Услышал Дед Мороз печаль в голосе Снегурочки и понял все. И рассказал Дед Мороз о жарком лете Снегурочке и о дождливой осени, но хвалил только одну зиму, и ничего хорошего кроме плодов девочка не нашла в этих временах года. Умолчал он о всех радостях этого времени, потому как боялся, что Снегурочка еще быстрее захочет стать человеком, и эта мысль ее совсем не отпустит. Решил он показать ей все красоты зимы, чтобы расхотелось ей становиться человеком, и добавляли белки, которые прислуживали им за столом, пока смотрела она во все глаза на Деда Мороза и слушала его истории в ее еду снежные комочки, от которых забывала Снегурочка человеческую жизнь и начала думать, что и совсем не видела она людей, только снежную эту жизнь и зверей лесных.

Спала она на снежной перине, и каждый день ела пряники сахарные, играла со зверями и разговаривала с девицами-снежинками, и прошло так несколько дней, и совсем забыла обо всем Снегурочка. Казалось ей, что здесь она всегда жила, и Дед Мороз – ее дедушка родимый. Не хотел ничего плохого Дед Мороз, только он мечтал о такой маленькой внучке, и очень хотел чтобы она осталась в его снежном царстве. В то время как ее названый батюшка тоже ел и спал в маленьком домике, и ему подкладывали снежных комочков в еду, чтобы забыл он о своей снежной девочке, о Снегурочке. Встал старик однажды с утра, вышел из дома умыться, увидел он свои сани с лошадью, груженные дровами и удивился тому, что до сих пор не едет он домой.

– Поеду к бабке. Заждалась она меня поди. Пока я тут со зверями лесными да… – не смог он вспомнить Деда Мороза. Оглянулся, смотрит: и Лиса не в платье, и дорожку не метет, и дворца ледяного как не бывало. Надел он шапку, запахнул тулуп и подумал, что задремал в дороге, и все это приснилось ему. И поехал старик домой, а Снегурочка в это время играла с белками и не знала, что ее названый батюшка уехал, оставил ее в снежном царстве.

И все бы так и осталось, если бы старухе тоже подложили снежные комочки. Но не успела лиса ему снеди с собой дать, уехал старик, пока она в доме возилась. Ох, и достанется ей от Деда Мороза! А еще отчество Патрикеевна носит!

Но что поделаешь, пошла она, повинилась Деду Морозу, поплакалась, что старик, мол, виноват, быстро – раз, и в сани, оставил ее с пустыми лапами… Нахмурил брови Дед Мороз, поднялась во Дворце буря, задрожал у Лисы хвост. А в это время мимо Снегурочка проходила. Увидела Лису, кинулась к Морозу:

– Дедушка! Что случилось? Бедная лисичка!

– Бедная, бедная, – тихо подтвердила Патрикеевна, выдавливая скупую слезу.

Утихла буря, улетучилась вьюга, перестала дрожать Лиса.

– Провинилась вот. – сказал Дед Мороз, и больше ничего не добавил. А что тут добавишь? Снегурочка не должна была ничего узнать.

– Прости ее, дедушка. – попросила Снегурочка. – Все ж жалко ее.

Удивилась Лиса – у снежной девочки словно теплое сердце! Но не сказала ничего.

– Иди! Ради внучки, Снегурочки, прощаю на сей раз.

Пятки у Лисы сверкнули, кончик хвоста только и видели.

– Поручения разные я даю им, – объяснил произошедшее Дед Мороз. – Не всегда так как надо выполняют. Или вовсе… не выполняют. – нахмурился снова он.

Этот ответ Снегурочку успокоил, и не стала она расспрашивать его больше ни о чем, а Дед Мороз крепко задумался. Научил его этот случай, что надо ему быть осторожнее. А то придется все рассказать Снегурочке. Только после того, как он расскажет, убежит она из его Дворца и никогда не вернется больше.

