Полковник Зуев сидел во главе стола, нахмурив брови. Он возлагал на психолога-криминалиста большие надежды, полагал, что ему удастся пролить свет на убийства Освободительницы и сдвинуть расследование с мертвой точки. Поэтому первому он предоставил слово доктору Берковичу. Тем временем Беркович с энтузиазмом начал монотонно излагать детали дела, осознавая, что взгляды всех участников собрания сосредоточены на нем.

– Итак, к каким выводам я пришел, изучая данные расследования. Что мы имеем и что нам известно о нашей убийце, – говорил Беркович, наслаждаясь звуками собственного голоса. – Убийства совершены в утренние часы, примерно между восьмью и десятью часами, когда жертвы собирались на работу, чтобы застать их врасплох. Преступница проникала в дом жертвы без следов взлома. Жертвы сами разрешили убийце войти в свои квартиры, они либо знали ее, либо ждали, либо убийца так располагала к себе, что они ее впустили. Она не сразу их убивает, не на пороге квартиры или в коридоре. Тело первой жертвы найдено в ванной комнате, второй – на кухне. Вероятно, что вначале между убийцей и жертвами происходит разговор. Какой можно сделать из этого вывод? – Беркович посмотрел на следователей.

– Хотела что-то узнать либо выяснить отношения, – предположил капитан Колесников.

– Убийца уже все знает, ей ни к чему пустые разговоры. Доказательств, что жертвы виноваты, у нее предостаточно. Она не собирается ничего выяснять. Ей не нужны подтверждения своих выводов, она не сомневается в правильности своих намерений. Она жаждет высказать жертвам в лицо все, что она о них думает, чего они заслуживают. Она пришла их наказать! Она мстит! И хочет, чтобы мотивы были ясны жертвам, – подняв указательный палец, продолжал говорить Беркович. – Ведь ее не интересуют ни драгоценности, ни деньги. Такой мотив убийства, как ограбление, не подходит. Главное для нее возмездие! Она, как судья, зачитывает им приговор, а затем его исполняет, достигнув наивысшей точки возбуждения, она наносит смертельный удар. Наносит его уверенно и властно. Она перерезает горло жертвы одним движением скальпеля, который, как жезл правосудия, взяла с собой. Преступница считает, что она совершила справедливое возмездие. А после проводит финальный ритуал и оставляет нам свою визитку.

Вероятно, некоторые мои суждения покажутся вам надуманными и не совсем логичными. Но мне видится, что наша убийца отождествляет себя с богиней возмездия Немезидой. На это указывает все перечисленное мной ранее. А также тот факт, что она, как бы намекая, оставляет на местах двух преступлений свою визитку в виде весов. Эта сувенирная безделушка имеет значимый смысл. Весы как символ равновесия, если вы помните, являлись одним из атрибутов этой суровой богини, которыми она взвешивала плохие и хорошие поступки человека. При перевешивании плохих дел она незамедлительно карала виновного.

– Немезида, хорошее сравнение, ничего не скажешь, – сказал Зуев, смотря на доктора Берковича. – Если она такой борец за справедливость, почитает закон, можем ли мы предположить ее принадлежность к правоохранительным органам?

– Наша убийца не борец за восстановление порядка, она больше выступает в роли вершителя правосудия.

– А к судебной власти? – предположил Медведев.

– Возможно, она хорошо осведомлена в сфере уголовного права. Профессии, связанные с юриспруденцией, с законом, где возможно проявление высшей власти, превосходства над другими, для нее притягательны. Но я бы сказал, что ее больше возбуждает именно роль исполнителя – палача.

Сделав глоток воды, психолог-криминалист продолжил:

– Обе жертвы женского пола. Как вы думаете, за что может наказывать одна женщина другую?

– Из-за мужчины. Любовный треугольник, – сказала Осипова.

– Мне пока не очень видится ревность как проявление мотива убийства. Обиженная женщина, мстя за уведенного мужчину, скорее изуродует лицо сопернице или еще как-то повлияет на ее привлекательность. Нанесет в порыве гнева многочисленные ножевые ранения. А финальный ритуал несет в себе освобождение.

– Может, жертвы болтали слишком много и разболтали ее тайну. Женщины ведь такие, не умеют держать язык за зубами, – сказал Мухин, ухмыляясь. – Вот так она их освободила: и от языка, и от тайны.

Беркович достал из папки фотографии с места преступления, которые разложил на столе перед всеми присутствующими. На одних была заснята убитая Наталья Соколова в ванной комнате, на других – Мария Образцова на кухне.

– Что она делает дальше. Она отрезает им язык. Из заключения судмедэксперта мы знаем, что она это делает после того, как убила жертву. Затем, обмакивая в кровь жертвы язык, оставляет послание – «ТЫ СВОБОДНА». А после демонстративно выбрасывает язык в мусорный ящик.

– А зачем она это делает? – спросил Денис.

– Как продолжение наказания? – предположила лейтенант Осипова.

– Да, это как еще одна форма наказания, – одобрительно покачивая головой, ответил Беркович. – Она отрезает им язык, он больше не нужен. Отношение убийцы к этому органу как к отходам, которые должны находиться там, где им и место, – в ведре. Таким образом, она ставит точку, показывая, что все сказала, и освобождает их. Можно сказать, что сама убийца во власти ритуала, это как одержимость, противостоять которой она не в силах.

– А если бы что-то или кто-то помешали закончить ритуал. Предположим, ее вспугнули, что тогда? – спросила Осипова.

