2

Микроавтобус ехал по темным пустынным улицам.

– Комната стоит сто пятьдесят долларов за ночь. Плюс мои комиссионные – еще сто.

Манн задумался:

– Я исколесил полмира, преследуя человека, который не расстается со своим портфелем. Я не могу позволить себе упустить его здесь и сейчас. Я заплачу вам, но они должны быть в пределах моей досягаемости.

– Не волнуйтесь, я знаю, куда их пристроить. Если они не захотят остаться там, им и правда придется провести ночь за игровыми автоматами.

– Куда вы их отвезете?

– У меня есть на примете два местечка. Но для начала было бы интересно узнать, что натворил этот человек с портфелем?

– Я хотел бы получить его показания по одному сложному делу. Он должен вспомнить о происшествии, которое может дорого обойтись компании, чьи интересы я представляю.

Автобус свернул на узкую улочку. Несколько нетрезвых дам и господ гуляли по ней, распевая песни.

– Заплатите мне мою часть до того, как мы приедем в отель.

Манн вынул из кармана пачку американских долларов. Родриго бросил взгляд на нее.

– Сто.

– Я же уже отдал вам пятьдесят…

– Будем мелочиться?

– Нет.

Манн вытащил одну купюру.

– Вот… ваши сто.

Дворники скребли заледеневшее ветровое стекло.

– Да у вас, я смотрю, деньги есть, – заметил Родриго, – и немалые.

– Расходы оплачивает страховая компания.

– Ничего себе, – присвистнул мексиканец. – А я было подумал, что обхожусь вам слишком дорого. Только не размахивайте этими деньжатами в отеле. Ни к чему дразнить Руиса.

Допотопный семиэтажный отель стоял на углу двух улиц: широкой магистрали и узкого проулка. Мигала неоновая вывеска «El Conquistador». Правда, «В» перегорела, поэтому получилось «El Conquista от». И хотя первый этаж был отдан под казино, все равно здание казалось каким-то строгим.

– Душ и кровать… – мечтательно повторил Самуэль. – Прежде чем мы распрощаемся, я хотел бы предложить вам кое-что.

– И что же?

– Сначала заселите меня.

Родриго затормозил прямо перед отелем. Посетители входили и выходили из казино через крутящуюся дверь, громко галдя. Мексиканец заглушил мотор, обошел машину и открыл дверцу.

– Не заходите пока, подождите пару минут снаружи, – сказал он – Надеюсь, что Руис не передумал, но кто его знает.

Самуэль ступил на мокрый асфальт и глубоко вздохнул:

– Хорошо-то как!

Он остался стоять перед казино. Оттуда вышли несколько дам. Одна из них держала в руке стаканчик – она указала им в сторону Манна и воскликнула: «Шестьдесят шесть долларов выиграла!» Самуэлю показалось, что ожидание на холодном мокром ветру затягивается. Наконец появился Родриго.

– Все нормально?

– Да. Но не делайте никаких замечаний. Руис очень ранимый.

Шофер полез в машину и достал оттуда брошюру.

– Я подумал про… вот, держите.

– Что это?

– Увидите…

– Не нужна мне ваша макулатура! – возмутился Самуэль.

– Возьмите.

Они зашли в холл отеля. В нос ударил запашок прогорклого жира, табака и затхлости. За стойкой администратора курил мужчина с черными усами и лоснящейся кожей. Он окинул Манна не слишком радушным взглядом и раздавил сигарету в забитой окурками пепельнице.

– Вы там вроде как приземлиться нормально не смогли? – сказал он. – Что за самолет-то хоть был?

Не дожидаясь ответа, он продолжил:

– А чем платить у вас есть?

Агент вынул из кармана сумму, оговоренную с Родриго, и протянул ее Руису, тот спрятал купюры под стойкой. На золотой цепочке вокруг мощной шеи болтался крест.

– Если вдруг что – мы вышвырнем на улицу твоего протеже! – сказал Руис по-испански Родриго. – Он в курсе?

Самуэль догадался, что замечание было не из приятных. Но Родриго пожал его руку и воздержался от комментариев.

– Ему можно доверять, – ответил шофер.

Самуэль был для них едва ли не посылкой, которую получатель не горит желанием принимать. Он с вожделением посмотрел на два кресла в пластиковых чехлах.