Глава пятая. Несуществующая Снегурочка

Воротился старик ко старухе, а она странные вопросы задает, мол где пропадал целый месяц, где Снегурочка?

Почесал старик в затылке. Не было его всего денька три, а старуха за месяц выспрашивает.

– Какая-такая Снегурочка? Совсем в лесу ум потерял? – ругала старуха мужа. – Доченька наша. Где ты ее оставил?

Почесал только старик голову в шапке: не помнит он никакой Снегурочки, хоть бей!

От деда так ничего она и не добилась. Поплакала старуха о потере дочки, но делать нечего, надо жить дальше. А старик жил-жил в их домике, и начал потихоньку вспоминать. Вот и тяжело ему воду носить, а спина вроде последнее время совсем не болела. Вот и старуха не может опять нитку в ушко иголки вдеть, а только недавно ему штаны заштопала, вот и заплатка стоит. А вон веретенко у окошка, на нем пряжи половина намотана, наполовину изделие сделано, словно остановилась работа внезапно. Нет, тут что-то не так, смекнул старик. Но вспомнить никак не мог. И вот пришел он к жене и решил все у ней выспросить.

– А скажи мне, душа моя, что ты говорила, как я приехал? Что за Снегура такая? Понимаешь, побывал я в лесу и все забыл. Как рукой сняло. Да и что ты твердишь мне про целый месяц, когда меня три дня не было?

– Не Снегура, а Снегурочка… – поправила его старуха. – Не знаю, что там в лесу произошло, только не мог ты забыть свою доченьку. Да и как есть месяц. Думала, совсем пропали вы, может звери лесные съели, может к людям злым в руки попали. Уже оплакивала я вас…

И рассказала старуха обо всем мужу, напомнила, кто такая Снегурочка, откуда появилась она, как им помогала, как уехали они в лес, как вернулся он один, все забыл, сколько времени прошло. Говорит бабка, а в глазах у нее слезы стоят. Не мог больше мучить ее старик неверием своим, и сказал:

– Сколько живем мы с тобой, ни разу не врали друг другу, такое и обещание на нашей свадебке дали. Поеду обратно в лес искать Снегурочку, коли так.

Хотела и старуха с ним поехать, чтобы он опять чего не забыл, да не пропал, но наказал старик ей дома сидеть, что если беда какая приключится, чтобы была она в безопасности дома. И на случай, если Снегурочка вернется. Смирилась старуха, послушалась мужа. Собрал старик снеди, снарядил сани, лошадь, и снова поехал в лес знакомой дорогой. Искать свою доченьку, Снегурочку.

Где-то она сейчас?

Глава шестая. Ледяной Иван

Гуляла однажды Снегурочка в зимнем саду Деда Мороза, где цветы растут снежные, розы белые круглый год, птицы поют ледяные, совсем как настоящие, и услышала неожиданно как ее зовет по имени кто-то:

– Снегурочка! Снегурочка!

Глядь туда – нет никого. Глядь сюда – никого. Пожала плечами девочка, обернулась и увидела перед собой молодца: иней на волосах на ресницах застыл, щеки припорошены снегом, в глазах голубые льдинки блестят.

Могла бы – залилась румянцем Снегурочка, но не была она человеком, не было у нее теплого сердца. Только что-то кольнуло внутри, словно осколок сосульки в ее снежное сердце попал.

– Кто вы? – спросила она.

– Друг я твой. Единственный здесь. Ледяным Иваном кличут. Поверь мне как другу своему: нельзя оставаться тебе здесь. Ты хоть и снежная девица, а все ж родители твои остались за снежным царством, слезы проливают по тебе горючие.

– Ах, какие родители? – удивилась Снегурочка. – Из родных только дедушка у меня – Дедушка Мороз.

– Неправда это. Тебе в еду кладут снежные комочки, чтобы ты забыла обо всем, вот ты и забыла… Не…

Услышали они как кто-то ступает по снегу, хрустит снег под ногами.