– Хороший вопрос. Это вызвало бы ярость, негодование, крайнюю степень раздражения. Вероятно, незаконченный ритуал приведет к новому убийству с целью удовлетворения своей потребности возмездия или в порыве гнева на себя за совершенные во время убийства ошибки.

Полковник Зуев не перебивал психолога-криминалиста и внимательно всех слушал.

– Меня удивляет интервал между убийствами – целый год. С чем это может быть связано? – спросил Медведев.

– Ищет, выбирает, выслеживает так долго новую жертву? – уточнил капитан Колесников.

– Для меня пока такой длительный период остается загадкой. Это большая редкость, – призадумавшись, ответил Беркович.

– Может, преступница физически не может убивать в это время? Не знаю… находится в местах лишения свободы, в психиатрической больнице на лечении, – сказала лейтенант Осипова.

– А что, маниакально-депрессивный психоз, когда депрессия сменяется эйфорией. Впала в депрессию – убила, получила удовлетворение на год, потом опять депрессия, опять убила, – сказал Мухин, довольный собой.

– Либо она очень терпеливая, чаша ее терпения еще не переполнена, либо убийца находится в положительном эмоциональном статусе, например в состоянии влюбленности, или источник раздражения отсутствует, – предположил Беркович.

– Будем ждать очередного убийства еще год? – раздражаясь, сказал полковник Зуев. Затем, еще раз глянув на результаты экспертиз, он добавил, нервно постукивая пальцами по столу:

– Убийца очень осторожна, она неглупа, организованна. Практически не оставляет после себя следов. – Начальник посмотрел на Медведева. – Я правильно размышляю?

– Так точно. Ни на одном месте преступления не обнаружено орудия убийства, отпечатков пальцев, у нас нет ДНК. Все, что у нас есть, – это единственный волос с края раны тела Образцовой, и то выделить ДНК не удалось.

– И свидетелей, я так понимаю, тоже нет? – уточнил полковник Зуев.

– Никто ничего не видел, не слышал, ничего подозрительного не заметил, – подтвердил Денис.

– Да, свидетель нам бы не помешал, – сдвинув густые брови, сказал Медведев.

– Может такое проделать человек с нездоровой психикой, с отклонениями? – поинтересовался Зуев у психолога-криминалиста.

– Я бы так не сказал. Она не псих, – ответил Беркович. – Я думаю, даже производит впечатления вполне здорового человека.

– Жаль. Чокнутых легче искать, они выделяются из толпы, – смеясь, сказал Мухин.

– Я представляю, что это молодая женщина не больше тридцати лет с каштаново-рыжими волосами, которые она перекрашивает, чтобы выглядеть старше. Аккуратна, ухоженна, организованна, работает, с интеллектом выше среднего. Возможно, с детства сталкивалась с насилием, надругательством, унижениями, побоями.

Беркович глотнул воды из стакана, встал и принялся расхаживать мелкими шагами вдоль стола, заложив руки за спину, чем еще больше напомнил Винни Пуха.

– Думаю, убийца ранее была в квартирах жертв, а может, и не раз, хорошо ориентируется, знает распорядок их дня, привычки, а может, даже участвует в их жизни. Она умна, чтобы не выбирать жертв, живущих по соседству. Убийства совершены в разных районах Москвы, что может свидетельствовать о наличии работы разъездного характера. Вероятно, сфера услуг на дому, социальная работа, обходы или опросы, доставка товаров. Она умна и знает, что мы наблюдаем за местом преступления. Возможно, у нее есть искушение вернуться. Наверное, стоит еще какое-то время понаблюдать за домом Образцовой.

Доктор Беркович снова полез в свой портфель, достал другую папку с документами. Включил ноутбук.

– Итак, давайте, продолжим. У нас пока мало информации о преступнице, чтобы делать какие-то выводы. Давайте обратим внимание на жертв. Кто они были, что они собой представляли, почему она выбрала именно этих женщин? Возможно, тогда нам откроется и мотив. – Беркович оглядел всех присутствующих и перевел их внимание на проекционный экран, висящий на стене. – Посмотрите на проектор. Я попросил родственников умерших женщин предоставить фотографии из семейного архива. Так нам будет легче понять, какими они были, что в них могло привлечь убийцу. Вглядитесь в эти лица.

На проекционном экране замелькали фотографии Образцовой Марии и Соколовой Натальи, сделанные при жизни, портретные, в окружении семьи и знакомых, попадались и детские фото.

Беркович снова сел за стол, взял лист бумаги, надел очки и начал зачитывать текст.

– Итак, Наталья Соколова, пятьдесят лет. Шатенка, глаза карие. Рост сто шестьдесят четыре сантиметра, вес шестьдесят килограммов. Законченное среднее образование. Востребованный парикмахер, работала в престижном салоне «Шик. Блеск. Красота» в центре Москвы. В разводе, в отношениях на момент смерти не состояла. – Беркович взял паузу. – Теперь Мария Образцова. Сорок восемь лет. Светло-русые волосы, серые глаза. Рост сто шестьдесят семь сантиметров, вес шестьдесят три килограмма. Образование высшее экономическое. Владелица собственного вещевого магазина «Твой стиль» в южном административном округе Москвы. В разводе, в отношениях на момент смерти не состояла.

Беркович отложил листок и снял очки. Затем, вновь наслаждаясь звуками своего голоса, продолжил: