Настоящее

Я открыла глаза.

Веки такие тяжёлые, словно на них положили грузики.

Словно я не просыпаюсь, а выкарабкиваюсь из глубокой ямы… Состояние отрешённости и непонимания. Всеми силами стараюсь задержаться тут в реальности, главное не дать глазам вновь закрыться и не унести меня в неизвестное.

Лёжа, стараюсь осмотреться. Я в очень знакомой и по ощущениям в очень родной комнате. Приятно пахнет свежевыстиранным постельным бельём – лучший аромат на свете… Стараюсь вдохнуть его поглубже…

В голове сумбур. Меня бросает от воспоминаний к воспоминаниям, и я не могу сообразить в какой реальности я нахожусь именно сейчас.

Моя голова утопает в мягких и таких блаженно-удобных подушках. Такое невозможно спутать ни с чем другим. Сразу становится ясно, что я не в доме у Джейкоба и уж точно не у себя. Могу даже не открывать глаза и не осматриваться, всё уже предельно ясно. Как вообще вышло так, что я позабыла это место? Как я смогла стереть из памяти человека, который сделал меня счастливой?

Я стараюсь ухватиться за остатки своего сна, сотканного из воспоминаний, в котором впервые засыпаю в этой комнате и просыпаюсь в лучшее утро в моей жизни…

Разве хорошее забывается? Как же хочется вспомнить всё…

Чувства неловкости усердно начинают подбираться ко мне, словно мелкие букашки, готовые покрыть каждый миллиметр моего тела. Следом, появляется моя нелюбимая и как всегда нежданная стыдливость, а тут же, за ней и желание оправдаться. Всех своих «друзей» я стараюсь прогнать и делаю пару резких движений, в надежде подняться. Оказывается, я ещё очень слаба. Моё тело буквально взвывает от боли не желая, чтобы его вообще трогали. Оно требует покоя! И я вновь, оказываюсь на этих блаженных подушках. Пока что меня спасает лишь их аромат.

Неудивительно, ведь можно без преувеличения сказать, что по мне «проехал паровоз». Частицы событий сегодняшнего… или вчерашнего дня стали всплывать в памяти, все разом и в произвольном порядке. Они как нарочно, перепутываются с воспоминаниями, как впервые я оказалась в этом доме, в этой самой комнате… Затем, вспышка, и я вспоминаю, как лежу на земле, а рядом стоит Константин. Он весь в крови… Следующая вспышка и я вспоминаю, то что хотела бы навсегда похоронить или при возможности, вообще стереть из памяти. Мама…, её потеря тянет меня на дно…

Понимаю, насколько я всё ещё бессильна над своими эмоциями и не могу (а вдруг, никогда и не смогу) смириться с утратой родного человека – самого родного и никем на свете незаменимого.

Полагаю, именно поэтому мне так страстно хочется, чтобы это был сон. Чтобы всё оказалось сном! Мне хочется, чтобы я вернулась в то утро, когда могла взять и просто поехать домой, где она меня ещё ждала…

А ведь на какое-то мгновение, к примеру, пару минут назад, проснувшись в этом приятном для меня месте, я позабыла о чёрном дне в своей жизни. Я позабыла, что с мамой случилось что-то плохое, словно она жива и невредима, а эти нахлынувшие воспоминания меня вновь швырнули с небес на землю. Ненавижу их за это! Лучше бы я вообще не просыпалась!

От эмоционального взрыва в моей голове, у меня зверски сильно заболела голова. Невидимая сила медленно и безостановочно вбивала гвоздь в мой левый висок. Я нырнула под одеяло, желая спрятаться…

Не могу сказать точно, сколько времени я провела под этим тёплым и таким лёгким одеялом, но открыв глаза, я увидела ЕГО. Его благородный облик, словно завис надо мной… Затем, он приоткрыл моё лицо, аккуратно поправив одеяло чуть ниже моего лица, дав при этом воздуху возможность проникнуть в моё замкнутое пространство.

Он был таким же очаровательным, как и в моём «сне», он был реальным.

Его зеркальные глаза смотрели на меня с заботой и лёгким волнением. Я поймала себя на мысли, что каждый раз просыпаясь, хотела бы видеть его рядом. Но в тот же миг мне сделалось стыдно за то, как грубо и невоспитанно я обходилась с ним в последнее время, а он всё равно сейчас сидит возле меня и переживает…

Его дыхание было спокойным и ровным, лишь цвет глаз в этот раз не переливался, а был глубоко-карим…

– Ты как?  – поинтересовался он, решив нарушить повисшее молчание.

Я протёрла лицо руками, расчищая его от волос:

– Думаю, уже лучше. Головная боль прошла и сразу хочется жить.

– Всё равно вид ещё неважный.

«Ещё бы!»

– Как долго я здесь?

Евгений взглянул в сторону, о чём-то подумал и лишь затем ответил:

– Сегодня третий день. Твои наружные раны уже затянулись,  – указал он в сторону грудной клетке,  – но болевые ощущения пока будут.

– Говоришь как доктор.

– Тебе бы подкрепиться,  – продолжил он, оставив мои комменты без внимания.  – Мы с Джейкобом кое-что поймали для тебя…

«Какой-то он не такой…  – подумалось мне.  – Словно огонёк, который горит на минимуме, не желая расходовать свою энергию.»

– А ты бледненький,  – улыбнулась я,  – рассматривая его бесцветные губы.  – Волновался?

– Есть немного!  – постарался он съязвить, но вышло у него как-то вяло.

– Коллекционируешь ссадины?  – указала я взглядом на его руки.

– А ты синяки?..

– Да, синяки меня любят.

Евгений осторожно привстал, выпрямившись во весь рост. Видимо это обозначало, что наш неловкий диалог закончен. Я обратила внимание на его внешний вид. На нём были чертовски клёвые красные спортивные штаны с тремя белыми полосками по бокам!

«Он себе не изменяет!»

– Я тебя оставлю.  – подытожил он.  – Просыпайся, да загляни в ванную, думаю тебе будет чем там заняться… И спускайся к столу. Столовая на первом этаже,  – указал он пальцем вниз.

– Да, я помню…

«Почему мне так сложно? Почему нам сложно вести даже такой лёгкий диалог? Ощущение, что между нами вечность…»

Евгений чуть шире распахнул шторы, запустив солнечный свет по максимуму, а сам направился к двери.

– Постой!  – окрикнула я его.  – Если мы друг друга вспомнили, получается…, наше превращение закончено?

Он развернулся ко мне, и посмотрел застывшим взглядом. Его секунды молчания, показались для меня мучительными минутами.

– Получается так…  – неоднозначно прозвучал его ответ и Евгений немного замедлив шаг у двери, удалился.

«О чём он думает?»

Дверь закрылась, и я вновь оказалась одна в ЕГО комнате.

– И я помню где столовая…, спасибо.  – еле слышно повторила я ещё раз.

Он вышел, а я ещё минут пять пристально смотрела на закрывшуюся дверь. Солнечные лучи весело играли на светлом дереве, скользя от двери на стену и дальше…

Неужели у меня такой помятый вид? Хотя, чего удивляться, последние события были «слегка» изматывающими, а то время, которое я провела в кровати, явно не придало ухоженного вида моим волосам и свежести моему дыханию. О Боже, три дня! Да я же ходячий зомби! Да и кого я обманываю! Всё очень ужасно! Моя жизнь превратилась в кошмар, а я лежу на самом его дне. На дне дна! Я сама – ходячий кошмар! Я потеряла мать – маму… Я понятия не имею, где сейчас мой отец и жив ли он ещё. Я уже ни я… я даже не знаю кто я сейчас. Ненавижу это чёртово превращение, ненавижу эту новую жизнь! И эту депрессию. Кому она вообще нужна?

