Введение

НАЧНИТЕ ЗДЕСЬ

Я хочу, чтобы вы забыли все, что вам когда-либо говорили о пребывании в своей Зоне комфорта, потому что пришла пора сотворить себе жизнь, которая будет вам нравиться (а возможно, и воплотить свои самые грандиозные, самые дерзкие мечты), ощущая себя легко, естественно и да – комфортно!

Эта книга поможет развенчать ошибочное представление о том, что пребывание в Зоне комфорта не дает вам сделать свою жизнь лучше. Пора покончить с этой устаревшей парадигмой и взглянуть на вещи иначе.

Зона комфорта – не место, где вы проводите время в праздности, поскольку все в вашей жизни вас устраивает. И это не клетка, которая не позволяет вам реализовать свои мечты. Нет, Зона комфорта, о которой мы будем говорить в этой книге, – как раз то место, где находится ваш самый мощный источник роста, возможностей и радости. Я хочу показать вам, что лучшая жизнь доступна вам, и чтобы обрести ее, вам нет нужды изнурять себя.

То, о чем я расскажу, пойдет вразрез с тем, что вы слышали от других. Даже рискну предположить, что с таким подходом к Зоне комфорта вы еще не сталкивались. Я приглашаю вас открыть для себя эту новую парадигму, которая изменит все – как вы работаете и развлекаетесь, живете в комфорте или страдаете, преуспеваете или терпите неудачи, избегаете проблем или развиваетесь.

МОЯ ЖИЗНЬ ВНЕ ЗОНЫ КОМФОРТА

«Ты никогда ничего не добьешься одними мечтами»… «Будь ближе к реальности»… В детстве мне не раз доводилось слышать такие слова, ведь сколько себя помню, я была мечтательницей. У меня было глубокое внутреннее призвание и видения, гораздо более масштабные, чем я сама. Я смотрела на мир сквозь розовые очки и с радостью стремилась найти плюс в любой ситуации – даже несмотря на то, что проблемы сопровождали меня постоянно, с самого рождения, а жизнь моя была сплошным беспорядком и дискомфортом.

В первые несколько лет я часто оставалась у бабушки с дедушкой, пока мама работала, и не воспринимала наши тяжелые семейные обстоятельства как часть своей личности. Я не понимала, что мама борется за существование. Думаю, в то время меня можно было бы назвать живым доказательством пословицы «Меньше знаешь – крепче спишь». Затем мы переехали от бабушки с дедушкой, я пошла в начальную школу, и началась критика.

Каждое утро, когда я входила в класс, меня дразнили из-за пятен и дыр на моей одежде, которая часто доставалась мне уже поношенной. Иногда мне приходилось носить одни и те же вещи несколько дней подряд. Когда наступало время обеда, сотрудница кафетерия на кассе говорила мне – достаточно громко для того, чтобы мои одноклассники слышали: «Твой обед бесплатный».

На переменах мои одноклассники собирались вокруг качелей поболтать об увлечениях, вылазках в интересные места и семейных поездках вместе с папой и мамой. Я никогда не участвовала в этих разговорах. Моя мать-одиночка получала пособие и одна воспитывала четверых детей. Отец к этому времени ушел от нас. Он был одним из четверых мужчин, которые на протяжении моих детских лет претендовали на то, чтобы называть меня своей дочерью.

Год за годом я терпела осуждение и насмешки из-за того, что была недостаточно умна, недостаточно худа и недостаточно популярна. Но клеймо «недостаточно» не вязалось с моим внутренним ощущением собственной ценности, которое жило где-то в самой глубине моего существа.

Не только одноклассники смотрели на меня косо. Учителя заметили, что мне тяжело давалась учеба и, скрепя сердце, начали заниматься со мной после уроков, поскольку я усваивала материал медленнее других.

Дома жизнь была ничуть не легче. На самом деле я радовалась возможности ходить в школу, сколько бы насмешек на меня ни обрушивали и какое бы отторжение я ни получала. В этом плане школа была настоящим спасением, и я привыкла терпеливо переносить дискомфорт, который там ощущала.

Собственно, мне твердили, что дискомфорт – это хорошо.

«Если ты хочешь чего-то добиться, тебе придется выйти из зоны комфорта», – часто повторяла моя учительница. Мой дедушка вторил ей: «Ты никогда ни в чем не достигнешь успеха, если тебе будет слишком комфортно». И как-то в раздевалке на уроке физкультуры я услышала, как одна девочка говорила другой: «Красота требует жертв».

Казалось, все разделяли эту странную идею о том, что уровень моего успеха и ценности каким-то образом связан с уровнем боли и дискомфорта, которые я была готова вытерпеть. И возникни у меня желание изменить свою жизнь, мне пришлось бы выйти из зоны комфорта и начать испытывать неудобства.

