– Оставь меня, – дерзко приказала Унхе; да-да, именно Унхе. Анфиса сейчас спит, а это сейчас, судя по всему, другая ипостась, о которой предстоит узнать в процессе сна. Да уж, сложно, знать бы вообще хоть что-то об этом месте! Служанка быстро удалилась. Девушка кинулась к зеркалу; перед ней стояла кореянка. Это была она – славянка Сергеевна, но только, по всей видимости, здесь, в мире снов, она Унхе Гю. «Кажется, это будет интересный сон», – радостно пронеслось в голове. Если мыслить здраво, а как иначе? Это сон, и здесь простая логика бессильна. Смущает только, что всё очень реалистично, а не так, как бывает в мире грёз. Воздух, тепло тела, даже едва уловимая пыль на таком же столике, как у Унхе Гю, в комнате в Москве. Словно она и не спит. Если присмотреться, то, судя по внешнему виду, девушка из знатного рода. Непонятным является только тот факт, при чём тут убийство кисэн? И как она с ним связана?

Удивительное место, да и чувство новой жизни в месте, о котором не знаешь и всё так же прекрасно выглядишь. Ну, может, только минус килограмм 6-7.

– Так, я до утра должна узнать всё об этом месте. И, как полагается во снах, найти убийцу и проснуться, – Унхе села, прислушиваясь к внутреннему голосу; он молчал. – Ин Мин, мне надо одеться, – приказным тоном сказала девушка.

Как только её служанка вошла, Унхе немножко обалдела. По-другому сказать было никак. Возле неё сразу начали суетиться, она даже не прилагала усилий. Её одели, накрасили, завязали волосы, украшая нефритовыми заколками. Уже через час, так показалось Унхе, она была полностью готова. Пока её собирали, она узнала, что её зовут Пак Унхе Гю, она дочь чиновника, который пропал после своей смерти. Воспитывалась она дядей, родным братом отца Пак Ын Мином. Есть два красивых брата, похожих друг на друга, словно зеркальное отражение. Различить их можно по лентам, вплетённым в волосы. У каждого брата по три цвета, вплетают они их по желанию. Есть один универсальный цвет: в праздники они, помимо своих, отведённых им цветов, вплетают ещё и красную ленту с вышитой золотой нитью, на ней изображение саблезубого тигра в прыжке. Эта лента – символ их семьи и знатного статуса. Сон Хан носит в своих волосах ленты ядовито-салатовую, золотую и пастельно-розовую. Ха Сок имеет более нежный нрав, чем брат-близнец. Судить сложно, ведь это всё со слов Ин Мин, она служанка и вряд ли посмеет сказать что-то плохое о тех, кому верно служит, иначе не сносить ей головы. Унхе же сейчас вообще не знает ни одного брата, ни второго. Так вот, Ха Сок носит ленты нежно-берёзовую, чувственный лосось и задорный аметист.

Всё это было так сложно запомнить, Унхе готова была уже сдаться и проснуться, только вот интерес к своей фантазии не угасал. Надо действовать, а то утро настанет раньше, чем кончится путешествие.

– Госпожа, совсем забыла, у Вас сегодня встреча с комиссаром Пах Чхве, и он Вас уже ждёт, – виновато улыбнулась служанка; в последнее время она очень часто забывала о многих вещах и просьбах своей госпожи.

– Хорошо, – Унхе посмотрела вопросительно на свою служанку. Боже, девушка так бледна, ей явно нездоровится, а она улыбается и пытается угодить; может, стоило к ней быть добрее, невзирая на её статус служанки? – Ли Ин Мин, я хочу, чтоб ты отдохнула.

– Что Вы, госпожа, – девушка замотала головой, пытаясь привести себя в чувства, с плохо скрываемым энтузиазмом натянула на себя улыбку; она любила свою госпожу больше жизни и не могла позволить ей волноваться за себя. – Я прекрасно себя чувствую.

– Не спорь со мной, – Унхе Гю ловко встала и, кинув пару подушек с одеялом, показала на них пальцем, сменив свой голос на более жёсткий, – Ин Мин, ложись и отдыхай. Когда ты мне понадобишься, я найду тебя здесь.

– Но-но, госпожа…

– Не спорь.

– Вы очень добры, госпожа, – девушка учтиво склонила голову вниз; она была явно растрогана отношением к себе своей госпожи.

– Не надо только слёз, – Унхе посмотрела на своё отражение, – хорошие слуги в наше время большая редкость. И я не собираюсь тебя потерять, ведь я доверяю тебе.