В итоге, ни в чём неповинная подушка полетела в сторону, оставив лишь после себя шлейф из нескольких вылетевших перьев. А я, словно прибывая в заторможенном состоянии, внимательно следила за воздушными белыми перьями, пока они не нашли себе место на полу. Затем, всё же взяв себя в руки, и наконец, покинув кровать, которая временно была моим пристанищем, я отправилась в ванную комнату.

Комната, немного отличалась от моих воспоминаний. Здесь вроде как, произошла небольшая перестановка… Огромное зеркало и полочки были слегка пыльные, словно тут давненько никого не было, корзина для белья была забита какими-то странными вещами, больше подходящими для работы в гараже…

В ванной я провела достаточно времени, и знаете, чем я занималась, прежде чем искупаться? Верно, я наводила чистоту! Чем же ещё заниматься, после того как три дня был в «отключке», естественно – мыть полы и протирать пыль, и ко всему этому, все полотенца, за исключением одного чистого, тоже попали под раздачу, отправившись прямиком в стиральную машинку.

Я тщательно вымыла все поверхности, до блеска натёрла зеркало, разложила все ванные принадлежности по своим местам, подготовила стеллаж для чистых полотенец. И только потом, решив, что торопиться мне некуда, я набрала целую ванну и погрузившись по шею в воду, позволила прозрачной жидкости смыть с меня дурные мысли.

Лишь после всех водных процедур, я успокоилась. Я с облегчением обернулась в жёлтое махровое полотенце, и присела на край ванны, медленно обводя комнату взглядом.

– Ну вот теперь, с лёгким паром, Кристина.

Спускаясь в столовую, я внимательно рассматривала дом Евгения, будто видела его в первый раз. Казалось, словно я была здесь лишь во сне.

В столовой, на огромном деревянном столе меня ожидал поздний и довольно остывший завтрак. Джейкоб с Евгением о чём-то беседовали во дворе. Я смотрела на них через окно, испытывая при этом облегчение, ведь они сейчас единственные, кому я могу доверять.

Джейкоба обернулся в мою сторону и радостно мне улыбнулся.

– С добрым утром, соня!  – крикнул он, помахав рукой.

Я махнула в ответ.

Парни обменялись ещё несколькими фразами, и направились в дом, а я всё так же стояла, прижавшись к окну.

– С возвращением, милая!  – улыбнулся Джейкоб, заключив меня в крепкие объятия.

– Я тоже рада тебя видеть! Но если ты меня сейчас не отпустишь, я задохнусь.

Джейкоб ослабил хватку:

– Мы волновались, но решили дать тебе отлежаться!

– Спасибо вам.  – присела я на стул, пододвинув к себе тарелку и подозрительно понюхов еду.

– Мы не думали, что ты будешь ТАК долго отдыхать!  – постарался оправдаться мой друг, видя колкий взгляд в свою сторону.  – Мясу всего второй день и хранилось оно в холодильнике…

– Всё в порядке. Я и от холодного мяса сейчас не откажусь,  – воткнула я вилку с свой «бифштекс».  – О моём папе что-нибудь слышно?

– Ничего нового!  – произнёс Евгений, избегая моего взгляда.  – Я неоднократно бывал у вас дома, там всё по-прежнему.

– Он найдётся!  – постарался успокоить меня Джейкоб.  – Уверен, с ним всё в порядке.

Я медленно пережёвывала еду, стараясь сосредоточиться, но от проглатываемой пищи неприятно подёргивало в грудной клетке. Видимо ране ещё заживать и заживать. А мои волосы по мере высыхания стали закручиваться в небольшие локоны. Я отложила вилку и один из локонов зажала между пальцев, внимательно его рассматривая.

«Мне нравятся длинные прямые волосы…  – звучал слегка укорительный голос в моей голове,  – прямые…»

Я разжала пальцы, выпустив прядь на свободу.

– Где летаешь?  – поинтересовался Джейкоб.  – Всё наладиться.

– Ребят, спасибо большое вам за помощь,  – обратилась я к друзьям,  – без вас я оказалась бы в руках этого… кровожадного.