Несмотря на все трудности, мне действительно хотелось изменить свою жизнь. Я хотела вырасти, чтобы добиться чего-то значительного, помогать другим и сделать этот мир лучше. Эта истина глубоко укоренилась в моем сердце, хотя казалось, что никто, кроме меня, не верил в мои мечты.

«Однажды я напишу настоящую книгу, и она изменит мир», – сказала я в третьем классе своей учительнице, сдавая ей свой первый писательский опыт – мини-книгу об Аврааме Линкольне, которую мы должны были написать дома. Я до сих пор помню насмешливое выражение ее лица и пренебрежительный смех, красноречиво говорившие: «Кристен, ты посредственный читатель и писатель. Хоть бы один роман прочла на моих уроках! Тебе никогда в жизни не написать книгу».

Оглядываясь назад, я вижу, что меня постоянно критиковали за то, кем я была, и за то, что было для меня естественным. Если мне нравилось разговаривать, это было слишком громко или слишком много. Если я медленно усваивала новую информацию, значит, я недостаточно быстро соображала или мне не хватало нужных навыков. Если я пыталась быть лидером, меня обвиняли в командирских замашках. Если я пыталась дать отпор, меня называли гиперчувствительной. У меня все еще была огромная вера в себя, но с каждым годом я все больше позволяла чужому мнению подрывать мою самооценку и чувство собственной значимости. В конце концов я принялась подавлять собственную личность. Я даже начала считать себя маленькой девочкой, которая замахнулась на слишком многое и которой не хватает ресурсов, чтобы хоть что-то сделать в этой жизни. Я задавалась вопросом: кто я такая, чтобы хотеть большего?

Но я действительно хотела большего. Так какое же тут могло быть решение? Как я собиралась изменить свою судьбу и добиться успеха? Основываясь на всем, что я успела узнать, мне казалось, ответ был очевиден: нужно больше работать и сделать свою жизнь менее комфортной!

Как и очень многие люди, я серьезно отнеслась к этой идее и основательно изменила свой образ жизни. Если работа и дискомфорт могли привести меня к моей мечте, то страдание должно было стать частью моей личности. Всякий раз, когда мне в голову закрадывалась мысль о том, что я не хочу такой жизни, я слышала, как некто, кем я восхищалась, говорил: «Нужно выйти за пределы своей зоны комфорта», – и я получала подтверждение того, что мои чрезмерные усилия не напрасны.

«Вот видишь, ты на правильном пути, – говорила я себе, хотя и ненавидела то, что при этом чувствовала. – Может быть, чтобы почувствовать себя лучше, мне нужно еще больше выйти из зоны комфорта».

Однако в такой жизни крылся и опасный побочный эффект: чем выше был уровень дискомфорта, который я испытывала, тем больше я неосознанно стремилась угождать другим, чтобы получить от них любовь, принятие и одобрение. Я мнила себя очень умной, когда поняла, что можно надеть маску и замаскировать свои переживания улыбкой. В то время это казалось мне превосходным способом выживания.

Мое желание вырваться из сложившихся обстоятельств и осуществить свои грандиозные мечты еще больше усилилось в старших классах школы. Мне было просто необходимо добиться успеха! Поэтому я сделала то, что, казалось бы, и требовалось: сделала свою жизнь настолько дискомфортной, насколько могла вынести. Я ежедневно поднималась в 5 утра, превратила свои цели в настоящую одержимость, сделала погоню за чужим одобрением своей базовой установкой, села на диету и начала заниматься спортом дважды в день, одновременно изучая все возможности, которые у меня были.

Мои усилия дали потрясающие результаты. Меня начали выделять учителя и я приблизилась к лучшим в классе. Стал снижаться вес. Одноклассники постепенно приняли меня и начали дружить со мной. «Наконец-то я разгадала этот секрет», – сказала я себе.

Доводить себя до предела стало для меня манией, и я верила, что это путь к моим мечтам. Поэтому я глубоко прятала свою боль, а моим якорем в бушующем море стала все более упорная работа. Пока я продолжала выходить из своей зоны комфорта, мне не требовались ни талант, ни особые навыки. Мне просто нужно было работать все больше и больше, преодолевая дискомфорт и скрывая растущие стресс и тревогу.

Но даже несмотря на такую дисгармоничную жизнь, на глубинном уровне выбор, который я делала, не имел для меня особого смысла. Хотя внутренне я сомневалась в логичности того, что дискомфорт может привести кого-то к комфортной жизни, я не могла сформулировать эту интуитивную догадку. Кроме того, я уже понимала, что чувство дискомфорта продвигает меня вперед, поэтому удвоила усилия, чтобы испытывать его еще чаще.

В колледже я записалась на все возможные занятия, начала работать в студенческом журнале, запустила онлайн-бизнес и свела к минимуму свою социальную жизнь. Я все так же носила маску из своего незалеченного прошлого, притворяясь отличницей и гоняясь за успехом, и думала, что наконец-то нашла рецепт, который действительно работает.