– Не ешь ничего белого, а то и это забудешь. Помни, я друг единственный твой здесь!

Не успел больше ничего сказать Ледяной Глеб, появилась девица-снежинка, позвала Снегурочку кружево снежное учиться ткать. Пошла с ней девочка, обернулась: нет никого, только две голубых льдинки между еловых веток блестят.

А позже они трапезничать сели с Дедом Морозом, и белки опять прислуживали им, веселили во время еды. Вспомнились Снегурочке слова молодца, хотела съесть она свои любимые пряники сахарные снежные, но не притронулась к ним, ела орехи лесные, пила сбитень из ягод. Заметил это Дед Мороз, все он подмечал, глаз у него был зоркий, и спросил он свою внученьку:

– Что же ты не ешь сахарные пряники, внученька? Помнится мне, они так нравятся тебе.

– Да я уж ими наелась, дедушка, – отвечала Снегурочка. – Очень мне нравятся плоды лесные, хотела бы я как-нибудь и за грибами сходить.

Не стал больше ни о чем спрашивать Дед Мороз, только сощурил глаза и стал бороду поглаживать. А белки знали, что значат эти движения их хозяина, и поняли, что лучше им поторопиться спрятаться в дупла да под скамеечки, будет Дед Мороз искать того, кто встал на его пути и помешал планам его.

Но позвал Дед Мороз одну белку, Патрикеевну и одну девицу-снежинку, с которой более всего время проводила внучка его и сказал им:

– Узнала Снегурочка про снежные комочки. Глаз с нее не спускайте, кто-то в нашем царстве голову ее светлую забивает ненужным, кто узнает кто таков, награжу того.

Со всем усердием кинулись все исполнять поручение Деда Мороза, всем хотелось подарок от него получить. Потому что редко Дед Мороз дарил подарки, все вьюгой, снегом, да холодом одаривал, потому что не было у него теплого сердца, человеческого.

Стали ходить со Снегурочкой там и сям то белка-хохотушка, то Лиса Патрикеевна, то девица-снежинка, искусствам снежным обучала ее. И все они пытались выведать от нее, есть ли у нее тут друзья. Но Снегурочка, как и прежде была умненькой, держала язык за зубами, всех называла друзьями, про Ледяного Ивана словом даже не обмолвилась. Так прошло еще несколько дней, и была она снова одна, плела снежное кружево, сидя в беседке. Начал падать тихий снежок, села ледяная птичка на жердочку и запела красивую песню, что удары по льдинкам, что журчание горной воды. Заслушалась Снегурочка и услышала как ее кличут:

– Снегурочка! Снегурочка!

Глядь туда – нет никого. Глядь сюда – никого.

– Где же ты? Выйди, али боишься?

Вышел из-за ели Ледяной Иван и ответил:

– Надсмотрщиков твоих боюсь. Доложат они Морозу обо мне.

– Посмотри вокруг – никого нет здесь.

Зашел в беседку Ледяной Иван и сказал:

– Говорил прежде, говорю снова: не должна ты тут оставаться. Хочет Мороз, чтобы ты забыла о том мире людском, чтобы не видела никогда людей, только зверей лесных.

– Мне даже нравится здесь. – сказала Снегурочка. – А кто такие люди?

– Родители твои, батюшка, матушка. Я тоже был раньше человеком. А теперь видишь, кем стал. Раньше меня просто Иваном кликали. Ласково матушка Иванушкой называла.

– Иванушка… – задумчиво протянула Снегурочка.

– Так у тебя ласково выходит, как меня матушка звала. – сказал Ледяной Иван, и Снегурочка не нашлась что ответить. Могла бы она смутиться, как красная девица, только не была она человеком. Чужды ее холодному сердцу были чувства людские.

– Что же случилось? – спросила она.

– Пошел я как-то в лес за дровами. Была стужа сильная, снег валил. А я все рубил деревья вязал да складал. Не заметил как ночь наступила, а потом стало что-то зябко совсем, и голоден я был. Да только не я один. Вышли из чащи голодные волки, завыли, показались. Бросил я дрова, сани, побежал, что есть духу. Догоняли меня волки. Думал, спасения мне уже нет. Но вьюга сильная поднялась, смог я убежать. А потом потерялся в чаще и сыпал снег, и начал я замерзать. Появился передо мной Мороз, сказал:

– Помираешь ты, молодец.

А я и не мог ничего ответить.

– Пойдешь ко мне на службу, смогу спасти тебя от смерти лютой. – сказал он.

Не знал я, на что соглашался, глаза закрылись, губами синими сказал что согласен, а потом закружила меня вьюга, передо мной дворец, звери лесные бродят, Мороз стоит. Я жив. Только сердце моё покрылось ледяной коркой, волосы и ресницы инеем, перестал я холод чувствовать. Дал мне посох Мороз, стал я снежок сыпать, льдом речки покрывать, узоры на окнах рисовать. Сколько лет прошло – не знаю, до сих пор я здесь.

– А что же твоя матушка?

– Умерла, видать. Здесь ведь время стоит, а в мире людском идет своим чередом. Здесь часами летят дни, днями месяцы, месяцами – года.

– Правду ли ты говоришь?

– Не стал бы я врать тебе.

– Это же сколько я здесь уже?

– Не могу сказать точно, но думается мне, уже несколько месяцев…

– А то, что у меня батюшка с матушкой остались там, за снежным царством – это тоже правда?

– Правда. Видел я недавно твоего батюшку. Искал он тебя. Как бы и он не замерз, или звери лесные на него не напали.

– Отчего ты все это мне рассказал, и почему дедушка от меня все это скрыл?

– Полюбил он тебя. Хотел, чтобы ты осталась.

Вздохнула Снегурочка, оставила плести кружево, поднялась с места.

– Не могу я так, если кто-то из-за меня пропадет так же как ты, Иванушка.

– Ты говоришь совсем как человек.

– А ты сможешь снова стать человеком? – спросила Снегурочка у Ивана.

– Не знаю. Но тебе надо бежать.

Увидел вдруг ледяной Иван, как сверкнул на дереве рыжий пушистый хвостик, нахмурился и сказал Снегурочке:

– Сейчас надо бежать. Видел я твою белку-хохотушку. Слышала она, о чем мы с тобой тут вели разговор. Расскажет Морозу, – никогда не убежишь. И я тебе помочь не смогу.

– Скажи, Иванушка, почему ты мне помогаешь?

– Жалко мне родителей твоих, да и ты, может, сможешь стать человеком. Снег хорош, да только не греет он, не утрет слезы, не скажет ласкового слова. Ну!

– Бежим!

И оставила все Снегурочка, все свои шубки и платья, что Дедушка Мороз ей подарил, рукоделие свое снежное, книги по науке зимней, и сбежали они с Иванушкой.

Глава седьмая. Погоня

Только белки-то ведь тоже быстрехонько бегают, скачут как заводные с ветки на ветку. Прискакала белка-хохотушка к Морозу, все рассказала ему о Ледяном Иване, о Снегурочке, и как он бежать ее уговаривал.

– Что такое? Ледяной Иван? Сын мой названый?! Как же он мог поступить так со мной, с моим сердцем снежным?

Огорчился Дед Мороз, закручинился. Понял, что человека хоть и можно заморозить, может и умереть он, а все же останется человеком. Но со Снегурочкой тоже так будет ли?

Погоревал недолго Дед Мороз, поднялся с трона ледяного, сдвинул брови, инеем, снегом припорошенные и сказал громко да грозно:

– Поднимайтесь, мои воины, сюда явитесь девицы-снежинки, вьюга, просыпайся! Вдогонку, за ними!

И помчались они по велению Деда Мороза, а сам он перед всеми. Свистнул он, и прилетела большая снежная птица.

