Глава2

Карие глаза смотрят прямо на меня, ожидая ответа. А вот я никак не могу среагировать. Ступор напал, что ли?

– Чего молчишь? – спрашивает мужчина.

По сквозящим в тоне властным ноткам сразу становится очевидно, что мужчина привык командовать. Наверняка, руководил большой компанией до того, как попасть сюда. Но сейчас, с синяками под глазами и впалыми щеками, он не выглядит пугающе. Впрочем, жалким он тоже не выглядит.

– Д-да, – отвечаю, выдавливая из себя одно простое слово.

Мужчина скользит по мне взглядом, будто осматривая и пытаясь найти подтверждение тому, что встретил соотечественницу. Судя по тому, как чисто звучит его речь, без акцента, мужчина тоже из России.

Неожиданно. Впрочем, не зря ведь говорят, что мир тесен.

– Пожалуйста, извините, – говорю, кивая в сторону осколков на полу. – Я все уберу. Вы не заметите, как снова станет чисто и…

Мужчина поморщился. То ли от боли, то ли от моей торопливой речи.

– Не бери в голову, – говорит он.

– Но графин, – говорю уже тише. – Вам не жалко?

– Плевать, – говорит, снова прикрывая глаза.

– Я отдам деньги за графин, – тут же предлагаю компенсацию.

Мужчина опять открыл глаза и посмотрел на меня. Его бровь удивленно поползла вверх.

– Мне не нужны твои деньги, – говорит он несколько заносчиво. Даже пренебрежительно.

Эдакий высокомерный богач. Вот, если бы у меня были деньги, я бы ни за что не стала смотреть на других свысока.

– А что вам нужно? – мой вопрос прозвучал немного вызывающе. А все от того, что его властная пренебрежительная манера общения задела за живое.

За три года в Германии я успела привыкнуть к тому, что мигранты здесь никому не нужны. И нам приходится гораздо сложнее, чем местным. Но все же… Он не совсем мигрант. Соотечественник, как не крути.

– Сигарету, – говорит мужчина, окончательно сбивая меня с толку.

– Что?

– Принеси мне сигарет, – прочит он. Ну, как, просит. Скорее, повелевает. Но этот нюанс я усилием воли пропускаю мимо уязвленного самолюбия.

– А вам можно? – на всякий случай, уточняю.

– Нет, – тут же следует ответ.

Я окончательно растерялась, не понимая, как поступить. С одной стороны, хочется ему помочь. С другой, я и так сегодня отличилась разбитой посудой, за которую мужчине придется платить, а он еще хочет, чтобы я ему здоровье «поправила».

– Тогда не принесу, – говорю я.

Мужчина закрывает глаза и разочарованно выдыхает.

– Вам ведь, наверняка, сказали, что, если хотите выздороветь, то…, – я не знаю, с чего вдруг решила, что имею право читать ему лекцию о здоровом образе жизни.

– Глупости, – говорит мужчина, даже не глядя на меня. – Мне все равно недолго осталось. Курить хочется адски.

Он так спокойно говорит о скрой смерти, что у меня по коже побежали неприятные мурашки. Конечно, я знала, что в этой больнице иногда умирают люди. Не всех удается спасти. Но чтобы вот так запросто рассуждать о смерти…

– Не надо так говорить, – мой голос немного осип от волнения. – Все будет хорошо, вот увидите.

Мужчина резко открыл глаза и посмотрел на меня со злостью.

– Я просил меня жалеть? – рыкнул он так, что у меня задрожали колени.

– Н-нет, отвечаю, чуть заикаясь. – Я больше не буду.

– Правильно, – выдыхает он расслабленно, снова прикрывая глаза.

Я не знаю, какой у него диагноз. Понятия не имею, почему он решил, что для него все кончено. Но отчего-то где-то внутри кольнуло почти болезненное желание хоть чем-то ему помочь. Быть может, это моя гиперответственность виновата. Или просто захотелось хоть чем-то отблагодарить за то, что не стал отчитывать за разбитый графин.

– Какие сигареты купить? – спрашиваю.

Боже, Вернер убьет меня, если узнает.

