И тогда я решила попробовать напиться. Наскребла, что было и купила какого-то самого дешевого пойла. На вкус это было, словно ослиная моча. В таком жутком виде я пошла снова в подъезд к Николасу, но там все было как прежде, тишина.
Я сломала его почтовый ящик и вытащила его письма. Потом почитаю, может что-то узнаю о нем? Хотя… там наверное будет один спам. Распихав добытую находку по карманам, я пошла бродить по улицам города.
А на утро я ощутила все последствия вчерашнего вечера. Голова трещала так, будто готова вот-вот расколоться пополам, во рту было очень сухо и наверняка, целое ведро воды не могло бы унять мою жажду. Ноги гудели от постоянного топтания возле подъезда Николаса. Тело пропахло алкоголем. Я вообще не могла вспомнить, как попала домой. Как отрезало. Вот это я отожгла! Мачеха теперь весь мозг вынесет!
Я пошарила рукой под подушкой в поиске телефона, но так и не нашла его. Вставать не хотелось, но я понимала, что должна пересилить себя. Все-таки не утро, а уже день. Кое-как встав с постели, я поплелась в ванную, стараясь не упасть по дороге. Холодный душ должен помочь и взбодрить.
После всех процедур, мое тело явно проснулось, и я начала вспоминать событие минувшей ночи. Последнее, что я помню, как рассказывала какому-то забулдыге, что мне нравится брат моей мачехи и что я − ненормальная.
Реально ненормальная! Мне повезло, что я не решила открыть душу какому-нибудь гопнику. Сейчас бы к похмелью добавилось изнасилование или еще что похуже.
В квартире было тихо, значит никого нет дома. Каждое воскресенье предки уезжали к родственникам мачехи. Я не любила туда ездить. Они всегда так высокомерно смотрят на меня. Ощущаю себя полным ничтожеством, даже когда они молчат.
Супер интеллигенты, которые научились осуждать одним только взглядом. Если они и упрекали меня, то только молча.
Сменив одежду, я поплелась завтракать. Настроение было как всегда − говно. Чувствовался жуткий голод, так как со вчерашнего вечера в моем желудке мышь повесилась.
Внезапно пришла дурацкая мысль, а может просто разом прервать все мучения? На кой черт мне все это надо? Пока предки свалили, взять у мачехи таблеток и выпить все разом. Усну и больше не проснусь. Похоронят и забудут на следующий день.
Николасу я не буду больше мешать. Ему не придется больше скрываться и прятаться от меня. Представляю, как я его достала. Видит наверное, что я сторожу его и специально ждет, когда я отвалю. А я оказалась слишком настырной.
Надо взять у мачехи коробку с таблетками. У нее там должно быть что-то поинтереснее чем пачка парацетамола, который лежит у нас на все случаи жизни в ящике со специями.
Рука потянулась к ручке двери и надавила. Медленно и с особой осторожностью, я приоткрыла дверь в отцовскую комнату. Сердце с каждым ударом билось все быстрее. Когда мама была жива, я безбоязненно заходила в их с отцом комнату. А потом все изменилось. Мачеха запрещает без разрешения заходить к ним. Боится, коза, что я украду у нее что-нибудь.
Как будто я когда-то у нее крала. Да и что у нее там воровать? Прокладки?
Ладони начали потеть и мне хотелось вытереть их об халат, но они прилипли к двери. Я как будто слышала, как чей-то голос подталкивает меня. Он настойчиво убеждал, что это решение всех моих проблем. А также это принесет всем истинное счастье, но я должна быть сильным и не сломаться. Просто сделать это.
Звук поворота ключа в замке заставил меня захлопнуть дверь. Я выпрямилась и, за пару шагов, преодолела расстояние до своей комнаты. Забралась на кровать и натянула одеяло на голову.
Неужели эти бесчувственные твари вернулись? А ведь я была почти готова зайти в их комнату. Еще несколько минут и у меня была бы в руках заветная коробка с лекарствами, которую мачеха прячет где-то у себя.
− Она, наверное, спит, − послышался недовольный голос мачехи. – Ты мог бы с ней поговорить. Вчера она пришла пьяная. Что потом?
− А ты сама не можешь ей сказать? – отец явно был раздражен.
− Хочу тебе напомнить, что это твоя дочь.
− Ты сейчас опять будешь упрекать меня, что я плохо воспитываю своего ребенка? − отец сегодня был явно не в настроении. − Если тебя не устраивает моя дочь, роди своего! Давно уже пора!
− Ты же знаешь, что я не могу, зачем ты так?! − закричала мачеха. − Какой же ты…
Раздался хлопок двери, и в квартире воцарилась тишина. Снова мачеха плачет. Я слышу, как она пытается задушить эти рыдания. Мои же глаза остаются сухими. Мне ее не жаль. Она посмела посягнуть на то, что принадлежало матери. И она сделала отца таким черствым.
Их семья − это что-то! Настоящие садисты. Эмоциональные садисты, полные жестокости и эгоизма. Она такая же, как и ее брат. И меня так раздражает, что я постоянно зацикливаюсь на тех моментах, когда он целовал меня и ласкал. Хотя, я дала себе обещание просто забить на это.
Где-то завибрировал телефон. Я еле отлепила от себя мокрую подушку и прислушалась. На дисплее я обнаружила незнакомый номер.
− Слушаю?
− Вчера ты случайно прихватила мои письма из ящика. Будь добра, принеси мне их.
− Прямо сейчас? – ничего лучше я не нашла, как спросить это.
− Да. Жду в твоем подъезде.
Разговор окончен. Я минут пять смотрела на телефон, недоумевая. Откуда-то этот человек узнал, что я вчера взяла его письма, он следил за мной? Но ведь там никого не было… Посмотрел по камерам?
Его письма лежали у меня в кармане. Я взяла их и уже рванула к двери, но вовремя вспомнила, что не одета. Накинув первое попавшее, я приоткрыла дверь, надеясь не застать мачеху в коридоре. Будто услышав мои мысли, она приподнялась с колен и ушла в свою комнату.
Я прокралась к входной двери и, как можно тише и быстрее, вышла из квартиры. В подъезде никого не было, и тогда я выглянула на улицу. Неподалеку была припаркована белая машина. Через лобовое стекло я увидела его черные волосы. Сегодня они не были уложены, а свободно падали на лоб. Заметив меня, он вышел и непринужденной походкой направился ко мне. Но мне казалось, что его непринужденность была напускной. Его глаза осматривали улицу, цепляя каждую деталь.
− Вчера ты неплохо повеселилась, правда? − с ехидной ухмылкой заговорил он.
Вчера? Я напрягла свои мозги. Не может быть!
− Ты даже не помнишь, что я отвозил тебя домой? – Николас поцокал языком и покачал головой. – И как тебе родители позволяют так напиваться? Тебе правда восемнадцать исполнилось? Ведешь себя как пятнадцатилетка.
Я протянула ему мятые письма, желая, чтобы этот самоуверенный эгоист побыстрее свалил от меня.
− Как ты меня нашел на пустыре? – наконец спросила я.
− Залез в твои соцсети, − он пожал плечами, как будто это было в порядке вещей. − Ты неплохо фотографируешь всякую рухлядь и развалины.
Мажор развернулся и сев в машину, уехал, оставив меня, с открытым ртом, стоять у подъезда. Какого черта?! Что значит, залез в соцсети?! У меня на столе включенный комп был! А мачеха значит, позволила ему посетить мою комнату. Интересные дела! В ее комнату заходить − табу, а моя, значит, проходной двор?
Я побежала наверх. Мне надоела эта чертова тварь, считающая меня пустым местом и нахлебницей. Это она приперлась в нашу семью! Это ей не место в нашем доме!
− Эй! − я не мог назвать ее мамой, или как-то еще. Всегда обращалась к ней “эй”, чем сильно ее нервировала.
− Кто-то проспался? Хорошо погуляла? − вытирая слезы, прошипела она. Видеться со мной и уж тем более разговаривать, желания у нее явно не было.
− Ты пустила своего брата в мою комнату? Как ты могла разрешить ему? – заорала я на весь дом.
Мачеха с интересом посмотрела на меня.
− Николас сказал, что ты взяла у него важные письма и они ему срочно понадобилась. Поэтому я впустила.
− Он рылся в моих вещах!
Я была зла. Настолько, что начала кричать на мачеху, не думая о последствии.
− Не надо было у него ничего воровать. Сколько раз тебе говорить, воровать − это плохо.
С этими словами она развернулась и ушла к себе.
− Какого черта в твою комнату заходить нельзя, а в мою ходят все, кому не лень! – крикнула я вслед.
− В комнате приберись, вечно у тебя там срач, − недовольно проворчала она. − Была бы ты моей дочерью, я с тобой поговорила бы по-другому! Отец тебя совсем распустил!
− Была бы твоей дочерью?! Да упаси боже, иметь такую мать!
Она что-то писала в телефоне и, казалось, не обращала на меня внимание. Но после моих слов она словно застыла.
− Ты никогда не смогла бы быть моей матерью, потому что ты никого не любишь, − пробормотала я еле слышно. – Тебе же до меня и дела нет!
Злость и обида бешено неслась по венам, требуя, чтобы ее выпустили. Хотелось перебить всю посуду в доме, пройтись ножом по кожаному дивану, оторвать от стен семейные портреты и сжечь их дотла. Избавиться от иллюзии идеальной семьи, в котором не было места для меня.
Зная, что не получу ответы на свои вопросы, я вернулась к себе. Мысль о том, чтобы уйти из дома, с каждым разом, становилась разумнее. Так продолжаться не может. На самом деле мне еще не исполнилось восемнадцать, но уже скоро день моего рождения. И как только это случится, я больше могу не жить с родителями.
Мне вот-вот исполнится восемнадцать, и я тогда, на полном основании, могу уйти из этого дома. Но до этого мне придется терпеть это скотское отношение к себе и не сломаться. Николас раскрыл меня. Убил мою скорлупу. Теперь я снова безоружна перед жестокостью этого мира. И моя псевдо-семья уже начинает потихоньку заколачивать гвозди моего духовного гроба.
Универ − это единственное место, где я могу на время забыть, насколько уныла моя жизнь. Суета отвлекает от повседневных проблем, а учеба помогает порой вообще забыть обо всем на свете.
У меня никогда особо не было друзей среди учащихся. Не знаю, почему. Наверное я никому не нравлюсь… Хотя, ко мне относились с уважением, никто не пытался задеть или унизить. Скорее всего я сама виновата в том, что так одинока. Может, имеет смысл попытаться подружиться с кем-то?
Оглядев кандидатов в друзья, я скептически поморщилась. Вот с кем я из этих подростков могу дружить? Все разговоры только о парнях. Черт, неужели в мире больше нет тем, как только говорить о сексе?
Не знаю почему, но меня раздражают подобные разговоры. И это не потому, что мне парни не нравятся. Я могу общаться со сверстниками, но вот таких чувств, как мои однокурсницы, я никогда не испытывала. У меня нет желания потрогать кого-то за член. Это так глупо…
Аудитория наполнялась студентами, и я ждала начало урока, чтобы не думать об Николасе. Как так получилось, что он меня вчера нашел пьяную и привез домой? Он следил за мной? Залез в мои соцсети и нашел мое убежище на пустыре. Я даже сама не знала, что попрусь туда, а он как-то вычислил. И откуда он узнал про то, что я забрала письма?