– Я мог бы провести остаток ночи в этом уголке, – сказал он. – Так я никому не помешаю…

Руис улыбнулся, обнажив крупные желтые зубы:

– Не беспокойтесь. За ваши деньги вы получите что причитается.

Он облокотился на стойку и напряг две мышцы на предплечье – татуировка зашевелилась. Всякий раз, когда он сжимал-разжимал кулак, девушка на его волосатой руке сдвигала-раздвигала бедра. Он рассмеялся и спросил у Самуэля:

– Nice^[10]?

– Да. Nice…

Довольный, Руис взял ключ и протянул его Родриго:

– Веди его!

– В какой номер?

– Как обычно.

Манн заметил лифт за дверью из кованого железа и машинально направился туда.

– Не работает, – сказал Руис. – Ремонтник не пришел. Каждый раз вызываю его под конец года, а он не приходит.

– Он после тринадцатичасового перелета, – объяснил Родриго по-испански. – Еле живой.

– Если он сдохнет ночью, заберешь его ты. Мне проблем с полицией не надо.

– Я знаю.

– Что он говорит? – поинтересовался Манн.

– Он желает вам спокойной ночи. Идемте, нам на четвертый этаж.

Манн следовал за шофером, стараясь перешагивать через ступеньки и не показывать, что он запыхался. Они в быстром темпе прошли по коридору. Родриго открыл дверь 37-го номера и пропустил агента вперед. Самуэль ощупью вошел в душную комнату. Водитель щелкнул выключателем за его спиной. Манн обвел взглядом помещение в поисках окна, оно угадывалось за старыми бархатными шторами. Кровать с балдахином, чья рама и колонны были обиты той же багровой тканью, из которой были сделаны шторы, – вызвала острое отторжение.

– Вы хотите, чтобы я спал под этим? – спросил он. – Попытайтесь открыть окно, пожалуйста…

Раздражение и нехватка кислорода мучили его. Родриго скрылся за шторами и сумел приоткрыть окно, потом принялся расхваливать номер:

– Свежий воздух будет. Зато кровать большая и не грязная. За такую комнату в этот период можно было бы брать по тысяче долларов за ночь. Четыре тысячи долларов за четыре дня праздников!

– Брать за это по тысяче долларов за ночь?

– Да. Но владелец распорядился иначе, вам повезло. Теперь мне надо идти, а то упустим ваших французов. Вдруг кто-нибудь из моих коллег их перехватит…

– Бегите! – сказал Самуэль. – Дайте мне номер вашего мобильного.

Он порылся в карманах пиджака:

– Вот, держите, на этой карточке мои телефоны.

Родриго вырвал листок из блокнота и нацарапал свой номер.

– Пожалуйста.

– Подождите, – Самуэль взял его под руку. – Я вам рассказывал про план.

– Говорите, только быстро…

– Я должен встретиться с ними завтра утром. Но это еще не все. Вы должны объяснить им, что в Лас-Вегасе не будет комнат до следующей среды и им надо ехать в Лос-Анджелес.

– Продолжайте.

– Потом вы предложите им отель в Лос-Анджелесе, пообещаете подходящие номера. У вас наверняка есть там связи с соотечественниками…

Родриго подтвердил:

– Я знаю одних мексиканцев. У них свой отель. Звезд немного, но приличный.

– Скажете еще, что я хотел нанять вашу машину только для себя, но вы убедили меня не бросать их.

– Они в это поверят?

– Сейчас они настолько устали, что не будут особо возражать. Мы должны завтра утром все вместе отправиться в Лос-Анджелес.

– Дорога стоит восемьсот долларов, плюс чаевые.

– Ладно, – согласился Самуэль. – Если человек с портфелем скажет, что у него больше нет наличных, не беспокойтесь, я заплачу. При условии, если вы будете мне помогать во время всей этой операции.

– Ясно, – сказал Родриго. – Моя помощь стоит денег.

– Я ее покупаю.

– Сколько?

– Если вы будете держать меня в курсе их передвижений до завтрашнего утра и гарантируете, что, когда я с ними встречусь, все будут в сборе, – плачу пятьсот долларов.

Родриго присвистнул.

– Продано! Неплохо начинается год. Желаете еще что-нибудь?

– Сообщайте мне все новости.