Мужчина снова открыл глаза и назвал марку сигарет.

– Тут недалеко, – продолжает он напутствовать меня. – Справа от калитки есть небольшой торговый центр, на втором этаже можно купить.

Кажется, он ухватился за возможность, как за соломинку. Эх, видно совсем несладко ему приходится. Но, подчиняясь его требованию, быстро отгоняю от себя подползающую жалость.

– Деньги возьми в кармане пиджака, в шкафу, – говорит мужчина, глядя на меня.

– Не надо, – мне не хочется брать у него денег. Сама не понимаю, почему.

Его бровь снова вопросительно ползет вверх.

– Вы помогли мне, – я киваю на разбитый графин. – Я помогу вам.

Он согласно кивает.

– Но только один раз, – предупреждаю строго, чтобы он не думал, что я теперь буду бегать ему за сигаретами.

Мужчина хмыкнул и улыбнулся одними уголками губ.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

– Маша, – отвечаю.

Я первой отворачиваюсь от него и быстро убираю осколки. Потом прохожусь пылесосом и мою полы.

Мужчина все это время следит за мной взглядом, как кот за мышью. От его внимания мне немного не по себе. Но все-таки, делаю вид, что не замечаю его внимания.

Глава 3

Глеб.

Стоя на балконе, я выпускаю из легких струю дыма. Все-таки, сигарета – это именно то, чего мне не хватало последние полгода. Я не курил много лет. Но теперь, стоило лишь вспомнить, будто снова дорвался до этой пагубной привычки.

Теплое солнце приятно ласкает вниманием плечи и лицо. Закрываю глаза, чтобы прочувствовать момент и прислушаться к пению птиц.

Еще полгода назад я не замечал таких обыденных вещей. Хорошая погода или плохая – это не имело значения. В снег или дождь, жару или грозу, мой рабочий день проходил почти всегда одинаково. Комфортный салон автомобиля, офис с, настроенным лучшими специалистами, климат-контролем, рестораны с лучшей едой. Разве могла меня волновать погода, когда на кону был очередной контракт на десятки миллионов? Помню, что раньше я не выпускал телефон из рук. Потому что он звонил чуть ли не постоянно.

Ухмыляюсь сам себе.

Вот что значит привычка – даже сейчас я не забыл прихватить с собой гаджет. И теперь он оттягивает карман на штанах пижамы. Даже смешно. Кто мне станет звонить теперь?

Никто не знает, где я и по какой причине. Мне так спокойнее. Не хочу видеть скорбные лица в палате, когда буду помирать. Впрочем, возможно, далеко не все будут расстроены моей кончине. Жена с братом, наверное, обрадуются. Ведь это может решить все их проблемы, сразу развяжет руки. Впрочем, им и сейчас можно делать, все, что хочется. Я, уж точно, не стану мешать.

Горько хмыкнул себе под нос и затянулся еще раз, перед тем, как потушить сигарету и бросить ее с балкона, целясь в большой куст внизу. Пачка, которую принесла мне та девочка, заметно поредела за неделю. Я растягиваю ее, как могу. Но однажды она закончится, и тогда придется искать другого посыльного.

О том, что курение вредит здоровью, как-то не думается, если знаешь, что жизнь скоро оборвется. Доктор говорит, что шансы есть. Но при этом мои анализы с каждым разом все ухудшаются. Я же давно уже понял, что это конец. Хоть и лучшая клиника, пусть и предписания все выполняются. Но это уже третий курс химии, а меня все еще никто не собирается выпускать в мир.

Для себя я уже все решил. Закончу курс и свалю отсюда. Лучше квартиру сниму. Или домик в каком-нибудь красивом месте. Буду наслаждаться жизнью, насколько это возможно. И столько, сколько отмерено. Если умирать, то лучше в комфортном кресле и красивом доме, а не на больничной койке.

Неожиданно в кармане завибрировал мобильный. Достаю гаджет, смотрю на дисплей и смахиваю иконку.

– Слушаю, – говорю в трубку.