– Полети, найди батюшку и матушку Снегурочки. Скоро к ним в гости наведуемся.

Бежали-бежали Снегурочка и Ледяной Иван, взявшись за руки, и увидели, как потемнело небо, как вьюга разгулялась.

– Летит за нами Дед Мороз вместе со своими помощниками! – сказал Ледяной Иван, – Где же спрятаться нам!

Думали, пропали, но сверху чириканье слышат: глядь, а там птичка-невеличка с заснеженной ветки говорит:

– Снегурочка, Снегурочка! Ты покормила меня и братьев моих в лютую стужу, я помогу тебе! Беги за мной, покажу, где спрятаться от Дедушки Мороза можно!

И побежали они с Иваном за птичкой. Привела их она к пещере под холмом, спрятались они там, и вовремя: летела на ту пору снежная птица, которую послал Дед Мороз. Упала черная тень на снег перед пещерой, и понял Ледяной Иван, ведь и он когда-то летал на этой птице. Сказал он об этом Снегурочке.

– Спасибо тебе, птичка-невеличка, за то, что спасла нас от беды. – поблагодарила птичку Снегурочка.

– Спасибо и тебе, что не оставила умирать нас от голода!

Хотела птичка улетать, но Снегурочка взмолилась:

– Скажи мне, птичка-невеличка, не видала ли ты моего батюшки?

– Как же, видала. – чирикнула она. – Он уж весь лес обошел, тебя ищет.

– Ах, милая птичка! Замерзнет он! Полети, скажи батюшке, что жива я, вернусь домой скоро к ним с матушкой, когда беда минует!

Хотела птичка лететь, но остановил ее Ледяной Иван.

– Дед Мороз боится тепла так же, как и мы, потому пусть запрутся в избе и никого вовнутрь не пускают! Так целее будут.

– Скажи, скажи. – заговорила Снегурочка. – Иванушка дело говорит. Помоги, птичка, полети к батюшке!

– Помогу, как не помочь. – чирикнула птичка, но обиженно добавила. – Только мы тебя не очень любим, Ледяной Иван. Морозишь ты нас, льдом покрываешь, гибнут мои сородичи, братья и сестры, падают камнем в белый снег.

– Иванушка, не морозь ты птичек-невеличек, пожалей их! – взмолилась Снегурочка.

– Не могу не морозить, работа у меня такая, – отвечал Ледяной Иван. – Не буду выполнять ее, сам заморожусь. Но только подскажу вам одну хитрость, чтоб не мерзнуть-то когда я мимо буду проходить. Найдите дерево рябину с красными ягодами, съешьте их и не замерзнете.

Запомнила это птичка, поклонилась им и полетела искать батюшку Снегурочки, да ягод красных дерева рябины.

Хотела Снегурочка прямо теперь идти за отцом, но остановил ее Ледяной Иван.

– Не ходи ты сейчас Снегурочка, за батюшкой, птичка расскажет ему о тебе, воротится он домой. А сейчас опасно идти. Нужно схорониться, переждать малость. Сейчас помощники Деда Мороза по всему лесу бродят, нас ищут.

Вздохнула Снегурочка, раздумала, что дело говорит Иван, осталась в пещере.

– Помоги вот мне, Снегурочка, – сказал он. – Сплети кружево из снежинок, как в царстве снежном учили тебя девицы-снежинки, а я дотронусь до него, заледенеет оно, повесим на входе, никто кроме нас не сможет сюда зайти и выйти, и никто не увидит нас.

Села Снегурочка плести кружево, а Ледяной Иван ловит снежинки и горстями ей кладет на камешек рядом. Закончила она работу, повесила кружево у входа, дотронулся до него Иван и заледенело оно сверху донизу, стало похоже на сверкающую паутинку: ветер дунет и колышется оно на ветру. Только проходили мимо помощники Деда Мороза, пролетали девицы-снежинки, везде заглядывали, а через ледяную завесу не увидели ни Ледяного Ивана, ни Снегурочки, пролетели мимо.