Со стороны казалось, что у меня все прекрасно. Я переехала в студенческий городок и могла наслаждаться свободой. Я рано приходила в класс. Мое имя красовалось в списке лучших студентов. Никто не знал, что творилось у меня внутри, – а там постоянно жили боль, стресс и становившееся все более невыносимым давление.

В итоге, поскольку мне не хватало позитивных инструментов, чтобы освободиться от бремени, которое я с собой носила, и справиться с давлением, на которое я сама себя обрекала, моя жизнь начала в прямом смысле рушиться. Я выгорела, и это проявилось в виде гормонального сбоя, увеличения веса и приступов крайней тревоги. Во время занятий у меня начались панические атаки, чего со мной никогда раньше не было. Я бежала в туалет, а когда приступ проходил, возвращалась в аудиторию, чувствуя себя потрясенной и обессиленной.

В конце концов мне пришлось бросить колледж. Разумеется, я была морально раздавлена этим провалом. В моей голове крутилась поговорка: «Даром в жизни ничего не дается». Я оправилась от удара единственным способом, который был мне знаком: позволила азарту, работе и ощущению дискомфорта и дальше гнать меня вперед.

Моя вынужденная стойкость удерживала меня в месте, которое я теперь называю «Зоной выживания» – там я смогла извлечь для себя максимум пользы из ситуации, учась держаться на плаву в тяжелые времена. Я больше не жила в кампусе, но продолжала работать и научилась делать это из дома. Я создавала веб-сайты, активно пользовалась соцсетями и вошла в топ продавцов на eBay. Я снова наслаждалась тем, что делала, игнорируя внутренние симптомы стресса, усталости и подавленности.

Мною владела следующая идея: «Ты должна постоянно выходить из зоны комфорта, Кристен. Иного пути нет».

Каждый раз, когда мне случалось столкнуться с одним из своих ограничений, я преодолевала его. Я гордилась тем, насколько хорошо «справилась с собой», не поступившись своей мечтой. Если мне нужно было освоить какой-то навык, я это делала. Если подворачивалась какая-то возможность, я буквально набрасывалась на нее. Отдых, свободное время, забота о себе и развлечения редко входили в мой распорядок дня. Я всегда стремилась к тому, чтобы поднять ставки еще выше.

Мне потребовалось еще несколько эмоциональных выгораний, чтобы начать прислушиваться к тихому внутреннему голосу, который сомневался в необходимости такого значительного дискомфорта. По сути, мне пришлось спуститься на самое дно и поставить крест на своей жизни, прежде чем голоса, приказывавшие мне жить в дискомфорте, умолкли.

В то время мне еще не исполнилось тридцати. Я истощила себя до такой степени, что больше ничего не могла дать ни себе, ни другим. У меня была депрессия, повышенная тревожность и ожирение, я была разорена и совершенно дезориентирована. Я настолько превысила свой предел прочности, что чувствовала себя изнуренной. Фактически я вытолкнула себя из Зоны выживания в место, которое теперь называю «Зоной самоуспокоенности», и там физически рухнула. В главе 3 я подробно расскажу об этих понятиях, а пока просто знайте, что в этой зоне царит страх, и, находясь в ней, я неделями оставалась прикованной к постели. Все пошло кувырком. Жизнь свелась к тому, чтобы просто продержаться еще день, а часто – еще час. Проводя все свое время в постели, я барахталась в негативных эмоциях: беспокойстве, чувстве вины, обиде, депрессии и тревоге, и это было далеко не все, что я чувствовала. Я провалилась в глубокую черную дыру отчаяния и ненависти к себе и не представляла, как мне оттуда выбраться и возможно ли это в принципе.

Помню, как в то время я впервые пошла на терапию. Это было обязательным условием в клинике, куда меня положили на обследование. Мой близкий человек сообщил врачам, что я подумывала о самоубийстве и была не в состоянии самостоятельно встать с постели.

Когда я впервые вошла в кабинет врача, то не знала, чего ожидать. Мне было стыдно делиться своей историей, но я это сделала, и этот разговор возымел огромный целительный эффект. Впервые в жизни я смогла выразить словами свою боль и сидевший у меня внутри стыд, рассказав кому-то о ноше, которую я несла. Слезы лились из меня рекой, я чувствовала облегчение. Врач отреагировала совсем не так, как я ожидала.

«Вы когда-нибудь смотрели “Семейку монстров”?», – спросила она, имея в виду популярный сериал^[1], который в то время опять крутили по телевизору. Я ответила утвердительно.

«Что ж, – продолжила она, – вы же вылитая Мэрилин. Вы позитивно относитесь к жизни и это нормально. Вам нужно чаще разрешать себе быть собой».

Впервые в жизни я почувствовала, что меня видят.