– Глеб, ты нужен здесь, – говорит Сергей, мой управляющий, правая рука и заместитель во всех вопросах касаемо имущества и бизнеса в Москве.

От одной мысли, что придется возвращаться в Россию, меня передернуло. Желания нет. От слова совсем.

– Зачем? – спрашиваю. – Разрули там все без меня. Мне тебя учить что ли?

– В этот раз не получится, – говорит Сергей. – Ты не оставил доверенности, нужна только твоя подпись.

Я скривился, зажмурив глаза. Когда уезжал, не думал, что лечение затянется так надолго. Думал, вернусь через пару месяцев. А Сереге я не настолько доверяю, чтобы переписать на него управление компанией. Он хоть и умный мужик. Но именно это и настораживает. Как бы не перемудрил чего, оставив меня без копейки в кармане.

– Блть, Серый, я тебе не для того зарплату плачу, чтобы самому бегать по каждому щелчку.

Серега выдыхает в трубку. Так и вижу, как он устало потирает лоб рукой.

– Глеб, я делаю, что могу, – говорит он. – Если не хочешь сам, сделай генеральную доверенность на того, кому доверяешь. Могу на Киру подготовить документ.

От упоминания имени моей жены к горлу подступила тошнота.

– Нет, на Киру не надо, – говорю, сильнее сжимая гаджет, пытаясь преодолеть приступ тошноты.

– Хорошо, пусть не на Киру. Тогда на кого-то другого оформи. Есть у тебя кто-то, кому ты можешь безоговорочно доверять?

Я развернулся, опираясь на перила поясницей. Сквозь стеклянную дверь хорошо видно девушку, которая елозит шваброй по полу. Как ее зовут? Кажется, Маша. Точно, она же говорила. Девчонка подняла взгляд, посмотрела на меня сквозь секло балконной двери. Ее лицо залило багрявым румянцем, и она снова уронила швабру. Смешно вздрогнула, а потом наклонилась, чтобы поднять инвентарь и продолжить работу.

В голове промелькнул миллион мыслей. Начиная от воспоминаний полугодичной давности и заканчивая только что выкуренной сигаретой. Мое решение созрело мгновенно.

– Кажется, я нашел такого человека, – говорю в трубку.

– Кажется? – воскликнул Сергей. – Глеб, ты стопроцентно уверен в этом человеке?

Мне понятно его беспокойство. Сам знаю возможные последствия неправильного выбора. Эта малышка может оставить меня ни с чем, если захочет. Когда я подпишу доверенность, я у нее будут в руках все мои финансы. Но я отчего-то уверен, что она не обманет. И хитрить, выгадывая для себя что-то, она не будет. Это понимание – как озарение. Так бывает, когда верное решение само находит тебя, вселяя спокойную уверенность в своем выборе.

– Да, я уверен, – отвечаю Сергею. – Скоро пришлю тебе ее данные, жди письма.

– Ее?! – хохотнул Серега в трубку.

У Сереги, как у каждого порядочного мужика, есть жена и любовница. Причем, первая верит, что она единственная. А вторая верит, что он с женой живет только из-за того, что большая часть имущества на нее записана. Сам же Серега доволен жизнью, и ничего менять не собирается.

– Ты на что намекаешь? – почему-то начинаю оправдываться. – У меня с ней ничего не было.

Серега снова хохотнул.

– Уж мне-то не рассказывай, – и он тихо засмеялся. Но не настолько тихо, чтобы я не расслышал.

Стало противно. Рядом с этой чистой девочкой я никак не мог бы себя даже представить. Мне сорок пять, а ей сколько? Хоть восемнадцать-то есть? Кстати, это важный вопрос. Иначе, оформить на нее доверенность не получится.

– Я перезвоню, – говорю, отключая звонок.

Возвращаюсь в комнату в тот момент, когда Девчонка уже собирается уходить.

– Здравствуйте, – говорит она, снова краснея. Да что ж это за напасть такая? Или она уж очень скромная, или уж очень ловко притворяется.

– Здравствуй, – отвечаю.

Сканирую ее взглядом, рассматриваю с головы до ног. Она еще больше краснеет.

– Маша, а тебе сколько лет?