– Как только я их пристрою, дам вам знать. Если их не примут там, куда я их повезу, остается еще квартира моей матери, по дороге к озеру Мид. Там можно разложить матрасы на полу. Итак, по рукам – сделка заключена!

* * *

После того как Родриго удалился, Самуэль обошел комнату. Ему пришлось побороться с тяжелыми шторами, чтобы закрыть окно: на улице было холодно. Как кот, он принялся исследовать каждый уголок. Узкий шкаф в прихожей был закрыт на ключ, а на мини-баре висел замок. Манн приподнял покрывало: видавшее виды бежевое одеяло и мятые простыни, но вроде бы все чистое. Он сжал одну из подушек, поролон под наволочкой уже пожелтел. Самуэль снял плащ, повесил его в шкаф, заглянул в ванную, недовольно поморщился и стал раздеваться. Он положил одежду на стул, потом вернулся в маленькую квадратную комнатку, большую часть которой занимала сидячая ванна; ручной душ был неразрывно связан с поржавевшим смесителем. Зеркала в шкафчике над раковиной покрывали серые пятна. Рядом с унитазом на толстой веревке висел полысевший ершик. На краешке одного из трех шершавых полотенец Самуэль заметил след губной помады. Манн наполнил ванну наполовину, перешагнул через бортик и сел в нее. Теперь воды было ему по грудь. Он тщательно намылился тем обмылком, который нашел в металлическом блюдце, натер им волосы, потом ополоснулся, держа душ над головой, и вздохнул от облегчения. Несмотря на явный запах хлорки, вода успокоила его. Манн вылез из ванны, вытерся, подобрал трусы, майку и отправился в кровать. Он лег, слегка потянулся, зевнул и вдруг вскрикнул: на внутренней стороне балдахина было зеркало. Очень неприятный сюрприз: он не хотел, чтобы его беспокоило собственное отражение. Пытаясь спрятаться от своего двойника, он накрылся с головой, но отвратительный запах отбеливателя заставил его откинуть одеяло. Тогда он попытался найти выключатель, чтобы погасить лампочки вокруг зеркала. Безуспешно. Вероятно, эта система освещения управляется другим выключателем, но где он? Манн встал, подошел к входной двери, несколько раз зажег-погасил верхний свет, но лампочки не поддавались. И Родриго ведь ничего не трогал, когда зашел в комнату. Самуэль порылся в карманах плаща, взял брошюру, которую вручил ему шофер, надел очки и улегся, стараясь не смотреть вверх. Он разобрал название брошюры: «When the fun stops»^[11].

Текст открывался предсмертной запиской анонимного игрока на грани самоубийства – морального и, может быть, физического:

«Поначалу я играл потому, что это было забавно. Почти как волшебство – возможность почувствовать себя свободным от забот, оков чувств и привязанностей, разочарований, всех проблем повседневности. Я играл и забывал… и это спасительное развлечение могло принести кучу денег! Что еще нужно? А потом я проиграл все. Мне пришлось уехать из Лас-Вегаса, потому что у меня больше не было ни цента. Я потерял все свои сбережения, время, самолюбие, самоуважение. Тот, кто теряет контроль над собой, перестает существовать».

Чуть поколебавшись, Самуэль продолжил чтение. Он пробежал глазами декларацию, в которой власти Невады рассматривали страсть к азартным играм как болезнь. Самуэль восхитился штатом Невада, который, как порядочный отец семейства, таким образом предупреждал своих гостей.

Он с вызовом глянул вверх, на другого Манна, и подмигнул ему. Манн из-под балдахина ответил ему тем же. Тогда Самуэль подумал, правда без особых сожалений, что у него уже какой месяц не было секса. Он покачал головой – человек, смотревший на него сверху, тоже. Манн стал читать дальше:

«Есть люди, которые понемногу впадают в зависимость от игры, как от алкоголя или наркотиков. Постепенно это выливается в ощущение острого и неудержимого желания играть. Эта тяга, и умственная, и физическая, называется compulsive gambling^[12] — заболевание, связанное с чувством незащищенности и желанием снова стать самим собой. На первых порах человек скрывает свое увлечение от семьи…»

«От семьи?» – подумал Самуэль. Для начала надо, чтобы она вообще была. Его семья? Кузен-ювелир в Лос-Анджелесе, к нему он обещал заехать еще сто лет назад. Одно из тех обязательств, которые не выполняются никогда. Мать, посвятившая свою жизнь страданиям и любви, живет на Лонг-Айленде, делит квартиру с племянницей одного из последних выживших во время холокоста. Когда он приезжал к матери, то чувствовал себя рядом с ней постаревшим ребенком. Что бы она сказала, если бы увидела его в этой дыре?

«Чем глубже compulsive gambling затягивает игрока, тем напряженнее становятся его отношения с близкими и тем больше он запутывается во лжи… Эта болезнь поражает как мужчин, так и женщин любого возраста, расы, вероисповедания, независимо от социального статуса и материального положения. Совершенно невозможно предугадать реакцию человека на азартные игры, поэтому ни в коем случае даже не пробуйте!»

«С женщинами та же проблема», – размышлял Самуэль, радуясь своей свободе. Он с сочувствием подумал об узниках плоти, вспомнив расхожее выражение «он(а) у меня в сердце». Любовь или тромб? Состояние такого рода он, как аритмию, относил к сердечным заболеваниям.

На красной странице брошюры перечислялись симптомы игромании, а справа, на розовом фоне, была реклама: «Горячая линия “Проблемы с азартными играми”, круглосуточно, без выходных» – нужно только набрать номер 1-800-522-4700 и попросить помощи у деликатных невидимых собеседников. А уж они помогут вам перестать играть или отговорят от самоубийства. «Снимите трубку и позвоните нам». Подписано: Совет Невады по проблемам с азартными играми.

Самуэль обернулся и снял трубку старенького телефона. Руис ответил сразу же:

– Что-нибудь нужно?

«Вполне услужливо», – подумал Самуэль и ответил:

– Кофе. Могу сам за ним спуститься.

– Не дергайтесь. Я вам его принесу.

Через несколько минут Руис постучал в дверь и протянул Самуэлю бумажный стаканчик, пару пакетиков сахара и пластиковую ложечку.

– Спасибо, – сказал Манн.

Он чувствовал себя по-дурацки в этой майке и растянутых трусах, обвисших сзади.

– Сколько с меня?

– Ничего.

– Скажите…

Манн хотел спросить, как выключить лампочки над кроватью, но не решился. Еще подумает, что он дурак или совсем тупой. Лучше помалкивать.

Когда Руис ушел, Самуэль поставил стаканчик на хлипкую тумбочку возле стены. Он снова увидел свое отражение, на сей раз в зеркале этого ширпотреба. Теперь его возмутил изможденный, полуголый, совершенно нелепый человек с очками на носу. Манн повернулся спиной к зеркалу и сделал пару глотков горячего сладкого пойла. «Этот Морэ, – подумал он, но тут же поправил себя, – …человек, который носит это имя, вызывает не меньше подозрений, чем тот, кто умер в самолете во время того знаменательного рейса Сидней – Париж». Может быть, они были в сговоре? И задумали сыграть злую шутку, которая им вышла боком?

Манн сделал несколько шагов по дряхлому коврику, отдавая голые ноги на растерзание прожорливым клопам и клещам. А сам он – разве не простой служащий? Он заслуживает гораздо большего, чем разовые задания? Начальник сказал: «С вашим гибким умом вы наверняка найдете способ, как нам не потерять два миллиона». Кто из двоих был в этом деле настоящей жертвой: живой или мертвый? И чем он сам тут занимается? Прикладывает все усилия, чтобы потом впечатлить пару мелких начальников в агентстве или потешить свое ущемленное самолюбие?

Он растянулся на кровати. Ему вспомнился тот малыш из самолета, который строил ему рожицы. Манн высунул язык. Его отражение не преминуло сделать то же самое. И правда, было что-то неприятное в том, чтобы корчить рожи у всех на виду. В ожидании звонка от Родриго он встал и выглянул в окно. На улице, засыпанной снегом, было шумно. Какие-то зеваки пели песни, а взрывы салютов и россыпи искр напоминали о войне, о ней Манн знал только понаслышке.

«В этой комнате можно было бы поселить двоих или троих, – подумал он. – Здесь хватит места на три раскладушки».