Ин Мин широко заулыбалась; её госпожа вела себя очень странно, но это поведение никак не отразилось на её добром сердце. Да, Пак Унхе Гю не была идеалом хорошего поведения, но она никогда не обижала слуг. А к своей куннё она всегда была добра, словно между ними никогда не существовало статусного различия. Они были, словно друзья, за исключением одного лишь, но, как было прочитано в одной из книг: «Гусь свинье не товарищ».⁷

Унхе Гю вышла из комнаты. Это было очень странно; всё время, которое она провела в обществе служанок, прихорашиваясь, её не покидало чувство реалистичности, и всё же это не могло быть правдой. Сергеевна сейчас дрыхнет в своей кровати, пуская слюни в подушку, и никак не может быть в Корее во времена Чосон. Двигаясь уверенно по извилистым коридорам поместья, она замерла, прислушиваясь к голосам; они оживлённо вели беседу.

– Я же говорил тебе быть осторожным! Что теперь делать? – проносился властный мужской голос.

Голос, который был в точности как первый, но на тональность выше, отвечал:

– Отец, Вы можете не беспокоиться, я устраню проблему.

– Ты должен этим заняться как можно быстрее, иначе статус нашей благородной семьи пострадает.

Унхе вплотную прижалась к двери; что-то ей подсказывало, что это будет интересно, и надо услышать как можно больше.

– Отец, ты же знаешь, я никогда не подведу ни тебя, ни кого бы то ни было из нашей семьи, – в голосе чувствовалась уверенность.

«Как интересно, интриги, – подумала девушка, как можно плотнее прижимаясь к раздвижной стене. – Очень странно, мне так же, как и в жизни, надо напрягать свой слух». К слову сказать, девушка хорошо воспринимала речь, когда смотрела на губы собеседника. Так она могла запомнить информацию более чётко. Если же просто слушала, то в одно ухо влетало, в другое вылетало, словно в трубу, надолго не задерживалось.

– Но, как бы то ни было, нам придётся избавиться от неё, – угрюмо говорил первый голос; в нём было столько опасности. Явно это тот персонаж, которого боятся все. Влиятелен и полностью бескомпромиссен; видимо, этот голос принадлежит дядюшке Ын Мину. По логике это должно быть так. К сожалению, это может быть неправдой, сон не дает подсказок, а должен.

– Хорошо, отец, я всё сделаю, – второй голос словно опечалился. – Она доверяет мне, я с лёгкостью исполню Ваше желание.

– Сын мой, ты можешь это сделать, как хочешь, – во властном голосе проступили высокомерные нотки усмешки. – Но прими решение мудрое, как велит сердце и требует власть.

Послышались шаги в сторону двери. Унхе засуетилась; она не знала, что делать – бежать прочь или остаться. Она замешкалась; ноги были как ватные, сердце щебетало, словно соловей в клетке. По ее телу мелкой россыпью скользнула дрожь. Такую дрожь во снах не испытывают, это была что ни на есть паника. Двери открылись, уверенным шагом оттуда вышел просто неземной красоты юноша. Бледная кожа, чёрные гладкие волосы, завязанные лентой цвета чувственного лосося в аккуратный хвост. Ровная спина… он изумительно красив.

– Сестрёнка, – произнёс юноша. Второй голос точно был его, только теперь он звучал более мелодично, словно трель соловья.

– Старший братик, – еле выдавила девушка, в голове прокручивая всё, что ей сказала служанка; без сомнения, это один из братьев-близнецов. Как странно, что его голос так сильно изменился. Недавно это был будущий правитель провинции Е ипхи, но сейчас перед ней просто милый юноша. – Ха Сок.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – участливо поинтересовался юноша; дверь за его спиной закрылась.

– Мне нужно прогуляться. Свежий воздух и чай, – вымолвила девушка; её ноги до сих пор не слушались. Унхе Гю просто стояла и смотрела на юношу. Словно умственно отсталая.

– Давай тогда прогуляемся в саду, – Ха Сок немного отступил назад, пропуская вперёд свою сестрёнку. В этот момент его беспокоил лишь один вопрос. Слышала ли она хоть что-то из его разговора с отцом?

– Я была бы рада, – глаза девушки забегали из стороны в сторону, – но мне надо идти. Меня ждёт комиссар Юн Пах Чхве в саду.

Что-то надо делать, подсказок нет. Странный, очень странный сон. Импровизация должна помочь.

– Что на этот раз? – Ха Сок изменил свой радушный тон; его голос стал более грубым, юноша прижал девушку к стене, перегораживая ей путь. – Ты от меня что-то скрываешь, не так ли?

Однозначно. Тут и к бабке-гадалке не ходи. Во-первых, Унхе – это не Унхе, а Сергеевна из России. Во-вторых, это сон какого-то шизофреника. В-третьих, девушка и знать не знает, что вообще творится, и почему Корея, да и ещё времена Чосона. Как бы логично то, что русская девушка с внешностью кореянки вообще ни хрена не знает.

Но вот первое впечатление о своём сводном братике Пак Ха Соке говорит, что он тот ещё мерзкий фрукт. Так как знакомство с ним проходит не очень гладко, или же девушка чего-то не знает и не может понять без явных подсказок сонного царства.

– Старший братик, ты же знаешь, у нас хорошие с тобой отношения, – девушка попыталась сопротивляться и ненавязчиво отодвинуть от себя юношу. – Я не посмею скрывать что-то от тебя.

Губы Ха Сока коснулись ушных раковин Унхе, шепча:

– Уж я надеюсь на твоё хорошее поведение, моя младшая сестрёнка. Иначе я могу тебя наказать.

Девушка немного расслабилась; по ее телу, словно волна, пронеслось пьянящее чувство наслаждения и пронзило острой стрелой в самое сердце. Внизу живота всё сжалось; это было чувство, да-да, то самое чувство, которое не спутаешь ни с одним другим. Чувство возбуждения. Вот те и поворот! Унхе Гю опешила, все чувства так реалистичны. Его томное дыхание вперемешку с чувством тревоги. Тембр голоса, в котором чувствуется опасность. Да и, в принципе, между ними что-то есть или кто-то из них просто болен – к примеру, Унхе, и у неё явная шизофрения. Чтоб прояснить ситуацию, придётся хорошенько расспросить куннё, вдруг она расскажет что-то интересное и прояснит ситуацию, что же происходит между ней и одним из близнецов.

– Ты меня пугаешь, – честно решила сказать девушка, чтоб хоть как-то снизить свой поток бурлящих чувств.

– Не бойся. Я всегда рядом с тобой. Следую по твоему следу подобно тени, безвольно и безропотно отданный на растерзание твоей красоте, – Ха Сок резко повернулся и скрылся за углом, оставляя после себя пьянящий запах ванили и табака.

Унхе Гю невольно улыбнулась. Такое странное чувство… Она в первый раз испытала такое. Смущает лишь то, что непонятно почему всё так реалистично и не пора ли зазвенеть будильнику, а то сон начинает уже надоедать. Хоть и поутру оставит лёгкий привкус романтизма.

Через пару поворотов Унхе вышла в сад. Под цветущей сакурой стоял мужчина; без сомнения, он тоже был красив. У него был очень тяжёлый выразительный взгляд. Тот взгляд, который говорит о непосильной ноше и ранее сделанном выборе, который привёл его к печали. Тут было понятно и без каких-либо подсказок, кто этот мужчина. Это комиссар.

– Приветствую Вас, Пак Унхе Гю, – промолвил Пах Чхве. Когда он видел эту девушку, казалось, что весь мир останавливает свой бег, и даже сейчас при виде Унхе сама вишня замерла, томимая в ожидании слов юной госпожи.

– Я тоже рада Вас видеть, Юн Пах Чхве, – девушка немного качнула головой, понимая, что не знает, как приветствовать комиссара, – Хоть и не совсем понимаю, что Вы тут делаете?..

Как ни крути, надо и самой разобраться, что вообще здесь происходит, но лучше всего будет, если она проснётся.

– Вы что-нибудь знаете об убийстве в доме кисэн? – Комиссар приподнял одну бровь; на его взгляд, девушка очень сильно изменилась с их последней встречи. К слову сказать, они виделись на редкость часто, даже если сама девушка об этом и не подозревала. Она редко была одна, всегда в окружении своих старших братьев Сон Хана или же Ха Сока. Если же не было их, то её общество разбавляла служанка. Поэтому за ней он мог наблюдать только издалека.

– А я разве похожа на того, кто знает?

Как же глупо отвечать вопросом на вопрос. Унхе это не смущало, но, судя по всему, у комиссара Юн Пах Чхве был другой взгляд на это мнение.