Глава восьмая. В лесу

А птичка полетела по лесу, рассказала она обо всем братьям и сестрам своим, нашли они батюшку Снегурочки, поведали о том, что жива его дочка, где схоронилась, да что велела передать. Обрадовался старик этим вестям, но не смог он тут же в дом воротится, ослаб в дороге, в холоде.

– Не могу идти. Я много дней ничего не едал, кабы что было перекусить, так сразу бы и отправился.

– Не беда, дедушка! – чирикнула птичка-невеличка, – Раздобудем тебе еды. Только помоги нам немножко, скажи, не видал ли ты где на дороге дерева рябины с красными ягодами?

Призадумался старик.

– Видал. Лети-ка в ту сторонку, мимо старого дуба, мимо березок тонких и будет там красавица-рябинка, вся усыпана красными ягодами.

Полетели туда птички скорехонько, куда старик указал, нашли вскоре деревце. Наелись ягод, – а им, чтоб наесться, две-три ягодки хватает, – набрали в клювы гроздья рябины и полетели назад к нему. Перья у них покраснели на грудке, стало им тепло как летом, и холода совсем не чувствовали.

Вернулись, а старик едва дышит, совсем замерз.

– Не помирай, дедушка! – чирикнула птичка, – Мы тебе рябины принесли, и наешься, и согреешься!

Поел старик рябиновых ягод, и наелся, и согрелся, и лошадка его лакомства отведала. Поблагодарил он птиц.

– Не знаю, где я теперь, вокруг все снега, не найду я дороги домой. – сказал старик.

– Лети за нами, дедушка, мы укажем путь! Частые гости мы у вашей избы, потому что сердобольные вы, жалеете нас, пернатых!

И поехал старик назад к дому назад через зимний лес за птицами с красными грудками, все думая о Снегурочке, да о жене своей. То-то она обрадуется, когда его увидит, да узнает, что дочка в родной дом скоро воротится!

– Ах, скоро ли птичка скажет батюшке обо мне? – вздыхала Снегурочка, сидя на камешке в пещере подле Ледяного Ивана.

– Скоро, птички быстрые, уже поди сказали. – успокаивал ее Иван.

– Никак не мог вспомнить родителей своих, словно и не видела никогда…

– Домой воротишься, в то место, где родилась, и обо всем вспомнишь.

– Если бы я только знала, куда идти…

– Знаю я где дом твой. Помогу. Держись за меня крепко только.

– Откуда же тебе это ведомо?

– Да я во всей деревне бываю. Только вы не видите меня совсем. Заняты делами своими. Не замечаете узоров ледяных расписных на окнах.

– Я видала, видала! Красота неописуемая! Так ты это делаешь?

– Вестимо, я.

– Я ведь во дворе всегда спала, почему же я тебя не видала?

– Не хотел я показаться, вот ты и не видала. А потом все время ты в снежном царстве была, где тебе видать меня.

Не знала, что ответить Снегурочка и спросила:

– А бывал ты в месте, где родился, после того, как стал Ледяным?

– Один раз только, когда по делу Мороз посылал.

– Что же ты видал там?

– Видал матушку мою старившуюся, а батюшки уже в живых не было.

– Не показался ты ей?

– Что ты? Мог я таким ей показаться? Не рыба, не птича, не животное, не человек. Не живой, не мертвый. Не хотел я матушку свою пугать, посмотрел малёх, расписал ей одно окошко и ушел.

Ах, если бы Снегурочка имела человеческое сердце, могла бы она пожалеть, посочувствовать Ивану, но теперь молчала и только смотрела на его печальное лицо.

– Что ж, не знаю, сколько ждать нам птичку-невеличку с вестью, – заговорил снова Иван. – Ты поспи немного, Снегурочка, а как прилетит она, я тебя разбужу.

– А ты что же?