклон сидящему рядом с ним монарху, добавил он поспешно, – я бы очень хотел разнять наших прекрасных дам, но это не в моих силах. Какое-то злое колдовство сковало моё тело, и я не могу двигаться. Боюсь, это всё чары мерзкой феи, которая, как все мы знаем, является тёмной колдуньей. И от чьих чар никогда нет никакой пользы, только один вред!

Сказав это, он демонстративно сложил руки на груди, сопровождая сие действо звяканьем металлических деталей доспеха.

– Ты совершенно прав, сэр Ланселот, – кивнув, степенно произнёс король. – Мне, королю, не пристало вмешиваться в женские потасовки, однако я тоже чувствую, что члены мои тяжелеют, а тело сковывает усталость и слабость разливается по жилам.

Только, в отличие от молодого рыцаря, он не смотрел в одну точку, а с интересом наблюдал за ходом сражения.

Дамы уже начали вырывать друг у друга волосы клочьями, пытаться задушить или выцарапать глаза.

– Всеблагой господь! Дай сил ничтожным слугам твоим побороть дьявольские чары, – прогнусавил монах, сложив ладони в молитвенным жесте, направив взгляд к небесам, то есть, к потолку.

А затем, посчитав свой святой долг исполненным, откинулся на спинку стула с умиротворённым выражением лица.

Директор уселся на край стола, чтобы с удобством обозревать творившееся безобразие и наслаждаться каждым мгновеньем. Никаких активных действий он также не стремился предпринимать. То ли из-за солидарности с остальными представителями сильного пола, то ли из-за кодекса Тёмного властелина, в смысле, директора магической фирмы, который не позволял ему вмешиваться в разборки между клиентами.

Так что, тяжело вздохнув и переглянувшись, Ника с Аллой поняли, что разнимать дерущихся женщин придётся им. И, конечно, со всем уважением! Учитывая, что одна из них – фея, а другая – так вообще королева.

Ника выпнула вперёд Аллу, шепнув ей, что она, как более высокая и крепкая женщина, должна взять на себя её величество, так как та тоже отличалась высоким ростом.

Алла ещё раз тяжело вздохнула, широким гусарским шагом в считанные секунды добралась до кучи-малы, которая переместилась с софы на пол, и из очутившихся на полу личностей, поднатужившись, выдернула королеву.

Это было непросто сделать, так как женщины успели уронить на себя рыцаря в тяжёлых доспехах.

Ника прикрыла рот ладонью и с восторгом и опасением наблюдала, как её лучшая подруга немыслимым усилием воли наколдовывает верёвки и кляп, после применения которых королева стала напоминать иллюстрацию из эротического романа с элементами БДСМ.

Верёвки оказались ещё и липкими, как паутина у паука, по своим свойствам напоминая изоленту. Они взялись насмерть, зато кляп выглядел как скрученные трусы сомнительной чистоты. Так что королеву угомонили быстро и безболезненно.

Сглотнув, Ника вышла вперёд, ощущая себя факиром, у которого день не удался. Фея наставила на неё ладони и окатила грязной водой из озера, кажется, наполненного ядерными отходами больше, чем водой.

Ошеломлённая и разозлённая, в первую очередь из-за испорченной одежды, девушка поднатужилась, точно не осознавая, что ей делать, но желая сотворить хоть что-нибудь, чтобы только подруга и будущий директор в ней не разочаровались.

Ей очень не хотелось мысленно ставить приставку экс, обращаясь к ним.

Запахло палёным.

– Кажется, ведьма где-то горит, – меланхолично заметил священник, блаженно улыбаясь, словно где-то на шикарной кухне ресторана со звёздами Мишлен известный шеф-повар, тот же Гордон Рамзи, готовил его любимый десерт.

Тут же внимание присутствующих привлекла ведьмина шевелюра, которая как раз и загорелась.

– Помогите, я горю! Пылают мои волосы и моя душа! – заорала фея.

– Ты же Озерная фея, вот и вылей на себя воду! – язвительно посоветовала Алла.

– Воды!!! – заверещала Нимуэ, пытаясь сбить пламя руками, на которых тут же появились жуткие ожоги и пузыри.

Стало понятно, что такими жалкими потугами она не сможет спастись.

Ника сильно вздрогнула, с трудом сдержавшись, чтобы не завизжать от ужаса. Горящую ведьму девушка видела впервые. Она вновь выставила вперёд руки и как следует зажмурилась, словно ребёнок, пытающийся увидеть перед внутренним взором куда больше сладостей, чем ему подарили.

И тот час же над головой вопящей феи возник громадный кулер с водой. И тот час же разлетелся на куски, будто его взорвали изнутри. По всему кабинету разлетелись брызги и куски пластика, но большая часть жидкости всё-таки попала на голову истерички.

В общем, к немалому облегчению короля, рыцаря, священника и директора, драка исчерпала себя сама в кратчайшие сроки.

Оглядывая поле битвы, чудом не превратившийся в пылающие руины роскошно обставленный кабинет ужасающего начальства, Ника качала головой и вздрагивала от пережитого.

Она осознавала, что они так просто не отделаются.