Среди вошедших я обратила внимание на одного парня, который мне чем-то напоминал Николаса. Тоже симпатичный и красиво сложенный, только не такой высокомерный. Кристиан… И имя у него такое необычное, красивое. Мне нравится.
Он стоял в дверях и увлеченно болтал с одной из наших однокурсниц. Странно, почему я раньше никогда не обращала внимание на то, какой он симпатичный? Они прошли в конец аудитории и сели позади меня.
− Алиска, ты домашку сделала? – толкнула меня в плечо Марта.
Что за привычка беспокоить во время занятий? Я отодвинулась от спинки стула, стараясь, как можно дальше находиться от ее рук.
− Эй, с тобой все в порядке? Ты какая-то бледная… – подал голос Кристиан.
− Все нормально, спасибо.
− Эй, про тебя тут спрашивал один парнишка из другой группы, – снова сунулась Марта. – Знаешь, ты тут парням приглянулась.
Я готова была провалиться от такого сомнительного комплимента. Гроза мужских сердец, блин.
− Алис, реально, погнали вечером с нами, потусуешься, а то ты толком ни с кем не общаешься. Отбиваешься от группы, − улыбнулся Кристиан. − Познакомишься с кем-нибудь, отношения может заведешь.
Мне хотелось отказать, но потом я подумала и решила, а почему бы и нет? Мне сейчас как раз и нужна вылазка. Нужно развеяться и забыть про то, что произошло в квартире Николаса. Да и самого мажора хорошо бы забыть!
− Хорошо, − сухо ответила я.
− О! Первая вылазка, − снова ткнула меня в бок Марта. – Может встретимся где-нибудь и вместе доедем?
Я повернулась в ее сторону. С чего бы это вдруг сегодня со мной начали разговаривать? Обычно все было не так… Они все постоянно болтали и обсуждали всякую ерунду, но со мной не хотели общаться, потому что я была, вроде как, изгоем.
С Кристианом мы учились давно, еще со школы, но никогда не были знакомы близко. Мы не ходили в кино и не рассказывали друг другу о себе. Просто парой фраз перекидывались в универе или в соцсетях насчет домашнего задания. Он не пытался со мной подружиться, и я к нему не лезла.
Сейчас Кристиан с Мартой вопросительно на меня смотрели, ожидая ответа.
− Да, можно, − слабо улыбнулась я.
− Молодые люди, я не мешаю вам общаться? – сделал нам замечание преподаватель.
Кристиан быстро повернулся и уткнулся в тетрадь. Марта сидела и тупо ржала как слабоумная. Может специально, чтобы побесить преподавателя? Меня это позабавило. Я сразу же подумала, что в этой компании, мне будет вполне комфортно. Да и Кристиан прикольный. С парнями я тоже смогу подружиться. Начну общаться, как все нормальные люди, и может быть, тоже смогу интересоваться тем, чем интересуются мои сверстницы, а именно, сексуальными парнями и их членами.
Весь остаток дня мы провели вместе. Я, Кристиан и Марта. После лекции, мы втроем завалились в пиццерию, чтобы посидеть. Это была идея Марты.
На удивление, я расслабилась. В этот день, я болтала без остановки, как не говорила за всю мою жизнь. Реально прорвало. И для меня было важно, что меня слушали.
Мы веселились, кидались едой и обменивались контактами. Я поняла, что открыться новым людям, не так уж и страшно. Что не все такие, как мои бывшие одноклассники. Не такие, как мой отец с мачехой. Если бы только мама была рядом. Она могла порадоваться и гордиться мной, что я смогла завести себе друзей.
На следующий день мы договорились встретиться и погулять. Я волновалась, потому что Марта сказала, что пригласит того самого парня, который мною интересовался. Я подтормаживала не по-детски. На перекрестке еще не загорелся зеленый сигнал светофора, как все рванулись с мест и пронеслись мимо меня, не оставляя шансов перейти дорогу.
Марта нетерпеливо замахала рукой, а мне осталось лишь пожать плечами, не полезу же я сейчас на дорогу. Ждать пришлось долго и после смены светофора, я догнала одногруппников.
− Вот ты тормозная колодка. Сложно перейти дорогу? Заставляешь ждать себя. − проворчала Марта.
− Ты хочешь, чтобы ее сбили и потом нам пришлось мозги соскребать с асфальта? Ты такая милая, Марта, − подал голос стоящий рядом парень.
− Знакомься, это Альберт. − улыбнулась Марта. − Я тебе про него рассказывала.
− Привет, − улыбнулась я, и почему-то сразу же покраснела. У меня никогда еще не было такой ситуации, чтобы я понравилась какому-то парню. Да и ладно бы, если он был крокодил, я бы поняла, но он ничего так… Чем же я ему приглянулась? Или это просто прикол? А может, они решили поиздеваться надо мной? Сговорились и решили разыграть?
Альберт подошел и чмокнул меня в щеку, и я слегка смутилась от такого теплого приема с его стороны.
− Алиса, ты сегодня немного растерянная, − улыбнулся Кристиан и так посмотрел на меня, что я смутилась. – Готова к экскурсии?
Кивнула и посмотрела на Альберта.
− Я за любой кипиш, но много мотаться по городу не хотелось бы. − вздохнул парень. − У меня очень неудобная обувь для прогулок.
− Зачем ты надел такую обувь? Я же тебе говорила, будем много ходить пешком! − недовольно проворчала Марта.
− Да я… Просто ничего больше не нашел, − начал оправдываться Альберт.
− Ах, ладно. Как устанешь, просто скажи, сядем в кафе. − махнула рукой Марта.
Что-то Альберт с Мартой слишком остро друг на друга реагируют, вроде ничего такого не произошло. Возможно, они неравнодушны друг к другу. С одной стороны, парень не глупый, с другой девушка модельной внешности. Светловолосая Марта и Альберт смотрелись бы очень гармонично. И зачем она мне вообще сказала, что этот парень спрашивал про меня? Что бы это все значило?
Немного погуляв, все проголосовали за кафе. Время было пол пятого, а зашли мы, примерно в час. После перекуса, Альберт предложил сходить в кино. У меня была идея свалить, и я даже начала придумывать отмазки, чтобы сбежать, но Кристиан схватил меня за руку и буквально потащил с ними.
Мне было до ужаса скучно. Обычно я такую чушь не смотрю. Всего пара минут, а я уже не могла тут сидеть. Не знала, как высидеть целых два часа этой мути?
Мы сидели рядом с Кристианом, и я ощущала запах его тела. Меня почему-то это так волновало, что я заметно нервничала.
Мы сидели рядом, и я украдкой наблюдала, с каким интересом Кристиан смотрит фильм. На его лице отражались эмоции. Соседнее кресло было пустым и я туда бросила свои вещи, но еще через несколько минут я услышала женский голос:
− Не могли бы вы убрать вещи?
Я подняла глаза на девушку, которая стояла рядом с соседним креслом.
− Да, сейчас. Простите.
Она улыбнулась и села рядом. А затем произошло нечто такое, что заставило мое сердце замереть. Человек, который опустился рядом с ней… Боже, как такое возможно?!
Этот запах и это величественное лицо я могла бы узнать из тысячи других людей. Эта нестандартная внешность заставляла людей оборачивать свои головы. Я натянула ворот пальто повыше в надежде, что он меня не заметит.
Действие фильма уже разворачивалось во всю, и я чувствовала себя неуютно. Все что транслировалось на экране − не трогало меня вообще. У меня внутри было такое кино, что я готова была провалиться сквозь землю. Я заерзала на кресле. Как назло, сиденье было совсем неудобным, и шея затекла.
О проекте
О подписке