– Вас видели там вечером в день убийства, – настаивал комиссар. Он прекрасно видел, что девушка ничего не может понять, но его это волновало меньше всего. В приоритете было найти убийцу, ведь даже маленькая деталь сможет пролить свет на это дело.

Девушка замерла, думая, что сказать. Вселенная снов молчала. Кажется, импровизировать придётся опять.

– Мне пора, – девушка развернулась спиной к Юн Пах Чхве и быстро ушла. На душе царил целый калейдоскоп. Какой, однако, сложный сон, где единственное, что и происходит, так это куча вопросов. Зато стало ясно, что ей надо направиться в дом кисэн и побывать на месте преступления. Ведь не всё же просто так ведет её туда. План намечался сам собой, вот только где этот дом кисэн? И кого же ещё сможет встретить она в своём спящем воображении?

Растолкав Ин Мин, Унхе Гю направилась в дом кисэн. Оказалось, что девушка завсегдатай этого заведения и очень часто покидает поместье ради танцев и хорошей еды, слабоалкогольных напитков и развлечений, которые подвластны только ей. Управляющая дома кисэн Шин Со И специально для госпожи имеет в своём распоряжении красивых мужчин, но этот факт держит в секрете от любопытных глаз и ушей. Хотя слухи и ходят о мужчинах, танцующих для знати, никто так и не смог подтвердить эту информацию. Также управляющая Со И покупает у чужеземных купцов бразильский кофе и табак, который нравится Унхе. Очень странно, что управляющая дома кисэн оказывает такие специфические услуги только госпоже.

Всеми правдами и неправдами удалось уговорить Ин Мин отвести её в дом кисэн по какому-то особому ходу. Унхе и её служанка отправились в путь. Пришлось надеть мужские одеяния и слиться с толпой. Путь был сначала через центральный рынок, это невероятное зрелище. Всё как настоящее или же как в фильмах, только вот прямо осязаемо и руками, и всеми органами чувств. Унхе не переставала удивляться тому, что её сон напоминает с каждым разом её обыденную жизнь в Москве. Ничего не изменилось, она себя всё так же чувствует, как и раньше. Словно и не ложилась спать.

Вскоре они юркнули в лес и пошли по очень узкой и тернистой тропиночке. В ночное время здесь явно можно запросто потеряться, и никто не услышит ни криков, ни яростных воплей. Здесь царит умопомрачительная тишина, только песни цикад разбавляют всю мрачность этой дороги. Спустя какое-то время девушка со служанкой уткнулись в высокую стену…

– Вот, госпожа, мы пришли, – тихо прошептала служанка, словно боялась спугнуть невидимых человеческому глазу людей, или же чтоб их не услышали по ту сторону стены, что было бы более чем логично. В стене выпирала дверная ручка. Унхе аккуратно её провернула – и, о, невероятно то, как дверь открылась. Перед ней красовались красивые цветущие кустики и деревья, это был сад кисэн.

– Стой здесь, я пойду одна. Если что, кричи, – проговорила Унхе Гю, пробираясь вовнутрь. Ин Мин лишь только кивнула.

Девушка уверено пошла мимо кустов к странному домику, который по внешним признакам был опечатан; видимо, там и был найден труп кисэн Ю Ён Хва. Унхе Гю аккуратно открыла дверь и вошла вовнутрь; здесь явно никто не убирался, так как стоял едкий запах мертвечины и везде были осколки от разбитых фигурок.

– Вот и кто же мог это сделать? – задала себе вопрос девушка; это её волновало больше всего. Судя по всему, в скором времени она должна была проснуться и, к глубокому сожалению, преступника ей так и не удалось найти. Хотя, если подумать, что она спит и сон более чем реалистичен, то по этой логике значило, что всегда всё очевидно и убийца где-то рядом.

Унхе Гю стала осматривать углы, ведь преступник явно что-то мог потерять либо же оставить незначительную улику, которая приведёт следствие именно к нему. Так часто бывает в детективах, которые идут по телевизору. Девушке просто необходима эта очевидная улика для своевременного раскрытия этого дела. Взгляд девушки упал на косметический столик убитой кисэн, а точнее, на его ножки. Из-под столика на полу около правой ножки выглядывал уголок красной ткани. Сердце сжалось; это, видимо, то, что она ищет. Быстро его достав, Унхе опешила. Это была лента с их семейным гербом. Значит, убийца – кто-то из её родных.