Он принялся ходить из угла в угол. Звонка от Родриго все не было. Где сейчас его попутчики? Ожидание становилось мучительным, и Манну приходилось двигаться, чтобы не провалиться в глубокий сон и не пропустить звонок мексиканца. Манн набрал номер его мобильного, но тот не отвечал.

* * *

Раздался звонок. Самуэль бросился к телефону.

– Алло?

Это был Родриго, он ждал его внизу. Манн натянул рубашку, оделся впопыхах и помчался к лестнице. В соседнем номере низкий голос что-то монотонно бормотал. Что бубнит этот тип, совершенно не меняя интонации? Молитву? Самуэль присел, завязал шнурок и рванул вниз. В холле в одном из кресел сидела толстая мулатка, наверняка завсегдатай заведения, и рассказывала о событиях этой ночи. Она заметила Манна и задумалась, обратил ли он на нее хоть малейшее внимание. Родриго сообщил Самуэлю, что его знакомые сейчас находятся в «Армии спасения»^[13].

– Я не стал говорить вам заранее, так как не был уверен, что их там примут.

– Это что, шутка? Вы отвезли их в «Армию спасения»?

Родриго охотно пояснил:

– Помощница директрисы одного из ночлежных домов, Карменсита, – моя приятельница. Я ей позвонил, объяснил, что, если она мне не поможет, эти люди останутся мерзнуть на улице… или пойдут в казино, потому что им некуда больше податься. У Карменситы нашлось несколько свободных спальных мест. Салли, директриса, дала разрешение по телефону.

– «Армия спасения»… – ошеломленно повторил Манн.

– Они не захотели остаться в аэропорту… Человек, который вас интересует, сделал пожертвование в пользу организации. И заказал машину на утро, чтобы забрать багаж в аэропорту. Уже все, даже его жена, поняли, что не найдут здесь комнат. Они хотят отправиться в Лос-Анджелес. Я их предупредил, что вы едете с нами.

– Они возмущались?

– Нет, они слишком устали.

– Вы уверены, что они не возьмут другую машину?

– Нет. Мы договорились на завтра, на семь утра. Я заеду за вами чуть пораньше.

Толстая мулатка, обиженная отсутствием внимания со стороны Самуэля, окликнула его:

– Эй, вы!

Он удивленно обернулся:

– Что вам угодно?

– Не желаете особый массаж?

Родриго знаком показал ей: «Замолчи!»

– Прекрати. Ты ошибаешься!

– Ты что, заткнуть меня хочешь?

Шофер потянул Самуэля за рукав.

– Не слушайте ее. Идем!

– Не беспокойтесь: чтобы меня спугнуть, этого мало. Скажите лучше, вы уверены, что в отеле в Лос-Анджелесе хватит свободных номеров?

– Я туда звонил. «Star» принадлежит мексиканцам. Девяносто пять долларов за ночь с человека, за двоих – сто двадцать. Ждали японских пенсионеров, но они отложили поездку из-за сильной загруженности воздушного пространства. Слишком много самолетов в небе. Пока суд да дело, сможете удобно разместиться. Я сказал об этом французу, он, кажется, так спешит уехать из Лас-Вегаса, что на все согласен.

– А что с женщинами?

– Та, что самая секси, чуть-чуть приболела… Карменсита о ней позаботится. Но она сможет завтра поехать, точно!

Манн был доволен, почти умиротворен. Теперь он мог слегка вздремнуть.

– Вы хорошо поработали, – сказал он мексиканцу, – и получите свои пятьсот долларов.

– Отлично, – сказал Родриго. – Завтра утром я заеду за вами, где-то без пятнадцати семь, и отправимся к ним.

Манн вспомнил про лампочки и сказал о них Родриго. Но мексиканец уже забыл, как там работает освещение.

– Я повернул выключатель. Может быть, они зажигаются вместе с люстрой, а чтобы их погасить, надо нажать еще что-нибудь? Если надо, я могу спросить у Руиса.

– Нет.

Манн не хотел сносить насмешки Руиса или раскатистый хохот мулатки.

– Я поищу сам, – сказал он.

Он попрощался с Родриго и, уже поднимаясь по лестнице, услышал, как толстая мулатка снова позвала его:

– Если передумаете, то позвоните. Пятьдесят зеленых…

Руис неприличным жестом велел ей заткнуться. Она поняла, что лучше не настаивать, а не то потеряет расположение управляющего «El Conquistador».