Я приподнялась со своего места, оставив на тарелке большую часть своего завтрака:

– Спасибо! Знаете, очень хочется обсудить с вами всё случившееся…, но не сейчас. Мне нужно проветрить мысли и кое-кого навестить…

Тут же быстрыми шагами я направилась к двери. На тумбочке, я заметила круглую деревянную чашку с ключами, и осознала, что мне ведь как-то нужно добраться до дома.

«Блин, мы же не в Гае, а поездка на автобусе – не вариант!»

Не раздумывая, я взяла одну из связок, и подняла над головой:

– Джейкоб, это же твои?

– Тебе не стоит сейчас прогуливаться в одиночестве,  – постарался он меня отговорить,  – и тем более самой управлять транспортным средством.

– Я воспользуюсь твоей старушкой, окей?  – риторически спросила я, и распахнула дверь.

Притормозив в дверном проёме, я силилась сказать что-либо ещё, но у меня не вышло. Мне вдруг, резко захотелось на свежий воздух, захотелось прочистить лёгкие, рвануть со всех ног и не останавливаться. И я бегом спустилась вниз по крыльцу. В нос ударил аромат зелени, яблони, солнца.

«Как же долго я спала!»

– Крис…,  – Джейкоб сдвинулся с места, желая меня остановить.

– Оставь её.  – притормозил его Евгений вытянув руку вперёд.  – Пусть развеется, ей это нужно! А за свою старушку не переживай, ей уже ничего не страшно.

– Да иди ты…

* * *

Добравшись до дома, я минут пять стояла снаружи, около ворот. В моей руке был крепко сжат ключ, который я уже вставила наполовину в замок, но не решалась повернуть. Было страшно. Было страшно возвращаться в пустой дом! Но ничего другого мне не оставалось. Повернув ключ, я открыла первую дверь.

Окинув быстрым взглядом двор, я мысленно поблагодарила своих друзей, которые подчистили наш внутренний дворик, убрав невинное животное с крыльца, и собрав все поломанные цветы. Открывая ворота, я больше всего боялась вновь увидеть все эти мерзости и окунуться в те неблагоприятные события. Но всё равно было жутковато, чувство тревоги было со мной постоянно, оно проникало под кожу становясь частью меня. Такое ощущение, словно я нахожусь на месте, где произошло убийство. (По факту, тут и так произошли убийства…)

Я приобняла себя за локти, стараясь унять дрожь, а затем с осторожностью прошла ко второй двери и вставила ключ. Дверь поддалась, и я медленно прошла во внутрь. Там царила тишина.

Я сразу поняла, что и тут мне не легче. Кажется, что в этом месте вечность никто не жил. Пусто и слишком тихо. Слишком! Дом перестал быть живым. В нём не осталось ничего живого! Стены давили сильнее прежнего. Я прошла чуть дальше.

«Неужели это мой дом? Всё такое чужое…»

А комната родителей вызывала у меня лишь воспоминания и нервный срыв. Прошлое окутывало со всех сторон, что я просто не могла спокойно его принимать, захотелось кричать и снова бежать, бежать не останавливаясь.

Затем, я зашла в свою комнату. Там было всё по-прежнему, всё по своим местам, только безжизненное. Не было прежнего тепла, будто теперь на всё я смотрю чужими глазами.

Первым делом, мне нужно было переодеться, так как те вещи, которые были на мне, довольно сильно потрепались и были запачканы кровью.

«Я сделаю им огромное одолжение, если выброшу их!  – швырнула я их на пол.»

Быстренько переодевшись и дав телефону, возможность немного подзарядиться, я постаралась поскорее покинуть то место, куда всегда рвалась и спешила. Удивительно, насколько сильно может измениться окружающая тебя обстановка, убери из неё всего лишь один элемент, в моём случае – одного человека! Для вселенной это мелочь, смех. Но как быть, если для меня этот человек и являлся самой вселенной, составляющей всего этого мира?