За дверьми послышались тяжёлые шаги и разговоры. Один из голосов принадлежал комиссару. Думать было некогда. Если её здесь поймают, да ещё и с уликой, то обвинят её же саму. Ведь она была тут, никто не будет слушать Унхе Гю, пусть даже она и из знатного рода. Она ринулась во двор, скрываясь за цветущими кустами, предварительно спрятав улику в кармане. Выскочив через тайный ход к своей служанке, девушка обомлела, ноги подкосились сами собой; она стала падать и ударилась ладонью об куст розы. Странно, изначально его там вроде и не было. Так же, как и юноши; за локоть её схватил старший братик Ха Сок, предотвращая падение девушки.

– Попалась, – прошептал юноша.

– Братик, я всё объясню,– Унхе была удивлена; как так-то, когда успел прийти сюда её брат? Как он смог найти этот тайный ход, который был сделан только для неё?

– Я же не один раз с тобой разговаривал на эту тему, – он вопросительно уставился на девушку; у него были ярко выраженные скулы, для корейцев это феномен. Хотя что об этом может сказать девушка, которая живёт в России и не видела никого более прекрасного чем её братик, да и знать-то не знает, как должен выглядеть истинно прекрасный корейский парень из Чосона? – Если кто-то узнает об этом входе, кроме нас, что ты будешь делать?

Стало более чем ясно, Ха Сок тоже знал об этом проходе, значит, их взаимоотношения хорошие… или же нет, если судить, как он себя вёл при первой встрече. Однозначно, нужна пояснительная бригада, иначе ничего не понять. Девушка окончательно запуталась.

– Нам надо вернуться домой, – Унхе опустила взгляд; она чувствовала себя виноватой под этим жёстким взглядом своего двоюродного старшего брата.

– Больше так не делай, – он потащил девушку за собой. Это было так грубо, его хватка была сильной, но пальцы сжимали очень нежно. Явно юноша был обеспокоен всем тем, что сейчас происходило. Но виду старался не подавать.

Всё время Ха Сок и Унхе молчали, никто ничего не говорил. Он впихнул её в комнату и закрыл дверь. Девушка рванулась к двери, заведомо понимая, что не сможет выйти; прошептала:

– За что ты так со мной?

– Ты же знаешь, я волнуюсь о тебе, – Ха Сок говорил очень тихо; в его голосе слышалось некое беспокойство, которое почувствовала Унхе. – Убили кисэн, а если бы и с тобой что-то случилось, я б не пережил это.

– Но я же была осторожна! – возмущенно бросила Унхе, с вызовом смотря на юношу. – Мне было интересно, от этого ты меня никак не убережёшь.

– Да, я знаю, что ты своевольна, – Ха Сок широко и открыто улыбнулся. – Поверь мне, тебе не стоит в это ввязываться. Это может быть очень опасно для тебя и всех нас.

– Здесь есть только один, кто представляет угрозу: это ты! – Унхе ударила в дверь кулаком. – Ты запер меня без причины. Я не могу понять, почему?

– Я же сказал, – голос Ха Сока стал раздражённым, – тебе не следовало покидать поместье. Пах Чхве занялся убийствами в доме кисэн. Он может подумать, что это ты, глупышка.

– Стой, – девушка немного напряглась. – Убили лишь только одну кисэн, а ты говоришь об убийствах. Значит, есть ещё одна жертва?

Дверь резко открылась; яростные глаза Ха Сока смотрели на девушку, и если бы он мог, то в одночасье сжег её дотла. Он сделал шаг вперёд, девушка отошла назад.

– Обоих жертв ты знала прекрасно, ты сама этим девушкам помогла стать кисэн. А теперь они мертвы. Всё просто, по логике глупых людей убийцей можешь быть ты. А причина банальна: ты просто не поделила с танцовщицами своего личного мужчину кисэн.

– Что ты несёшь? Может, ревнуешь? – Унхе попыталась наброситься на Ха Сока с кулаками, ведь это больше всего было похоже на окончание сна. Когда, кажется, всё подошло к своему логическому завершению. И ясно как белый день, что между ними что-то есть: страсть, любовь, тайны. Да может быть всё, что угодно. В этой ситуации есть только единственный ответ, который хоть как-то может напоминать правду: рано или поздно всё, что не связано, свяжется, картина станет более ясной, а действия приобретут логический смысл.

Юноша ловко извернулся и заключил её в объятия со спины. Унхе Гю почувствовала дыхание старшего братика у себя на затылке.